Одиночка уже собирался подниматься выше, когда заметил еще одно чучело. Оно стояло в простенке между окон, шелковая драпировка наполовину скрывала его, но то, что воин сумел разглядеть, заставило его вздрогнуть. Это было чучело детеныша тролля, небольшое и аккуратно сработанное. Чучело тролля с крыльями. Пальцы Одиночки едва не разжались, но он взял себя в руки. Следовало торопиться. В хорошие времена он мог бы продержаться на веревке хоть до утра, но теперь, ослабевший от недавней раны и дурной после дозы сонного порошка, чувствовал, что ладони деревенеют от усталости. Главное он узнал. «Купцы» с островов в форте не случайно, крылатая пакость – тоже. Прав был магиер: нечисто в Чаплтеке. Одиночка поравнялся с окнами верхнего этажа и уже собирался заглянуть в ближайшее, когда услышал приглушенные голоса. В комнате кто-то был.
– Рано говорить об этом! – Голос Дела Гремена вызвал у Одиночки прилив ярости, но он заставил себя замереть и прислушаться. Собеседник Гремена говорил с мариозским акцентом.
– Почему же? Большинство особей достаточно окрепли. Полдюжины мы можем отправить сегодня ночью, а в освободившихся клетках растить новых. Не забывай, мастер Дел, каждая особь – это звонкое золото для нас обоих.
– Перевозить их опасно. Мы успели обучить тварей только самым простым командам, – в голосе Гремена проскользнуло раздражение.
– Дальнейшей дрессировкой займутся на островах. Пойми, мастер Дел, детеныши подросли, им надо больше летать, иначе крылья окостенеют. На островах это сделать проще.
Наступило долгое молчание. Собравшись с духом, Одиночка решился заглянуть в окно. Дел Гремен и мариозе сидели вполоборота. Горела единственная лампа, но даже в слабом неверном свете Одиночка успел заметить, что комната очень похожа на алхимическую лабораторию. Чернокожий мариозе в полумраке казался воплощением демона, рядом с ним Дел Гремен выглядел бледным мертвецом. Мариозе шевельнулся.
– Прости, мастер Дел, но я от твоего имени уже отдал приказ готовить пять походных клеток. Пока разместим по две особи в каждой, а на границе баронатов их усыпят и спрячут в ящиках. Вижу, ты недоволен?
– Я знаю, почему ты спешишь. Ты боишься, что лендлорд раскусит меня прежде, чем вы получите достаточное количество взрослых особей. Ты зря сомневаешься во мне, посол. У меня есть надежный человек, который заботится о том, чтобы слухи не покидали пределов форта.
Одиночка подумал о мертвом убийце. Не слишком-то надежный человек.
Внезапно часовой на одной из башен закричал. Ему вторил стражник над воротами. Послышался топот ног, двор озарился светом факелов. Выругавшись, Одиночка торопливо съехал вниз. Ноги ударились во что-то мягкое, он повалился лицом в пыль. Чьи-то руки перевернули на спину, помогли подняться. Одиночка с удивлением разглядел в полумраке потирающего бок Робина Маклеса.
– Добрый ты. Надеюсь, хоть ребра целы.
– Нечего лазить где ни попадя, – хмуро буркнул Одиночка. – Какого черта здесь происходит? Только не говори, что ничего не знаешь – придушу. Чего сюда забрался?
Ясновидец виновато улыбнулся.
– Не хочу остаться в дураках. Этой ночью мастер Гремен ожидает караван – похоже, он уже прибыл. Уже пятый караван, который приходит и уходит ночью. Мастер Гремен говорит, что караваны везут провизию, а затемно уходят, чтобы на следующий день успеть вернуться в Брентаун и погрузиться на корабли. Да только врет он.
В стороне заскрипели ворота, послышались крики возниц и стук колес тяжело груженных повозок.
– Нам лучше подождать. – Одиночка прислушался к шуму. – Ты пока расскажи все толком, а разгружать станут, сходим поглядим, что да как. Ваш мастер Дел большой пройдоха. Сдается мне, по нему давно плачет виселица.
– Первый ночной караван прибыл в форт месяца два назад, – торопливым шепотом проговорил Маклес. – Я еще тогда почуял неладное. Мастер Гремен на всю ночь поставил в караул своих наемников, а остальным под страхом плетей запретил высовываться во двор. Когда я напомнил ему, что должен осмотреть повозки на случай черной магии, он только ухмыльнулся и сказал, что караванщики – надежные люди, которым он доверяет, что с проверкой возиться некогда и что караван должен выехать из форта затемно, чтобы к вечеру поспеть в Брентаун. Он сказал это громко, чтобы все слышали. Ребята ему поверили. Кому охота разгружать повозки, да еще ночью? Раз наемники, значит, наемники. Я тоже спать пошел, да только среди ночи словно от толчка проснулся. Караванщики как раз во дворе суетились, а от повозок магией за версту несло. И так повторялось каждый раз. Только наши ребята магию не чувствуют, спят себе спокойно.
– Может, на повозках защитные заклятия? От воров, от грабителей…
– Нет, совсем другое. Трудно объяснить… Это вообще не заклятия, это что-то черное по сути. Я как только узнал, что сегодня ночью на башнях снова наемники будут дежурить, решил: дождусь, выясню все до конца. Посмотрю, что привозят ночные караваны.
– Ну, такую мелочь я и сам тебе объясню, приятель. – Одиночка хмуро посмотрел на бледное, но решительное лицо ясновидца. – В повозках тролли. Детеныши троллей или их яйца. Их привозят сюда, с помощью чернокнижия мариозе переделывают в боевых чудовищ и продают. Этакий питомник сторожевых монстров. Наверное, большие деньги заработать можно.
Робин Маклес содрогнулся.
– Святые небеса… Если это правда… несколько дней назад мастер Дел поднял всех на ноги, сказал, что в долине завелись опасные твари, которых надо уничтожить. Как раз через два дня после прошлого каравана!
– Наверно, удрали зверюги. А славный мастер Гремен, конечно, не мог допустить, чтобы тролли бесчинствовали по округе… вернее, чтобы об этом узнал лендлорд. Кстати, один троллюга забрался аж в Каменный Пояс. Я лично ему брюхо вспорол.
Ясновидец приложил руку ко лбу.
– В голове не укладывается! Это же… Я думал, контрабанда или чего из барахла Ушедших…
– Поднимись по веревке и загляни в окно. – Одиночка помолчал, стараясь справиться с накатившей слабостью. – Там у мариозе чучело стоит… отличный образец. А если магиера повидать надумаешь, не пугайся. Там труп лежит. Убийцы. Шустрый малый был. Магиер тоже лежит. Только не мертвый, а одурманенный. Сонным порошком опоили. Ты говорил, в травах разбираешься?
Ясновидец кивнул.
– Тогда иди растормоши его. Делай, что хочешь: отварами пои, молитвы читай, только поставь на ноги. Если не уберемся из форта до рассвета, добрый мастер Дел о нас точно позаботится!
– Но караван…
– С этим я сам разберусь. Действуй.
Одиночка все еще смотрел вслед растворившемуся в тени стен Маклесу, когда услышал позади яростный вопль. Около главной башни застыли два наемника с факелами. Один из них указывал на свисающую со стены веревку. Еще несколько наемников уже бежали к нему. Среди них Одиночка узнал и тех, с кем повздорил накануне вечером. Прятаться больше не было смысла. Он не спеша поднялся в полный рост и вышел на открытое место. Наемники завопили и выхватили мечи. Одиночка зловеще улыбнулся. Не стоило забираться в Чаплтек, ох, не стоило…
Он медленно достал секиру.
Глава 15
Дел Гремен неподвижно стоял посреди комнаты и брезгливо смотрел на мертвое тело убийцы. Он не испытывал ничего, кроме раздражения. Сорвав порученное дело, Керк Вилсенд нагадил везде, где только мог. Он выставил его, лиса Дела, дураком перед мариозе. Он упустил обоих, и магиера, и его прихвостня. Вдобавок он сдох сам, и среди рекрутов лендлорда уже пошли нехорошие слухи. Не сдержавшись, Гремен досадливо пнул труп. Невозмутимый мариозе улыбнулся кончиками губ. Гремен бросил на него злой взгляд. Конечно, этой чернорожей скотине наплевать, что будет дальше. Ему лишь бы получить товар да убраться побыстрее.
Вбежал запыхавшийся наемник.
– Милорд… мы обыскали форт! Магиера нигде нет!
Гремен молча кивнул, но наемник продолжал переминаться с ноги на ногу.
– Милорд, кажется, наш ясновидец… Маклес… Кажется, он тоже исчез!
– Что значит – кажется? – Рык Гремена заставил наемника съежиться.
– Мы не искали его специально, милорд. Но его постель пуста, и он не ложился с вечера. И его тоже… нигде нет!
Мариозе снова усмехнулся, и Гремен едва сдержался, чтобы не ударить его. Огромным усилием воли он взял себя в руки.
– Скажи Келсу, пусть возьмет десяток лучших воинов и прочешет окрестности. Беглецы не могли уйти далеко. Передай, я хочу, чтобы к утру их головы висели над воротами.
Наемник торопливо вышел.
– Келс поймает их. Все будет в порядке. – Гремен почувствовал, что пытается убедить больше себя, чем мариозе.
– Магиеры, я слышал, умеют хорошо прятаться. А эти двое и вовсе прыткие. Даже воин, которого твои люди схватили, создал много проблем. Кажется, он убил четверых, верно?
– Пятерых. – Гремен снова покосился на труп. – Но это ему дорого обойдется. Я прикажу выпотрошить его брюхо и набить соломой! А прежде чем сдохнуть, он вдоволь напьется кипящего масла!
– Пятерых. – Гремен снова покосился на труп. – Но это ему дорого обойдется. Я прикажу выпотрошить его брюхо и набить соломой! А прежде чем сдохнуть, он вдоволь напьется кипящего масла!
– Не лучше ли хорошенько допросить его? Если это шпион, надо выяснить, что известно лендлорду.
– Плевать мне на лендлорда! – Захлестывавшая Гремена ярость наконец вырвалась наружу. – Этот чистоплюйчик-аристократ и пальцем не двинет, пока я сам не расскажу, что выращиваю троллей! А ты, мариозе, не смей приказывать мне в моем форте! Твое дело – читать заклинания и возиться со зверинцем!
Чернокожий островитянин промолчал, но в глубине раскосых глаз мелькнула змеиная злоба.
Глава 16
Его били долго и старательно, расчетливо выбирая самые болезненные места. Сознание то прояснялось, то туманилось, и тогда его окатывали ледяной водой, а потом снова били. Постепенно он перестал чувствовать боль, удары превратились в монотонные толчки, и только тогда его оставили в покое.
Он лежал на холодном каменном полу и старался не шевелиться. Каждое движение, даже самое жалкое, причиняло боль. От побоев залеченная рана в боку открылась, он чувствовал, как тяжелыми каплями сочится на камень кровь. Он не знал, сколько прошло времени, давно потеряв счет часам и минутам. В его мире были лишь боль и тупое оцепенение, перемежаемое новыми волнами боли. Силы покидали его, и он только вяло удивлялся, что еще жив.
Так продолжалось очень долго, пока он вдруг не осознал, что боль отступает. В голове прояснилось, постепенно он приходил в себя. Он вспомнил свое имя, вспомнил, что случилось до того, как пришла боль. Вспомнил перекошенные яростью лица наемников и лезвие своей секиры, рассекающее врагов. Скольких он успел отправить к праотцам? Двоих? Троих? Он не знал, но точно вспомнил, как все закончилось. Тяжелый удар по голове, красная пелена перед глазами и наброшенная сверху стальная сеть. Как некстати эта сеть подвернулась! Прежде ее использовали для другого… для чего? Ах, да, тролли… тролли с крыльями, искусственно выращенные летающие демоны. Одиночка шевельнулся и застонал. Резко накатившая боль заставила открыть глаза.
Он лежал на полу клетки. Повернуть голову и осмотреться не было сил, но даже так Одиночка видел толстые кованые прутья. И еще звуки… Странные звуки, раздававшиеся неподалеку. То ли рыдания, то ли всхлипы. И шорохи. Сухой шелест, похожий на хлопанье крыльев летучих мышей, только намного громче. Страшная догадка заставила Одиночку забыть о боли и приподнять голову.
Он был в зверинце. В кошмарном зверинце мариозе. Две дюжины клеток тянулись рядами одна напротив другой, и почти во всех были тролли. Большинство тварей неподвижно висели над полом, заключенные в хитроумные колодки, оттягивающие шкуру на спине, другие, уже с зачатками крыльев, жалобно стонали и прижимались к прутьям. Было и несколько тварей, похожих на ту, что попалась ему в Каменном Поясе, крупных и явно способных летать. Дальше, за клетками, Одиночка разглядел нагромождение раскаленных камней с бурлящей ядовито-зеленой лужей посредине. Когда-то Одиночке доводилось бывать в предгорьях и вместе с местными крестьянами выжигать подземные гнезда пещерных троллей. Он знал, что это такое. В горячей зеленой слизи дозревали почти готовые троллиные яйца. Мариозе создали в зверинце настоящий инкубатор!
Одиночка без сил уронил голову, стараясь не поддаваться отчаянию. Без помощи, без оружия, запертый в клетке среди троллей. Лучше бы Дикие разорвали его в пустыне. Лучше бы умереть там, в Каменном Поясе. Сколько ему суждено просидеть в зверинце, наблюдая за мучительными превращениями тварей? Воздух, пропитанный едкими испарениями, заставил Одиночку закашляться. От боли, рванувшей ребра, он снова потерял сознание.
Очнулся он от потока нестерпимо-ледяной воды. Перед глазами маячило что-то темное. Потребовалось усилие, чтобы различить темнокожее лицо мариозе, склонившееся над ним. Момент был удачным. Собрав силы, Одиночка постарался плюнуть, но разбитые губы не слушались. Довольный тем, что пленник пришел в себя, мариозе выпрямился. Чьи-то руки прислонили Одиночку к прутьям клетки. Стараясь справиться с тошнотой, он закрыл глаза и тут же получил новую порцию ледяной воды. Тролль в соседней клетке тоскливо завыл.
– Тебе придется поговорить с нами.
Одиночка почувствовал, что дрожит от холода и слабости. Мариозе было трое. Одного из них, предводителя, одетого ярче и богаче, он узнал. Двое других, с обнаженными кривыми мечами, держались чуть позади. Мариозе хищно улыбнулся, показав мелкие белые зубы. Больше всего он походил на зубастую жабу.
– Ты живучий, воин. Попадавшие в эту клетку до тебя редко доживали хотя бы до рассвета. Наемники мастера Дела умеют ломать кости, а ведь к тебе они, кажется, имеют особый счет. Ты хорошо сражался. Глупо, но мужественно. Мастер Дел очень зол на то, что ты убил пятерых его лучших людей.
– Мало… оплошал я… – Говорить Одиночка мог с трудом. После первого же слова по подбородку побежала кровь.
– Что?
– Мало, говорю. Обычно я убиваю всех.
Мариозе весело рассмеялся.
– Вижу, ты мастак не только драться. Интересно, в камере пыток ты держался бы так же нагло? Жаль, палач мастера Дела мертв: было бы интересно проверить. Впрочем, кое-что можно попробовать и без него. Раскаленное железо, например. Без затей, зато очень больно. Мастер Дел горит желанием заняться этим лично.
– Чего ты хочешь, чернорожий? О погоде пришел поговорить?
Мариозе не спеша и с наслаждением ударил Одиночку в лицо.
– Не стоит мне грубить. Мы, мариозе, искусные целители, а тот, кто может лечить, в силах и мучительно умерщвлять. Я могу устроить тебе такое, по сравнению с чем каленое железо покажется сущим пустяком.
Одиночка промолчал, прикидывая расстояние до горла врага. Если бы не слабость, он, пожалуй, мог бы опередить телохранителей. Мариозе тем временем придвинулся, пристально заглянул в глаза.
– Но, в общем, ты прав. Я хочу предложить тебе сделку. В обмен на правду я предлагаю тебе быструю смерть.
– Правду о чем?
– Хватит прикидываться, пленник. Дел Гремен сейчас в ярости и не сознает, что происходит, но я могу сопоставлять факты. Ты и магиер ни с того ни с сего заявились в форт. Вы уже знали о крылатых троллях. Вы сумели обезвредить сонный порошок, который я подсыпал, а ведь ни один простой путник даже не подумал бы об опасности. Вы разнюхивали, что здесь происходит, и пытались бежать. То, что тебя схватили, – чистая случайность, надо это признать. Хватит играть со мной! Я отлично понимаю, что вы оба шпионы лендлорда! И я хочу знать, что именно лендлорду уже известно, кто еще прокрался в долину и как долго лендлорд будет ждать вашего возвращения.
– Значит, магиер успел. Иначе ты со мной и говорить бы не стал. – Одиночка устало прикрыл глаза. – Это хорошо. И ты, приятель, хочешь знать, не пора ли уносить ноги. Собираешься все шишки оставить мастеру Гремену.
– Магиера скоро поймают. – В голосе мариозе прозвучало нетерпение. – Возможно, он или недоумок Маклес окажутся сговорчивее тебя. Учти, мне достаточно выслушать только одного из вас.
Пересиливая боль, Одиночка тихо рассмеялся.
– Магиера тебе не поймать. А я… ты будешь сильно удивлен, чернорожий, но я не шпион. Я дурак. А теперь сижу вот и думаю, зачем я полез в ваш гадюшник.
Мариозе скривился.
– Вижу, ты хочешь поиграть в героя. Напрасно. Но я терпелив. У тебя будет время подумать. Я приду позже. Если ты не одумаешься, сможешь познакомиться с пыточной камерой мастера Дела. Или с моей лабораторией. Хочешь, я попробую отрастить тебе крылья? – Мариозе кивнул в сторону зажимов, вделанных в стену. – Даже троллям при этом чуточку больно, а ведь они куда менее чувствительны.
Одиночка безразлично опустил голову.
Махнув телохранителям, мариозе покинул зверинец. Поднявшись в свои комнаты, он зажег несколько ароматических палочек и, опустившись на атласные подушки с бокалом вина, принялся размышлять. Порученную императором миссию можно было считать выполненной. Почти выполненной. Он втянул наполненный ароматами родины воздух. Благовония всегда помогали ему расслабиться, размышлять разумно и неторопливо. «Обдумывай дела, отрешившись от дел» – так учили Посвященных Править Дети Океана, святые избранники самого Сына Воды.
Он закрыл глаза, вспоминая прощальную аудиенцию в императорском дворце. «Я доверяю тебе как себе самому, – сказал тогда Солнцеподобный. – Никто не должен знать о твоей миссии, и даже ты сам до времени не вспоминай о ее истинной сути». Когда он понял, что должен сделать, у него не возникло и тени сомнения: после завершения всех дел от него ждут ритуального самоубийства. Только так можно будет сохранить в надежной тайне то, что ему поручено. И он не собирался бежать от судьбы. Аристократ в семнадцатом поколении, носитель высшего Священного Знания, был готов без колебаний выполнить любой приказ императора. На таком слепом повиновении восстала из пепла Битвы Богов великая Островная Империя. А теперь, когда пришла пора распространить власть Империи на разодранный междоусобными войнами материк, железная воля Императора превратит мариозе в великий всепобеждающий меч.