В аэропорт Дюссельдорфа прилетели по расписанию. Старший, Иван Покладистый, построил группу, посоветовал никому не теряться. Потом получили багаж, снова предстояла процедура таможенного досмотра. Немецкий секьюрити-контроль всех переходящих из одного терминала в другой дотошно проверял на предмет наличия оружия, взрывчатки, наркотиков и прочего. Научила мюнхенская Олимпиада 1972 года… Первой из нашей команды двинулась со своим гросс-чемоданом Эльвира, за ней – Швыдкий; кажется, они нашли общий язык. Артур был следующим. Чемоданы поплыли на конвейере на рентген-контроль, прошли рамку, и тут детина-секьюрити, колыхнув пивным пузом, потребовал чемодан Эдика на досмотр – что-то явно не понравилось. Швыдкий с ироничной ухмылкой открыл его и продемонстрировал содержимое. Вот тут уж точно не надо было ему ухмыляться. Бюргер взял отключенный телефон, попросил включить. Эдик – пожалуйста, и мобильник закурлыкал. Хорошо, сказал таможенник, клади обратно. Покопавшись еще немного, он достал электронную записную книжку. Швыдкий без напоминаний включил и ее. Гут! Очередь уже проявляла нетерпение. Никто же не знал, что Эдик посмел нагло улыбнуться. И тут произошло непредвиденное. Таможенник добрался именно до той «загогулины», которая сразу вызвала его подозрение в проекции на экране. Как и наглая рожа Эдика. Это оказался тщательно упакованный в пакет пишущий прибор CD-ROM, штуковина, которая, как известно, является составной частью любого компьютера и без него не функционирует. На кой хрен Эдик взял это с собой, была уже вторая проблема. А первую обеспечил бюргер: «Включите!» Швыдкий стал торопливо пояснять на английском, что эта штука работает только внутри компьютера! И не иначе, а чтобы подключить, надо минут двадцать-тридцать, подсоединять шлейфы… Это как ружье без ствола. Но таможенника отрицательные ответы, как известно, только раззадоривают. «Для чего нужно устройство?» – задал он вопрос. Эдик отвечает: «Для проигрывания компакт-дисков». Колыхнув еще раз пивным пузом, бюргер пренебрежительно достал из-за стойки переносной проигрыватель музыкальных компакт-дисков. Эдик уже обливался ручьями пота, вместо ухмылки – гримаса, в которой было все, кроме пренебрежения к германской таможне. Между тем очередь за спиной Швыдкого раскалилась добела, до окончания посадки оставалось критических 25 минут. Как учитель школьнику, таможенное лицо объяснило, что данный проигрыватель тоже читает компакт-диски и работает либо на батарейках, либо от сети. Следовательно, и данный CD-ROM должен работать так же, то есть или включай, или пошел вон, «вэк-вэк», очередь ждать не может. Швыдкий позеленел на глазах, начал кричать, нервничать, махать руками. Бюргер торжественно объявил, что нарушителя надо вообще снять с рейса. На счастье, в очереди появился пожилой немец, ему сразу дали дорогу, увидев его решимость поправить компьютерную безграмотность таможенника. Он быстро и доходчиво объяснил назначение чертовой штуковины, может, сравнил с утюгом без спирали, ножиком без ручки, телефоном без микрофона, сундуком без крышки, пивом без жареных бюргерских колбасок… Но в любом случае два добропорядочных немца поняли друг друга. Таможенник насмешливо хмыкнул, так же неторопливо снял ксерокопию с паспорта Швыдкого и предупредил, что, если на борту что-нибудь взорвется, самолет разобьется и все пассажиры погибнут, он точно будет знать, кто это сделал.
Остальных пассажиров проверили «пулей», конвейер ни разу не задержался. А Эдику не надо было ухмыляться. Таможенники во всем мире одинаковые. Они шуток и насмешек не понимают и за них наказывают… Попробуйте, кстати, на границе Украины и России, в каком-нибудь хуторе Михайловском на вопрос, везете ли наркотики, пошутить старым анекдотом: «Везу, сало! Я от него балдею». С деревянными лицами вас вывернут наизнанку. И при этом сами будут балдеть…
Эльвира со Швыдким ушли в конец салона. А Артур на этом борту сидел рядом с земляком из Свердловской области Андреем, с которым сразу сошелся в легком соревновании по анекдотам про американцев.
– Знаешь, какой самый короткий анекдот про америкосов? – начал Артур. – Рассказываю. «Колумб, мать твою! Почему сербы должны страдать из-за твоего любопытства?»
– А тебе тогда загадка, – парировал Андрей. – На какой вопрос американцы все как один отвечают: «Конечно!», а русские: «Не дай Бог!» Не знаешь? Отвечаю: «Хотите ли вы поменяться местами с самым богатым человеком страны?»
Пока летели над Атлантикой, выпили не менее полутора бутылок водки, рассказали все, что на памяти, анекдоты, начав с «американских» и закончив про чукчей. Когда оба стали чувствовать себя очень хорошо, Андрей доверительно спросил:
– Слушай, Турик, а ты не из КГБ?
– С какого бодуна? – изумился Артур.
– Верю. И я не из КГБ, – честно признался Андрюха.
– Да КГБ уже нет! – заметил Артур.
Андрей зачем-то глянул в сторону прохода (может, что-то на генетическом уровне сработало). Там дремал толстый пуэрториканец.
– Я имею в виду госбезопасность. В нашей группе есть их представитель. Вот я и хочу методом отсечения выяснить.
– Ты думаешь, в эпоху демократии?.. – недоверчиво посмотрел на приятеля Артур.
– Это ничего не меняет. А вдруг эта программа «Открытый мир» ставит задачу вербануть самых… короче, элиту бизнеса, молодых политиков, руководителей регионов?.. Сделать агентами влияния. Кстати, знаешь, чье имя носит аэропорт, в котором мы приземлимся?
– Алена Даллеса. Шефа ЦРУ.
– А знаешь его план, подготовленный для Совета безопасности в 1948 году по планомерному уничтожению Советского Союза?
– Знаю, Андрюха. У меня память хорошая. Хочешь, процитирую?
– Не надо, земляк, верю, ты наш.
– А я вот послушал тебя, брателло, – мрачным тоном произнес Артур, – и понял: а ведь ты и есть тот самый кагэбист!
Андрей так подскочил в кресле, что неотстегнутые ремни чуть не оторвались:
– Ты чего, сдурел?! Я ж к тебе по-человечески!
– Ладно, брат, не сердись. Достал ты меня политучебой. Не по адресу. Давай лучше еще выпьем!
– Давай.
Еще какое-то неустановленное время земляки пытались вычислить КГБиста, но так и не выявили… Их сморило.
Эльвира же делилась со Швыдким последними сплетнями столичного бомонда, а Эдик рассказывал ей о своих подвигах в Северной Африке во время войны между конфликтующими кочевыми племенами. И вместе они ругали тупых немцев на таможне, нецивилизованный сервис авиакомпании «Lufthansa». Эля уже осмотрительно заказывала спиртные напитки, полагаясь на знания языка Швыдким. Впрочем, самостоятельно потребовала американский слоеный пирог. Ей принесли слоеное пирожное, и Эдик с видом знатока снисходительно сказал:
– Эта слойка имеет так же много общего с настоящим американским пирогом, как статуя Свободы – с памятником Петру Первому работы Церетели. – И пообещал обязательно угостить настоящим американским яблочным пирогом.
Washington. D.C. May 18. 2000
…Всех впервые прилетающих в Вашингтон сразу потрясает огромнейший аэропорт имени Даллеса. Потрясает демонстрация мощи державы, на землю которой тебе разрешено ступить. Огромный терминал напоминает одновременно плотину ДнепроГЭСа и развернутый в прямую стену античный амфитеатр. Это – целый город под стеклянным куполом, фантастический живой организм, внутри которого тысячи людей двигаются во всех направлениях, со своими целями, проблемами и дефицитом времени.
После доскональной проверки многочисленными службами и получения багажа в аэропорту группу встретил настоящий американец лет сорока с табличкой в руке на русском языке: «Открытый мир». У него все было по-настоящему американское: огромная и широкая, как Мэдисон-авеню, улыбка, безупречный белый костюм с ярко-желтым галстуком, крепкие штиблеты из настоящей американской кожи.
– Здравствуйте! С приездом! Как дела? – радостно приветствовал он группу по-русски.
Все ответили:
– О’кей!
Американец представился Смитом Роджерсом и поздоровался за руку с Покладистым, когда тот сообщил, что он – старший в команде, звать его Иван, и он с удовольствием препоручает группу в руки принимающей стороны.
Смит повез их в самую «крутую», как он сказал, гостиницу «Вашингтон». Но все уже валились с ног от усталости и на роскошь уже не обращали внимания. Очень хотелось спать, тем более что по московскому времени родная страна была уже в постелях. Буквально через дорогу от гостиницы простирался забор Белого дома. Артур глянул в окно своего номера, расположенного на 5-м этаже: до крыши резиденции президента США было рукой подать, метров четыреста… Когда они позавтракали, им предоставили свободное время для отдыха. Артур поворочался на скрипучих от белизны простынях, но уснуть так и не смог. Оделся, спустился в холл и вышел на улицу. Познавать новый мир лучше в одиночку, без вечного ожидания ненасытно щелкающих фотоаппаратом туристов из группы.
Коренные вашингтонцы называют свой город просто «Ди Си», то есть «Дистрикт Колумбия», а если произносят его полное название, оно звучит как У-а-а-шингтон. Артур потренировался несколько раз: «У-а-а-шингтон… У-а-а-шингтон». Кажется, получилось. Особенность здешнего говора в том, что мягкий южный акцент приправлен твердыми нотками особого диалекта эпохи королевы Елизаветы, характерного для людей, проживающих по берегам Чесапикского залива.
Полюбовавшись лужайкой перед Белым домом, где лучшие умы Америки «заваривали погоду» для всей планеты, Пенсильванией-авеню, с проекцией на Капитолий, Артур неожиданно услышал за спиной:
– Мистер, не желаете ли эксклюзивную экскурсию по городу, всего лишь за один гамбургер!
Артур обернулся и увидел… спившегося Майкла Джексона. Черный костюм, та же шляпа, пейсы, бесконечно печальное лицо. Вашингтон – город контрастов, правда, не так ярко выраженных, но здесь тоже своих бомжей хватает. Артур протянул ему доллар и от экскурсии отказался.
– Откуда, мистер? – сердечно поблагодарив, спросил бродяга.
– Фром Раша! – ответил Артур.
– Вау… Раша, о’кей! Москау! Гуд!
Исчерпав запас слов, негр, то бишь афроамериканец, подбросил вверх монету, поймал и, пританцовывая, пошел искать нового потенциального «кредитора».
Артур зазевался и тут же, из рук в руки, попался сосредоточенной бабушке с антиизраильским плакат-пикетом. Судя по ее виду, у Белого дома она стояла уже лет тридцать. Бабуля сунула ему листовку с цитатами президента Эйзенхауэра, кажется, старушка была твердо уверена, что именно он до сих пор возглавляет страну. Когда Артур спросил ее про Билла Клинтона, пикетчица наморщила лоб, явно не понимая, о чем речь. Он не стал травмировать ее психику и, искренне поблагодарив, ретировался.
Артур решил не идти по Пенсильвания-авеню в сторону Капитолия – путь, которым шли все инаугурируемые президенты США и где располагались самые знаменитые американские музеи. Никакого времени, даже галопом, не хватило бы осмотреть это великолепие, кстати, бесплатное для всех входящих, независимо, из какой страны ты приехал.
Он отправился в противоположную сторону, а прихватив с собой карту города, убедился в необычной, но, пожалуй, самой рациональной застройке. Прямо расчерченные перпендикулярные кварталы пересекались по диагонали исходящими во все стороны, от нескольких круглых площадей, радиальными, как солнечные лучи, улицами.
В Вашингтоне самое высокое здание – Капитолий, и это – его характерная черта, даже в самой густозаселенной части города, где обосновались юристы и политики, офисы не поднимаются выше двенадцатого этажа. «Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой…» – песенка Вилли Токарева, вспоминавшаяся Артуру, была сочинена в Нью-Йорке. А здесь – застегнутый на все пуговицы – Вашингтон, где амбиции столичных горожан поднимаются выше архитектурных сооружений, поэтому, глядя на самое высокое здание столицы, не ощущаешь себя в «каменных джунглях». Артур сразу понял и почувствовал, что этот город – просто рай для пешеходов, огромный парк с широкими авеню и захватывающими дыхание просторами радиальных улиц, расходящихся от центральных колец-площадей – «сircle», каждой со своим именем. Еще одна особенность города, которая сразу бросается в глаза, то, что большинство населения – чернокожие.
С центральной Пенсильвания-авеню Артур свернул налево, на 17-ю улицу, прошел мимо Галереи искусств, Континентал Холла, Холла Конституции.
Парк Конституции, куда он добрался, желая укрыться от потока автомобилей, оказался полон сюрпризов, за каждым кустом и деревом скрывался памятник культуры. И рядом – мрачная стена из черного камня – Мемориал ветеранов Вьетнама с именами 58 209 солдат и офицеров, погибших на этой войне. В тени стены стояла седая сгорбленная старушка, молча смотрела на этот скорбный список, потом поцеловала кончики своих пальцев и коснулась одной ей видимой надписи… Трагическая история Америки в камне… Старушка посмотрела на молчаливо стоявшего Артура и спросила:
– У вас тоже кто-то из родственников погиб во Вьетнаме?
Артур растерялся, не зная, что ответить, потом сказал:
– Я из России… Мой двоюродный брат погиб на войне в Афганистане…
– Очень жаль. Правители воюют, а погибают простые парни… Мой муж был командиром взвода морской пехоты.
– Мне очень жаль, мэм… Эти войны принесли только горе… – поклонился Артур и отошел.
Тут же возвышался и мемориал Авраама Линкольна в форме классического греческого храма, повторяющего Парфенон. Гигантская фигура сидящего в президентском кресле человека. А дальше, за мемориалом шестнадцатого президента США, еще одно напоминание о трагическом периоде в судьбе американского народа – памятник ветеранам Корейской войны. Солдаты, обдуваемые ветром и пылью, полные отваги, измученные и мужественные, шли вперед, защищая «идеалы свободы и демократии». Вдруг пошел дождь, но и это не остановило солдат. Уже много лет, наперекор всему, они все идут и идут, показывая нам, что истинной свободы и выбора не было и никогда не будет…
Размышления Артура прервал зазвонивший мобильник. «Кому я понадобился с той части света?» Но это звонил старший группы, Артур позабыл, что все уже загодя обзавелись американскими симками. «Вы где, Артур?» – грозно спросил Покладистый, явно ожидая получить неприятный сюрприз. Артур ответил, что неподалеку, осматривает достопримечательности в парке Конституции. Иван отчитал Артура за недисциплинированность и потребовал вернуться в гостиницу, потому что через два часа будет обсуждаться план всей поездки, а также ожидается встреча с представителями посольства. «Иду!» – сказал Артур и, не торопясь, – времени хватало – двинул обратно.
Панорама вокруг была потрясающая – парки, ухоженные газоны, буйство красивейших цветов на клумбах.
Вашингтон – спортивный город: в парках играют в баскетбол, гоняют мяч, молодые люди бегают по всему городу, замеряя пульс. Толстых на улице встретишь довольно редко: это город людей, ориентированных на карьеру и следящих за своей формой. Артур невольно сравнил центр американской столицы с центром Москвы – Кремлем и Красной площадью, с «вечно живой» мумией в Мавзолее. Никакого сравнения! Но, пожалуй, сравнения и ни к чему, у каждого народа – своя история, и она лучше всего хранится в камне, будь то стены Кремля и брусчатка или подчеркнуто скромный Белый дом, или помпезный Капитолий…
И все-таки не представишь на Красной площади прыгающих белок. В здешних парках и скверах их расплодилось не меньше, чем воробьев. Вашингтоном правят белки. Они повсюду, ничего не боятся, бегают под ногами, требуют еды, ведут себя как полноценные хозяева города. В своих серебристых шубках грациозно принимают угощения прохожих – орешки, печенье, сухарики…
Возвращаться Артур решил более коротким путем: свернул с Конституционной авеню на 15-ю улицу, которая вела прямо к отелю.
Неожиданно послышались пронзительные звуки сирены. Прямо как из воздуха, из ниоткуда, вылетели полицейские на мотоциклах, вылитые «робокопы», и в мгновение ока перекрыли уличное движение на всех направлениях. Сирена завывала все громче и ближе. Да это президентский автомобильный эскорт, мистер президент направляется куда-то по своим делам. Артур впился взглядом в затемненные стекла лимузина с флажком и успел рассмотреть поднятую в приветствии руку, знакомый профиль, благородную седину, он самый, Билл Клинтон… Артур тоже махнул, рады познакомиться! Кортеж умчался, и полицейские на мотоциклах, мастера уличного балета, виртуозы на колесах, тоже мгновеннно исчезли. Никаких пробок, спецмероприятий, перекрытых по нескольку часов трасс… Деловые люди. И любимый афоризм действующего президента США: «Если вам говорят, что дело не в деньгах, значит, это не ваше дело!»
Но верховная власть, вихрем проскочившая по 15-й улице, все же оставила свой печальный след. Одна из машин эскорта прямо на глазах Артура сбила перебегавшего дорогу бельчонка. Тельце его бездыханно лежало на тротуаре. Артур подошел ближе, рядом собрались еще два или три человека. Один из них, пожилой мужчина лет семидесяти, тут же разразился тирадой, благо слушатели все прибывали:
– Обратите внимание, господа, это наши правители, они носятся по улицам как угорелые. – Он поднял бельчонка. – Посмотрите на это раздавленное существо. Завтра они с такой легкостью раздавят каждого из нас… Надо составить протокол, и мы будем требовать обеспечения безопасности этих маленьких зверьков. Они тоже жители Вашингтона!
– Мистер Нейдер, вы совершенно правы, – поддержала мужчину благообразного вида старушка. – Покажите, где мне поставить подпись!
«Так и есть! – с удовлетворением подумал Артур. – Это он, самый знаменитый и всемогущий возмутитель спокойствия – Ральф Нейдер, автор книг, каждая из которых – взрыв маленькой водородной бомбы, лидер и основатель общественного движения «рейдеры Нейдера».