– Конечно… но у него столько важных дел… – Он покрутил головой, явно опасаясь быть услышанным, но люди не обращали на него внимания, торопясь занять места за столами. Одну из готовых туш уже сняли с вертела, и здоровяк в кожаном колете отсекал от нее изрядные порции. За столами ели прямо руками, стряхивая текущий по пальцам сок под лавки. Под одобрительные крики двое воинов выкатили на помост бочку с вином. Пир начинался.
Маклес обеспокоенно глянул на быстро уменьшающуюся тушу.
– Нам следует поторопиться, иначе достанутся… не самые лучшие куски. Я позабочусь о чистых мисках, – добавил он, заметив на лице Корона брезгливое выражение.
Они с трудом пробились к жаровням. Маклес кого-то окликнул и на минуту исчез, потом вернулся с подносом относительно чистой посуды. Вскоре все трое уже сидели за столом. Широким жестом Одиночка смахнул на пол следы былых трапез и принюхался к жаркому.
– Чеснока маловато. Ну да ладно. Главное – чтобы яда не было.
Ясновидец недоуменно поднял брови, но Корон успокаивающе хлопнул его по плечу.
– Не обращай внимания. У него шутки всегда плоские. Лучше скажи, где мастер Гремен? Он не ужинает со всеми?
– Нечасто. – Робин Маклес впился зубами в мясо. – У него много забот. Восстановить форт за какой-то год – не шутка. Возможно, он ужинает в своих покоях.
Одиночка глотнул вина и поморщился: вино было перекисшим, вдобавок от самой кружки омерзительно воняло.
– Ну и гадость! Слушай, вы это каждый день пьете или нам просто не повезло?
– Выбирать особо не из чего. – Ясновидец тяжело вздохнул и отер рукавом сальные губы. – Пока за долиной держится дурная слава, купцы и мастеровые отказываются сюда перебираться. Женщин тоже нет… и прислуги. Даже готовить приходится самим. Провизию сюда возят только мариозе. Вера у них другая, наших проклятий не боятся. Правда, возят самое худшее за огромные деньги.
Веселье за столами разгоралось. Кто-то затянул похабную песню, кто-то громко рассуждал о женщинах, кто-то стучал кулаком по столу. Маклес озабоченно оглянулся.
– Милорды… нам лучше поговорить в другом месте. Наемники хранителя – ребята суровые, и слишком много пьют. Без женщин они тут совсем озверели. Меня-то не тронут, я особенный, но вы…
– Вот именно, недоносок! – рявкнул грубый голос у них над головами. – Ты дерьмовый выродок, о тебя и руки пачкать неохота, а вот этим двум недоумкам стоит объяснить, что к чему!
Гомон в зале мгновенно стих. Охнув, ясновидец испуганно метнулся в сторону. Корон и Одиночка медленно поднялись. В двух шагах от них каменной скалой возвышался мускулистый наемник, за его спиной полукругом расположились еще несколько. Новичками в рукопашных схватках здоровяки не выглядели.
– Я умею убивать двадцатью способами! – В руках главаря тускло поблескивал увесистый боевой молот. – Сегодня я добрый – позволяю вам выбрать!
Толпа наемников радостно взревела. Несколько человек запрыгнули на столы, чтобы лучше видеть. На солому полетели объедки и черепки разбитой посуды.
– Попробуй восьмым. Авось обломится. – Одиночка презрительно скривился. – Только имей в виду: я знаю два способа, как обламывать таких придурков, как ты. Первый – выбить зубы, второй – отобрать молотилку.
– Что происходит? – Корон нахмурился. – Ребята, вы в курсе, что нападение на магиера считается преступлением против лендлорда?
– Мы здесь не любим магиеров! – Наемник оскалился. – И плевать хотели на лендлорда. Здесь мы хозяева!
– Неужели? – Одиночка заметил среди наемников давешнего стражника и радостно улыбнулся. – Привет, хмырь. А я-то надеялся, что ты уже сдох!
– Ах ты… я убью тебя медленно! – яростно прохрипел вожак.
Улучив мгновение, Корон бросил взгляд по сторонам. Наемники Гремена и впрямь чувствовали себя хозяевами. Немногочисленные рекруты лендлорда, желторотые юнцы, испуганно жались к стенам, остальные же, громилы бандитского вида, весело расположились вокруг, предвкушая кровавое зрелище. Все наемники были вооружены.
– Не стоило нам сегодня ужинать. – Корон прикинул, успеет ли выхватить меч. Громилы надвигались. Еще несколько шагов. Ну же…
– А ну прекратить! – Резкий, будто удар плети, окрик Дела Гремена заставил наемников вздрогнуть. Хранитель Чаплтека стоял в дверях в сопровождении двух мариозе. За ними маячило бледное лицо Робина Маклеса. – Это мои гости, Брайт!
Здоровяк разочарованно заворчал и, опустив молот, ушел в дальний конец зала. За ним потянулись остальные. Оставшиеся за столами вернулись к еде, на их лицах было разочарование.
– Приношу извинения, милорды, – учтиво произнес Дел Гремен. – Мои люди отважны в бою, но несколько необузданны.
Корон попытался расслабиться и улыбнулся.
– Ничего страшного. Просто вино ударило в голову.
– В таком случае выпьем-ка лучше доброго эля! – Гремен сделал приглашающий жест, и они прошли к столу, стоящему отдельно. Мариозе, как тени, следовали за хранителем.
Эль оказался еще хуже, чем вино, горчил и вонял бражкой, непроницаемые лица мариозе действовали на нервы, а ненавидящие взгляды наемников Корон ощущал даже спиной. Единственное, чего он хотел сейчас, – оказаться в гостевой комнате и дождаться рассвета, чтобы поскорее покинуть форт. Одиночка хмуро молчал и, казалось, дремал. Наконец, после третьей кружки гадкого пойла, названного элем только по недоразумению, они смогли вежливо распрощаться.
– Все в порядке, – сказал один из мариозе, когда Корон и Одиночка ушли. – Через час оба уснут. Такой дозы достаточно, чтобы свалить лошадь.
– Что ты им подсыпал? Даже магиер ничего не заметил. – Дел Гремен шумно отхлебнул из кружки и поморщился. – Боги и демоны, ради чего я должен пить эту ослиную мочу? Да еще битый час заговаривать им зубы? Я знаю, мариозе, у тебя же были быстродействующие отравы!
– Нельзя было давать яд. Магиер наверняка заговорен. Кто знает, возможно, и его приятель тоже. А мой порошок – отличное средство. – Мариозе таинственно улыбнулся. – Они просто уснут и даже не почувствуют, как их убивают.
Глава 14
Керк Вилсенд был прирожденным убийцей. Лишать жизни он умел и любил. Гибкий, как кошка, бесшумный, как полет бабочки, и смертоносный, как жало змеи, он мог отправить на тот свет кого угодно. В свое время ему доводилось убивать даже королей, и никакие телохранители не могли его остановить. Обмануть стражей, проскользнуть в едва заметную темную щель и наконец увидеть полные ужаса глаза жертвы – это возбуждало и освежало кровь. Керк Вилсенд был богат, достаточно богат, чтобы отойти от дел и жить где-нибудь в тихом уголке Южных баронатов, но он не торопился уходить на покой. Последние несколько лет он работал на Дела Гремена и никогда не сидел без работы. Правда, с тех пор как подельники перебрались в Чаплтек, поручения стали довольно примитивными: убирать случайных путешественников, забредших в форт, да слишком ретивых солдат лендлорда. Но Керк не был бы профессионалом, если бы не умел получать удовольствие от любой, даже однообразной работы. Каждое убийство он обставлял по-новому: случайное падение со стены, пьяная драка, нападение вампира, самоубийство. Его фантазия была неистощима. Там, где работу выполнял он, никто не мог сказать наверняка, что произошло злодейство. Цепь совпадений, ничего более… Керк верил, что скоро настанут лучшие дни и в королевстве Гремена он получит должность придворного палача. Он был еще не стар и вполне мог освоить что-то новое. Например, утонченные пытки и допросы пленных – для него как профессионала эта область была малознакома и потому представляла особый интерес. В дальнейшем, удалившись на отдых, он собирался написать книгу, для которой даже придумал название: «Трактат о боли».
Сегодняшнее убийство он собирался обставить как банальное ограбление. Такой ход был не лишен изящества: следующую жертву, ставшего не в меру любопытным Робина Маклеса, можно было обвинить в злодеянии и под тяжестью улик прилюдно казнить. Даже сам лендлорд ничего не заподозрит. Всего лишь закономерное развитие событий, торжество правосудия… Керк улыбнулся своим мыслям.
Он готовился не спеша. Мариозе сказал, что и магиер, и его приятель до утра будут спать словно убитые. Улыбка Керка стала еще шире. Словно убитые. Хорошо сказано! Он уже предвкушал, как завтра по приказу милорда Гремена отрубит голову коварному убийце и грабителю Робину Маклесу.
Проверив, не звякнут ли ножны, бесшумной тенью он выскользнул из комнаты, по стене перебрался на крышу галереи и осторожно спустился вниз. Ни одна половица не скрипнула. Пройди сейчас кто-нибудь и в двух шагах от него – не заметил бы. В черной одежде и маске он сливался с ночью, вороненое лезвие кинжала не давало ни единого отблеска. Керк Вилсенд стал тенью.
В коридоре было тихо. Он быстро отыскал нужную дверь и отмычкой повернул замок. Приоткрыв дверь на волос, прислушался. Из комнаты доносился громовой храп воина и сопение магиера. Керк скользнул внутрь и снова плотно прикрыл дверь. Как любой настоящий мастер, он никогда не торопил миг убийства. Сначала он должен подготовиться. Позволив глазам привыкнуть к темноте, Керк осторожно положил под стол перстень Робина Маклеса, приготовил его нож и перчатку. Ее он испачкает кровью, когда закончит. Оставалось еще прихватить кошельки убитых и до рассвета подбросить их ясновидцу, но это после. Керк достал кинжал. Пожалуй, стоит начать с магиера. Занеся кинжал, он не спеша выбрал подходящее место. Сюда, под ребра, чуть ниже сердца. Так и шуму поменьше, и крови немного. А уж воину он перережет горло.
В коридоре было тихо. Он быстро отыскал нужную дверь и отмычкой повернул замок. Приоткрыв дверь на волос, прислушался. Из комнаты доносился громовой храп воина и сопение магиера. Керк скользнул внутрь и снова плотно прикрыл дверь. Как любой настоящий мастер, он никогда не торопил миг убийства. Сначала он должен подготовиться. Позволив глазам привыкнуть к темноте, Керк осторожно положил под стол перстень Робина Маклеса, приготовил его нож и перчатку. Ее он испачкает кровью, когда закончит. Оставалось еще прихватить кошельки убитых и до рассвета подбросить их ясновидцу, но это после. Керк достал кинжал. Пожалуй, стоит начать с магиера. Занеся кинжал, он не спеша выбрал подходящее место. Сюда, под ребра, чуть ниже сердца. Так и шуму поменьше, и крови немного. А уж воину он перережет горло.
– Ладно, приятель, хватит баловаться.
Подскочив от ужаса, Керк метнулся к стене. Комнату залил яркий беспощадный свет. Холодея, Керк увидел, что у двери, отрезав единственный путь к отступлению, неумолимой громадой возвышается спутник магиера. В одной руке он держал фонарь, в другой угрожающе блестела секира. Только теперь с запоздалым отчаянием он осознал, что, с тех пор как вошел, не слышал никакого храпа!
– Не люблю я, когда спать мешают. – В глазах воина мелькнула насмешка. – Мы с магиером ребята крепкие, но иногда тоже должны отдыхать. А ты топаешь, как ломовая лошадь.
В насмешливых словах прозвучало что-то, заставившее Керка задрожать. Бежать! Успеть выскочить за дверь прежде, чем воин опомнится… Керк подумал о том, что с ним сделает мастер Дел, если он не выполнит задание. Самое милосердное, что его ждет, – дыба. Но даже дыба намного лучше, чем шанс оказаться там, в подвалах пристроя. Нет, только не это! Значит… у него нет выбора. Он должен выполнить свою работу или умереть. Сжав рукоять кинжала, он прыгнул на воина.
Оглушающе мощный удар отбросил Керка к стене. Из глаз посыпались искры, сознание помутилось. Керк застонал от боли и отчаяния. Воин оказался настолько быстрее его, что не оставил ни малейшего шанса!
Одиночка аккуратно поставил фонарь и запер дверь. Уверенности в том, что убийца пришел без помощников, не было, да и шум борьбы могли услышать. Удар рукоятью наверняка сломал человеку в черном челюсть и раздробил нос, но тот еще не оставил надежды бежать. Быстро шагнув вперед, Одиночка наступил ему на руку, в которой мелькнул метательный нож. Черный кинжал убийцы остался лежать посреди комнаты. Одним движением Одиночка сорвал с убийцы маску.
– Нам с тобой, приятель, надо поговорить начистоту. Тогда я, пожалуй, отпущу тебя живым. И даже ребра ломать не стану, – добавил он великодушно. Острое лезвие секиры почти коснулось залитого кровью лица.
Керк беззвучно рассмеялся. Здоровяк, так легко его одолевший, никогда раньше не слыхал о настоящих убийцах. «Поговорить начистоту!» Первым признаком принадлежности к профессиональным убийцам было отсутствие языка. Правда, сам он не числился в знаменитой Тихой Гильдии, где юношам, постигающим искусство отнятия жизни, язык вырывали специально. Его, Керка Вилсенда, лишил языка прошлый хозяин, когда счел достаточно искусным убийцей. Это было большой честью. Настоящий убийца, даже пойманный и подвергнутый пыткам, никогда не сможет выдать имени своего хозяина. Керк снова рассмеялся. Заметив на простодушном лице воина удивление, он раскрыл пустой рот.
Одиночка сквозь зубы выругался. Он не сомневался, что убийцу подослал славный мастер Гремен. Причина тоже была понятна: торгаш отлично устроился в Чаплтеке и вовсе не хотел, чтобы ему мешали. Но убийца наверняка знал и многое другое… вот только рассказать не мог.
Видя растерянность врага, Керк ухмыльнулся. Мозг его лихорадочно работал. Лезвие секиры, дрожащее у самого горла, чуть отодвинулось. Воин явно колебался, не зная, что предпринять. Значит, оставался шанс вырваться. Последний шанс. Это Керк понимал даже слишком отчетливо. Если рвануться и добежать до двери прежде, чем воин опомнится, все получится. Правда, Дел Гремен ошибок не прощает, придется уносить ноги, но работа для настоящего мастера везде найдется… Керк резко ударил воина в пах.
Хватка ослабла. Дернувшись всем телом, Керк сумел высвободиться. Сбитая торопливым ударом лампа погасла. Темнота дала ему несколько мгновений форы. Керк прыгнул к двери, обеими руками нащупывая засов. Он почти успел… что-то твердое толкнуло в спину, пронзило тело тупой болью. Все еще пытаясь справиться с засовом, Керк с ужасом осознал, что руки перестают слушаться… одежда на спине стала влажной и теплой, колени подогнулись. Он умер, так и не успев этого осознать.
Кривясь от боли, Одиночка нашарил лампу и оперся о стол. Ноги дрожали от противной слабости, в голове туманилось. Чтобы собраться с мыслями, он сделал несколько глотков из фляжки. В ней оставалось совсем чуть-чуть, но теперь он знал точно, что никакого другого вина в форте даже нюхать не станет. Одиночка скосил глаза на лежащего у двери убийцу, потом на мирно посапывающего магиера. А он еще раздумывал, не почудился ли ему странный вкус эля за ужином. Хвала богам, осторожность победила. Сунь он два пальца в рот четвертью часа позже, и было бы поздно. Дурман свалил бы его, как свалил Корона. И лежал бы сейчас добрый малый по прозвищу Одиночка, остывая, а рядом бы еще быстрее холодел один многоопытный магиер. Преодолевая тошноту, Одиночка несколько раз пихнул приятеля, но тот и не думал просыпаться. Хитроумные мариозе не стали поить их ядами: знали, подлецы, что магиер наверняка почувствует. Гораздо проще подсыпать безобидного сонного порошка, а потом спокойно зарезать сонных.
Одиночка мотнул головой, отгоняя забытье. Надо было решать, что делать дальше. Он был жив, но чувствовал себя прескверно и имел на руках сладко спящего магиера плюс труп убийцы, которого вот-вот хватятся. И чего они вообще сунулись в долину, говорили же умные люди, мол, проклятое это место! Стараясь не обращать внимания на боль в паху и дурноту от снотворного, Одиночка допил вино и вздохнул. Не такой уж у него богатый выбор. До рассвета еще далеко, авось магиер очнется. Тогда они попробуют бежать. А пока воин собирался выяснить, что же происходит в форте такого, ради чего и убийцу дорогим гостям подослать нежалко.
У двери Одиночка помедлил, потом выдернул секиру из мертвого тела и отер лезвие. Хороший бросок. Метко и глупо. Впрочем, вся затея с визитом в Чаплтек была хреновой.
На галерее было пусто. Снизу доносились неторопливые шаги часового, но Одиночка, рассудив, что часовой во внутреннем дворе вряд ли слишком внимателен, прополз за балюстрадой. Спуститься вниз по одной из опор было несложно, но действие дурмана до сих пор не прошло, и земли он коснулся уже мокрый от пота. Сердце гулко билось. Одиночка облизнул пересохшие губы и сплюнул привкус давешней отравы. Ночь выдалась светлая, луна светила вовсю, но это было только на руку: зубчатые стены и башни форта отбрасывали причудливые черные тени. Растворившись в них, он мог проскользнуть куда угодно. Одиночка с мрачным удовлетворением нащупал намотанную на пояс веревку. Хорошо, что он такой запасливый. Первым делом стоило заглянуть в таинственную пристройку главной башни. Одиночка поднял глаза. Даже сейчас, далеко за полночь, узкие окна неярко светились.
Он двинулся вдоль стены. Кони под навесом, почуяв человека, захрапели, но часовой даже не посмотрел в их сторону. Одиночка еще днем заметил, что пристройка не примыкает к башне вплотную, а сообщается с ней несколькими закрытыми переходами. Оставшееся пространство шириной в дюжину шагов использовалось для хранения всякой всячины: пустых бочек, дров, котлов со смолой на случай осады и многого другого. Сейчас все это было покрыто непроницаемым мраком, и Одиночка поздравил себя с неожиданным везением. Здесь часовой не смог бы заметить его при всем желании.
Заброшенная кошка, негромко звякнув, застряла в слуховом окне. Одиночка замер, боясь даже дышать, но стражник был слишком далеко, чтобы услышать подозрительный шум. Поднявшись до второго этажа, Одиночка осторожно заглянул в окно. Жилище мариозе, ясно с первого взгляда. Витиеватые узоры на драпировках стен, богато расписанный золотом кальян, ярко-красный халат, небрежно брошенный на спинку кресла. В комнате горели лампы, но самого мариозе видно не было. Одиночка торопливо сотворил святой знак. В придорожных харчевнях частенько болтали, что жилища мариозе – настоящие святилища злых духов, украшенные засушенными трупами животных и человеческими костями. Одиночка не слишком верил в досужие рассказы, но теперь признал, что доля правды в них была. В углу замерло, уставившись остекленевшими глазами в никуда, чучело Дикого, а на полке у кровати лежали несколько выбеленных человеческих черепов. Дополняли обстановку шкаф с фолиантами и уставленный колбами стол. Главное было в другом: у Одиночки не осталось никаких сомнений, что Дел Гремен солгал. Мариозе не были в форте случайными гостями, заехавшими поторговать. Они обосновались в Чаплтеке всерьез и надолго.