— Ну как, отдохнула, благородная Надия-ан-Тхемало? — ласково поинтересовался он. — Не пора ли рассказать, за что на тебя спустили имперскую полицию? А то что-то непонятно.
— Мал ещё понимать! — тут же вступилась Яха. — К красивой честной девушке всегда лезут, понятно зачем…
— Чтоб юбку отобрать! — язвительно поддержал он. — Для этого специально целый отряд из города прислали, ага? Это если б к тебе мимоходом пристали, было б понятно — но к тебе никто не приставал, тебя убить должны были! Хорошо, что не вышло…
— Бог уберёг! — согласилась Яха.
— Тоже мне бог! Сиденье стула! Ну так что скажешь, прекрасная йоха?
Девушка содрогнулась от воспоминаний и смерила его озадаченным взглядом. Таких разговоров от дурачка она не ожидала.
— А… зачем тебе?
— Ну не будем же мы сидеть в горах всю жизнь! — раздражённо ответил он. — Что-то надо решать! А для этого мне нужна информация!
— Уж не ты ли будешь решать, Эре-дурачок? — изумилась она.
— До сих пор решал! — отрезал он. — У меня опыт и навыки, а у вас?
«Вой-вой-вой, не лапайте меня, господин эпсар!» — вот и всё, что можете! Ну так что?
Девушка обиделась и отвернулась. Он усмехнулся. Это ничего, это бывает. Ей надо созреть. Ничего, время ещё есть.
— Яха, иди сюда! — позвал он.
Развернул недоуменную девойку, чтоб та заменила подушку, устроил голову на её мягком плече и заснул быстрее, чем ощутил затрещину. Правда, затрещина была такая… заботливая. Да и не оттолкнули его, а это указывало, что малограмотная деревенская батрачка почувствовала кое-что раньше и лучше, чем образованная учительница. А именно: Эре-дурачок исчез, и сейчас на его месте тот, кто единственный может спасти их жизни. И чтоб понять это, требовался вовсе не тренированный ум а… а что, собственно? Наверно, совесть. Ещё — честность. Ну, Яха обладала в полной мере и тем, и другим. Бедняжка.
* * * Вова П., он же Эре, что осложняло ситуацию…Как обычно, в конце четверти класс оставили на генеральную уборку. А потом ещё нужно было мыть окна в коридоре первого этажа. Все, как обычно, как в любой взятой наугад школе.
— О, мальчики, вы должны принести нам воды! — тут же заявила первая красавица класса, неотразимо и самоуверенно улыбаясь.
Он раздражённо оглядел её. Мда. Первой красавицей она была исключительно из-за своей склонности к полноте. На фоне семиклассниц-замухрышек её женственные формы привлекали всеобщее внимание. Ага, но вот как она будет выглядеть через десяток лет? Об этом почему-то никто не думал.
— Да я принесу воды, давайте ведра! — тут же вызвался доброволец.
Парнишка противно напоминал Яху своим трудолюбием и наивностью. Он что, всерьёз думал, что если поможет принести воды, к нему появится внимание? Ага, щас. Вот когда нужно будет пахать, вот тогда о нём и вспомнят. А обращать внимание девочки будут на грубияна Вовочку.
Класс генералили медленно. То кончился порошок. То тряпок не хватило на всех. То… а ему нужно было срочно бежать на завод металлоконструкций! Он там с десятого захода уговорил кузнеца сделать ему стальные заготовки для дротиков. И собирался уговорить на латы для рук. И если он не придёт, кузнеца придётся искать по новой. Блин… В раздражении он вызверился на всех, построил в две шеренги, и класс наконец привели в порядок.
— Мальчики! — сладким голосом пропела учительница по трудам. — Вы уже справились? Ой, какие славные у нас мальчики! Помогите нам окна помыть! Ну, вы же мужчины, как не стыдно отказываться! Да, только сначала вынесите столы из вон той аудитории! Ну, вы же у нас сильные!..
А кузнец не станет ждать какого-то пацана…
— А что, у нас технички зарплату за просто так получают? — громко осведомился он.
— У нас по уставу школа с самообслуживанием! — тут же возразила учительница.
Одноклассники заинтересованно придвинулись. Им вдруг тоже стало интересно, чем это занимаются в школе технички.
— При чём устав? — рявкнул он раздражённо. — Ставки есть? Нормативы есть? Вы же на эти коридоры берете обслуживающий персонал! Почему не работают? Школьники должны делать за бесплатно, да? Да ещё после уроков, во всём чистом, да? Где рабочие халаты?
— Я не нанимаю персонал…
— Нанимает директор, — понимающе кивнул он. — Очень удобно: раздать ставки своим людишкам, чтоб денежки шли. А работать будут дети за бесплатно — хотя эксплуатация детей запрещена законом… А, ещё родители должны работать! Вот вы просили моего отца вставить замок в кабинет? Между прочим, в школе есть рабочий по обслуживанию здания — но что-то мы его не видим! Муж директрисы, неофициальный, разумеется, если я правильно помню…
— Переписчиков, ты позволяешь себе лишнего! — предостерегающе сказала учительница.
— Да?! — искренне поразился он. — Ой, спасибо, наконец я понял, что это такое! А то вот недавно на танцах… ну, помните, где? Вот там, на танцах, вы ещё были с этим, из администрации, жирный такой… вы ему тоже сказали, что он позволяет себе лишнего! И там что-то ещё было про руки, про кофточку… Правда, потом вы оба почему-то…
Слушатели возбудились и зашумели, и он прикусил язык. Блин, да что это за класс такой озабоченный! Любой намёк расшифровывают сразу и однозначно не так!
Учительница тихо наливалась синевой и злобой.
— Ухожу, ухожу, ухожу! — поспешно сообщил он и отправился к выходу.
Но там его поджидало жестокое разочарование в лице симпатичной молоденькой девицы. В смысле, завуча по воспитательной работе. В смысле, она заперла дверь и никого не выпускала из школы, пока не закончится уборка!
— Тюрьма! — с чувством сказал он. — Ай-яй-яй! Как вам не стыдно! А ещё говорили, что пришли работать в школу по призванию, дарить радость детям и подобное… А сами тюрьму для детей устраиваете!
— Я не говорила… — растерялась завуч. — Я…
— Пошёл отсюда! — сказала техничка, высунувшись из гардеробной. — Сказано никого не выпускать!
— Мне же оружие надо делать! — безнадёжно сказал он.
— Детям оружие запрещено! — среагировала на знакомые слова красавица завуч.
— Вот прижмут вас к стенке! — сказал он злобно. — И нужно будет спасать вашу юбку!.. Вот тогда вы пожалеете, что у меня не окажется дротика в наручной обойме! Да поздно будет!.. Ит-тырк-кнорк-кнурсе!..
Где-то там должно было найтись незакрытое окно. Может быть. Ну, или разбитое окно, его-то всегда можно оформить… Он хмыкнул и в который раз подивился, почему это всегда ругается на языке другого мира, в каком бы мире сам ни находился. Да и вообще: маты почему-то всегда берутся из чужого языка! Ещё один вопрос к незадачливому Творцу…
* * * Неприятный ЭреОн проснулся оттого, что Надия собралась сбежать. Но одной бежать было страшновато, и она подговаривала Яху — и уже почти уговорила! Шум они устроили, как на базаре.
Подумай, что про нас начнут болтать в деревне! — страстно бормотала Надия. — Сбежали в лес в компании с дурачком! Жили с ним в его доме! Позор на всю жизнь!
— Он не дурачок, — вступилась за справедливость честная Яха. — Он говорит странно, совсем непонятно, и в лес всё время убегает от людей — а так он очень даже умный. Правда, как не убегать? Его братья Собаки каждый день били. И мельниковы дети тоже… да и концовские не отставали. У нас если кого не любят — все бьют.
— А почему не любят?
— Да говорит он странно! И ведёт себя тоже… вот, зачем-то нас спас.
Любой из наших на его месте так бы дунул — с собаками не нашли б!
— Так прямо и спас! — уязвлённо бросила учительница. — Сами же сбежали!
— Ну, эпсара ты удачно треснула! — признала Яха. — Я даже не заметила, чем. И когда. Но вот если бы он нас через стену не перетащил? У меня — во! — синяки во все руки! Как схватил своими железными пальцами, как дёрнул — я чуть выше стены не взлетела! Юбка на ушах, позорище! Хорошо, не видел никто!
Надия осторожно погладила аналогичные синяки на своих руках и поморщилась.
— Вот и будут говорить, что с дурачком по лесам бегала! — коварно намекнула она. — Заголялась перед ним, ночевала в одной постели… да, и ещё он на тебе спал! Каково, а?
— Да, невестой дурачка задразнят! — согласилась Яха неохотно. — Это ещё хуже, чем девачкой. Меня тогда и в городе никто замуж не возьмёт. Разве что пьяница какой или бродяга. Пропаду.
— Вот! Собирайся и пойдём! Уйдём на станцию, сядем в мандривку… нам бы только до столицы доехать! Или хотя бы до ближайшей переговорной раковины! Я бы родню вызвала! Уж они бы этому эпсару показали его место!
— Так раковина на станции есть, — сказала Яха, непонятно почему замявшись.
— Да!? Так чего же мы ждём? Давай собирайся! Я сейчас юбку накину… Яха?
— Переговоры дорого стоят, — покраснев, пробормотала девойка. — Очень дорого. У меня столько нет… А мандривка ещё дороже… А у меня денег… я же по цха-бланку должна была ехать, за счёт тхемало…
— Ты нищая, значит? — рассеянно удивилась дочь тхемало. — Понятно… А у дурачка деньги, интересно, есть?
— Может, и есть, — сказала багровая от унижения Яха. — Родители его первые богачи. Только воровать нехорошо. За это из деревни в степь изгоняют! Ты лучше расскажи ему, что он просил. Может, он тогда сам поможет.
— Да что я ему расскажу?! — вознегодовала дочь тхемало. — Он же сам все слышал! Мы налоги два года не платили! За это по имперским законам могут всю семью повесить! Тхемало этот — идиот почище нашего дурачка, все мозги давно пропил! Все проиграл в кабаках — а был когда-то боевым офицером! Меня к нему родня отправила почему? Думали, честь гвардейского офицера защитит надёжнее всякой охраны! Как бы не так! У тхемало и чести-то никогда не было, не то что денег на налоги, каждый вечер от него отбивалась, как какая-то кухарка…
Она резко замолчала, осознав, что увлеклась и несёт лишнее. И наконец выпустила из рук юбку. Кажется, до неё дошло, что мир за пределами этого жилища только и ждёт, чтоб её сожрать.
Он подумал и решил подать голос. Всё равно девушка опомнилась и больше ничего не скажет по доброй воле.
— Очень интересно! — сказал он и зевнул. — Продолжай, пожалуйста, в том же направлении.
Он терпеливо переждал испуганные визги и уставился на красавицу учительницу — тем более что она действительно была красавица, в такой-то рубашонке.
— Ты не дочь тхемало, — пробормотал он задумчиво. — А я не сын своего отца… Стоит повзрослеть, и такие удивительные факты открываются! Так… рассказывать ты ничего не хочешь, потому что раскрывать подробности жизни благородного сословия перед каким-то деревенским дурачком… недостойно. Ну, я согласен с этим. Однако судьба твоя сплелась с моей. И Яху занесло сюда же. Надо как-то расплетаться!
Надия невольно кивнула. Да, надо расплетаться. От связи с дурачком за всю жизнь не отмоешься. Всё-таки у богатых — свои судьбы, и иногда правильнее уйти в смерть, чем принять жизнь из рук… вот такого вот.
— Любоваться твоими стройными ножками должен принц, — в тон её мыслям сказал он. — Не дурачок из провинции. Это — не по моему уровню жизни.
— Ну вот, я же говорила! — воскликнула Яха. — Слышишь, как он бормочет? Ничего не понять!
Они оба её проигнорировали.
— Договоримся так: я задаю вопросы, ты отвечаешь. Ты не болтаешь о секретах власти, ты просто отвечаешь на допросе. Коротко, ясно, ёмко. А я на основании твоих ответов нахожу способ расплести наши судьбы. То есть, в свете уже услышанного, переправлю тебя к могущественной родне. Можешь не соглашаться вслух, просто кивни.
Девушка безнадёжно вздохнула. У неё не оставалось выбора.
— Тогда вопрос: а ты, собственно, кто такая? В смысле, родовое имя, положение рода в столице — и почему ты здесь, в глуши, на попечении отставного пьяницы.
— Ого! — невольно вырвалось у неё. — Как на допросе!
— Почему как? — удивился он. — Я сразу сказал, что это допрос! Итак, начинай, времени на раскачку нет! А ты, Яха, не торчи столбом у очага, здесь и без тебя украшений достаточно! Ложилась бы спать! Вполне может статься, что тебе придётся тащить Надию через горы… ты, кстати, Надия или уже не Надия?
— Надия-ир-Малх! — с непонятной гордостью сказала девушка. — Я принадлежу к высшей знати империи!
Яха ойкнула и попробовала вскочить. Он не глядя поймал её руку и усадил рядом.
— А что, в империи принято насиловать девиц из высшей знати? — с искренним любопытством спросил он. — Тот эпсар выглядел очень уверенным в своих правах.
— Он не знал, на кого покусился!
— Так сказала бы! Время у тебя было: пока бы он ещё понял, что у твоей юбки нет пуговиц!
Надия на глазах потеряла уверенность и гордость.
— Семья в опале, — пробормотала она. — Таких иногда специально унижают. Враги, завистники… Меня потому и убрали из столицы, что там я не была в безопасности. Но вот нашли и здесь. И даже если бы я заявила, кто я такая — могли бы унизить всё равно. По приказу. А потом бы кого-нибудь из солдат наказали — и закон соблюдён. У нас так часто делают с опальными.
— Угу, — озадаченно сказал он. — Тогда зачем ты рвёшься в столицу, где тебе ничем не смогут помочь? Семья же в опале?
— А я не принадлежу к семье по крови! — сказала девушка и покраснела. — У меня мама… В общем, есть и ещё влиятельная родня! Мой настоящий отец, если узнает, что подняли руку на его дочь, головы всем поотрывает! Ему империя не указ!
— Надо же, какой могучий мужчина! Надеюсь, не личный кучер твоей мамы, как иногда бывает? А то что-то он дочурку не забрал к себе…
— Закрой рот, дурак! — зло сказала девушка, потеряв самообладание. — Мой отец не может забрать меня к себе, потому что он из Бессмертного народа! Он — эльф!
Он помолчал. И ещё помолчал. А Яха — та вообще оцепенела и перестала дышать.
— Ты — полуэльфийка? — наконец спросил он.
Девушка гордо кивнула.
— Угу. Но вот в чём дело… эльфов не бывает.
И он с насмешкой уставился в глаза потрясённой красавицы.
— Эре… — выдавила она. — Я… я… ты вообще хоть что-то усвоил в школе? Я же что преподавала?
— Сказки! — буркнул он. — Сказки — вот что ты преподавала! Наш мир стоит на трёх китах — неслабо, да? Надо быть полным идиотом, чтоб вот это изучать… мда.
— Я преподавала в соответствии с методическими разработками столичного института благородных девиц! — возмутилась учительница, совершенно забыв, в каком виде, где и перед кем она выступает. — Три кита — это же аллегория, Эре! На трёх народах держится наш мир, и один из них — Вечные! Для деревенской составляющей империи положено преподавать историю именно так, в сказочно-аллегорической форме, для лучшей доходчивости!
— Лучше бы просто сказала, что, мол, такое дело, во всех обитаемых мирах нет и не было ни эльфов, ни гномов, ни тем более магии, а у вас на Жери Светлолиственной всего полно вопреки законам мироздания…
— Эре, ты дурачок, да?
— Конечно, дурачок! — проворчала Яха. — Магии у него нет, видите ли… А мандривки тогда что? А переговорные раковины? Даже у нас в деревне одна есть!
— Ах, раковины! — вспомнил он. — Разумеется, раковины… допотопные ультракоротковолновые средства связи, на микрочипах чуть ли не первого поколения, с батарейками в мизинец…
Он нащупал свою сумку, покопался там, достал сумочку Надии, украшенную жемчугом, раскрыл, всмотрелся при свете очага. Учительница стремительно покраснела, хотя никакие подштанники туда поместиться не могли даже теоретически.
— Ага! — удовлетворённо сказал он. — Мне действительно не показалось. Вот тебе раковина. Она? Это у полицейского в кармане было, не удивляйся. Я её в твою сумочку положил, чтоб мусором не забилась. Кстати, и сумочку забери, твоя все же…
Он терпеливо переждал восторженный визг, жаркие обнимания и целования. На какое-то время ему показалось, что их судьбы действительно расплелись, и он стал непривычно благодушным.
— Яху не забудь взять! — пробурчал он. — Пропадёт девойка в городе без тебя. И хорош целоваться, тоже мне, универсальная валюта женщин во всех мирах и народах…
Глава шестая
В виде исключения — просто ВолодяУчитель истории в виде исключения был мужчиной — и потому себя работой не утруждал. Методическая манера его была незатейлива и эффективна: в начале урока распределить абзацы учебника по ученикам — и вперёд, читайте молча. А в конце урока выслушать пересказ прочитанного, не особо вслушиваясь — и произвольно расставить оценки. Естественно, двоечников у него не бывало. Ну, а пятёрки он ставил общешкольным отличникам, чтоб не портить отчётность. Очень удобная у него была позиция, бесконфликтная. Для школы — просто бесценное качество.
— Прочитал? — скучающе спросил учитель. — Рассказывай.
Класс привычно оживился. Ещё бы — Вову спросили! И сейчас он что-то ляпнет!
— Прочитал, — признался он. — Вранье полное.
— Мда? — протянул учитель, не удивившись. — Ну, обоснуй.
— Деревни в те времена не могли быть такими бедными и малолюдными, — пояснил он. — Чисто логически: новое поселение образуют кто? Переселенцы. В количестве не менее двух семей, потому что инцест и тогда был предосудителен. Деревенская семья — это муж, жена и все дети, кого она успевала родить, примерно десять-пятнадцать. Так что в следующем поколении имеем что? Сорок-пятьдесят дворов, с учётом пришлых. А пятьдесят дворов — это, уже через поколение, двести-триста взрослых и около пятисот детей. Я бы не назвал такую деревню маленькой!
— Неверно, — поправил учитель. — А высокая детская смертность? Оставалось в живых…
— Вранье! — уверенно заявил он. — Не было смертности! С чего бы, сами подумайте! Экологически чистая разнообразная пища, труд на свежем воздухе, отсутствие бытовых ядов типа табака и крепкого спиртного — с чего бы смертность?