– Разве на Сателлите-Шесть твоя квартира меньше? – удивился Лос. – Я слышал, роботы ценят услуги людей, которые работают на них.
– Но они не превращают нас в богов.
– Почему бы тогда не остаться здесь навсегда? Уверен, правительство будет тебя на руках носить, если ты вернешься.
– Боюсь, я уже слишком стара для перемен.
– Но ты ведь здесь.
– Просто хочу найти свою дочь.
– Завтра я познакомлю тебя с людьми, которые смогут помочь, – пообещал Лос, но это оказались пустые слова.
Местные знаменитости узнавали Киф с первого взгляда, но ничего не знали о ее дочери. Не знали даже, что у нее когда-то была дочь.
Одна из располневших, известных среди новой элиты поэтесс упрекнула Киф за бегство.
– Хотя все мы в молодости глупые и ветреные, особенно когда речь идет о ранних детях, – тут же сказала она.
– Я не бросала Арму… – начала было Киф, но тут же замолчала, поняв, что слишком устала и слишком стара, чтобы в десятый раз за день пересказывать незнакомому человеку историю своей жизни.
Вскоре она вообще перестала посещать подобные приемы в свою честь. Пресса пошумела и забыла о возвращении ставшей после бегства знаменитой соотечественницы.
– Мы можем открыть художественную школу, – сказал на второй месяц ее пребывания на Сателлите-Один Лос. – Настоящую школу. Твою. Понимаешь? Я поговорил с отцом, и он согласился стать спонсором.
– Где был твой отец, когда я продавала свое тело, чтобы оплатить лечение дочери? – кисло пошутила Киф.
– Если ты переживаешь о своей старости, то нанороботы комплекта восстановления будут включены в список твоих бонусов.
– Я не боюсь старости.
– Тогда почему ты не хочешь остаться?
– Я приехала сюда, чтобы найти свою дочь. Я ждала этого всю свою жизнь. Это помогало мне жить, просыпаться по утрам.
– А если ты ее не найдешь? Прошло ведь так много лет… – Лос нахмурился, долго расхаживал по своей необъятной гостиной. – Не понимаю. Это ведь твой дом, – ворчал он, словно Киф улетала с Сателлита-Один уже завтра утром. – Не понимаю… Зачем возвращаться к роботам?
– Там не только роботы.
– Так все дело в этом? – неожиданно просиял Лос. – У тебя кто-то есть на Сателлите-Шесть? – он хитро прищурился. – И кто он? Советник Джюн?
– Мы с ним просто друзья, – Киф не смогла сдержать улыбку. – Со всеми друзья. Но иногда этого достаточно.
– Здесь у тебя тоже могут появиться друзья. Достойные друзья, а не бывшие пираты и мутанты.
– Эти пираты и мутанты были моими друзьями еще в те времена, когда я была просто рабыней. Одной из многих. И все те школы, которые названы здесь моим именем, – они названы благодаря тем пиратам и мутантам. Понимаешь?
– Понимаю. Но родилась-то ты здесь. И образование получала здесь. В Верхнем городе. Твоими учителями были люди из элиты. И без них, без их вклада, твоим именем тоже никогда бы не назвали школу.
Лос сел рядом с Киф и совершенно неожиданно начал объясняться ей в любви – по-юношески пылко и страстно.
– Не хочешь открывать здесь школу, пошли ее к черту. Останься здесь просто так.
– Я старше тебя почти в четыре раза, – устало и немного растерянно сказала Киф.
– Сейчас ты выглядишь так же, как я.
– Через пару недель я снова стану старухой.
– Есть комплекты восстановления.
– Лос…
– Просто пообещай, что подумаешь об этом.
– Я…
– Просто пообещай.
– Хорошо, – сказала Киф, но уже утром съехала с квартиры своего молодого поклонника.
Она поселилась в Нижнем городе, недалеко от дома, где жила ее сестра. Нет, Киф не думала, что это поможет ей найти свою дочь, – уже и не надеялась, что такое возможно. Ее грело лишь понимание того, что никто не знает, где она сейчас. Не будет больше этих дурацких приемов в ее честь, разговоров, раболепия. Ничего не будет. Ничего не надо. Уже не надо. Лишь тихая, одинокая старость… Но что самое забавное, за день до того, как закончилось действие ее дарящих молодость наноботов, Лос прислал ей с посыльным новый регенерационный комплект.
– Оставайся красивой, – написал мальчишка.
Скоро он придет – Киф не сомневалась в этом. Выждет еще день, может быть, неделю и обязательно нарисуется. «Что ж, – Киф грустно улыбнулась, – пусть приходит. Его встретит старуха. Дряхлая, уставшая старуха. Этого молодого и пылкого любовника. Всего лишь старуха…»
История третья Мой рыжий электронный Иисус
Часть первая
Глава первая
Посмотри на нее. Сидит перед зеркалом и расчесывает свои волосы. Длинные, темные. Ему определенно понравится. Даже эта ночная рубашка золотистого цвета с тонкими бретельками и коротким, едва скрывающим ягодицы, подолом. Он снимет ее. Обнажит плоский живот, молодую грудь. Его губы обхватят маленький сосок. Руки сожмут бедра. Она вздрогнет, закроет черные, как ночь, глаза. Ее волосы будут разбросаны по подушке. Маленький рот открыт. Она обнимет его. Запустит свои пальцы в его густые волосы. И глаза. Серые-серые. Так мило. Так радостно. И поцелуи будут такими сладкими. И ночи – долгими и теплыми. Под одеялом. Прижавшись щекой к его груди и думая о детях. Таких же, как он… И все это на десять лет вперед. На десять коротких лет. Их ребенку будет шесть. Они выберут для него школу. Выберут одежду. Выберут школьный рюкзак. А потом ты напишешь для них новую жизнь. Еще одни десять лет. И так повсюду. Видишь? Она сидит перед зеркалом и расчесывает свои волосы. И ребенку ее сейчас минус четыре года. И она еще только готовится стать матерью, но для тебя она уже давно мать. Как и он – отец. И ты пишешь их жизни так же, как писал жизни их родителей и родителей их родителей. И так было всегда. И так будет всегда. И ничего не изменится.
* * *Лифт вздрогнул и остановился. Лампа под потолком замигала.
– Что это? – спросил Мэрдок своего робота. Безликое лицо киндрида оживилось.
– Хочешь поговорить со своим отцом? – спросил робот.
– А с ним такое случалось? – удивился Мэрдок.
– Еще бы, – лицо киндрида приняло черты его отца. – Вот помню, однажды…
– К черту! – отмахнулся Мэрдок. – Расскажешь потом.
– Но это важно! – обиделся робот. Лифт снова вздрогнул. Лицо отца расплылось. Голос снова стал металлическим. – Твой двоюродный брат был механиком, – осторожно напомнил киндрид.
– Даже не думай, – сказал Мэрдок.
– Но его опыт может помочь! – заупрямился робот.
– Я не хочу чинить лифт! – Мэрдок подпрыгнул, пытаясь открыть люк. – Я хочу выбраться отсюда!
– А мне что делать? – спросил робот.
– Сцепи руки и помоги мне подняться наверх. – Лифт снова вздрогнул. Затрещали тросы. – Быстрее! – заорал Мэрдок. Он выбрался на крышу и схватился рукой за техническую лестницу. Лифт сорвался, выбивая снопы искр. Двадцать этажей и бетон в подвале. Клубы пыли поднялись по шахте, окутав Мэрдока. Дышать стало нечем. Из глаз потекли слезы. – Помогите! – заорал он. Пыль наполнила легкие. Ладони вспотели. – Кто-нибудь, помогите! – Двери шахты открылись, и пыль устремилась в залитый солнечным светом коридор. Чьи-то руки схватили Мэрдока за плечи и потащили наверх. – Держите меня! Господи, держите меня крепче! – он зашелся кашлем.
– Воды! – кричал кто-то над ним. – Кто-нибудь, дайте ему воды!
– В лифте еще кто-то был? – спросила пожилая женщина.
– Никого, – прохрипел Мэрдок.
– Мой внук должен был прийти ко мне сегодня.
– Я был один. – Мэрдок поднялся. – Только я и мой работ. – Он сжал руки в кулаки, пытаясь остановить кровотечение из разодранных ладоней. – У кого-нибудь есть аптечка?
– Пойдем, – бородатый мужчина открыл дверь в свою квартиру.
– А кто меня вытащил? – вспомнил Мэрдок уже в ванной.
– Я, – буркнул мужчина.
– Спасибо. – Мэрдок выключил горячую воду. – Думаю, руки сейчас пожимать не будем. – Антисептик зашипел на открытых ранах.
– Я Карлос, – сказал мужчина, ловко перевязывая руки Мэрдока.
– Спасибо еще раз.
– Пустяки. Считай, отделался испугом.
– Да. Считай… – Мэрдок поморщился. – А у вас нет чего-нибудь выпить?
– А ты не молод для выпивки? – нахмурился Карлос.
– Мне двадцать пять.
– А худой, как мальчишка. – Они вышли из ванной. – Садись на диван, – сказал Карлос, открыл холодильник и выудил с нижней полки бутылку коньяка. – Это сойдет? – спросил он Мэрдока. Тот кивнул. Карлос достал два стакана. – Вот, держи, только… – Мэрдок выпил одним глотком.
– Только что?
– Только он крепкий, – Карлос что-то недовольно проворчал в черную бороду. – Хотя какая теперь разница? – Мэрдок кивнул и попросил еще. – Пьешь как сапожник!
– Я же вообще-то только что чуть не погиб!
– Я же вообще-то только что чуть не погиб!
– Ну ты еще расплачься!
– Полегче, Карлито! Полегче, – заворковал робот Карлоса. Лицо его приняло образ смуглой женщины с черными глазами над большим носом. – Мальчик еще в шоке. Разве ты не можешь быть с ним поласковее?
– Карлито?! – спросил Мэрдок бородатого.
– Это моя мама, – буркнул он. И уже роботу: – Я же просил тебя не называть меня так при посторонних!
– Ну, не капризничай! – лицо матери приняло снисходительный вид. – Я знаю, что ты уже давно взрослый, но для матери ведь дети всегда остаются детьми. Мой маленький Карлито!
– Перестань, – заворчал Карлос.
– А она права, – заметил Мэрдок.
– Не суйся! – цыкнул на него бородатый.
– Слушайся мать! – строго сказал робот, принимая образ ворчливого старика.
– Да я-то что… – замялся Карлос, посмотрел на Мэрдока и сказал, что это его отец.
– Смотри мне! – пригрозил ему старик. – И не вздумай снова напиться!
Молоденькая черноволосая девушка выглянула из спальной, увидела Мэрдока и спешно захлопнула дверь.
– Жена? – спросил Карлоса Мэрдок.
– Дочь! – расплылся тот в улыбке.
– Похожа на вашу мать.
– Похожа! – бородач помрачнел и зашлепал узкими губами. – А ты не заглядывайся!
– Да я…
– Она еще совсем ребенок! Понял?
– Понял. – Мэрдок посмотрел на дно пустого стакана. – Может, еще глоток?
– Тебе хватит, – отрезал Карлос.
– Что у вас случилось? – спросила его дочь. Она стояла, прислонившись спиной к двери, нервно перебирая складки своего платья.
– Лифт упал, – сказал Мэрдок, опередив Карлоса, и тот снова недовольно зашлепал губами.
– Боже мой! Надеюсь, никто не погиб? – спросила девушка.
– Никто. – Мэрдок посмотрел на ее отца. – Благодаря ему никто.
– Всего лишь помог ему выбраться из шахты, – проворчал Карлос, поглядывая в сторону своего робота.
– Наш Карлито герой! – заговорил голосом его матери киндрид за спиной девушки. – А ну-ка, Марсия, пропусти меня! – робот деловито вышел в центр гостиной. – В такие моменты мне всегда хочется вспомнить своего брата…
– Ну, пожалуйста! – взмолился Карлос.
– Не перебивай мать! – одернул его робот-отец. Мэрдок посмотрел на Марсию, и та улыбнулась ему. В дверь постучали.
– Я открою, – сказала киндрид-мать.
– Ты бы убрал бутылку-то! – сказал Карлосу киндрид-отец. Работник служб правопорядка вошел в квартиру и представился.
– Вы пострадавший? – спросил он Мэрдока. Кивнул самому себе и посмотрел на Карлоса. – А вы, я так понимаю, спаситель?
– Просто вытащил его из шахты.
– Могу я поговорить с вами наедине?
– Можете… – Карлос пожал плечами. Посмотрел на Мэрдока, на свою дочь. – Вы тут это… Ну, в общем… – он помялся и вышел в коридор.
– Что у тебя с руками? – спросила Марсия. Мэрдок отмахнулся. – Не бойся его, – сказала она. – Он просто пытается быть хорошим отцом. – Оставшийся с ней киндрид сформировал лицо какой-то молодой женщины. – Это моя мать, – пояснила Марсия.
– Когда она умерла? – спросил Мэрдок.
– Откуда ты знаешь? – напряглась Марсия.
– Иначе твой киндрид не имитировал бы ее.
– А, ну да, – она выдохнула.
– Не любишь говорить об этом? – спросил Мэрдок. Марсия качнула головой.
– А где ваш киндрид, молодой человек? – спросила его мать-робот.
– Перестань, – велела ей Марсия. Киндрид снова стал безликим.
– Так уже лучше, – улыбнулся Мэрдок.
– Слышал бы нас отец! – Марсия бросила короткий взгляд в сторону двери. – Он все еще считает меня ребенком.
– А ты не ребенок?
– А разве не похоже? – обиделась Марсия, неосознанно выставляя вперед упругую грудь. Мэрдок улыбнулся. Марсия смутилась. Бледные щеки залил румянец.
– Нет, – сказал Мэрдок. – Думаю, ты уже не ребенок. – Марсия покраснела сильнее. – У тебя есть парень?
– Есть, – тонкие губы вздрогнули.
– Значит…
– Нет! – она сверкнула черными глазами.
– Но ведь я еще ничего не сказал, – Мэрдок снова улыбнулся.
– Но хотел.
– Хотел что?
– Сказать, что я… Ну…
– Уже взрослая?
– Не совсем, – Марсия поджала губы. – Что тут смешного?
– Тебе бы с сестрой моей познакомиться.
– С сестрой?
– Да. Ей тоже восемнадцать, но она… – Мэрдок улыбнулся. – Короче, если бы мой отец был жив, то он, наверное, оказался бы не очень рад за свою дочь…
– Так ты вырос без отца?
– Угу. Извини, что не могу показать его тебе. Мой киндрид остался в упавшем лифте.
– Какой ужас!
– Почему? – Мэрдок поднялся и начал отряхивать брюки. – Это же всего лишь машина.
– Я имею в виду, что ты мог разбиться, – пояснила Марсия. – Хочешь, я принесу тебе рубашку отца?
– Ну принеси. – Мэрдок дождался, когда она вернется, и переоделся.
– Вообще-то это не очень прилично, молодой человек, – упрекнул его киндрид Марсии, снова имитируя лицо ее матери.
– Я же отвернулась! – сказала роботу Марсия.
– Все равно, – упорствовал киндрид.
– Вот всегда так, – сказал Мэрдок. – Знаешь, там, в лифте, я чуть не погиб из-за подобных советов.
– Но ведь не погиб, – сказала Марсия, продолжая стоять к нему спиной.
– Но мог.
– Киндрид что, держал тебя за руку?
– Нет, но…
– Значит, у тебя просто шок.
– Вообще-то я без него и не выбрался бы, наверно.
– Ну вот видишь.
– Вижу, – Мэрдок разглядывал округлые ягодицы Марсии. – Знаешь, моя сестра ужасно не любит всех этих киндридов.
– Догадываюсь почему!
– И почему же? – Марсия промолчала. – Ты всегда делаешь поспешные выводы? – спросил Мэрдок.
– По-моему, ты сам мне все сказал.
– Я ничего тебе не говорил.
– А как же… – Марсия обернулась. – Ты обиделся?
– Нет, но отец бы обиделся.
– Так значит, твоя сестра… Она не…
– Шлюха? – помог Мэрдок. Увидел новую порцию румянца на бледных щеках и улыбнулся. – Вы бы с ней подружились.
– С кем?
– С сестрой.
Марсия снова покраснела.
* * *Киндрид выудил из завала панель лифта с потухшими кнопками и протянул ее своему хозяину. Белинджер достал сигарету и закурил. Робот терпеливо ждал. Его лицо поблескивало отсутствием форм. Белинджер затянулся, выдохнул синий дым через нос и посмотрел на предложенную ему киндридом панель. Серебристый флайер зарулил на стоянку. Квое продралась сквозь толпу зевак и спросила Белинджера, что он думает о случившемся.
– Ничего, – пожал он плечами. Державший панель киндрид принял лицо его отца.
– На твоем месте, сын, я бы соображал немного быстрее, иначе никакого тебе карьерного роста, – сказал робот. Белинджер не ответил. Робот снова стал безликим.
– Снова поругался с Пэм? – спросила Квое.
– Мы не ругаемся, – сказал Белинджер. – Никогда не ругаемся. Просто смотрим друг на друга и тихо ненавидим.
– Это одно и то же.
– Нет.
– Белинджер, – Квое осторожно коснулась его плеча. – Если все действительно так плохо, как ты говоришь, почему бы тогда не уйти?
– Не знаю. Может, это мое подсознательное стремление к мазохизму? – он улыбнулся. Как-то грустно и натянуто.
– Мой бывший всегда называл меня сукой, которая вечно суется не в свое дело, – сказала Квое. – Если хочешь, можешь сказать то же самое. Я не обижусь.
– Все еще винишь себя, что он ушел?
Квое не ответила. Заглянула в лифт и спросила, есть ли жертвы.
– Только киндрид, – сказал Белинджер.
– А его хозяин?
– Спасся.
– Счастливец.
– Не совсем.
– Лифт был исправен?
– Да.
– И что теперь?
Белинджер пожал плечами.
– Ты завтракала?
– Нет.
– Тогда предлагаю кофе и пару пончиков.
– А здесь что?
– Оставим своих роботов. Пусть работают.
– Кейну это не понравится.
– Споешь ему колыбельную на ночь.
– Ревнуешь? – Квое пыталась встретиться с ним взглядом.
– С чего бы это? – Белинджер посмотрел на дотлевавшую сигарету, бросил ее себе под ноги и затоптал. – Так как насчет кофе?
– Не хочу никому ничего петь. Тем более на ночь.
– Как знаешь. – Он развернулся и пошел к выходу. Цыкнул на своего робота и велел ему остаться.
В кафе Белинджер заказал два черных кофе без сахара и четыре пончика.
– Ты чертов упрямец, ты знаешь об этом? – спросила Квое, усаживаясь за его столик. Официантка принесла заказ. Белинджер подвинул Квое чашку кофе. – А если бы я не пришла?
Он пожал плечами, спросил у официантки, можно ли здесь курить, и достал пачку «Винстона».
– Иногда я тебя ненавижу, – сказала Квое. Съела пончик, запила кофе и сказала: – А иногда люблю. – Белинджер кивнул. – Только не говори, что знаешь! – вспылила Квое.
– Знаю что?
– Ничего, – она покраснела, словно от пощечины. Они доели завтрак и вернулись в подвал. Завал уже разобрали, и два робота терпеливо ждали своих хозяев. – Когда-нибудь они обо всем расскажут нашим детям, – сказала Квое.