Гратц задумчиво посмотрел на собеседника.
— И что же от меня нужно?
— Вы ведь своих соотечественников видели? Тех, в чьих казармах вас разместили?
— Видел.
— Ваше мнение о них? Это хорошие солдаты?
— Они ими были, герр генерал-лейтенант. Когда-то…
— Верно! Это не солдаты бундесвера, хотя и одеты в его форму. Наёмники, если быть откровенным до конца.
— Я примерно так и подумал, — медленно наклонил голову майор.
— Профи… — развёл руками англичанин. — Возьмётесь за них, а? Пусть это и наемники — но они немцы! А уж воевать-то ваши соотечественники всегда умели… и получше других!
Генерал бросил презрительный взгляд на то место, где недавно сидел американец.
— Не пожалеете? — спросил немец. — Я и мои парни — жестокие преподаватели! Среди нас нет ни одного, прослужившего менее десяти лет! П р а в и л ь н о й службы, герр генерал-лейтенант!
— Ну, положим, хлюпики нам в будущем и не нужны… Как это у русских говорят? За одного побитого — двух целых дают?
— Двух небитых, герр генерал-лейтенант.
— Знаете эту поговорку?
— И не только её.
— Тогда, — Стюарт встал, — принимайте батальон! Отныне вы там — первый после бога!
— Яволь, герр генерал-лейтенант! — принял строевую стойку майор.
— Оставьте моему офицеру адреса ваших близких — у кого они есть. Не обещаю многого, сами всё понимать должны, но…
— Я понял. Мы тоже слушали радио и имеем представление о происходящем.
Проводив глазами уходящего, Стюарт некоторое время сидел молча, потом поднял телефонную трубку.
— Крэндон? Зайдите ко мне.
Вошедший полковник, по знаку своего начальника, присел напротив.
— Сэр?
— Что там с пехотинцами Морригана?
— Командование принял майор Берил. Он, в отличие от своего начальника, вполне здравомыслящий офицер.
— Да… не ожидал я от полковника таких демаршей… А ведь казался вполне вменяемым человеком!
— Морриган привык мыслить штампами, — пожал плечами Крэндон. — «Мы живём на деньги налогоплательщиков». Он и впрямь готов вызвать солдат для снятия с дерева очумевшего кота у не менее обалдевшей от климакса домохозяйки!
— Демократия! — фыркнул генерал. — От американцев ничего так и нет?
— Боюсь, сэр, что и не будет. Туда всё же попало немаленькое число русских ракет…
— Ну, хоть что-то русские сделали хорошо! — удовлетворённо кивнул Стюарт. — Вовремя мы подбросили им точные координаты целей!
— И всё-таки, сэр… — осторожно заметил полковник, — это наши союзники. Может быть…
— Нет, Джеймс! Союз всадника и лошади? Не смешите меня! В этом мире возможен лишь один центр силы — мы! С других баз вести есть?
— Здесь всё в норме. Развертывание прошло успешно, потери минимальны, в пределах расчетных. Только из метрополии ответа до сих пор нет. Послать туда разведгруппу?
— Я читаю сводки регулярно. Там сейчас филиал преисподней, Крэндон! Наши наблюдатели докладывают жуткие вещи. Кое-где уже и до каннибализма дошло… Нет, Джеймс, полагаю, что какая-то из русских ракет всё же упала где-то поблизости от нашего объекта.
— Или у противника были его точные координаты.
— Я и об этом думал. В конце концов, у русских тоже не простаки сидели. А скрыть приготовления такого масштаба от глаз «общественности» и газетных писак… Плохо… хотя чего-то подобного можно было ожидать.
— Жаль, сэр. Нам придется налаживать там все заново.
— Ну, по крайней мере, большинство этих дармоедов вскоре вымрет, если ещё не передрались насмерть за кусок хлеба. Продовольственные запасы там и так-то были невелики, а уж сейчас… Что мы имеем от этого… как его… ну, от русского?
— Сценариста?
— Ну да! Он так и сидит в подвале, опасаясь высунуть свой нос на улицу?
— Сидит, сэр. Последние радиограммы были совсем уж паническими. Сил у него осталось мало, запасы продовольствия на исходе. Все планы Сценариста рухнули, и он теперь просит помощи от нас.
— А Санта-Клауса ему не выслать? Он совсем выжил из ума? Что этот деятель вообще о себе возомнил? Я что, должен отправить ему спасательную экспедицию? Других дел у нас нет? Подписался выполнить сложную задачу, получил под это дело приличные средства. А теперь облажался — и в кусты? Посылайте этого типа в задницу, Джеймс!
— Да, сэр, мы примем соответствующие меры. Так или иначе, но он своё отработает…
— Смирно!
Шеренги солдат во флектарне качнулись и замерли. Глаза стоящих в строю людей уставились на группу офицеров перед ними.
— Герр майор! — гауптман Кашке повернулся к своему командиру. — Батальон по вашему приказанию построен!
— Вольно, гауптман!
— Вольно! — гаркнул тот, поворачиваясь к строю.
По шеренгам снова прокатилось движение, кое-кто из солдат расслабился и на американский манер сцепил руки за спиной.
— Так… — майор сделал вперёд несколько шагов. — Была команда «Вольно», или я что-то не так сказал?
Он обвел глазами строй.
— Гефрайтер! — стоявший неподалёку ефрейтор вздрогнул, настолько резким и жестким был оклик офицера. — Ко мне!
Печатая шаг, тот вышел из строя и, остановившись перед майором, отдал честь.
— Ефрейтор Ранке, герр майор!
— У вас странная строевая стойка, гефрайтер…
— Но…
— Что?!
— Виноват, герр майор! — вытянулся ефрейтор. — На строевом смотре базы так стоят все солдаты гарнизона!
— Вы — не все, Ранке! Прежде всего — те, кто здесь присутствует, немецкие солдаты! Во всяком случае, были ими раньше. Так что рекомендую напрячь память и вспомнить, как должен стоять в строю настоящий немецкий солдат.
— Так точно, герр майор!
— Встать в строй!
— Яволь!
Хрустя подошвами ботинок по щебенке, Гратц молча прошелся вдоль строя. Резко развернувшись, остановился.
— Мы ещё не знакомы, майне херрен… но ничего, это дело поправимое. С сегодняшнего дня — я ваш командир! Майор Гюнтер Гратц, если ещё кто-то не в курсе дела. Второй отряд подразделения «GSG-9». Мои товарищи — отныне ваши командиры и инструкторы, тоже оттуда. Вопросы есть?
В строю возникло и тотчас же затихло неясное гудение.
— Знаете, стало быть… — усмехнулся уголками губ новый комбат. — Это хорошо… меньше придется объяснять.
Солдаты не произнося ни единого звука, стояли перед майором.
— Так вот! У вас есть десять минут. Только десять — и ни секундой больше! Те из вас, кто хочет рискнуть — и остаться, будут стоять передо мною после команды на построение. Те, кто не хочет, могут сложить свою форму — немецкую форму! — обвел глазами строй батальона Гратц. — Вон там… и проваливать ко всем чертям! Они не хотят быть немцами — скатертью дорога, как говорят русские! Иначе говоря — пусть убираются! А на оставшихся — посмотрю я… и мои боевые товарищи. Возможно, что не все из вас заслужат право именовать себя немецким солдатом. Ну, а те, кто этого достоин… с вас начнется восстановление Германии! Все поняли? Разойдись!
Шеренги дрогнули и рассыпались на мелкие группки людей.
Посмотрев на это, майор отошел в сторону и присел на большой валун. Хрустнула щебенка — сбоку подходил Кашке.
— Садись, Фридрих! — похлопал рукою по камню майор. — Тут хватит места.
— Спасибо! — гауптман присел рядышком. — Смотри, некоторые сбрасывают форму прямо на землю — спешат!
— Наёмники… чего ты от них хотел?
— Немцы…
— Они были немцами. Пока не продались этим заморским хлыщам.
— Смотри, Гюнтер, генералу это может придтись не по нраву!
— И даже наверняка, — кивнул майор. — Но он промолчит.
— Почему?
— Ему нужно пушечное мясо, Фридрих! А своих солдат он бережёт! Как же — англичане! Есть, правда, ещё и американцы — но я им тоже не завидую.
— Отчего же? Их же больше!
— Было больше, хочешь ты сказать. Сейчас там филиал преисподней. И им не до выпендрёжки. Как правильно сказал генерал, авианосец на помощь уже не приплывёт… Так что, я бы на их месте, не особенно задирал нос. Их полковник попробовал — сидит в гарнизонной тюрьме.
— Стало быть, нам тоже ничего не светит, а, Гюнтер?
— Как сказать, дружище… как сказать…
— Майор! — голос полковника в трубке телефона был сух и официален. — Локатор зафиксировал воздушную цель! Судя по скорости, транспортный самолет.
Минуту хлопаю глазами, с трудом выламываясь из сна. Блин, полтора часа как прилег! Что они, попозже не могли прилететь?
Бросаю взгляд на часы. М-м-да… скорее уж — пораньше. На часах половина пятого утра.
— Машину я выслал, — чуть добреет в трубке голос полковника. — Большой срочности нет, в зону поражения цель войдёт ещё не скоро — успеете доехать до нас.
В операционном зале «Дарьяла» я бывал только мельком, не до того. Да и делать это было незачем — локатор всё равно не работал. Но после того, как запустили реактор, всё вошло в привычную колею.
— Машину я выслал, — чуть добреет в трубке голос полковника. — Большой срочности нет, в зону поражения цель войдёт ещё не скоро — успеете доехать до нас.
В операционном зале «Дарьяла» я бывал только мельком, не до того. Да и делать это было незачем — локатор всё равно не работал. Но после того, как запустили реактор, всё вошло в привычную колею.
А это впечатляющее зрелище, однако! Что-то подобное я только в кино раньше видел. Доклады же операторов и вовсе звучали, как цитаты из фантастического фильма. Только имперских штурмовиков вдоль стен не хватало для полного антуража…
— Присаживайтесь сюда, майор! — приветливо машет мне рукой Лапин. — Здесь все сдублировано, сами увидите.
Сдублировано… что? И чего я должен увидеть?
Непонимающе смотрю на монитор компьютера. Какие-то точки, загогулины… ага, вот кольца — это так расстояние определяют?
— Цель низкоскоростная, — поясняет мне полковник. — По всем параметрам — транспортный самолет. Мы засекли его достаточно давно.
— Откуда он летит?
— Точку взлета засечь не удалось.
— Ну, хотя бы приблизительно?
— Со стороны Финляндии.
Так-так-так… А ведь транспортники, перевозившие десант и трофейное снаряжение, взлетели из Тампере… это ведь тоже где-то у финнов?
— Что будем делать?
Это полковник. Смотрит на меня выжидающе.
— Э-э-э… а я-то здесь при чём?
— Вы военный комендант — вам и командовать.
Вот, значит, как? Ну, что ж… щас кому-то поплохеет….
— Сбивайте его, товарищ полковник! Наши ведь оттуда лететь не могут?
— По имеющимся данным — нет. Да и по своим параметрам цель не соответствует — у наших крейсерская скорость другая. Система «свой-чужой» самолет также не опознает.
— Валите его!
Лапин делает знак кому-то сбоку.
— Резеда! Я сто сорок второй! — бубнит в микрофон оператор за соседней стойкой. — Резеда! Одиночная цель — курс сто восемьдесят шесть! Высота — четыре тысячи триста, снижается!
— Цель вижу! — откликается динамик. — Захват произведён, сопровождаю!
Оператор оборачивается к нам. Почти синхронно с полковником я киваю.
Сейчас на позициях ракетчиков Морозова замерло всё. Только чуткие антенны локаторов прощупывают небо своими импульсами. А вовремя мы им боезапас подвезли!
— Цель в зоне поражения! — хрипит динамик.
— Хреначь его! — рублю рукой воздух.
— Разрешаю открытие огня! — стискивает в руке микрофон оператор за стойкой.
— Приказ принял! Выполняю!
Мучительно медленно тянуться секунды… а что я хотел услышать? Звук стартующей ракеты? Или крик отчаяния в эфире? Не знаю…
— Цель поражена, — совершенно буднично сообщает голос из динамика. — Расход — одна ракета. Наблюдаю падение обломков.
Вот так выглядит война из-под надежных бетонных стен и крыш…
— А нехреново тут бабахнуло! — старший лейтенант Кадочкин сдвинул кепи на затылок. — Что ж такого они везли?
Пейзаж, расстилавшийся перед ним и его бойцами, действительно отчасти напоминал лунный. Вздыбленная земля, обгорелые остатки деревьев… рвануло здесь весьма прилично.
Солдаты поисковой команды с сомнением оглядывали место падения самолета — найти тут хоть что-нибудь неповреждённое было весьма нелегко. Однако же выхода не было — полученный ими приказ двойного толкования не допускал. Поэтому, облегчив свою душу путем выстраивания сложных словесных конструкций, тщательно описывавших самолет и его пассажиров, Кадочкин приказал разбить временный лагерь и выставить оцепление. Мало ли… Пускай вокруг и тайга, но вот забредет кто-то посторонний на место падения… а там что-то опасное да уцелело… И куда этого умника опосля девать? Сразу хоронить — вроде бы и не за что, а в госпиталь волочь… далеко.
Вскоре от укрывшихся в распадке палаток потянуло вкусными запахами — дневальный разогревал на костре еду. Проголодавшиеся за несколько часов пути солдаты быстрее задвигали ногами, стремясь поскорее завершить первый проход места падения. Пока ещё — не слишком тщательный, надо было сначала определить границы зоны поиска.
— Товарищ старший лейтенант!
Чертыхнувшись про себя, командир поисковой команды заспешил на голос. Боец стоял по пояс в какой-то ямке и призывно махал рукой.
— Что у вас, Корольков? — на ходу окликнул его старший лейтенант.
— Да вот…
Но Кадочкин уже присел на корточки около ямы. Присвистнул.
— Это кто ж такой будет-то?
На земле лежал труп человека в летном обмундировании. Добротная куртка на спине топорщилась от пробоин — он погиб ещё в воздухе. Каким образом уцелело тело при пожаре — бог весть! Но вот, уцелело же? И сейчас лежит перед бойцами.
Подоспевшие на помощь солдаты осторожно приподняли мертвого пилота и отнесли его в сторону. Старший лейтенант присел рядом и вытащил из кармана блокнот.
— Уфимцев, Волин! — давайте его осторожненько…. Раздевайте для начала…
Вот тебе и здрасьте! Новые гости на нашу голову. Именно что — на нашу! Хитрые подземные сидельцы за день работы умудрились расковырять электронные потроха трофейных носителей. И, чрезвычайно гордые своим трудом, поспешили явить его результат на свет божий.
— Не забыли, стало быть, своих-то? — разглядывает распечатку Тупиков. Ему уже чуток полегче, даже вставать начал. Что и говорить, стоило перевозить его в Рудный. Тут, слава богу, специалисты поопытнее полигонного главврача!
— Нет, товарищ генерал-майор. Надо думать — к ним помощь шла. А здесь кто-то её встречать должен был.
— А что ж мало-то так?
— Да черт их знает… Правда, оружия в этот раз везли немного, видимо знали о том, что большая часть местных негодяев погибла уже. Вот продовольствия — этого прихватили, да…
— Жаль, что встречающих этих не прихватили, — сожалеющее качает головой генерал. — А то как бы всё хорошо вышло!
— Не кино, Михаил Петрович, так не подфартило.
— Но, как я думаю, майор, самолетов они уже больше не пошлют. Навряд ли их до фига и было-то, а уж после того, как третий в этих местах навернулся…
— Да, следующая группа, наверняка, по земле пойдёт. Учтём, здесь уже нам воевать привычнее. Хотя и против самолетов я не возражаю — ракеты ещё есть.
— Дай тебе только волю! — фыркает Тупиков. — Тут бы всех и закопал…
— Тайга большая… — пожимаю я плечами. — Места хватит.
— Так тайга же, а не погост! Нам тут жить, не забыл?
— Но я сюда никого и не звал! Сидели бы они там у себя… потише. А то ведь и впрямь — осерчать можем!
Генерал усмехается и снова берёт распечатку. Листает подшивку и что-то про себя бормочет. Умный он дядька, надо отдать должное. Скорее бы уж на ноги вставал, а то я, того и гляди, с копыт рухну от трудов непосильных. Спасибо Лапину да Калину — тянут на своих плечах нехилый воз повседневных забот. И здесь, в Рудном, тоже понемногу жизнь обустроилась — даже школа работает, вот!
Когда я первый раз об этом услышал, откровенно говоря, ушам своим поверил не сразу. Ну не укладывалась в моей голове такая информация! Тут вокруг черт знает что происходит, вообще непонятно, как ещё все не посыпалось в тартарары и вдруг — здрасьте, школа!
— А ты глаза-то не таращи! — серьёзно выговаривает мне Ноздрёв. — Это воевать да глотки резать — ума большого не треба. А детей учить, чтобы из них нормальные люди выросли, а не головорезы — это, брат, не каждому дано!
— Демьян Семенович, да я разве что говорю? Просто непривычно как-то… неожиданно…
— Это, друг мой ситный, война — неожиданно. А учеба — она по плану! И раньше бы начали, кабы не мерзюки эти…
— А с учителями у нас как?
— Не шибко… — грустнеет на глазах Семеныч. — Писать-считать — это есть, кому обучить. А вот серьёзнее что…
Почесав в затылке, предлагаю ему потеребить на эту тему Рашникова. Там мужики умные сидят, авось, чем и подсобить могут.
Вопреки моему ожиданию, профессор не только согласился, но и прислал к нам троих грамотных и языкастых парней. Работать они станут вахтовым методом — по месяцу. Потом их сменит другая троица.
Прислал своих спецов и Калин — тоже троих.
Хм, у нас тут даже и не школа, а какой-то технический колледж получается! Что, впрочем, никого из местных ничуть не огорчает. Ребятишек прислали даже и из Печоры. Один хрен, в городе теперь долго не жить, родители потихоньку перебираются в окрестные селения. Кто-то переезжает в Рудный, кто-то в Усинск — там потихоньку тоже всё оживает. Иной раз, завертевшись за всеми заботами, даже начинаю забывать о том, что где-то лежат в развалинах целые города…
Слегка обескураженный этой мыслью, делюсь своими наблюдениями с Галиной.
— А что ж ты хотел? — сидя у окна, она штопает мою рубашку. — Война, Сережа, это состояние неестественное для человека. Вот и отключает голова-то воспоминания такие…