А потом взвыла сирена – так громко, что синестезическое пространство Раны уподобилось огненной клетке. Пламя слепило глаза так, словно их лишили век.
Старший помощник
Заговорщики встретились в одном из спортивных отсеков рядом с лазаретом, где царила невесомость. Сейчас сюда, естественно, никто не наведывался, поскольку при высоком ускорении пользоваться спортивными площадками было невозможно. У Хоббс заныли мышцы при одной только мысли о том, чтобы взять в руки ракетку или побросать мяч в кольцо при такой неустойчивой гравитации.
Всего конспираторов было пятеро, включая ее саму. На самом деле Хоббс ожидала, что их будет больше. Пятерых казалось слишком мало для того, чтобы затеять бунт. Наверное, недовольных больше, но Томпсон пока не раскрыл все карты. Без сомнения, какие-то козыри он припрятал.
Всех присутствующих Хоббс знала: предводитель мятежников второй стрелок Томпсон, Йен Ху – еще один молодой офицер-артиллерист, третий пилот Магус, выглядевшая печальной и напряженной, и Дарен Кинг, лейтенант-связист. Назвать происходящее бунтом нижних чинов язык не поворачивался. У всех присутствующих на погонах сияли звездочки.
Когда вошла Хоббс, все явно обрадовались. Видимо, присутствие старшего помощника, второй по значению фигуры на корабле, придавало заговору весомость.
Однако пока роль предводителя взял на себя Томпсон. Когда ведущая на теннисный корт дверь герметически закрылась, Томпсон заслонил спиной маленький иллюминатор, чтобы из коридора не был виден свет его фонарика. На взгляд Хоббс, такие предосторожности были ни к чему. При нынешнем жестком режиме высокого ускорения члены экипажа сводили свои передвижения по кораблю к минимуму. Она сомневалась и в том, что сотрудники службы безопасности очень уж внимательно наблюдали за работой подслушивающих устройств, хотя лейтенант Кинг или кто-нибудь еще из конспираторов, которых Хоббс не знала, наверняка отключили «жучки» на теннисной площадке. Безмолвный мятеж.
– На самом деле это вовсе не мятеж, – заявил Томпсон.
– А как же это тогда назвать? – осведомилась Хоббс.
Слово взяла третий пилот Магус.
– Наверное, строго говоря, это убийство.
Йен Ху ахнул и тяжело задышал. Остальные заговорщики уставились на него. Хоббс жалела о том, что Йен Ху в этом участвует. Он всего-то два года назад закончил академию. Видимо, стрелок Томпсон хорошо его «обработал».
– Убийство из милосердия, – уточнил Томпсон.
– Из милосердия к?.. – спросила Магус.
– К нам, – закончил Томпсон. – Как бы ни обернулись дела, капитан все равно умрет. А нам вместе с ним погибать смысла нет.
Томпсон немного отошел в сторону и тем самым отделил себя от остальных, превратил их в своих слушателей.
– Пусть хоть вся Империя верит в это помилование, но мы-то знаем, что капитан Зай отверг «клинок ошибки». И Императору это известно.
Хоббс, неожиданно для себя самой, кивнула.
– Это нападение на риксский крейсер – бессмысленное принесение «Рыси» в жертву, – продолжал Томпсон. – Нам следует остановить фрегат и координировать свои действия с планетарной системой обороны Легиса. Защитив гражданское население от бомбардировок, мы сумеем спасти миллионы жизней. А нас вместо этого толкают к самоубийству.
– И вы вправду думаете, что на нынешнем этапе флотское командование способно отменить приказ? – спросила Хоббс.
– Если капитан в ближайшие пару дней согласится применить «клинок ошибки», нас еще успеют приказом вернуть назад. Аппаратчики что-нибудь измыслят насчет того, что великий герой Зай был единственным офицером, кто сумел удержаться от нападения на риксский крейсер. И тогда «Рысь» плавненько вернется к системе обороны Легиса. Когда Зай будет мертв, не останется никакого смысла жертвовать нами.
Невзирая на то, что этот разговор происходил на собрании заговорщиков, Хоббс все равно стало неприятно, что имя капитана употребляется без упоминания его звания.
– По моим подсчетам, у нас есть двадцать пять часов для того, чтобы успеть развернуться, – сказала третий пилот Магус. – Ну, чуть больше. После разворота можно перейти на двенадцать g.
– Нет уж, спасибо, – буркнул Томпсон.
При любом росте ускорения нестабильность поля легкой гравитации возрастала в геометрической прогрессии.
– Что ж, в противном случае, – пожав плечами, продолжала Магус, – через тридцать часов мы будем обречены на встречу с риксским крейсером за пределами радиуса действия системы планетарной обороны.
«Интересно, – подумала Хоббс, – догадалась ли Магус произвести эти расчеты вручную?» Все компьютерные расчеты, даже если они носили сугубо бытовой характер, в обязательном порядке регистрировались.
– И как только это случится, мы тут же отправим на Родину срочное сообщение о том, что капитан покончил с собой, – вступил в разговор лейтенант Кинг. – Им тогда придется принять какое-то решение и ответить нам. Ответ придет сразу же, поскольку наш узел связи, что называется, на прямом проводе с Родиной.
– Но кто знает, насколько долго командование будет размышлять над решением? – спросила Магус.
Все четверо воззрились на Хоббс. Они знали, что до назначения на «Рысь» она работала в штабе. Хоббс нахмурилась. Ей случалось видеть, как сложнейшие, критически важные решения принимались почти мгновенно, но бывало и совсем наоборот – тянулись дни до того момента, когда наконец достигалось согласие. А решение спасти или потерять «Рысь» было настолько же политическим, насколько военным. Вопрос заключался в следующем: ждал ли хоть кто-нибудь теперь, что Зай воспользуется «клинком ошибки»? Существует ли, в зависимости от такого поворота событий, запасной план?
Однако даже это для Хоббс значения не имело. Для нее важнее было удержать заговорщиков от поспешных действий. Если они решат, что времени нет, управлять ими станет сложнее.
– Не имеет значения, много ли на это уйдет времени, – спокойно отозвалась Хоббс.
– Почему же? – поинтересовалась Магус.
Хоббс какое-то время в отчаянии пыталась найти ответ. Наконец нужные мысли пришли к ней.
– Если капитан Зай умрет, командование «Рысью» перейдет ко мне. И как только это случится, я сделаю разворот и запрошу новых распоряжений.
– Отлично, – обрадовался Томпсон.
– Но ведь тогда получится, что вы не выполните непосредственный приказ, – заметил Йен Ху. – Не так ли?
– Если нам велят продолжать атаку, у нас будет время занять ту или иную позицию. Но я не думаю, что такой приказ последует. Меня поблагодарят за то, что я оперативно приняла решение, не дожидаясь больших шишек.
Томпсон расхохотался.
– Хоббс! Ну, вы даете! А я-то думал, что вы меня сразу же после первого разговора бросите на съеденье капитану! А теперь желаете все взять на себя, так получается? Все, так сказать, почести?
– Почести – так себе, я бы сказала, – ответила Хоббс. – Лучше все определить проще: нам не придется слишком старательно заметать следы.
– О чем вы говорите? – спросил Ху. Вид у него стал совсем ошарашенный.
Магус посмотрела на юного лейтенанта.
– Старший помощник Хоббс не боится того, что командование может заподозрить бунт на борту «Рыси», поскольку доказать это будет не так-то просто. Она считает, что ее инициативу одобрят.
Ху устремил на Хоббс взгляд, полный нескрываемого ужаса. Он явно согласился участвовать во всем этом ради спасения «Рыси», а не для того, чтобы помочь кому-то продвинуться по службе. Видимо, ему была отвратительна мысль о том, что кто-то способен думать о будущем, забегать вперед нынешнего кризиса. Хоббс словно слышала его возражения: «В живых бы остаться, а вы!..»
«Хорошо, – решила она, – значит, нужно сосредоточить Ху на дальней перспективе». Далее если с этим заговором ничего не выйдет, все равно жизнь Ху с этих пор останется навсегда переломанной.
– Итак, в некое мгновение на протяжении ближайших двадцати четырех часов Лаурент Зай встретится с «клинком ошибки».
– Чем позднее, тем лучше, – добавила Хоббс. – Мое решение развернуть «Рысь» имело бы больше смысла, если бы у нас не осталось времени на получение новых распоряжений от командования флотом. Капитан сменяется с вахты послезавтра в девять пятьдесят, то есть – через двадцать два часа.
– Значит, мы обо всем договорились? – спросил Томпсон.
Наступила короткая пауза. Хоббс надеялась, что кто-нибудь хоть что-то скажет. Обязательно должна была прозвучать какая-то спокойная заключительная фраза, которая всех образумит. Она еще верила, что бунта можно избежать, что верные слова могли бы разрушить чары, сотканные Томпсоном. Но ей брать слово было ни в коем случае нельзя. Хоббс не должна была выдать истинную цель своего согласия участвовать в заговоре.
– Знаете, есть одна закавыка, – проговорил Ху.
Все молчали.
Все молчали.
Юный лейтенант прокашлялся.
– Получится, что капитан Зай – трус. Будто бы его помиловали, а он с собой покончил только из-за того, что побоялся сражения с риксами.
Хоббс заметила, какое впечатление сказанное Ху произвело на остальных заговорщиков, и стала гадать, верные ли слова он подобрал.
Несколько секунд все молчали. Все они происходили из «серых» семейств. Для них посмертная слава была понятием, с которым не шутят. В мире, где правили ожившие мертвецы, к призракам прошлого относились всерьез.
Конечно же, последнее слово осталось за Томпсоном.
– Он и есть трус, – с горечью проговорил второй стрелок. – Он не смог применить «клинок ошибки». Вот почему мы все угодили в эту передрягу.
Магус кивнула, за ней – Кинг, и наконец – Ху. А потом они друг за другом соединили руки в середине маленького крута. Древний ритуал однокашников по академии выглядел странно, если учесть цель заговора. Но Хоббс присоединилась к остальным. Томпсон положил руку последним.
Решение было принято.
Боевик
Когда завыла сирена, х_рд несколько мгновений простояла, не шевелясь и хладнокровно наблюдая за тем, как поведет себя толпа. Она обратила внимание на то, что звуки сирены раздаются с паузами в две секунды с частотой от пятнадцати до двадцати пяти тысяч герц. В начале звучания и в самом его конце синусоида волны уходила за пределы человеческого слуха. Она ныряла вниз настолько сильно, что отдавала в живот подобно удару пневматического молотка, а на пике высоты ее колебания могли бы разбить тонкое стекло.
Такой звук сирены был явно предназначен для того, чтобы парализовать любого, чей слух не был защищен. Большинство людей, успевших миновать зону действия «нюхача» и находившихся неподалеку от х_рд, закрыли уши ладонями. Колени у них подогнулись – как будто вдруг резко возросла гравитация. Некоторые просто рухнули на пол. Бедная Рана Хартер, страдавшая патологией головного мозга, опустилась вниз, как подкошенная.
Только двое охранников-милиционеров и имперский морской пехотинец устояли, на них сирена словно бы не подействовала. Х_рд ждала того мгновения, когда сработает их замедленная реакция. Все трое, как один, повернулись спиной к риксу, а лицом – к Ране Хартер, неподвижно лежавшей на полу в зоне действия «нюхача». Затем все трое выхватили оружие, включили дисплеи шлемов и заняли огневые позиции.
Порадовавшись их некомпетентности, х_рд приступила к действиям.
Сделав несколько шагов, она оказалась за спиной у морского пехотинца – единственного, кто представлял для рикса серьезную угрозу. Ее моноволоконный нож нашел зазор между краем шлема и нагрудником бронежилета. Нож был настолько острым (его толщина составляла шестнадцать молекул), что х_рд перерезала охраннику горло, не закапав себя кровью. Она расслышала бульканье под нагрудником, но этот предсмертный звук был заглушён воем сирены.
Двое милиционеров с излишней осторожностью подступали к Ране Хартер. Х_рд рванулась вперед, целясь в промежуток между ними. Один остановился, прислушался к голосу, зазвучавшему из динамиков внутри шлема. Кто-то в отделе тактического контроля заметил х_рд и предупредил об этом милиционеров. Этот человек опоздал.
Рикс шагнула в промежуток между двумя охранниками, крепко схватила дула их мультиганов и нацелила друг на друга. Один милиционер послушно выстрелил, в результате чего его напарник отлетел в сторону на три метра. Х_рд заехала ему кулаком по лицу – он, глупенький, забыл опустить лицевую пластину шлема, – выхватила у него мультиган и прицелилась. Оружие было установлено на режим контузионного шока, предназначенный для разгона толпы на дальней дистанции. А вот на расстоянии в десять сантиметров этого режима хватило, чтобы у милиционера глаза вывалились из орбит и вывихнулась нижняя челюсть. Он еще не успел, нелепо размахивая руками, рухнуть навзничь, а х_рд уже была около «нюхача».
Рана Хартер оказалась легкой, как птичка. Х_рд взвалила ее себе на плечо. Здесь, около «нюхача», сирена заливалась так громко, что даже риксу стало немного не по себе. По вентиляционной системе пустили какой-то газ, но х_рд перестала дышать с того самого мгновения, как только зазвучала сирена. Она могла не дышать в случае необходимости еще секунд тридцать.
Покрепче обхватив свою драгоценную ношу, рикс бросилась бегом, петляя из стороны в сторону, подальше от входа в центр связи. Несколько человек из тех, что стояли на ее пути, она уложила контузионными разрядами из милицейского мультигана. Когда х_рд была уже в нескольких сотнях ярдов от входа, сирена внезапно умолкла, и наступила пугающая тишина. В течение каких-то мгновений в ушах у рикса звучал статический шум, и она даже подумала о том, что у нее поврежден слух. Но вот она быстро оглянулась назад, увидела поднявшуюся позади пыль и поняла, что это за звук.
Два небольших автоматических орудия обстреливали дротиками окружавшую центр связи территорию, ориентируясь по топоту ботинок рикса. Судя по данным, раздобытым Александром, эти пушки использовали для наведения на цель установленные в земле подслушивающие устройства. Но пока пушки промахивались, дротики не долетали до х_рд, поскольку баллистические параметры явно были рассчитаны на обстрел людей, а не на риксов, умевших бегать намного быстрее. Даже на расстоянии в несколько метров от рикса до упрятанных в земле «жучков» капризная скорость звука играла свою роль. Некомпетентность местной милиции здесь, в Дальних Пределах Империи, всегда изумляла х_рд. Она радовалась тому, что несколько сотен имперских солдат так сильно разбросаны по планете.
Неожиданно пыльные дуги стали опережать ее. Кто-то произвел перекалибровку орудий в реальном времени и пытался подстроиться под скорость бега рикса. Очень скоро дротики могли настичь ее – хотя бы за счет метода проб и ошибок: в данный момент она представляла собой задачку с единственной переменной. Х_рд запросила у своей внутренней программы цепочку случайных чисел и побежала, постоянно меняя направление.
Однако автоматические пушки буквально сошли с ума и делали по тысяче выстрелов в минуту. Рано или поздно х_рд должна была оказаться под ударом. Из-за нескольких попаданий она бы не погибла, но сейчас у нее не было времени на раны. Придерживая Хартер одной рукой, х_рд зубами повернула регулятор мультигана и вывела на другой режим. Проклятье, насколько неудобной была эта штуковина! Рикс жалела о том, что не имеет возможности достать собственное оружие.
Х_рд прицелилась вслепую, не оборачиваясь. Оборачиваться было нельзя: глаза были ее слабым местом, уязвимым для любого попадания. Она сделала расчет на основании траектории полета дротиков и выстрелила. Мультиган выразительно грохнул. Через несколько секунд послышался громкий взрыв. Одна из пушек вышла из строя и умолкла.
Х_рд забросила мультиган за другое плечо, взяла за точку отсчета центр очередной пыльной дуги. Палец лег на спусковой крючок.
Оружие дважды пискнуло. Этот извиняющийся тембр был так характерен для примитивных и глупых устройств. Для такого режима стрельбы в мультигане был предусмотрен только один заряд. Струйка дротиков плясала по земле, тянулась за риксом, и тут х_рд совершила редкостную ошибку.
Она четко рассчитала прыжок, чтобы ускользнуть от обстрела, но не до конца учла вес Раны Хартер, лежавшей у нее на плече. В итоге риксу удалось подпрыгнуть вверх всего на два метра, и четыре дротика попали в нее.
Один угодил под колено, расплющился, ударившись об гиперуглеродное покрытие, и соскользнул, не оставив ни царапинки. Другой попал в ягодицу, рассек мышцу, но отскочил от подкожной брони, которой были снабжены все солдаты-риксы для защиты при падениях. Третий дротик прошил живот, ткнулся в неуязвимый позвоночник и рассыпался шрапнелью. Шрапнель разорвала желудок х_рд, который тут же начал процесс автоматического заживления, и повредила две из семи почек – с этой потерей можно было смириться.
Единственное серьезное повреждение нанес дротик, попавший в левое предплечье. Он угодил между лучевой и локтевой костью и застрял в гиперутлероде, как клин в сыром дереве. Локтевой сустав у х_рд тут же перестал сгибаться. Мгновенно заработала запасная лучевая кость, и рука вновь задвигалась, однако крепость тоненькой, как иголочка, запасной кости составляла всего десять процентов от нормы. И когда х_рд приземлилась после прыжка, она неожиданно выронила Рану Хартер, и та покатилась по обледенелой траве, будто выброшенный из поезда труп.
Рикс вскочила на ноги и развернулась лицом к продолжавшей визгливо палить пушке. Дрожащей кистью раненой руки она крутанула регулятор мультигана и обрушила на автоматическую пушку весь арсенал: инфралазер, магнитные снайперские пули, взрывчатые снаряды, залп урановых пуль, фонтаны микроскопических кусочков фольги, от которых воздух вокруг нее заискрился.