— Вы узнали меня, — подтвердил Эш.
— Вы убили нашего Верховного главу, — сказал мужчина, но эта фраза не прояснила ситуацию. Замешательство и узнавание зашли далеко за пределы того, что случилось всего лишь прошлой ночью. Гордона охватила паника, и он попытался разжать пальцы Эша. — Юрий, останови его, останови его!
— Лжец, — произнес Эш, — взгляни на меня. Ты прекрасно знаешь, кто я такой. Ты знаешь обо мне. Я уверен в этом, не смей мне лгать, ты виноват.
Они привлекли к себе внимание. Люди начали окружать их. Многие остановились, чтобы поглазеть.
— Сейчас же убери от меня свои руки! — яростно вскричал Стюарт Гордон сквозь зубы. Лицо его налилось кровью.
— Точно как и другой, — сказал Эш. — Ты убил своего друга Эрона Лайтнера! А как насчет Юрия? Ты послал человека, стрелявшего в него в долине.
— Я знаю только то, что мне сказали сегодня утром! — заявил Стюарт Гордон. — Вы должны отпустить меня.
— Я должен? — переспросил Эш. — Я собираюсь убить тебя.
Ведьмы оказались рядом с ним. Он взглянул направо, и на уровне своего локтя увидел Роуан Мэйфейр. Майкл Карри стоял с ней рядом. Его глаза источали ярость, как и прежде.
Вид ведьм обдал Гордона новой волной ужаса.
Крепко ухватив Гордона, Эш посмотрел на угол и поднял левую руку в сторону своего водителя. Тот стоял возле машины и следил за всем происходящим. Он сразу скользнул за руль, и машина тут же пришла в движение.
— Юрий! Ведь ты не позволишь ему так поступать со мной, правда? — В голосе Гордона слышалось отчаяние и блестяще разыгранное фальшивое негодование.
— Это вы убили Эрона? — спросил Юрий. Он почти утратил рассудок, и Роуан Мэйфейр двинулась к нему, чтобы успокоить, когда он стал надвигаться на Гордона. Гордон корчился в отчаянной ярости, снова вцепившись в пальцы Эша.
Длинный «роллс-ройс» резко остановился перед Эшем. Водитель поспешно вышел из машины и встал с ним рядом.
— Могу я помочь вам, мистер Эш?
— Мистер Эш, — повторил ужаснувшийся Гордон, прекративший бессмысленное сопротивление. — Что значит столь странное имя: «мистер Эш»?
— Сэр, к нам приближается полисмен, — предупредил водитель. — Скажите, что я должен сделать в этой ситуации.
— Давайте уйдем отсюда, пожалуйста, — попросила Роуан Мэйфейр.
— Да, все мы уйдем отсюда. — Эш повернулся и потащил за собой по тротуару спотыкающегося Стюарта.
Как только была открыта задняя дверца машины, он швырнул беспомощного Гордона на заднее сиденье, заставив его сесть на дальний край. Майкл Карри пробрался вперед, рядом с водителем, а Роуан устроилась на откидном сиденье наискосок от Эша. Ее случайное, мимолетное прикосновение обожгло Эша. Юрий свалился на сиденье рядом с ней. Машина накренилась и стала набирать скорость.
— Куда я должен доставить вас, сэр? — спросил водитель.
Стеклянная панель опускалась вниз и уже полностью исчезла в спинке переднего сиденья. Майкл Карри обернулся и всматривался мимо Юрия прямо в глаза Эша
«Эти ведьмы, эти их глаза…» — в отчаянии думал Эш.
— Просто поскорее уезжай отсюда, — ответил он водителю.
Гордон потянулся к ручке двери.
— Заблокируй двери, — сказал Эш, но не стал дожидаться знакомого электронного щелчка. Он сжал правой рукой запястье Гордона
— Сейчас же отпусти меня, подонок! — приказал Гордон низким, властным голосом
— Ты хочешь рассказать мне всю правду? — спросил Эш. — Я собираюсь убить тебя точно так же, как покончил с твоим прихвостнем Маркусом Что можешь ты сказать в свое оправдание?
— Как вы смеете? Как вы можете?.. — снова начал Гордон.
— Перестань лгать, — вмешалась Роуан Мэйфейр. — Ты виновен, и ты сделал это не один. Взгляни на меня.
— Я этого не делал! — сказал Гордон. — Мэйфейрские ведьмы, — с горечью произнес он, разве что не выплевывая эти слова. И это чудовище, это чудовище, которое вы извлекли из болот, этот Лэшер, это он ваш мститель, ваш голем?
Человек страдал невероятно. Лицо его побледнело от шока. Но он был еще далек от поражения.
— Очень хорошо, — тихо произнес Эш. — Я намерен убить тебя, и ведьмы мне в этом не помешают. Не думаю, что они это сделают.
— Нет! Ты не сможешь! — сказал Гордон, поворачиваясь, чтобы видеть лицо Эша так же ясно, как лицо Роуан Мэйфейр, и его голова оказалась при этом напротив угла зачехленного сиденья.
— И почему же я не смогу? — спокойно спросил Эш.
— Потому что у меня есть женщина! — прошептал Гордон.
Молчание.
Лишь звуки движущихся машин вокруг них нарушали его, пока лимузин быстро и неуклонно продвигался вперед.
Эш взглянул на Роуан Мэйфейр. Затем на Майкла Карри, пристально смотревшего на него с переднего сиденья. И наконец взглянул на сидевшего наискось от него Юрия, который, казалось, не был способен ни думать, ни разговаривать. Он снова посмотрел на Гордона
— Я всегда имел эту женщину, — сказал Гордон тихим прочувствованным голосом, но не без некоторой язвительности. — Я сделал это для Тессы. Я совершил это, чтобы привести мужчину Тессе. В этом состояла моя цель. Теперь отпустите меня, или вам никогда не удастся увидеть Тессу, никому из вас. Особенно вам, Лэшер или мистер Эш, кем бы вы ни оказались. Как бы вы ни называли себя! Или я трагически ошибаюсь, и у вас есть свой собственный гарем?
Эш разомкнул пальцы, выпрямил их, позволяя им своим видом испугать Гордона, затем убрал руку, положив ее на колени.
Глаза Гордона покраснели и слезились. Все еще оцепеневший от ярости, он вынул огромный скомканный носовой платок и прочистил свой крючковатый нос
— Нет, — спокойно сказал Эш. — Я собираюсь убить тебя прямо сейчас.
— Нет! Вы не увидите Тессу! — выпалил Гордон. Эш склонился к нему, очень близко.
— В таком случае отведите меня к ней, пожалуйста и немедленно, или я удушу вас сейчас же.
Гордон молчал, но только мгновение.
— Прикажите своему водителю ехать на юг, — сказал он. — Выехать из Лондона и двигаться в направлении Брайтона — пока этих указаний вполне достаточно, Это часа полтора езды.
— Значит, у нас будет время поговорить немного, не так ли? — спросила ведьма Роуан. Голос у нее был глубокий, почти хриплый. Она ослепительно улыбнулась Эшу, слегка сияя в темноте машины. Ее маленькие груди имели великолепную форму, как он заметил под черными шелковыми отворотами в глубоком вырезе ее пиджака. — Скажите мне, как вы могли сделать это? — обратилась она с вопросом к Гордону. — Убить Эрона Вы ведь сами такой же человек, как Эрон.
— Я не делал этого, — с горечью произнес Гордон. — Я не хотел этого вообще. Это было глупое, поистине чудовищное злодеяние. И случилось оно прежде, чем я смог предотвратить его. То же произошло с Юрием — с выстрелом в него. Я не имею к этому никакого отношения. И все же там, в кофейной лавке, когда я сказал вам, что беспокоюсь за его жизнь, я именно так и думал. Существуют некие обстоятельства, которые просто оказались за пределами моего контроля.
— Я хочу, чтобы теперь вы рассказали нам обо всем, — сказал Майкл Карри. Он смотрел прямо на Эша, пристально и сурово. — Мы действительно не можем ограничить поступки нашего друга, сидящего здесь, и не собираемся это делать, даже если бы смогли.
— Я больше ничего не скажу, — ответил Гордон.
— Это довольно глупо, — отозвалась Роуан.
— Нет, вовсе не так, — возразил Гордон. — Это единственное, что мне остается. Сказать вам то, что я знаю до того, как вы увидите Тессу и завладеете ею, — значит, позволить вам сразу покончить со мной.
— Возможно, я поступлю с вами так в любом случае, — сказал Эш. — Вы покупаете сейчас себе несколько часов жизни.
— Не так быстро. Существует множество вещей, о которых я могу рассказать вам. Вы себе этого даже не представляете. Мне потребуется гораздо больше времени, чем несколько часов.
Эш ничего не ответил.
Плечи Гордона ссутулились. Он глубоко вздохнул, глядя поочередно на своих похитителей, а затем снова повернулся к Эшу. Эш отодвигался от него, пока тоже не оказался на другом краю сиденья. Он не желал сидеть вблизи этого человеческого существа, этого вздорного и порочного существа, которое, он знал, в конечном счете ему придется убить.
Он посмотрел на ведьм. Роуан Мэйфейр сидела, опершись рукой на колено, — совсем так, как свойственно было ему самому, и теперь она подняла руку, жестом прося его быть терпеливым.
Звук зажигалки насторожил Эша
— Не будете возражать, если я закурю, мистер Эш, в вашей изысканной машине? — спросил Майкл Карри с переднего сиденья. Его голова уже склонилась к сигарете и крошечному огоньку зажигалки.
— Пожалуйста, делайте все, что пожелаете, — сказал Эш с сердечной улыбкой.
К его изумлению, Майкл Карри улыбнулся ему в ответ.
— Там, в машине, есть виски, — сообщил Эш. — Там же содовая и лед. Не желает ли кто-нибудь из вас выпить?
— С удовольствием, — ответил Майкл Карри, выпуская дым сигареты. — Но, проявляя умеренность, подожду до шести.
— Пожалуйста, делайте все, что пожелаете, — сказал Эш с сердечной улыбкой.
К его изумлению, Майкл Карри улыбнулся ему в ответ.
— Там, в машине, есть виски, — сообщил Эш. — Там же содовая и лед. Не желает ли кто-нибудь из вас выпить?
— С удовольствием, — ответил Майкл Карри, выпуская дым сигареты. — Но, проявляя умеренность, подожду до шести.
«Значит, этот маг породил Талтоса», — подумал Эш, изучая профиль Майкла и его слегка грубоватые, но удивительно пропорциональные черты лица. В его голосе ощущались вожделение и страсть, которые, несомненно, распространялись на множество разных вещей, подумал Эш. Взглянуть хотя бы на то, как он наблюдает за зданиями, мимо которых мы проезжаем. Он не пропустит ничего.
Роуан Мэйфейр продолжала смотреть только на Эша.
Они наконец выехали за пределы города и двинулись в нужном направлении.
— Это правильная дорога, — сказал Гордон низким голосом. — Продолжайте так же, пока я не скажу.
Старик отвернулся в сторону, будто просто проверял их направление, но затем он сильно ударился лбом о стекло и зарыдал.
Никто не отреагировал ни единым словом. Эш просто смотрел на своих ведьм. Затем вспомнил о фотографии рыжеволосой и взглянул на Юрия, с закрытыми глазами сидевшего напротив него рядом с Роуан. Он забился в угол машины, отвернулся от всех, и по лицу его тоже катились слезы, хотя он не издал ни звука.
Эш наклонился вперед и положил руку на колено Юрию, пытаясь таким образом его утешить.
14
Возможно, был ровно час пополудни, когда Мона проснулась в передней спальне наверху; она залюбовалась дубами за окном. Их ветви покрылись яркой листвой, снова зазеленевшей после недавнего весеннего ливня.
— Вас к телефону, — сказала Эухения.
Мона чуть не сказала вслух: «Боже, я так рада, что не одна здесь!» Ей никому не хотелось признаваться, что она встречалась с духами в этом легендарном доме и что ее сновидения оказались весьма тревожными.
Эухения с подозрением всматривалась в большую, белую, пышную хлопчатую рубашку Моны. Что в ней могло быть не в порядке? Ведь она была достаточно длинной, не так ли? В каталоге она значилась под названием «Рубашка поэта».
— Не годится спать в такой красивой одежде! — объявила Эухения. — Ты только посмотри на эти прелестные длинные рукава: все измято, а это кружево, такое изысканное кружево!
Если бы только она могла сказать: «Отвали, Эухения! Она и предназначена для того, чтобы ее мяли».
Одной рукой Эухения протягивала ей стакан с молоком, холодным, соблазнительным. А другой — яблоко на маленькой белой тарелочке.
— Откуда звонят? — спросила Мона. — От Злой Королевы?
Разумеется, Эухения понятия не имела, о чем она говорит, но это не имело значения. Эухения снова указала на телефон. Мона уже намеревалась снять трубку, когда, все еще находясь под влиянием сновидения, внезапно осознала, что оно уже исчезло. Подобно сдернутой с лица вуали, оно не оставило ничего, кроме слабого воспоминания о структуре и цвете. И весьма странной уверенности в том, что она должна назвать дочь Морриган — именем, которого она никогда не слышала прежде.
— А что будет, если родится мальчик? — вслух спросила Мона.
Она подняла трубку.
Это был Райен. Похороны закончились, и вся толпа Мэйфейров прибывала в дом Беа. Лили собиралась остаться у нее на несколько дней, а также там будут Шелби и тетя Вивиан. Сесилия была за городом, присматривала за Старухой Эвелин и чувствовала себя хорошо.
— Не могла бы ты проявить старомодное гостеприимство и приютить на некоторое время на Первой улице Мэри-Джейн Мэйфейр? — спросил Райен. — Я не смогу отвезти ее домой, в Фонтевро, до завтра. И кроме того, думаю, что тебе было бы неплохо познакомиться с ней. И, естественно, она почти влюблена в дом на углу Первой и Честнат и хочет задать тебе тысячу вопросов.
— Привезите ее сюда, — сказала Мона. Молоко было приятно на вкус. Пожалуй, это было самое холодное молоко, которое она пробовала за всю свою жизнь, и к тому же совсем не густое, а именно это его свойство ей так не нравилось. — Я буду рада ее компании, — продолжала она. — Это место полно духов, ты оказался прав.
Она тут же осознала, что ей не следовало признаваться в том, что ее, Мону Мэйфейр, в этом великолепном доме преследовали духи.
Но Райену было не до того, он сосредоточился на своих обязанностях и просто продолжал объяснять, что за бабушкой Мэйфейр там, в Фонтевро, ухаживал маленький мальчик из Наполеонвилля и что это прекрасная возможность убедить Мэри-Джейн выбраться из этих развалин и переехать в город.
— Эта девочка нуждается в семье. Она уже сыта по горло всей этой скорбью и страданием. Ее первый настоящий визит сюда по очевидным причинам оказался подлинным кошмаром Она до сих пор не может прийти в себя после того несчастного случая. Ты знаешь, ведь все произошло буквально у нее на глазах. Я хочу вытащить ее оттуда
— Хорошо, конечно, но смотри, она будет чувствовать себя ближе ко всем после этого. — Мона пожала плечами и с хрустом откусила большой кусок яблока Боже, она была голодна. — Райен, слышали ли вы когда-нибудь имя Морриган?
— Нет, по-моему, нет.
— Никогда не было некой Морриган Мэйфейр?
— Такого я не припомню. Это старинное английское имя, не так ли?
— Хм-м-м. Думаешь, что оно красивое?
— Но что будет, если родится мальчик, Мона?
— Нет, я знаю, — сказала она. И тут же спохватилась. — С какой стати она может утверждать это? То было сновидение, не так ли, и оно, должно быть, отражает ее страстную мечту, желание иметь девочку и воспитать ее свободной и сильной — такой, какими обычно девочки не бывают.
Райен обещал подъехать в течение ближайших десяти минут.
Мона сидела, опершись на подушки, снова глядя на возродившуюся зелень и на пятна и полоски голубого неба, видневшегося сквозь густые заросли. В доме царило полное безмолвие. Эухения исчезла. Мона скрестила голые ноги: рубашка лишь слегка прикрывала колени пышными кружевами. Рукава и правда были жутко скомканы — ну что из того? Они больше походили на пиратские. Кто станет хранить такую вещь в идеальном порядке? Быть может, пираты? Пираты должны ходить в измятой одежде. А Беатрис накупила целую уйму таких вещей! Предполагалось, что они подходят всем «юным», как подозревала Мона. Да, все это было красиво. Нашиты были даже перламутровые пуговицы. Такая одежда заставляла чувствовать себя… маленькой мамой!
Она засмеялась. Ах, яблоко превосходное.
Мэри-Джейн Мэйфейр. Неким образом это была единственная личность в семействе, которая взволновала бы Мону своим появлением, а с другой стороны, что, если Мэри-Джейн станет говорить на всякого рода нелепые и ведьмовские темы? Что, если она начнет нести безответственную ерунду? Мона с ней не сможет справиться.
Она откусила еще кусок яблока. Это поможет преодолеть недостаток витаминов в организме, подумала она, но ей необходимы добавки, предписанные ей Аннелле Залтер. Она допила молоко одним большим глотком
— А как насчет Офелии? — спросила она вслух. Будет ли правильно, если она назовет девочку именем бедной безумной Офелии, утопившейся после того, как ее отверг Гамлет? Возможно, нет. «Офелия — это мое тайное имя, — подумала она, — а тебя намерены назвать Морриган».
Великолепное ощущение полного благополучия снизошло на нее. Морриган. Она закрыла глаза и почувствовала запах воды, услышала, как волны обрушиваются на скалы.
Звук разбудил ее внезапно. Она спала и не знала, как долго. Райен стоял возле ее кровати, и рядом с ним была Мэри-Джейн.
— Ох, извините меня, — сказала Мона, спуская ноги с края кровати, и обошла ее, чтобы поздороваться с ними.
Райен уже собирался выйти из комнаты.
— Полагаю, ты уже знаешь, что Майкл и Роуан находятся в Лондоне. Майкл сказал, что будет звонить тебе.
Он вышел и направился вниз по лестнице.
Рядом с ней стояла Мэри-Джейн.
Какая перемена произошла с ней, по сравнению с тем полуднем, когда она явилась к ним, высказывая множество предположений по поводу Роуан! Но не следовало забывать, что все предположения оказались правильными. Желтые волосы Мэри-Джейн свободно свисали с ее плеч и блестели, словно воск, а соски больших грудей натягивали ткань белого кружевного облегающего платья. Виднелись только едва заметные следы грязи — возможно, с кладбища — на высоких каблуках бежевых туфель. У нее была тончайшая, легендарная талия южанки.
— Эй, привет, Мона, надеюсь, тебе не будет в тягость, если я побуду здесь, — сказала она, схватив правую руку Моны, и принялась яростно трясти ее, голубые глаза ее сверкали, когда она смотрела на Мону сверху вниз со своего, несомненно, величественного роста: примерно пять футов восемь дюймов вместе с каблуками. — Послушай, я могу сократить время пребывания здесь, если тебе так захочется. Я отменно владею автостопом, должна тебе признаться, и прекрасно доберусь до Фонтевро. Эй, погляди-ка, мы обе носим белое кружево, и разве на твоем нет этих прелестных буфов? Эй, да ты просто восхитительна: выглядишь как белый кружевной колокольчик с рыжими волосами. Послушай, можно мне выйти на переднюю веранду?