Они остались одни.
– Пойду посмотрю спальню…
– Я тоже… Что-то так устал… Да и голова разболелась. У тебя есть таблетка?
– Есть.
В спальне они увидели хорошую, добротную кровать, аккуратно застеленную пестрым вязаным одеялом.
– Совсем другая жизнь… Все по-другому… И мне постоянно кажется, что здесь жила не наша Наташа, а какая-нибудь другая Наташа, ее тезка… – Она подошла к мужу и обняла его. – Костя…
И заплакала.
12
Мюнхен, октябрь 2008 г.После всех этих странных разговоров с Соней я долго еще не могла прийти в себя. Я, реалистка до мозга костей, никогда не верила в привидения, в потусторонние силы, а потому понимала, что все то, что она мне рассказала, либо плод ее больного воображения, либо ей действительно кто-то морочит голову… И дело тут может быть как в ее муже, который завел себе другую женщину и не хочет при разводе делиться со своей законной супругой, так и в доме, деньгах, словом, в том, что может представлять собой материальную ценность. Кто знает, может, в этом доме спрятано сокровище, и цель преступника сделать все возможное, чтобы поскорее освободился дом. Возможно, кто-то положил глаз на этот дом, хочет его купить и для этого пытается навести страх на его единственную обитательницу. Каких только историй я не слышала в своей жизни на эту тему. Одно мне оставалось неясным: при чем здесь я? И кто такая эта Соня?
За ужином я предложила план. А почему бы и нет? Раз она пригласила меня для того, чтобы помочь разобраться в этой ситуации, значит, зная меня (вернее, ту, за кого она меня принимает), мой характер (вероятно, моя тезка обладала помимо решительности и храброго сердца еще и предприимчивостью), она ждала от меня каких-то действий.
– Чтобы не тянуть со всем этим, предлагаю остаться на ночь на чердаке. Будем дежурить. Возьмем туда термос с кофе и затаимся… Только вот где именно? Надо бы, чтобы тот, кого мы про себя будем называть вором, не знал о том, что мы находимся поблизости от макета. Значит, нам надо бы каким-то образом спрятаться на самом чердаке, в темном углу. Поначалу, если будет все тихо и спокойно, мы будем сидеть на стульях (кажется, я видела там стулья), можно даже расстелить на полу старые одеяла, чтобы поджидать вора лежа… Когда же услышим звуки приближающихся шагов, сразу спрячемся в укромное место… Там, на чердаке, есть укромные места?
– Да сколько угодно! Ты думаешь, я сама не хотела там дежурить? Но одно дело – я сама, а другое – вдвоем.
– Как ты думаешь, когда приблизительно в «доме», я имею в виду макет, появляются эти человечки?
– Думаю, после полуночи… Потому что до двенадцати Роза еще ходит до дому, что-то делает… У нее бессонница, и она старается как-то убить время… А потом она пьет снотворное, запирается в спальне и спит до шести утра.
– Понятно. Да, кстати о снотворном. Я сама могу приготовить кофе, понимаешь? Собственноручно…
– Думаешь, в этом замешана Роза?
– Я пока еще ничего не думаю… Но ради предосторожности кофе сварю сама и термос перед этим хорошенько вымою…
– Да, ты права… Господи, как же хорошо, что ты приехала… Я тут чуть с ума не сошла.
– Ладно, не причитай. И вообще, Соня, по жизни надо идти с улыбкой. И в каждом событии искать что-нибудь позитивное. Вот ты живешь и не знаешь, какие испытания порой выпадают на долю других людей… Ты живешь своими проблемами, это понятно, но чтобы почувствовать себя более благополучной, достаточно оглянуться и увидеть, что великое множество женщин живут в тысячу раз хуже…
– Да, я понимаю, о чем ты говоришь. Конечно, со стороны может показаться, что у меня жизнь сложилась. Замужем за красивым мужчиной, деньги есть… Да и внешностью меня Бог не обидел… Но я так несчастлива, если бы ты только знала… И ничего не радует. Знаешь, когда я только вышла замуж и поселилась в Берлине, мне так все нравилось… Эрвин был внимателен ко мне, нежен… Мы были счастливы, что и говорить. Единственно, что омрачало нашу семейную жизнь, – это отсутствие детей. Я думаю, что это вина Эрвина, поскольку у меня в этом плане все в порядке, мне доктор так и сказала: вам, Софи, рожать и рожать… Я предложила Эрвину взять приемного ребенка, он сказал, что подумает… Время шло, мы жили для себя… И не скажу, что я очень уж страдала без ребенка… Когда имеешь деньги, всегда найдешь себе занятие по душе… Но я, признаться честно, больше бездельничала… Да я и сейчас занимаюсь этим же… – Она засмеялась. – Некоторые думают, что это скучно… Ничего подобного… Я просто живу, понимаешь? Много сплю, ем, что мне нравится, гуляю, хожу в кино… Читаю книги… И я бы и дальше продолжала находиться в этом блаженном состоянии, если бы не переезд в этот дом и эти… чертовы куклы…
– А ты не пыталась узнать, где продаются такие куклы?
– Да везде… Где продаются игрушки. Это, пожалуй, самые дешевые небольшие куклы, к ним еще можно купить одежду… словом, мечта каждой девчонки!
– Значит, тот, кто придумал весь этот кукольный маскарад, покупает куклу, надевает на нее одежду, похожую на ту, в которой появится твой очередной посетитель… Все это легко срежиссировать, ты не находишь?
– Нахожу. Просто мне страшно, что по моему дому, пока я сплю, кто-то расхаживает, забирается на чердак… А тебе разве не было бы страшно?
– Конечно, страшно. Но вы с Розой должны были осмотреть дом, проверить, хорошо ли запираются все окна, есть ли черный ход…
– Конечно, есть! Со стороны сада. Но мы запираем эту дверь…
– А может, через крышу? Может, там тоже есть окна?
– Есть, да только они плотно закрыты ночью… Думаешь, я не осматривала дом? Мы с Розой все просмотрели, проверили…
– Но если это не привидение, то как-то оно все-таки проникает в дом…
– Я уже не знаю, что и думать…
* * *После ужина я немного отдохнула (неизвестно от чего, возможно, от мыслей и тревоги), даже вздремнула, после чего приняла душ, оделась в удобную теплую одежду и вышла из своей комнаты. В гостиной меня уже поджидала Соня. Джинсы, свитер.
– Пойдем на кухню, Розы там сейчас нет, она в своей комнате, смотрит сериал… Я покажу тебе, где кофе, термос… Помогу тебе приготовить кофе. Ты какой любишь: арабику или якобс?
– Я делаю смесь из того кофе, что мне нравится…
– Пойдем-пойдем, я покажу тебе, как пользоваться моей кофеваркой…
Большая кухня с красивой бледно-зеленой мебелью, зелеными с оранжевым занавесками, большим овальным столом, камином, украшенным старинной кухонной посудой – медными котелками, потрескавшимися от времени потускневшими фаянсовыми супницами и салатницами, целой коллекцией пивных кружек (от прозрачных, с железными крышечками, и керамических, расписанных в средневековом духе, до пузатых, деревянных, стянутых металлическими обручами)… Вместе со всей этой незамысловатой и приятной глазу античностью легко уживались электрические бытовые машины, среди которых примостилась ярко-синяя кофеварка с кувшинчиком-термосом. При виде ее сердце мое забилось быстрее – в нашей московской кухне была точно такая же…
– Узнаешь? – улыбнулась Соня.
– А ты откуда знаешь?
– Я же тебя искала… Была у твоих родителей… Они-то и рассказали мне, что ты пропала, исчезла в неизвестном направлении, причем твое исчезновение не криминального, так сказать, характера… Что ты попросту сбежала от них, что была история с каким-то Тони…
Я смотрела на нее, совершенно сбитая с толку. Так, значит, ей была нужна именно я, а не моя неизвестная тезка!!! И она искала меня в Москве, была в нашей московской квартире, встречалась с родителями…
Значит, она была когда-то в детстве знакома именно со мной, вот только почему я об этом ничего не знаю и не помню – большой вопрос. Может, у меня проблемы с памятью, о которых я не знаю? И Соня на самом деле была моей закадычной подругой?
Родители рассказали ей о Тони. Это на них похоже. Они сейчас кому угодно расскажут мою жизнь, лишь бы кто помог им найти меня. Выложат все, причем с соответствующими комментариями. Представляя себе эту унизительную для меня сцену, я даже испытала чувство облегчения по поводу того, что им меня теперь уж точно не найти… И если в Болгарии еще меня можно вычислить, поскольку моя фамилия засветилась в связи с покупкой дома в Страхилице, то уж здесь, в Германии, это просто невозможно…
– Да, была одна история…
Удивительное дело, но теперь, когда мне стало ясно, что я нахожусь здесь не на птичьих правах и что Соня действительно хотела, чтобы к ней в трудную минуту приехала именно я, то и чувствовать я себя стала иначе. Более уверенно и спокойно. Уж теперь-то меня точно никто не разоблачит и не скажет: что же это ты, подруга, ввела меня в заблуждение, ведь ты – это не ты, вернее, не она…
– Постой, а как же здесь оказалась наша кофеварка?
– Да это не ваша кофеварка, просто точно такая же… Я купила ее по случаю здесь, в Мюнхене, она же немецкая… Подумала, что, когда ты приедешь, тебе будет приятно увидеть здесь вещицу, напоминающую дом…
– Вот здесь ты ошиблась, – произнесла я холодновато. – И мне меньше всего хотелось бы вспоминать и свой дом, и родителей…
Тут я запнулась, не уверенная в том, что мне хотелось бы рассказывать Соне, девушке, которую я по-прежнему продолжала считать чужой, посторонней, свою историю.
Однако ночь развязывает языки и способствует тому, чтобы люди открывали друг другу душу.
Поэтому, когда мы, прихватив с собой термос с кофе и чашки, поднялись на чердак и заняли там оборонительную позицию, я не выдержала и рассказала ей о своей любви к Тони, о том, как меня чуть не продали на органы, как Тони погиб, как мне трудно было находиться рядом со своими родителями и как я приняла решение сбежать от них…
– Да, приблизительно так они мне и рассказывали, – говорила приглушенным голосом Соня. – Конечно, не обошлось без оценки твоих поступков. Они вообще считают тебя девушкой с тяжелым характером, неуживчивой… Да и с молодыми людьми у тебя отношения как-то не складывались, это правда?
– Да просто не с кем было их складывать, понимаешь? Когда мне начинал кто-то нравиться еще в школе, то оказывалось, что этот парень влюблен в мою одноклассницу… А те, кто не нравился мне, ходили за мной по пятам, оказывали знаки внимания, дарили цветы… Конечно, девчонке это всегда приятно, это повышает самооценку, но я-то всегда считала их аутсайдерами, понимаешь?
– И что же это были за парни?
– В основном, как это принято сейчас говорить, скучные ботаники. Отличники. Мальчики робкие, но страстные… – Здесь я улыбнулась, вспомнив Фиму, парня, который однажды, провожая меня домой после кино, не выдержал и набросился на меня, хотел поцеловать… Я еле от него отбилась. Хорошо, что он не обиделся, и мы до последнего дня поддерживали с ним приятельские отношения. Он надежный парень и всегда поможет… К тому же у него почему-то не стыдно было просить денег в долг… Он знал, что я всегда отдаю…
– Ботаники – это я понимаю. Возможно, они и скучные, зато перспективные. Сейчас мозги знаешь как ценятся!
– Вероятно, у меня проблемы с мозгами, раз я этого не понимаю.
– К тому же такой мальчик, когда вырастет, будет хорошим семьянином, порядочным. Не будет гулять на стороне… Понимаешь, у таких людей порядок не только в тетрадках, документах и мозгах. У них порядок в душе. Они знают, как правильно жить, чтобы проблемы в семье не отвлекали от основной работы. Но мы же – дуры. И всегда выбираем мальчиков с криминальным душком, красивых разгильдяев… Вот у меня Эрвин… Красивый был парень, я влюбилась в него без памяти…
– А где ты его нашла?
– Он в Москву приехал по делам. Встретились в одной компании, нас познакомили, потом он приехал еще раз, но уже ко мне… Все это время мы переписывались по Интернету…
– Вот и я тоже по Интернету… – Я снова вспомнила щемящие письма Тони, его признания в любви, желание создать со мной семью…
– Но как же случилось, что его убили?
– Не знаю подробностей… Его мать, ее тоже звали Роза, сказала мне об этом… Потом еще кто-то из родни… Все они казались на одно лицо, и я их ненавидела…
– Еще бы… За что их тебе любить, если они собирались убить тебя? Вот ты рассказала всю эту страшную историю, а я все думаю: почему Тони не предупредил тебя о том, что тебя ждет, когда ты переступишь порог их дома?
– Он сказал мне, что разговаривал с матерью и убедил ее в том, что любит меня по-настоящему, что это не какой-то там курортный или интернетовский, виртуальный роман… Она выслушала его, успокоила и сказала, что если ее сын полюбил девушку, то она не станет препятствовать нашей свадьбе… Конечно, уверила его в том, что они не тронут меня, все-таки я – невеста Тони… Но вероятно, у преступников свои понятия… Думаю, что эта самая Роза в первую очередь увидела во мне источник денег… Я же была хорошо одета, да и деньги у меня были…
Мне показалось, что я слышу шаги на лестнице. Я схватила Соню за руку.
– Тсс… Слышишь?
– Да… Как будто бы кто-то ходит…
И тут мы услышали, что по лестнице действительно кто-то поднимается. Неторопливо, как к себе домой…
Мы спрятались за старый стол и замерли. Скрипнула дверь, просунулась голова, и мы услышали шепот:
– Соня… Это я, Роза… Вы еще здесь? Просто я хочу сказать вам, что я никак не могу найти кофейник… Хотела вам кофе приготовить…
Я подумала о том, что Роза неплохо владеет русским языком… Подумала и расхохоталась…
13
Мюнхен, октябрь 2008 г.Ранним утром следующего дня Роза навестила свою подругу, фрау Майер, жившую всего в пяти минутах от ее дома. Катлин Майер была вдовой, жила одна в большом доме и почти все свое время отдавала саду. И на этот раз Роза нашла ее в саду, где та вычищала листья с розовой клумбы. В дождевике и высоких перчатках, Катлин, невысокая брюнетка в голубом берете в цвет глаз, улыбнулась, увидев Розу. Подруги обнялись.
– Рада тебя видеть, Роза… Проходи. Знаешь ведь сама, работа в саду не прекращается никогда, даже в такие пасмурные дни я всегда что-нибудь да делаю… С тех пор как умер мой Гельмут, мне даже в дом идти не хочется – там каждая вещь напоминает мне о нем… Так тяжело… Но жизнь продолжается… – Она улыбнулась сквозь слезы. – Пойдем, я угощу тебя новым салатом… Я сегодня встала в пять утра, не знала, чем себя занять… Вот и приготовила салат из мягкого сыра, петрушки… Ну, сама попробуешь…
За завтраком Роза все больше молчала, но Катлин поняла, что подруга снова чем-то озабочена. С тех пор как в доме поселилась эта русская, которая называет себя Софи, Роза даже похудела. И не то чтобы между ними не сложились отношения, тогда Роза сразу же ушла бы работать к Крафтам (они ждут не дождутся, когда Роза придет к ним, чтобы уволить наконец нахальную и ленивую служанку Катарину), но что-то не давало Розе покоя, это сразу бросалось в глаза.
– Ну что, подруга, может, расскажешь, что у вас там происходит?
– Ладно, расскажу… – Роза поковырялась в сырном салате, затем отложила вилку в сторону и сделала несколько глотков кофе. – Не хотела рассказывать по одной простой причине: поначалу мне показалось все это несерьезным, понимаешь? Но теперь… Теперь я уже не могу закрывать глаза на то, что происходит в нашем доме…
– Наконец-то! Что случилось, Роза?
– Все вертится вокруг макета… Ты же помнишь этот макет… Я тебе показывала его, когда Клементина, уже овдовев, уезжала развеяться в Африку и дом стоял пустой…
– Да… Клементина… Какая чудесная была женщина! Конечно, помню! Он как настоящий дом, этот макет… И что с ним случилось? Ты нечаянно сломала один этаж? Или сразу два?
– Так я и знала… Если ты иронизируешь сейчас, по ничтожному поводу, то можно себе представить, как будешь себя вести, когда ты услышишь то, что я собираюсь тебе рассказать…
Роза нахмурила свои тонко выщипанные брови и привычным движением поправила волнистую светлую прядь на лбу. Она была очень ухоженной, аккуратно одетой во все светлое женщиной. Нежный природный румянец заливал ее пухлые щеки.
Они сидели в уютной гостиной – диван с обивкой в красных и голубых розах, шелковые шторы в розочках, в центре круглого, крытого белой кружевной скатертью стола – пузатая ваза красного прозрачного стекла, в которой благоухали поздние бордовые и белые хризантемы…
– Ладно, Роза, не обижайся… Понимаешь, до недавних пор ты была такая спокойная, и казалось, все тебя в жизни устраивает… Работаешь в хорошем богатом доме, деньги откладываешь, квартира имеется, и даже кое-кто раз в неделю наведывается к тебе…
– Ладно тебе, Катлин… Не время сейчас говорить о подобных глупостях… Чувствую я, что в нашем доме назревает что-то нехорошее… Как объяснить – не знаю.
– Ты сказала, что все крутится вокруг макета…
– Да. Я же убираю на чердаке и макет этот протираю… Как ты понимаешь, он стоит там давно, и, чтобы протереть его, мне приходится снимать этажи, чтобы легче было протереть маленькие комнатки…
– Да я помню, этот макет – прелесть что такое… Особенно для детей…
– Для детей. – Она усмехнулась. – Если бы… В том-то и дело, что в этот дом играют взрослые, а точнее – моя новая хозяйка. Я сама видела, как она расставляла внутри его какие-то куклы…
– Куклы? Неужели играла? Может, она… малость того?
– Да вроде бы нормальная девушка… Я поднимаюсь однажды наверх, чтобы убраться, слышу, Софи там как будто бы с кем-то разговаривает… Я, правда, сначала подумала, что она говорит по телефону, приоткрыла дверь (она меня не заметила), смотрю – она играет с маленькими такими куклами…
– Ты, верно, разыгрываешь меня… – Катлин посмотрела на Розу с недоверием. – Как это… играет?
– Может, и не играет, но рассматривает какие-то куклы… И рассуждает сама с собой вслух: мол, и как это ты здесь оказалась? И тут я не выдержала и дала о себе знать… Понимаешь, мне было неудобно и дальше слушать и смотреть весь этот странный спектакль… К тому же мне было просто любопытно – что она делает? И я сделала вид, что только что открыла дверь, да еще прихлопнула ею: вот, мол, я пришла…