– Ну все, не будет у меня Нового года. Дома буду сидеть, селедку есть и телик смотреть.
– А ты почему не примерила платье? – с ненавистью в голосе осведомилась Олечка, обычно улыбчивая и приветливая.
– Да куда мне! – отмахнулась я. – В гости не собираюсь, вечернее платье мне не нужно, да и цена у него заоблачная.
– Так нечестно! – загалдели все. – Мы мучились, а ты уклонистка! Давай, живо натягивай!
– Посмотрите на меня! – закричала я. – Мне красный цвет по жизни не идет! Да и в бедрах будет узко!
Напрасно! Меня буквально впихнули в алый, пахнущий дальними странами кусочек шелка. Платье легко скользнуло по телу, подол ласково пощекотал колени.
– Да вы только посмотрите! – восхищенно пропищала Олечка. – Платье просто сшито для Мариши!
Я бросилась к зеркалу – на меня смотрела совсем незнакомая женщина. Красивая, уверенная, словом, таких можно увидеть только в голливудских фильмах.
– А говорила, что красный не идет. Ты на себя не похожа, честное слово. Вот только чуть-чуть добавить рыжего цвета твоим светлым волосам – и просто королева! – Ирка мурлыкала и обхаживала меня, как кошка кусочек колбасы. – Покупай платье. Можешь в рассрочку.
И я решилась.
Дома я не отважилась примерить платье. Просто повесила его в шкаф, понимая, что стала жертвой массового психоза. Мне же некуда надеть такую роскошь, а те деньги, которые я должна заплатить за него завтра, придется изымать из нашего с Сережкой бюджета. А мы договаривались, что он купит на эту сумму что-то железно-электронное для своего обожаемого компьютера.
Понятно, что вечером, когда я доложила мужу о своей «преступной» трате, мой муж разразился невнятной руганью, обозвал меня транжирой и уткнулся носом в экран компьютера, не реагируя больше ни на одно мое слово.
Утро тридцатого декабря прошло в грозовом молчании. Проглотив завтрак, Серега буркнул:
– До вечера, – и хлопнул дверью.
Я взяла деньги из нашей общей «казны» и, напялив старый трикотажный костюм, пошла на работу. Шла и жалела себя. Вот, думала, идет уже немолодая тетка, шаркает ногами в раздолбанных сапогах, без прически, без макияжа.
А на улице светило солнце, нежно поскрипывал снег под ногами, навстречу мне шли радостно щебечущие молоденькие девушки. Ухоженные, в элегантных курточках и шубках.
«Ну-ну, – злобно думала я в метро. – Все веселые, ждут праздника. А я даже не знаю, принесет ли Серега сегодня елку?»
Это было у нас традицией – вместе наряжать елку тридцатого декабря и проводить новогоднюю ночь в уютном семейном кругу. Вот только в последнее время это мне немножко надоело. В то время, когда мы только поженились, все было здорово. О каждой новогодней ночи вдвоем память хранит самые чудесные воспоминания, вон даже сейчас мурашки по коже. Но в последние три года мы скучно сидели за красиво сервированным столом, не отводили глаз от телевизора и звонили друзьям с поздравлениями.
Пережив кошмарный день, я, полная мрачных предчувствий, спешила домой. Первое, что почувствовала, открыв входную дверь, – смолистый аромат ели.
– Сережка! – взвизгнула я. – Ты елку купил!
Вихрем ворвалась в гостиную, чмокнула мужа в щеку, принялась доставать корзинку с игрушками.
– Давай прямо сейчас ее и нарядим, да? – Я заискивающе посмотрела мужу в глаза.
Он соизволил согласиться. Вечер прошел довольно мирно. Ночь – спокойно, то есть каждый думал свою думу и с тем уснул.
Тридцать первое декабря.
У Сереги на работе дежурство на полдня. Тем лучше. Успею прибраться в квартире, подготовить новогодний стол.
В двенадцать, когда я домывала пол на кухне, в дверь позвонили. В этом звонке было что-то тревожное. Открыла дверь – Алка, моя старая школьная подруга. Сразу с порога она заявила:
– Только ты можешь меня спасти. Вопрос жизни и смерти.
Я посторонилась, пропуская подругу в прихожую. Надо знать Алку, чтобы понять неординарность момента. Подобные фразы совсем не в ее стиле.
– У тебя елка есть? – задала она странный вопрос.
Я, ожидавшая более страшного, вздрогнула:
– Ну да, вчера поставили с Серегой.
– Покажи, – потребовала подруга и потопала в гостиную. – Ага-ага, в самый раз, – бормотала она, внимательно оглядывая мою елочку.
– Вон, смотри, домик и клоун. Их мы с тобой вместе покупали еще в школе, помнишь? Ага, а вот набор из «Детского мира». Все сходится, – глухо бормотала она.
Я молча наблюдала за Алкой. Неожиданно слезы горохом посыпались из ее глаз. Это было ужасно. Стирая их тыльной стороной ладони, подруга принялась снимать игрушки с ветвей.
– Вот и хорошо, вон и Снегурочка, как у меня.
– Погоди! – взревела я, не в силах вынести разор своей елки. – Что случилось?
Алка отпрянула:
– Понимаешь, какая штука, – и слезы вновь заструились по ее лицу, – Толик купил наконец витрину для коллекции, о которой мы давно мечтали.
Я кивнула.
– Так вот, – трагическим голосом вещала Алка, – он ее собрал, поставил, решил подключить подсветку, а она… Она…
– Ну? – не выдержала я. – Говори уже!
– А она упала на елку. Развалилась вся. От игрушек один мусор остался, от витрины осколки, от елки – иголки. А Бася и Туся через два часа должны быть дома (Бася и Туся – четырехлетние близнецы Борис и Татьяна). Они привыкли, что в это время дома уже елка, а под елкой подарки… Я отправила Толика в магазин, но нужны свои, знакомые игрушки, иначе они расстроятся. Понимаешь? – Алка стерла со щеки последнюю слезинку и деловито осведомилась: – А коробочки какой-нибудь нет?
Я оглядела свою голую, жалкую елку, припомнила горести последних дней и твердо задержала руку Алки с очередной игрушкой.
– Послушай, я не согласна. У тебя все будут рады и счастливы – и Бася, и Туся, и Толик, и ты. За мой счет! А я как? Ты же знаешь, Сережа любит этот праздник не меньше твоего. Как МЫ будем его встречать без елки? Тем более что… Нет, давай мои игрушки обратно.
К положительным чертам характера подруги можно отнести безусловное чувство справедливости. Она кивнула:
– Ты права, я веду себя как эгоистка. Давай встречать Новый год вместе. У нас.
– Но ты же знаешь, что Сережа любит бывать в Новый год дома, – уныло заметила я.
Но почему-то мне страшно захотелось поехать к Алке.
– А мы знаешь что, – затарахтела Алка, – мы его перехитрим. Он на дежурстве? Значит, так. Едем сейчас ко мне. Забирай свое угощение и наряды. Устроим все у нас. Толик позвонит Сереге и позовет его на распродажу компьютерных штук.
– Не получится. – Я покачала головой. – Я истратила Сережкины деньги.
– Ерунда, – отмахнулась подруга. – Считай, что это будет наш с Толиком новогодний подарок. Главное – задержать мужчин как можно дольше. Придумаем им задание до одиннадцати часов!
Идея Алки увлекла меня. Проворно упаковав игрушки, пироги, костюм Сережи, я внезапно сдернула с вешалки алое платье и решительно запихнула его в сумку. В косметичку я положила пену для волос, дающую волосам «восхитительный рыжий оттенок».
Далее все шло по сценарию Алки. Мы нарядили елку, едва успев к приезду Туси и Баси, умилились их восторженным лицам при виде елки и подарков.
Толик позвонил Сереге, и мужчины отправились на шопинг. Мы с Алкой готовили стол, «придали моим волосам рыжий оттенок», Туся и Бася скакали вокруг елки, такса Элси оглушительно лаяла, Алка болтала с друзьями одновременно по домашнему и мобильному телефонам.
Время от времени с краткими сводками о ходе операции звонил Толик. Мужчины купили и компьютерные «штуки», и витрину, и получили новое задание от Аллы. С каждым звонком голос Толи становился все задорнее, видимо, мужчины успевали чем-то согреваться в последний декабрьский день.
Ровно в одиннадцать раздался звонок в дверь. Тяжело топая, Толик и Серега внесли очередную витрину, выудили из карманов прочую добычу.
– С Новым годом! – воскликнула Алка и повисла у своего мужа на шее.
Элси залаяла, дети заверещали, телефоны зазвонили одновременно, а мой ошалевший супруг во все глаза смотрел только на меня. Он сделал пару шагов вперед, успел заметить парадно накрытый стол, еще пара шагов…
Я стояла перед ним в своем новом алом платье. Сердце колотилось, как бешеное, а глазам стало горячо. Серега приблизился ко мне, нежно провел руками по обнаженным плечам и притянул меня к себе.
– Какая ты красивая и… желанная! – прошептал он. – Я бы тебя ни за что не узнал в этом платье! Как же я люблю тебя!
Я едва дышала. Он поцеловал меня долгим поцелуем и потом, глядя в глаза, сказал:
– Давай договоримся – теперь каждый Новый год будем встречать в гостях или где-нибудь еще. И каждый Новый год ты будешь покупать себе новое вечернее платье!
Балет для мафиози
Балет для мафиози
Я бродила по осеннему парку, собирая самые красивые листья, и составляла букет. Однажды я обратила внимание, что кленовые листья напоминают человеческую ладонь – так и хочется пожать распластанную дружескую пятерню. Притихшая природа успокаивала меня, отгоняла грустные, навязчивые мысли.
В последнее время все в моей жизни запуталось, и сейчас я пыталась найти решение. Итак, что я имею на сегодняшний день? Карьера балерины позади, с первым мужем давно разошлась, есть диплом балетмейстера и работа педагога-репетитора в театре классического и современного танца. Есть длящиеся пять лет отношения с директором театра Юрием Самойловым. На первый взгляд как будто неплохо. На самом деле – сплошная беда.
Мне очень хочется ставить в этом театре балеты. Но мне не дают. Первые годы работы я еще сопротивлялась, настаивала, жаловалась директору. Юрий всегда меня внимательно выслушивал, обещал помочь, поддержать, но время проходило, и в моей жизни ничего не менялось.
Изменения претерпели только мои отношения с директором – из служебных они превратились в личные, а потом в очень личные. В глубине души я надеялась, что хотя бы это поможет моему продвижению, но ошиблась. После последнего разговора, когда в очередной раз мне было отказано, я пригрозила уходом из театра. Он усмехнулся. Я ушла, хлопнув дверью. Все выходные я провела на телефоне – созванивалась с одноклассниками и сокурсниками в поисках работы. «Ох, Надюш, – вздыхали они, – знаешь, какое время… Самоокупаемость, сами едва держимся».
Открывая дверь квартиры, я услышала телефонный звонок. Бросив свой осенний букет на тумбочку в прихожей, я поспешила поднять трубку. Звонил мой одноклассник Митя Полетаев из заштатного городка Светлицка Новосибирской области. Он попал туда после бурных перемен в своей жизни и теперь тихо спивался, работая репетитором в местном театре музыкальной комедии, где дотягивал до приемлемого уровня слабенькую балетную труппу.
В театре освободилось место главного балетмейстера, и Митя сразу подумал обо мне. Дирекция одобрила мою кандидатуру. Постановку балета «Доктор Живаго» спонсирует Совет городских предпринимателей, и мой гонорар составит солидную сумму в долларовом выражении. Вылетать к месту новой работы нужно как можно скорее.
– Митя, ты прелесть! – закричала я в трубку. – Я постараюсь взять билеты на вечер!
Радостное возбуждение охватило меня. Сама судьба преподнесла мне решение. Прощай, Самойлов!
Неказистый фасад, давно требующий ремонта, узкие пыльные коридоры, тесный репетиционный зал, крохотные гримуборные и на удивление удобная сцена с хорошим наклоном – так выглядело пристанище муз в Светлицке.
Шла репетиция. Все, как везде – палка, ряд артистов.
– Андрей, будем ноги поднимать или не будем?! – гремел голос репетитора. – Нелли, посмотри на свою ногу, что это за бедро!
На стук двери репетитор оглянулся – да ведь это Митя! Как он изменился! Мы расцеловались, по ровному ряду стоящих у станка прошел шелест, и двадцать пар глаз впились в меня. Женщины, среди которых было очень мало молодых, поправляли прически, макияж, а те, кто работал «вполноги», – подтянулись. Каждая понимала важность момента.
– Мы с тобой поболтаем позже, – пообещал мне Митя, – а сейчас – извини… Приходи вечером, сегодня мы работаем наш последний премьерный спектакль. После спектакля – ужин со спонсорами и мэром города. Ничего мужик, толковый. Честно скажу, повезло нам, что такой меценат оказался. Иначе, – и он полоснул ребром ладони по горлу.
Митя хлопнул в ладоши, концертмейстер ударил по клавишам, репетиция продолжилась.
– Как ваше впечатление? – поинтересовался директор театра после спектакля за роскошным ужином. Местный Совет предпринимателей явно не скупился на нужды культуры. – Сам знаю, что спектакль слабенький. Но где взять кадры? Зарплата нищенская, развлечений никаких, тоска. Вот и глушат все водку. Не каждый день наши «отцы города» оплачивают премьеры.
Последнюю фразу директора уловил Сибирцев, мой визави, тот самый городской меценатмэр. Он внимательно изучал меня своими цепкими глазами весь вечер и, казалось, был теперь рад предоставившейся возможности вступить в разговор. Мэр весьма любопытно описал процесс принятия решения о постановке балета, а также пообещал, что теперь городские власти будут всегда со вниманием относиться к нуждам театра.
– Это ведь наш единственный, так сказать, очаг культуры, – сообщил он в заключение.
Начались репетиции. Я все реже вспоминала Москву, Самойлова, театр. Я жаждала реванша, мечтала о том, как вернусь с победой в Москву, и Юрий поймет наконец, что он был не прав. Новые впечатления, новый город, а также повышенное внимание ко мне со стороны мэра Сибирцева стирали грустные воспоминания.
Чем ближе день премьеры, тем ожесточеннее становились споры, возникали скандалы. То актеры отказываются надевать утвержденные, уже сшитые костюмы, то травмы, то неожиданные срочные вводы, то интриги и истерики.
Неоднородный состав труппы, разный уровень подготовки заставляли меня перекраивать уже почти готовую канву балета. Но несмотря ни на что, я работала с наслаждением. Наконец-то я могла утолить свою многолетнюю жажду творчества!
Пролетела генеральная. В день премьеры я получила от Сибирцева корзину роз – говорили, что из лучших теплиц Новосибирска. Я с недоумением вглядывалась в афишу своего спектакля, на которой аршинными буквами значилось: «Балетмейстер – Надежда Снегирёва».
Неужели это я? Неужели свершилось?
Спектакль имел успех. Ах, если бы мне удалось поставить его в Москве! Все превозносили мои таланты до небес, я же от чистого сердца поблагодарила артистов – они честно работали на пределе своих возможностей и показали самое лучшее, на что были способны. Все районные и областные газеты дали положительные рецензии, хороший отклик даже пришел из Москвы. Я расписалась в получении неслабого гонорара. Теперь я – богатая женщина.
В предпоследний перед моим отъездом день меня вызвал к себе директор.
– Надежда Викторовна, – торжественно объявил он, – дирекция предлагает вам место главного балетмейстера театра. Мы будем платить вам оклад, а также Совет городских предпринимателей обещал поддержку Я знаю, что Светлицк – это не престижно. Вполне очевидно, что ваш успех здесь – своеобразный трамплин для, так сказать, покорения новых высот там, в Москве. Но вы все-таки не отказывайтесь сразу. Подумайте, ладно? Только думайте скорее, через неделю вакансия должна быть закрыта. Так что мы ждем.
– Возвращайся, Снегирёва, – провожая меня в Москву, шмыгал красным носом Митька Полетаев. – Мы с тобой здесь такое сочиним!
Попрощаться со мной пришел мэр:
– Я бы очень хотел, но не смею удерживать вас. Может быть, вы подумаете и вернетесь?
«Нет, не вернусь, – вертелось в моей голове, – никогда не вернусь». Хотя почему-то мне было очень грустно.
В Домодедово ко мне неожиданно подошел Юрий с букетом роз.
– Здорово, лягушка-путешественница! – поцеловал он меня в щеку.
В теплой темноте «BMW» по дороге домой Юрий долго распространялся о планах театра на будущее, рассказывал о последних сплетнях и интригах.
– Ну почему ты меня не спросишь, как мои дела? – не выдержала я.
– Наслышан, наслышан, – насмешливо протянул он. – Ну, потешила местных мафиози, и ладно! Мы же здесь настоящее дело делаем, не какая-нибудь деревня…
Злые слезы жгли мне лицо:
– Значит, ты считаешь, что мое место только в деревне?
– Ну, не надо так критично, – засмеялся он, – просто сейчас не время, понимаешь?
«BMW» затормозил у моего подъезда.
– Приглашаешь? – Юрий взялся за ручку дверцы машины.
– Нет, дорогой, – отрезала я. – Хочу попрощаться с тобой. Наверно, надолго.
– Подумать только, какая звезда! – Он с грохотом швырнул мой вынутый из багажника чемодан на асфальт. – Еще на пузе приползешь!
Когда я вошла в квартиру, на меня пахнуло нежилым. Было в этом запахе нечто тревожащее, горьковатое, я оглянулась – на тумбочке, свернувшись в трубочку, лежали сухие кленовые листья – как привет старого друга из далекого сентября. Не снимая пальто, бросив чемодан, я решительно схватила телефонную трубку:
– Справочная? Когда ближайший рейс в Новосибирск?
Сувенир
– Добрый день. Коммандитное товарищество «Лорен и Компания» слушает, – скороговоркой проговорила Ирина Дятлова в трубку, продолжая делать на полях документа пометки. Первоклассница дочь трезвонила с душераздирающими проблемами каждые десять минут.
Анна Георгиевна, старший секретарь-делопроизводитель, похожая на старуху Шапокляк, неодобрительно глянула поверх очков. Чувствовалось, что у нее на языке так и вертится едкое замечание: «Детей надо воспитывать дома».