– Ничего, Ники, оставь бумаги на столе и присядь в кресло поближе к постели.
Николай выполнил просьбу отца.
Император взял руку сына в свою крупную, но заметно ослабевшую ладонь.
– Послушай меня внимательно, Ники. Мне осталось жить недолго, от силы месяц.
– Но, папа!..
– Не перебивай и слушай! Да, сын, дни мои сочтены. Вскоре твоему отцу доведется предстать пред судом Божьим. Тебе же придется занять трон, стать императором. Но это не столько титул, сын, сколько огромная ответственность перед своими подданными, народом, державой. Я знаю, что даже сейчас, когда умирает твой отец, мысли твои больше о невесте, об Аликс. Нет, я не осуждаю тебя. Так и должно быть. Но сейчас я прошу не думать о принцессе и выслушать меня. Под твое правление перейдет государство сильное, великое, играющее ведущую роль на международной арене. Не все из задуманного я успел воплотить в жизнь. Надеюсь, это сделаешь ты. Меня упрекают в консерватизме, в том, что я отвергаю либеральные ценности, провожу слишком жесткую политику антиреформ. Пусть обвиняют и проявляют недовольство. Это не важно. Главное в том, что сейчас мы имеем передовую сильную державу. Я всегда был уверен в том, что только сильный, твердый волей и верой монарх способен успешно управлять государством. Конечно, и я допускал ошибки, а позже пожинал их плоды. Стоило мне хоть раз пойти на поводу у кого-либо, как этим тут же пользовались внутренние и внешние враги государства. Ты, сын, не обольщайся, когда тебе будут улыбаться другие монархи. Хорошие личные взаимоотношения важны, но главное – интересы государства. Управлять державой, особенно такой, как Россия, надо твердо, даже жестко. Немилостиво карать взяточников, убирать с постов чиновников, которые видят в должности источник личной выгоды. Один такой субъект может принести больше вреда, чем целая вражеская армия. Карай за мздоимство немилосердно. Сейчас у нас правительство вполне работоспособное, менять кого-либо не советую, по крайней мере на начальном этапе. Рекомендую обращать внимание на людей из провинции. Россия богата талантами, им необходимо помогать и выводить на уровень управленцев высшего звена. Но окончательные решения придется принимать тебе самому. Я уже говорил, что на тебя ляжет огромная ответственность. Ты в какой-то мере будешь вынужден сдерживать эмоции по отношению к любимой жене, станешь императором не семьи, а великого государства. Посему больше времени следует уделять настоящей работе, а не всяческим приемам и мероприятиям по протоколу. – Император сделал паузу.
Наследник воспользовался этим и заявил:
– Папа, мне кажется, рано вы завели этот разговор. Я уверен, пройдет время, и вы поправитесь.
Александр Третий вздохнул:
– Увы, сын! Мне не подняться. Видимо, так угодно Господу. Я жалею лишь о том, что оставляю вас, моих дорогих и близких, жену, сыновей, дочерей, которых любил всю жизнь. Об остальном не печалюсь. Правил так, как мог.
– Вы устали, папа!
Император протер вспотевший лоб.
– Выслушай до конца, Ники. Вряд ли нам представится другая возможность поговорить наедине накануне твоего восшествия на престол.
– Папа!..
– Слушай! Берегись в будущем распространения революционной эпидемии. Руби всяческие проявления бунтарства под корень. Не допускай создания крупных революционно-террористических организаций. Ведь их руководители, которых я назвал бы главарями, только прикрываются интересами народа. Слова их о защите прав бедных, рабочих и крестьян лживы. Цель подобных мерзавцев – уничтожение монархии.
– Но зачем, папа? Ведь Россия всегда являлась монархией.
– Затем, чтобы самим прийти к власти. Народ для них лишь средство достижения поставленных целей. Громи эти организации нещадно. Допустишь слабину, и великая Россия может рухнуть, да так быстро, что ты не успеешь ничего предпринять. Посему ни в коем случае нельзя доводить положение в стране до критического. Конечно, ты вправе выбрать свой путь. Молю, не ошибись, не отделись от подданных в своей любви к Аликс и будущим детям. Всегда помни, что твоя главная сила только в народе и крепкой вере. Меня, признаюсь, иногда посещают тревожные мысли. Мне почему-то становится страшно за тебя. Возможно, это от болезни. Помни, сын, я всегда любил тебя. – Император указал на потолок, как бы в небо, и продолжил: – В мире ином я буду неустанно молиться за твое здоровье и благополучие.
– Папа!.. – воскликнул со слезами Николай Александрович.
– Не плачь, сын, – прервал его умирающий император. – Благодарю Бога за эту возможность поговорить с тобой. Хочу лишь спросить, ты все понял?
– Да, папа.
– Тогда ступай, оставь меня. Слабость валит.
– Я еще приду, папа.
– Не сегодня.
Не скрывая слез, Николай Александрович вышел из покоев отца и встретил Марию Федоровну.
Увидев заплаканного сына, мать вздрогнула, побледнела и шепотом спросила:
– Что там, Ники?
– Мы поговорили.
– Как он?
– Слаб, но в полной и ясной памяти.
Мария Федоровна с облегчением выдохнула.
Наследник престола прильнул к ней и спросил:
– Ведь папа не умрет, да?
– На все воля Господа, Ники! Больше мне сказать нечего.
Николай прошел в свой кабинет, присел на диван, посмотрел на большую фотографию невесты и проговорил: – Если бы ты знала, дорогая, как мне плохо, тоскливо без тебя. – Двадцатишестилетний цесаревич уткнулся в подушку и заплакал как дитя.
Алиса словно услышала его. В тот же вечер Николай Александрович получил телеграмму, в которой сообщалось о намерении его невесты и ее сестры Елизаветы Федоровны, которую родные часто называли просто Эллой, срочно приехать в Ливадию.
4 октября государь выехал на прогулку, во время которой ему стало плохо. Отек ног со дня на день увеличивался, сердце работало слабо, сил не оставалось.
5 октября императора осмотрели профессора Захарьин и Лейден. Бюллетень, составленный ими, потряс не только Россию. Всем, в том числе и самому больному, стало ясно, что приближается конец. Окружающих поражали светлое настроение и мужественное спокойствие Александра Третьего. Несмотря на слабость, он все еще пытался заниматься государственными делами.
9 октября в Ливадию прибыл отец Иоанн Кронштадтский, известный всей в России молитвенник за больных, слывший чудотворцем-исцелителем. Его приезд дал всем понять, что дела императора обстоят плохо. Надеяться на медицину уже бесполезно. Требуется вмешательство не земных, но небесных сил.
Утром 10 октября цесаревич Николай Александрович отправился в Алушту. Вскоре из Симферополя туда приехали Элла, Аликс и великий князь Сергей Александрович.
Они добирались до Ливадии в открытых колясках. По пути Николай и Аликс часто останавливались в татарских аулах, жители которых выходили встречать их с подарками, охапками цветов, корзинами винограда. Когда наследник и его невеста подъехали к дворцу, их встретил почетный караул.
Несмотря на плохое самочувствие и запреты врачей, государь желал оказать внимание невесте своего сына, будущей российской императрице. Он нашел в себе силы встать с постели и надеть полную парадную форму. Ходить самостоятельно он уже не мог, благословил Николая и Аликс, сидя в кресле.
Десять суток Николай и Аликс старались не отходить от постели умирающего Александра Третьего. Невеста цесаревича даже исполняла роль его секретаря.
Вечерами наследник с невестой гуляли возле дворца.
Однажды она произнесла:
– Ники, я здесь чужая!
– Почему ты так думаешь, дорогая?
– Извини, но и на тебя, наследника престола, почти никто не обращает внимания.
– Я плохо понимаю тебя, дорогая.
– Неужели ты не видишь, что на нас смотрят как на пустое место? Императрица занята заботой о муже, это объяснимо, родственники скорбят, но придворные, министры? Вчера после доклада один из них прошел мимо тебя, стоявшего у дверей, даже не поздоровавшись. А ведь ты после смерти отца станешь императором.
– До этого ли сейчас, Аликс? Важно ли такое внимание? Я в отчаянии. Ведь скоро не станет моего отца. Эта мысль не дает покоя, бьется в голове ударами молота. А мысль о троне усугубляет положение. Что я буду делать, став императором? Что будет с Россией? Я еще не готов стать царем, не смогу управлять империей. Ты видишь, что я даже не знаю, как общаться с министрами. Я просил совета у друга детства и юности великого князя Александра Михайловича, которого всегда звал просто Сандро. Он ничего не сказал. Ты тоже не можешь ответить на эти вопросы.
Алиса прижалась к жениху:
– Дорогой Ники, прости мою слабость и каприз. Молись. Бог поможет тебе не падать духом и найти ответы на твои вопросы. Будь стойким и прикажи доктору Лейдену ежедневно докладывать тебе о состоянии отца. Пусть все сначала обращаются к тебе. Не дозволяй кому-то быть первым и обходить тебя. Ты любимый сын своего отца. Тебя должны спрашивать, тебе говорить обо всем. Прояви волю и не позволяй другим забывать, кто ты. Еще раз прости меня.
– Я должен не прощать тебя, Аликс, а благодарить. Ты очень помогла мне. Теперь я знаю, что делать, как вести себя. Ты достойная жена императора великой державы.
– Я еще не жена, Ники, но стану ею, что бы ни случилось, буду с тобой и в радости и в горе, пока бьется мое любящее сердце.
Наступил роковой день, 20 октября 1894 года.
Иоанн Кронштадтский пришел к умирающему монарху ближе к обеду. В покоях царя с утра находились все родные и близкие. Александр сидел в кресле. На море бушевал шторм, и императору от этого было очень плохо. Он попросил отца Иоанна положить руки ему на голову.
Когда священник сделал это, Александр Александрович произнес:
– Мне очень легко, когда вы так держите. Вас любит русский народ. Он знает, кто вы и что вы.
Вскоре после этого император откинул голову на спинку кресла и тихо, без агонии умер. Смерть наступила в четверть третьего.
Императрица, наследник с невестой и все дети покойного государя стояли возле его постели и плакали. Мария Федоровна упала в обморок. Алиса и врачи поспешили ей на помощь.
В конце дня, когда в гавани Ялты еще били орудия кораблей, отдавая последний долг почившему монарху, перед дворцом был установлен алтарь. Придворные, чиновники, слуги и члены царской семьи замерли возле него, и священник совершил чин присяги новому императору Николаю Второму.
На следующее утро весь дворец был драпирован черным крепом. Бальзамировщики занялись телом усопшего царя.
Тогда же священники присоединили протестантскую принцессу к православию и нарекли ее Александрой Федоровной. После богослужения, когда все вернулись во дворец, новый император издал свой первый манифест, в котором указывал теперешнее вероисповедание, титул и имя своей невесты.
Александр Третий умер в сорок девять лет. Несмотря на то что все ожидали кончины Александра Александровича, подготовка к похоронам заранее не велась. Тело государя пролежало в Ливадийском дворце неделю.
Бракосочетание Николая Второго и Александры Федоровны должно было состояться весной следующего года. По настоянию нового царя дело со свадьбой было ускорено. Став императором, он не желал лишаться поддержки единственного близкого человека, которому безгранично верил. Дяди Николая, имевшие большой вес в семействе Романовых, согласились с этим, но настаивали на том, чтобы бракосочетание их молодого племянника, слишком важное для страны, состоялось не в узком кругу, собравшемся в Ливадии. Государь признал, что они правы.
25 октября тело усопшего Александра было перенесено в церковь. В конце недели гроб, задрапированный алой тканью и сопровождаемый царской семьей, перевезли из Ливадии в Ялту, на борт крейсера «Память Меркурия», который после полудня доставил его в Севастополь. В порту уже ждал траурный поезд. По дороге он останавливался в Борках, Харькове, Курске, Орле и Туле, где в присутствии местного дворянства, чиновного и простого люда совершались панихиды.
30 октября поезд подошел к Москве. Там гроб был установлен на колесницу и под звон колоколов привезен в Кремль. Десятки тысяч москвичей вышли на улицы проститься с царем и опустились на колени. На следующий же день гроб из Архангельского собора вновь доставили на вокзал. Траурный поезд пошел в столицу государства Российского.
1 ноября 1894 года в десять часов утра прогремели три пушечных выстрела. Погребальная процессия двинулась от Николаевского вокзала к Петропавловской крепости.
Шествие происходило в полном соответствии со строго расписанным церемониалом похорон российских императоров. Впереди шли певчие Александро-Невской лавры и Исаакиевского собора. Колесницу, на которой стоял гроб с телом Александра Третьего, везли восемь лошадей. По обеим сторонам от нее шагали шестьдесят пажей с факелами. За колесницей следовал император Николай Второй, позади него свита, члены семьи, король Греции Георг Первый и принц Уэльский.
Когда гроб был размещен в Петропавловском соборе, царская семья отправилась в Аничков дворец, где еще шесть дней провела в молитвах по умершему и подготовке к погребению. Такая задержка объяснялась тем, что в Петербург приехали еще не все родственники.
В это время Николаю Александровичу было передано завещание отца.
«Тебе предстоит взять с плеч моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы, как его нес я и как несли наши предки, – говорилось в нем. – Тебе царство, Богом мне врученное. Я принял его тринадцать лет тому назад от истекшего кровью отца. Твой дед с высоты престола провел много важных реформ, направленных на благо русского народа. В награду за все это он получил от русских революционеров бомбу и смерть. В тот трагический день встал передо мной вопрос: какой дорогой идти? По той ли, на которую меня толкало так называемое «передовое общество», зараженное либеральными идеями Запада, или по той, которую подсказывало мне мое собственное убеждение, мой высший священный долг Государя и моя совесть. Я избрал мой путь. Либералы окрестили его реакционным. Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать. Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай бог, тогда с ним и Россия рухнет. Падение исконно русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй Самодержавие, помня при том, что ты несешь ответственность за судьбу твоих подданных перед Престолом Всевышнего. Вера в Бога и святость твоего царского долга будет для тебя основой твоей жизни. Будь тверд и мужественен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только самого себя и своей совести. В политике внешней – держись независимой позиции. Помни, – у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней – прежде всего покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годину бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства».
В течение этой недели в Санкт-Петербурге собрались представители всех королевских домов Европы, восемьдесят один человек, каждый со своей свитой. Отдать последний долг государю прибыли министры, высшие чины армии и флота, губернаторы и четыреста шестьдесят делегатов с разных концов России.
Тысячи подданных прошли мимо катафалка, рядом с которым стоял священник, усердно читавший молитвы. Представители всех царствующих домов дважды в день проезжали по сырым улицам Петербурга, чтобы присутствовать на панихиде.
7 ноября состоялась архиерейская служба, завершившаяся отпеванием и погребением. Это были последние в истории России царские похороны.
Глава 6
Многочисленные родственники, прибывшие на похороны Александра Третьего из разных стран, задержались в Петербурге еще на неделю. Они дожидались свадьбы нового императора. Казалось бы, об этом не могло идти речи, но 14 ноября отмечался день рождения императрицы Марии Федоровны, что допускало отступление от траура.
С одной стороны, Николай, молодой влюбленный человек, желал поскорее вступить в законный брак, с другой, траур по отцу удручал его. Ведь он его горячо любил и очень жалел мать. Поэтому свадьбу Николая Второго и Александры Федоровны пышной, богатой и веселой назвать нельзя. Церемония бракосочетания была весьма скромной.
В одиннадцать часов 14 ноября 1894 года император, сопровождаемый младшим братом Михаилом, выехал из Аничкова дворца и проследовал в Зимний. По пути стояли войска, за ними огромные толпы народа. Орудийный салют со стен Петропавловской крепости возвестил о начале свадебных торжеств. Просторные залы Зимнего дворца выглядели великолепно. В них собрались крупные сановники империи. Конечно же, отдельное место занимали августейшие гости.
Невеста была облачена в свадебный наряд – платье из серебристой парчи и мантию, подбитую горностаем. Мария Федоровна сняла с себя бриллиантовую венчальную корону и возложила ее на голову Александры. После чего они прошли в дворцовую церковь, у входа в которую их ожидал Николай в форме офицера гусарского полка. Обряд бракосочетания совершил Иоанн Кронштадтский.
Свадебная церемония закончилась в два часа дня. Новобрачные поехали в Казанский собор, где был отслужен благодарственный молебен. Артиллерия произвела салют в триста один выстрел.
После богослужения новобрачные отправились в Аничков дворец, домой. Примечательно, что на время проезда царской четы от Зимнего до Аничкова государь распорядился убрать с улиц шпалеры войск, чтобы народ мог вблизи видеть своего императора. Впервые за долгое время вокруг царских саней на остановках теснились люди.
Николай сделал это специально. Советники отговаривали его от столь опрометчивого шага, напоминали о трагической кончине деда, однако новый государь хотел показать народу, что он куда более доступен для подданных, нежели Александр Третий, живший под жутким впечатлением от убийства отца.