— Я не собираюсь вам ничего о них рассказывать, за исключением того, что они были… молодые мужчины, в которых я верил.
— Вы приводили этих друзей сюда, в башню?
— Естественно нет, — сказал Стюарт. — Уж не такой я дурак. Тесса и я открылись им, но в специальном месте, выбранном мной для этой цели, в руинах Гластонберийского аббатства, на том самом месте, где был выкопан скелет семифутового гиганта, — только для того, чтобы захоронить его снова
— С моей стороны это был сентиментальный поступок — то, что я привел ее туда: постоять над могилой одного из представителей ее племени. И там я позволил склониться перед ней тем, кому доверил оказать мне помощь в этой работе. Они не имели никакого представления о том, что ее постоянное обиталище находится на расстоянии не больше мили оттуда. Они не должны были узнать об этом никогда. Но они были преданны и предприимчивы. Они разработали самые первые научные тесты. Они помогли мне посредством шприца получить первые образцы крови Тессы, которые разослали в различные лаборатории для анонимных анализов. И тогда мы получили первые доказательства того, что Тесса не является человеческим существом! Энзимы, хромосомы — все это абсолютно за пределами моего понимания. Но они в этом разбирались.
— Они были врачами? — спросила Роуан.
— Нет. Только очень выдающимися молодыми людьми. — Тень проползла по его лицу, и он злобно взглянул на Юрия.
Да, ваши приспешники, подумал Юрий. Он ничего не сказал. Если он и прервет его снова, так только для того, чтобы убить.
— Все настолько переменилось с этого момента! Теперь уже не было нужды в заговорах, чтобы убивать людей. Но затем произошло нечто большее.
— Продолжайте, — сказал Майкл.
— Мой следующий шаг был очевидным! Вернуться в подвалы, ко всему этому заброшенному фольклору, и исследовать жизнеописания только тех святых, которые характеризовались чрезвычайным ростом. И как вы думаете, с чем я столкнулся? С грудой церковно-житийных манускриптов, спасенных от уничтожения во времена чудовищных преследований монастырей Генрихом VIII, сваленных в наши архивы вместе с тысячами других подобных текстов!
И среди этих сокровищ оказалась картонная папка, помеченная каким-то давно умершим секретарем или клерком; «Жизнеописания шотландских святых». Ниже был поспешно приписан подзаголовок: «Гиганты».
— Так случилось, что я сразу же обнаружил позднюю копию ранней работы одного монаха из Линдисфарна, написанную в семисотых годах, в которой повествуется жизнеописание святого Эшлера, некоего святого, обладавшего такой необычайной магической силой, что он появлялся среди жителей Высокогорья в течение двух различных эпох, возвращаясь на землю волей Господа, как это происходило с пророком Исайей. Этому святому судьбой было предназначено, согласно легенде, возвращаться на землю снова и снова
Юрий взглянул на Эша, но Эш промолчал. Юрий не смог даже припомнить, произнес ли Гордон имя Эша
Но Гордон уже уставился на Эша и торопливо произнес
— Могло ли случиться, что он и есть та самая личность, в честь которого вы получили свое имя? Может ли быть так, что вы сами знаете этого святого посредством воспоминаний или от тех, кто слышал о нем от других? Если допустить, что вы знали других, подобных вам? — Глаза Гордона блестели.
Эш ничего не ответил. На этот раз воцарилось каменное молчание. Что-то снова изменилось в лице Эша. Была ли это неприкрытая ненависть к Гордону?
Гордон сразу же возобновил свой рассказ, плечи его ссутулились, а руки двигались в непрерывном волнении.
— Я испытал бурный восторг, когда прочел, что святой Эшлер был существом гигантского роста, примерно семи футов, что святой Эшлер происходил из языческой расы, которую он сам помогал истребить».
— Вы глубоко изучили эту тему, — спокойно проговорил Эш. — Как вам удалось связать этот вопрос с Мэйфейрскими ведьмами? Почему должны были умирать люди?
— Хорошо, — терпеливо отозвался Гордон. — Но, может быть, вы позволите человеку, которому предписано умереть, еще одну просьбу?
— Возможно, нет, — сказал Эш, — но в чем она состоит?
— Скажите мне, известны ли вам эти сказания, сохранились ли у вас воспоминания об этих ранних временах?
Эш жестом указал Гордону, что тот может продолжать.
— Ах, вы жестоки, друг мой, — пробормотал Гордон.
Эш крайне разгневался. Это можно было легко увидеть. Его густые черные волосы и гладкие губы создавали еще более угрожающее впечатление. Он был подобен ангелу, сдерживающему свой гнев. Он ничего не ответил на слова Гордона.
— Вы принесли эти сказания Тессе? — спросила Роуан.
— Да, — сказал Гордон, окончательно отрывая свой взгляд от Эша и смотря на нее. Легкая фальшивая улыбка играла у него на губах, пока он продолжал, словно желая сказать: «А теперь мы ответим на вопрос этой прелестной леди, сидящей в первом ряду». — Я действительно принес это сказание домой Тессе; во время ужина, как обычно, я рассказал ей о том, что прочел. Представляете, жизнеописание этого святого оказалось ей известным! Эшлер, один из людей ее племени, великий вождь, король среди них, обратившийся в христианство, предал интересы своего народа. Я торжествовал победу. Теперь у меня было это имя, чтобы проследить его историю.
И на следующее утро я вернулся к архивам и засел за свою трудную работу, а затем, а затем, произошло мое открытие величайшей важности, то, за которое другие ученые из Таламаски пожертвовали бы всем на свете, если бы только узнали о нем
Он помолчал, переводя взгляд по очереди на всех присутствовавших и, наконец, даже на Юрия; его улыбка преисполнилась гордости.
— Это была книга, свод законов на пергаменте, такой, какого я никогда не видел за всю мою долгую жизнь ученого! И никогда не мечтал, что увижу имя святого Эшлера, вырезанное на крышке деревянной коробки, которая содержала эти документы. Святой Эшлер… То было имя святого, бросившееся мне в глаза сквозь пыль и тени, когда я двигался вдоль полок со своим электрическим фонарем
Повисла долгая пауза.
— А пониже этого имени, — продолжил наконец Гордон, снова разглядывая всех по очереди, увеличивая драматический эффект, — руническими письменами были выведены слова: «История Талтоса Британии», а на латыни: «Гиганты на Земле!» Как подтвердила Тесса в ту же самую ночь простым кивком головы, я напал на ключевое слово. «Талтос. Это то, кем мы являемся», — добавила она. Я сразу же вышел из башни. Поехал обратно в Обитель. Спустился в подвал. Другие документы я всегда изучал внутри дома. В библиотеке или в других местах, по своему выбору. Разве когда-либо такое исследование привлекало чье-то внимание? Но этим я должен был владеть единолично.
Он поднялся, опершись о стол костяшками пальцев, и взглянул на Эша, будто Эш собирался остановить его. Лицо Эша омрачилось, какое-то едва уловимое изменение придало ему исключительно холодное выражение.
Гордон прислонился к стене, повернулся, а затем направился прямо к просторному резному шкафу, стоявшему напротив, и вынул оттуда большую прямоугольную коробку.
Эш спокойно смотрел на него, не предвидя попытки к побегу, уверенный в том, что сможет поймать Гордона, если тот побежит к лестнице.
И теперь Эш не сводил взгляда с коробки, пока Гордон ставил ее на стол перед ними. Казалось, в Эше нарастала какая-то тревога, что-то должно было взорваться.
Господь Всемогущий, документ ведь подлинный, думал Юрий.
— Смотрите, — сказал Гордон, его пальцы покоились на промасленном дереве, словно оно было священным. — Святой Эшлер, — сказал он. И снова перевел остальной текст. — А как вы думаете, что находится в этой коробке? Что бы вы предположили?
— Кончайте с этим, пожалуйста, Гордон, — сказал Майкл, бросив острый взгляд в сторону Эша.
— Я готов! — шепотом заявил Гордон и затем, открыв коробку, вытащил из нее громадную книгу в твердой кожаной обложке и положил ее на стол перед собой, оттолкнув коробку в сторону.
Он немедленно поднял обложку, и перед ними открылась титульная страница на пергаменте, великолепно расцвеченная красным, золотым и синим. Крошечные миниатюры были вкраплены в латинский текст. Он осторожно перевернул страницу. Юрий увидел текст, по красоте превосходящий предыдущий, и иллюстрации еще мельче, красоту которых можно было исследовать только с помощью увеличительного стекла.
— Созерцайте, ибо никогда в своей жизни вы не видели ничего подобного этому документу. Ведь он был написан рукой самого святого.
Это история Талтоса с самого раннего начала; история уничтоженной расы и его собственное признание, что он сам — священник, чудотворец, святой, если хотите, — не человек, но один из исчезнувших гигантов. В своем обращении к самому святому Колумбе — великому миссионеру пиктов[20], — аббату и основателю кельтского монастыря на острове Айона, он утверждает, что Талтосы вовсе не монстры, но существа с бессмертными душами, созданные Богом, которые разделяют веру в христианскую добродетель. Это ли не великолепно?!
Неожиданно Эш вскочил и выхватил книгу из рук растерявшегося Гордона.
Гордон, замерший от ужаса, стоял возле стула, а Эш возвышался над ним.
Остальные медленно поднимались на ноги. Когда человек в таком гневе, каждый должен уважать его гнев или, по крайней мере, признавать его, подумал Юрий. Они стояли, спокойно глядя на него, пока он продолжал с яростью смотреть на Гордона, словно собирался немедленно убить его.
Вид обычно мягкого лица Эша, сейчас обезображенного яростью, был ужасен. Так выглядят ангелы, подумал Юрий, когда появляются с пламенеющими мечами.
Выражение лица Гордона медленно менялось от оскорбленного до объятого всепоглощающим ужасом
Когда наконец Эш заговорил, это был мягкий шепот, кроткий, но достаточно громкий, чтобы его услышали все:
— Как осмелились вы присвоить это? — Голос крепчал вместе с яростью. — Вы еще и вор, а не только убийца! Как вы осмелились?
— И вы отберете это у меня? — потребовал ответа Гордон с пылающим взором. Он швырнул свой гнев в лицо Эшу. — Вы отберете это у меня вместе с моей жизнью? Кто вы такой, чтобы отбирать это у меня? Знаете ли вы то, что знаю я о вашем собственном народе?
— Я написал это, — заявил Эшлер, лицо его пылало от ярости. — Она моя, эта книга! — прошептал он, словно не осмеливался говорить громко. — Я написал в ней каждое слово, — сказал он. — Я нарисовал каждую картинку. Я писал ее для Колумбы, да! И она — моя! — Он отступил назад, прижимая книгу к груди. Он дрожал с прикрытыми глазами какое-то время, а затем снова заговорил своим спокойным, кротким голосом — И все ваши речи, ваши исследования, воспоминания о прожитых жизнях, о… цепях памяти!
Молчание было наполнено его гневом. Гордон покачал головой.
— Вы самозванец, — сказал он. Все промолчали.
Гордон оставался твердым, было что-то комическое в его лице, выражавшем несгибаемое высокомерие.
— Талтос — да, — произнес он. — Святой Эшлер — никогда! Ваш возраст был бы за пределами самых невероятных предположений!
Никто не отреагировал. Никто не сдвинулся с места. Глаза Роуан искали лицо Эша. Майкл наблюдал за всеми, как и Юрий.
Эш глубоко вздохнул. Он слегка склонил голову, по-прежнему крепко прижимая книгу к себе. Его пальцы несколько расслабились, держась за обрез книги.
— А что вы думаете, — печально спросил он, — по поводу возраста этого трогательного создания, сидящего за ткацким станком в нижней комнате?
— Но это она говорит о воспоминаниях прежней жизни и других жизнях, родственных ей, в ее…
— Ох, прекратите это сейчас же, вы, жалкий старый идиот! — мягко взмолился Эш. — Его дыхание стало сбивчивым, и затем наконец огонь ненависти схлынул с его лица. — И это вы скрыли от Эрона Лайтнера, — сказал он. — Это вы скрыли от величайших ученых вашего ордена, так как вы и ваши юные друзья сплели тонкую паутину заговора, чтобы похитить Талтоса! Вы не что иное, как те крестьяне Высокогорья, невежественные, грубоватые дикари, заманивавшие Талтоса в круг, чтобы убить его. Это была снова Священная Охота
— Нет, мы не собирались убивать! — вскрикнул Гордон. — Никогда не намеревались убить! Увидеть соитие! Привести Тессу и Лэшера на вершину холма в Гластонбери! — Он начал рыдать, захлебываясь, задыхаясь, полузадушенным голосом. — Увидеть снова возвышение расы на священной горе, где стоял сам Христос, распространяя свою религию, изменившую целый мир! Это было задумано не как убийство, никогда как убийство, но как возвращение к жизни! Эти ведьмы намеревались убить, они собирались уничтожить Талтоса, безжалостно и хладнокровно, словно он был не чем иным, как капризом природы! Уничтожить его, безжалостно и жестоко, не заботясь о том, кем он был или кем мог стать! Они совершили это, а не я!
Эш качнул головой и прижал к себе книгу еще крепче.
— Нет, ты сделал это, — сказал Эш. — Если бы ты рассказал всю историю Эрону Лайтнеру, если бы ты передал ему свои драгоценные знания…
— Эрон никогда не вступал ни с кем в сотрудничество! — вскрикнул Гордон. — Мы оба никогда не смогли бы задумать такой план, мы были слишком стары, мы оба были слишком стары. Но те, которые были молоды, обладали мужеством, видением, они мечтали собрать Талтоса в единое целое!
И снова Эш вздохнул. Он ждал, пока успокоится его дыхание. Потом снова взглянул на Гордона
— Как вы узнали о Талтосе Мэйфейров? — потребовал ответа Эш. — Как произошла ваши конечная связь? Мне нужно это знать. Отвечайте сейчас же, иначе я сорву с плеч вашу голову и положу ее на колени вашей возлюбленной Тессе. Ее потрясенное от ужаса лицо будет последним, что вы увидите, прежде чем умрете.
— Эрон, — сказал Гордон, — это был сам Эрон.
Его трясло, и, возможно, он уже терял сознание. Он почернел, глаза его метались из стороны в сторону. Он смотрел на коробку, из которой вынул книгу.
— Его отчеты из Америки, — сказал Гордон, придвигаясь ближе к коробке. — Был собран совет. Была доложена информация исключительной важности. Чудовищное дитя родилось у Мэйфейрской ведьмы Роуан. Это случилось в канун Рождества. Дитя, которое выросло в течение нескольких часов до размеров взрослого человека. Членам совета по всему миру было сообщено описание этого существа. То был Талтос. Я знал это! И только я один знал.
— Вы порочный человек, — прошептал Майкл. — Вы порочный мелкий человечишко.
— Так-то вы называете меня? Вы, уничтоживший Лэшера? Кто поверг в небытие великое таинство, как если бы он был случайным прохожим, отправленным вами прямиком в ад в результате драки, случившейся в баре?
— Вы и другие, — быстро отозвалась Роуан. — Вы сотворили это по собственной инициативе.
— Да, это сделали мы. — Он приблизился еще на один шаг к коробке. — Послушайте, я не скажу вам, кто были эти другие.
— Я имею в виду, что старшины не принимали в этом ни малейшего участия.
— Полная изоляция, — сказал Гордон, — была фикцией. Мы создали систему перехвата информации. Я не принимал в этом участия. Я даже ничего в этом не понимаю. Она была создана, и мы пропускали только те письма к старейшинам и от них, которые не имели отношения к этому делу. Мы подменяли нашими собственными сообщениями те, которые шли от Эрона или от Юрия к старшинам, и те, которые шли к ним от старшин. Это не составляло особой трудности — старшины со свойственной им склонностью к секретности и простоте оставляли широкий простор для таких проделок.
— Благодарю вас за то, что вы нам сообщили, — мрачно заметила Роуан. — Возможно, Эрон подозревал это.
Юрий едва мог выносить доброту, с которой она говорила с этим мерзавцем, утешая его, тогда, как его следовало удушить тут же, на месте.
Затем она сказала:
— Что еще мы можем получить от него? — Она взглянула на Эша. — Я думаю, мы закончили с ним.
Гордон понял, что это значит. Она давала свое согласие на его смерть. Юрий наблюдал, как медленно Эш положил драгоценную книгу и повернулся лицом к Гордону; его руки освободились теперь для исполнения приговора, который он сам же и вынес
— Вы ничего не знаете, — внезапно заявил Гордон. — Слова Тессы, ее историю, магнитофонные ленты, записанные мною. Только я знаю, где они находятся.
Эш пристально смотрел на него. Глаза его сузились, а брови сдвинулись и нахмурились. Гордон огляделся.
— Здесь! — крикнул он. — У меня есть другой важный предмет, который я по своей воле могу показать вам!
Он рванулся к коробке и повернулся кругом, в обеих руках крепко сжимая пистолет, нацеленный на Эша. Затем он направил его на Юрия, а после — на Роуан и Майкла.
— Вы можете умереть от этого, — сказал Гордон, — ведьмы, Талтос, все вы! Одна пуля сквозь сердце — и вы так же мертвы, как любое человеческое существо.
— Вы не сможете застрелить всех нас, — сказал Юрий, обходя край стола
— Не смейте, или я буду стрелять! — вскрикнул Гордон.
Эш совершил очень быстрое движение, чтобы сократить расстояние между собой и этим человеком. Но Гордон снова повернулся к нему лицом и взвел курок. Эш не остановился. Но пистолет не выстрелил..
С мучительной гримасой Гордон поднес пистолет близко к своей груди, его плечи внезапно обвисли, рука разжалась. Гордон судорожно всхлипнул. Оружие со стуком упало на голые доски пола.
— Ты! — Гордон со злобой смотрел на Роуан. — Ты ведьма, Мэйфейрская ведьма! — кричал он. — Я знал, что это будешь ты. Я говорил им. Я знал это…— Согнувшись почти вдвое, он закрыл глаза и свалился рядом с коробкой. Казалось, он упадет вперед, но он скользнул по полу. Правой рукой он тщетно пытался оттолкнуться от досок пола, словно пытаясь подняться; затем его тело безвольно обвисло, веки наполовину прикрылись, придавая глазам тусклый взгляд мертвеца.
Он лежал здесь с видом человека, совершенно случайно и нелепо покончившего счеты с жизнью.
Роуан не сдвинулась с места, ни единым знаком не выдавая, что она стала причиной его смерти. Но это была она, Юрий знал, и он видел, что Майкл знал тоже — по тому, как Майкл глядел на нее: без укоризны, но с тихим ужасом. Затем из груди Майкла вырвался вздох. Он вынул носовой платок из кармана и промокнул им лицо. Он повернулся спиной к мертвому, покачал головой и двинулся прочь, в тень вблизи окна