На мгновение показалось, что Артемис Фаул готов был повернуться и убежать от участников совещания, которых он сам же позвал. Сухожилие потянуло его за шею, указательный палец постучал по деревянному подголовник кресла. Тогда Артемис сглотнул и кивнул с нервозностью, что вырывалась из него, как канарейка изо рта у кошки. — Очень хорошо. Четырнадцать. Пожалуйста, Элфи, сядь. Позволь мне рассказать вам о плане.
Элфи медленно отошла в поисках на лице Артемиса дерзости, которая обычно присутствовала в его ухмылке. Ее не было. «Какой бы ни был его план», — подумала она, — «это серьезно». Артемис положил кейс на стол, открыл и развернул крышку, выявив экран внутри. На мгновение восторг снова проявился, и он даже успел слабо усмехнуться в направлении Жеребкинса. Улыбка растянула его губы не болеечем на один сантиметр. — Смотрите. Вам понравится этот маленький ящик. Жеребкинс усмехнулся.
— Ох, звезды! Это не… Возможно ли что это… ноутбук?! Ты затмил нас всех своим блеском, Арти!..Сарказм кентавра вызвал всеобщие стоны.
— Что? — протестовал он, — Это ноутбук. Даже люди не могут рассчитывать на то, чтобы кто-нибудь был под впечатлением от ноутбука. — Насколько я знаю Артемиса, — сказала Элфи, — что-то впечатляющее, не за горами. Правильно я говорю? — Вы можете судить сами, — сказал Артемис, нажимая пальцем на сканер в кейсе. Сканер мерцал, рассматривая предложенный палец, а затем блеснул зеленый, решив принять его. Ничего не случилось за секунду или две и тогда двигатель внутри корпуса заурчал, будто маленький довольный кот сидел внутри кейса.
— Мотор, — сказал Жеребкинс, — большое дело…
Укрепленные углы металлической крышки вдруг отделились. Одновременно экран разворачивался, пока не стал более одного квадратного метра с решетками громкоговорителя вдоль каждого края.
— Так это большой экран, — сказал Жеребкинс, — Просто трибуна. И все что нам нужно — V-очки.
Артемис нажал на другую кнопку на корпусе кейса, и металлические углы попались на потолок и раскрыли проекторы, выбрасывая из себя вперед потоки Digi-данных которые сливались в центре комнаты, образуя модель вращающейся планеты Земли. Экран отображал логотип компании «Фаул Индастрис», окруженный номерами файлов. — Это голографический кейс, — сказал Жеребкинс, радуясь, что остался не впечатленным, — И у нас такое было. — Это не голографический кейс. Кейс вполне реальный, — исправил Артемис, — Но изображения что вы видите, голографические. Я сделал несколько обновлений для системы ЛеППРКОН. Кейс синхронизируется с несколькими спутниками и бортовыми компьютерами, может построить в режиме реального времени изображения объектов не внутри диапазона датчиков. — У меня есть один такой дома, — пробормотал кентавр, — Для игры консоль моих детей. — И система смарт-интерактивной разведки, чтобы я мог строить или изменять модели вручную, до тех пор, пока на мне V-перчатки, — продолжил Артемис.
Жеребкинс нахмурился.
— О'кей, вершок. Хорошо, — но он не смог не добавить постскриптум, — для человека. Зрачки Винийи уменьшились в свете прожекторов.
— Все это очень мило Фаул, но мы до сих пор не знаем цели этого заседания.
Артемис ступил в голограмму, а на руки надел V-перчатки.
Перчатки были полупрозрачными, с толстыми цилиндрическими пальцами и визуально выглядели как простой полистирол.
В кейсе снова задумчиво замерцали датчики, прежде чем принять руки Артемиса.
Перчатки подали негромкий телеметрический сигнал и сжались до формы второй кожи вокруг пальцев, подчеркивая ДиДжи-маркером каждый сустав.
— Земля, — начал Артемис игнорируя порыв открыть свои записки и расчеты. Он знал эту лекцию наизусть, — наш дом. Она кормит нас, мы живем на ней. Ее вес мешает нам улететь в космос и замёрзнуть, а потом оттаять и поджариться на Солнце… Все это было бы лишено смысла если бы мы скончались от асфиксии.
Артемис сделал паузу для смеха и удивился, что его не последовало.
— Это была маленькая шутка. Я читал в руководстве, что на презентации шутки часто служат, чтобы смягчить атмосферу.
— Это была шутка? — спросила Винийа. — У меня были офицеры, осуждённые военно-полевым судом за меньшее…
— Если у меня есть гнилые фрукты, я выбрасываю их, — добавил Жеребкинс, — Почему бы тебе не заниматься наукой и не оставить шуточки для тех, кто в них разбирается?
Артемис нахмурился, расстроенный своим экспромтом, и тем, что теперь он не был уверен, сколько слов в его выступлении.
Если он закончил на кратное четырем, которое также не кратно пяти, то все может быть очень плохо. Возможно, ему следует начать сначала? Но это был бы обман, и бог чисел просто добавит два выступления вместе, и лучше не станет. «Сложно. Трудно следить, даже для меня». Но он будет продолжать, потому что крайне важно, чтобы проект был представлен сегодня, сейчас, с тем, чтобы ТОВАР пошел в производство сразу. Так Артемис сдержал неопределенность в душе и начал презентацию с удовольствием, едва останавливаясь, чтобы перевести дух, если смелость покидала его. — Человек является самой большой угрозой для Земли. Мы потрошим планету ради ископаемого топлива, а затем используем то же самое топливо против планеты посредством глобального потепления.
Артемис указал пальцем на расширенном экран, открывая один видео файл за другим, каждый из которых иллюстрировал то, что он рассказывал.
— Ледники в мире теряют до двух метров ледяного покрова в год, то есть полмиллиона квадратных километров только в Северном Ледовитом океане за последние 30 лет.
Позади него видео файлы демонстрировали некоторые из последствий глобального потепления. — Надо спасти мир, — сказал Артемис, — Я понимаю теперь, наконец, что я тот, кто должен спасти его. Вот почему я гений. Это смысл моей жизни.
Винийа постучал по столу указательным пальцем. — В Гавани есть предложение переждать глобальное потепление. Его поддерживают довольно многие. Люди уничтожат себя, и тогда мы вернём себе планету. Артемис был готов к этому.
— Очевидный аргумент, командир, но это не только люди, разве не так?
Он открыл несколько окон видео, и волшебный народец наблюдал сцены тощих белых медведей, оказавшихся на льдине, лосей в Мичигане, съеденных заживо из-за увеличения численности клещей и белену коралловых рифов, лишенных всякой жизни.
— Это все, кто живёт на поверхности этой планеты или под ней.
Жеребкинс был весьма раздражен презентацией.
— Ты считаешь, что мы даже не думали об этом, вершок? Ты считаешь, что эта конкретная проблема не была изучена каждым ученым Гавани и Атлантиды? Честно говоря, я нахожу эту лекцию высокомерной.
Артемис пожал плечами.
— Что ты чувствуешь, не имеет значения. Что я чувствую, не имеет значения. Надо спасти Землю.
Элфи выпрямилась.
— Не говори мне, что ты нашел решение.
— Мне кажется, что это так.
Жеребкинс фыркнул.
— В самом деле? Дай угадаю: может обернуть айсберги во что-нибудь?.. Или запустить преломляющие линзы в атмосферу? Как насчет настройки облачного покрова? Теплее?..
— Нам всем теплее, — сказал Артемис. — В этом проблема.
Он взял голограмму Земли с одной стороны и прокрутил как баскетбольный мяч.
— Все эти решения могут работать только с некоторого рода, изменениями. И они потребуют слишком много межгосударственного сотрудничества и, как мы все знаем, человеческие правительства не очень любят делиться своими игрушками. Возможно, через пятидесятилетия всё изменится, но к тому времени будет слишком поздно. Командир Винийа всегда гордилась своим умением анализировать ситуацию, и ее инстинкты гремели в ушах как шум прибоя Тихого океана.
Это был исторический момент. Даже воздух сейчас казался наэлектризованным.
— Ну, человек, — сказала она тихо, ее слова подстегивались властью, — расскажи нам.
Артемис использовал V-перчатки, чтобы выделить область оледенения Земли и переставлять ледовые массы по периметру.
— Обертывание ледников это блестящая идея. Но даже если бы рельеф местности был простой — плоский квадрат — для этого понадобилось бы несколько армий и полвека.
— Ох, я не знаю, — сказал Жеребкинс, — человеческие лесорубы вырубают тропические леса намного быстрее.
— На грани закона двигаться быстрее чем следуя ему, как я и делаю.
Жеребкинс скрестил передние ноги, что было нелегко для кентавра в кресле.
— Говори. Я весь во внимании.
— Скажу, — произнес Артемис, — но я был бы признателен, если вы сдержите обычное выражение ужаса и недоверия пока я не закончу.
Ваши вскрики изумления каждый раз, когда я представляю идею, очень утомительны и усложняют мне подсчет слов.
— О боги! — воскликнул Жеребкинс, — Невероятно!
Винийа Рейн бросила кентавру предупреждающий взгляд.
Ваши вскрики изумления каждый раз, когда я представляю идею, очень утомительны и усложняют мне подсчет слов.
— О боги! — воскликнул Жеребкинс, — Невероятно!
Винийа Рейн бросила кентавру предупреждающий взгляд.
— Хватит вести себя как тролль, Жеребкинс. Я преодолела огромный путь ради этого и мои уши очень замерзли.
— Может мне ущипнуть его за одно из нервных окончаний, чтобы он успокоился? — спросила Элфи с легкой улыбкой, — я изучала слабые места кентавров, так же как и человеческие, если случится, что это понадобится. Я могу вырубить любого здесь одним пальцем или карандашом.
Жеребкинс был уверен на восемьдесят процентов, что Элфи блефует, но все же прикрыл пальцами ганглии за ушами.
— Очень хорошо. Я буду молчать.
— Прекрасно. Приступай, Артемис.
— Спасибо. Но держите карандаш наготове капитан Малой. У меня ощущение, что ожидается некоторое недоверие.
Элфи похлопала по своему карману и подмигнула.
— Жесткий графит — нет ничего лучше для быстрого разрыва органа…
Элфи шутила, но в не глубине души. Артемис чувствовал, что за ее замечанием скрывалась тревога. Он потер лоб указательным и большим пальцами, используя этот жест в качестве прикрытия, чтобы украдкой взглянуть на своего друга.
Брови Элфи были напряжены, глаза сузились от беспокойства.
«Она знает», — понял Артемис, но не мог с уверенность сказать что именно. «Она знает, что что-то меняется, даже числа обернулись против меня. Два и два — четыре. Провал всех моих планов».
Тогда Артемис задумался над своей последней фразой, и на секунду все стало ясно, он почувствовал панику как огромную тяжелую змею в своем животе.
«Может у меня опухоль мозга?» — подумал он. Это бы объясняло его навязчивые идеи, галлюцинации, паранойю. «Или это просто обсессивно-компульсивное расстройство?.. Великий Артемис Фаул слег из-за заурядной болезни…»
Артемис воспользовался моментом и попробовал старый прием гипнотерапии.
«Представь себя в хорошем месте. Где-то, где ты был счастлив и в безопасности.
Счастлив и в безопасности? Было когда-то такое время»
Артемис позволил своему разуму пуститься в полет, и он увидел себя сидящего на маленьком табурете в мастерской деда. Его дед выглядел немного лукавее, чем он его помнил. Он подмигнул своему пятилетнему внуку и сказал:
— Ты знаешь, сколько ножек у этого стула, Арти? Три. Только три и это не очень хорошее число для тебя. Совсем. Три почти так же плохо как четыре, а мы все знаем, как четыре звучит по-китайски, не так ли?..
Артемис вздрогнул. Болезнь даже развращает его воспоминания. Он сжал указательный и большой пальцы левой руки пока подушечки не побелели. Этот импульс, которому он научился сам, успокаивал, когда паника слишком сильно возрастала. Но в последнее время он действовал все реже, а сейчас вообще не дал результата.
«Я теряю самообладание», — думал он с тихим отчаянием. Болезнь побеждала его.
Жеребкинс откашлялся, и пузырь раздумий Артемиса лопнул.
— Алло? Вершок? Важные люди ждут, пошевеливайся.
— Ты в порядке Артемис? — спросила Элфи, — Может, тебе нужен перерыв?
Артемис чуть не рассмеялся. Перерыв посреди презентации?.. Если бы он сделал его, то мог бы спокойно ходить рядом с кем-то, одетым в футболку с надписью «Я С ПСИХОМ».
— Нет. Со мной все хорошо. Это большой проект, просто огромный. Я хочу быть уверен в том, что моя презентация идеальна.
Жеребкинс наклонился вперед, его неустойчивый стул опасно балансировал.
— Ты не выглядишь хорошо вершок. Ты выглядишь… — кентавр прикусил нижнюю губу, подыскивая подходящее слово, — побитым. Артемис, ты выглядишь побитым.
Наверное, это было лучшее, что он мог сказать.
Артемис выпрямился.
— Я думаю Жеребкинс, что возможно ты не слишком хорошо понимаешь человеческие выражения лица. Может быть, наши лица слишком коротки. Меня не избивали никоим образом или средствами. Просто я взвешиваю каждое свое слово.
— Может тебе стоит взвешивать немного быстрее — осторожно сообщила Элфи, — мы здесь подвержены опасности.
Артемис закрыл глаза, собираясь.
Винийа забарабанила по столу пальчиками.
— Больше никаких промедлений, человек. Я начинаю подозревать, что вы хотите нас связать с одним из ваших печально известных планов.
— Нет. Это настоящий план. Пожалуйста, выслушайте меня.
— Я пытаюсь. Я хочу. Я преодолела большой путь ради этого, но все что ты сделал — устроил шоу со своим кейсом.
Артемис поднял руку на уровень плеча, механизм активировал его V-перчатки и он постучал по леднику.
— Все что нам нужно — компенсировать значительную площадь ледников в мире отражающим покрытием, чтобы замедлить плавление. Покрытие должно быть толще по тем краям, где лед тает быстрее. Так же, было бы хорошо, если бы мы смогли подключить большие воронки.
— Много чего было бы хорошо в идеальном мире, — сказал Жеребкинс, снова нарушая свое обещание молчать, — ты не думал, что твой народ может слегка расстроиться, если маленькие существа вдруг выскочат из земли на космических кораблях и начнут покрывать пещеру Санты отражающей фольгой?
— Они… мы… можем. И поэтому эту операцию нужно проводить в тайне.
— Тайно накрыть все ледники в мире? Так бы и сказал.
— Я только что сказал. И я думал мы договорились, что ты заткнешься. Эта постоянная импульсивность утомляет.
Элфи подмигнула Жеребкинсу, вертя карандаш между пальцами.
— Проблема с покрытием айсбергов всегда была в развертывании отражающих покровов, — продолжил Артемис, — Кажется, что единственный способ сделать это — сбросить словно ковер, вручную или с помощью настройки снежных сканеров.
— Не очень незаметная операция, — сказал Жеребкинс.
— Вот именно. Но что если бы был другой способ положить отражающие покрытия, казалось бы, естественным путем.
— Работать с природой?
— Да, Жеребкинс. Природа — наш образец. Так должно быть всегда.
Чем ближе Артемис подходил к самому главному, тем жарче казался воздух в помещении.
— Человеческие ученые пытаются сделать свою отражающую фольгу достаточно тонкой, чтобы работать и достаточно прочной, чтобы выдержать стихию.
— Глупо.
— Заблуждаешься кентавр. Не глупо. Твой собственный архив…
— Я рассмотрел идеи фольги кратко. И как ты увидел мой архив?..
Этот вопрос не был задан всерьез. Жеребкинс давно смирился с тем, что Артемис Фаул был таким же талантливым хакером, как и он сам.
— Основная идея озвучена. Изготовление отражающего полимера.
Жеребкинс жевал костяшки своих пальцев.
— Природа. Использование природы…
— Что является наиболее естественной вещью здесь? — спросил Артемис давай маленький намек.
— Лед, — сказала Элфи, — лед и….
— Снег, — благоговейно прошептал кентавр, — Конечно… Д'арвит, почему я не… Снег, да?..
Артемис поднял свои руки в V-перчатках, и голографический снег упал на них.
— Снег, — сказал он, метель закружила вокруг него, — никто не удивится снегу.
Жеребкинс уже стоял на ногах.
— Увеличить, — приказал он, — увеличить и усилить.
Артемис стряхнул голографические хлопья, замерзавшие в воздухе.
Взяв две щепотки снега-заменителя, он расширял песчинки на ладони, пока все неровности не сгладились. Получился идеально ровный кружок.
— Нано-пластины, — сказал Жеребкинс, забыв скрыть, насколько впечатлен, — ей-богу, нано-пластины. Умные?
— Очень, — подтвердил Артемис, — достаточно умные, чтобы знать путь, когда они появляются на поверхности и настроить себя на защиту льда и отражения солнца.
— И так… мы внедряем облака?
— Именно, по возможности. Жеребкинс с цоканьем от копыт вошел в голографическую погоду.
— Потом, когда прорвет… накроет…
— Убыточно, но эффективно. — Мой тебе поклон, вершок. Артемис улыбнулся, став на минуту прежним.
— Что ж, давно пора…Винийа прервала их обмен любезностями.
— Скажите мне, если я правильно поняла, вы собираетесь стрелять этими пластинами в облака, а потом они спустятся со снегом? — Именно так. Мы могли бы стрелять прямо на поверхности в тяжелом случае, но ядумаю, в целях безопасности было бы лучше зависнуть в экранном шаттле чуть выше облачного покрова. — И ты можешь это сделать? — Мы можем это сделать. Совет должен утвердить изменение курса всех шатллов, не говоря уже о станции мониторинга.
Элфи о чем-то думала.
— Эти пластины не похожи на снежинки. Рано или поздно некоторые люди с помощью микроскопа заметят разницу.
— Хороший вопрос Элфи. Наверное, я не должен сравнивать тебя с остальными из ЛеППРКОНа, если дело касается интеллекта.
— Спасибо.
— Когда пластины обнаружат, что неизбежно случится, я запущу Интернет-компании, которые объяснят это как побочный продукт от химического завода в России. Так же я замечу, что на этот раз отходы помогают окружающей среде, и добровольно финансирую программу, которая сможет продлить обеспечение.