Эмма поднялась и прошлась по хорошо знакомой кухне. Ничего тут не изменилось за прошедшие несколько часов. Все так же аккуратно расставлены на полках баночки с чаем, заварным кофе и какао. Все так же подпрыгивает и улыбается смешной слоник на голографических часах.
Но теперь Эмма знала, что за всей этой красотой, покоем и уютом прячутся странные коридоры Нижнего Уровня. И надпись на стене все еще возвещает: "они здесь". Если бы найти ответ хотя бы на этот вопрос — кто эти "они"? Что случилось со станцией?
Лон снабдил их продуктами и даже провез на лифте.
— Вы в сопровождении робота — няньки, — пояснил он.
Оказалось, что некоторые лифты отлично ходят до нижнего Уровня.
— Почему же Доны ни разу не спускались к нам? — удивился Коля, когда лифт, чуть качнувшись, остановился и его двери вежливо разъехались в стороны, открывая сумрак нижних коридоров.
— Потому что у нас нет никаких планов этого этажа. Никаких данных. Никаких программ. Ничего. Он заблокирован, этот уровень. Я сюда спустился, только потому, что должен вам помочь. Приоритет. Помощь детям — это всегда приоритет для меня. Потому я пойду даже в открытый космос, если надо будет.
— Вот это верность, — заулыбался Коля, в первый раз за все посещение Второго Уровня, — что ж, добро пожаловать на нашу базу. Ты ведь будешь молчать, как могила, да?
— Как космический вакуум, — уточнил Лон и присвистнул.
Он управлял небольшой тележкой с продуктами — в Лонов сразу встраивали специальные датчики, с помощью которых можно было заставлять двигаться грузовые тележки. Коробки с печеньем, вафлями, сухим молоком и картофелем чуть подпрыгивали. Эмма смотрела на них и думала, что попала в какой‑то глюченный мир. Если бы можно было просто взять программу антивирусника и вычистить все эти глюки. А после загрузить все установочные программы заново. Заново пережить Выпускной и заново попасть на Третий Уровень. Только чтобы в этот раз там обязательно были бы взрослые. Обязательно.
4.
За продуктами пришлось делать вторую ходку. Просто хотелось быть уверенной, что еды хватит, и она не кончиться внезапно через пару дней. И еще хотелось взять с собой вещей. Любимое одеяло, пару небольших подушек, легкий плед — это уже для Коли, иначе наверняка замерзнет на своем матрасе. Сумка, в которую Эмма так старательно уложила почти весь свой гардероб, осталась на Третьем Уровне. Ее наверняка бросят в мусорку. Жаль вещей, очень жаль. Там столько удобных футболок и пайт.
Но теперь делать нечего, хорошо, что Лон не успел выкинуть те сарафаны и штаны, что Эмма оставила в шкафу. Как попало запихнув парочку пайт и штанов в небольшой рюкзак, Эмма накидала сверху трусов и маек, а также одну пижаму. Время поджимало, до включения основного света осталось совсем немного. Потому сложить все это в аккуратные стопки не удалось.
Бегом к лифту, стараясь не отстать от Коли и Лона. Лифт — это не вентиляционные люки, тут все быстро и удобно. Махнув Лону на прощание рукой, Эмма пообещала:
— Я еще вернусь. Ладно?
— Не забывай. Я приготовлю вам продуктов, так что к вашему приходу все будет готово, — тут же пообещал Лон. Двери лифта закрыли его лицо, покрытое блестящей эмалью, и Эмма вдруг ощутила, как к горлу подступили рыдания.
Только когда Лон исчез из вида, она поняла, что родной Второй Уровень снова остался где‑то наверху. А вокруг нее темные холодные коридоры, хранящие свои старые тайны. Коридоры захватили в плен, из них теперь не выбраться. Одно хорошо — есть еда.
— Пошли, что тут стоять, — напомнил Коля, — тебе не тяжело?
Эмма посмотрела на продукты в своих руках, дернула плечом, поправляя сползающий рюкзак, и ответила:
— Справлюсь, не переживай.
Навстречу им вышли Илья и Катя, помогли тянуть пакеты и коробки. Катя морщилась, принимая у Эммы верхний пак с консервированной кукурузой, но молчала. Илья лишь спросил у нее:
— Справишься, может, помочь?
Илья переживает за Катю, надо же… Эмма хмыкнула, но тут же покосилась на Колю. Тот ведь тоже только что предлагал помощь. И сейчас держится рядом и готов, если что, подхватить остальные два пака с консервами. Тяжело это все тащить, безусловно. Но у Коли в руках две больших коробки, в которых консервы с тушенкой. Куда ему еще добавлять?
На базе вовсю жевали печенье. Накрошили на полу, на столе. Залили все водой, кофе и молоком. Двое маленьких мальчиков лезли в общую коробку прямо руками. Мыли ли они свои руки? Нет, кончено. Кто тут смотрит за чистотой рук у этих мальчиков? Никого вообще это не трогает.
И как теперь есть печенье после этих мальчишек, спрашивается?
Эмма недовольно скривилась, нехотя ответила на вопросы Таис. Та тоже жевала печенье без остановки, будто первый раз в жизнь увидела. Интересно, с такими быстрыми темпами поедания — насколько хватит натащенных продуктов? Они с Колей немало надрывались, прежде чем доставили все это. Хотя, в следующий раз надо будет попросить у Лона его тележку и управление к ней. Коля же толковый, может придумать простенький пульт. Тогда бы не пришлось таскать тяжести.
Направляясь в ванную, чтобы помыть руки, Эмма столкнулась взглядом с Федором. Удивительные у него глаза, серьезные и какие‑то… то ли заботливые, то ли сочувствующие. Как будто он понимал все, что чувствовала Эмма в этот момент. Серые глаза и прямые брови.
— Надо поделиться с Овальными и с Дикими, — предложил он.
И Эмма тут же согласилась. Хотя продуктов было жаль, но возражать Федору Эмма не могла. Ей хотелось, чтобы он поговорил с ней, рассказал что‑нибудь о базах, о своих планах. Ободрил и поддержал.
Но вместо этого Федор повернулся к Таис, мягко улыбнулся и чуть дотронулся рукой до ее плеча. И столько в этом движении было чувств, что Эмма чуть не задохнулась. Видать, Таис и Федор давно дружат и хорошо понимают друг друга. И Таис была красивой, это надо признать.
Худенькая, стройная и гибкая, она напоминала дикую кошку. Длинные, растрепанные косы, спускающиеся вдоль скул тонкие темно — русые прядки, и светло — карие, почти медовые глаза, злые и раскосые. Она едва взглянула на Федора, дернула плечом, сбрасывая его руку, и скрылась в спальне. Решили идти на базу к Диким вместе. И Эмма вдруг поняла, что, несмотря на усталость, отправилась бы с Федором куда угодно, хоть в самые дальние и самые темные коридоры Нижнего Уровня.
5.
На полный желудок спалось сладко и уютно. Темно — синее одеяло все еще хранило запахи родной каюты, и Эмма прижималась к нему щекой и представляла, что спит в своей кровати, а Лон на кухне заканчивает ежедневную ночную уборку.
Но долго спать не пришлось. Резкий шум в общей комнате вырвал из дремоты, и Эмма поняла, что ей хочется ругаться. Громко и сильно. И желание это никак не сдержать.
Все! Хватит с нее! Надо навести хоть какой‑то порядок на этих базах!
Эмма спустилась с каюты и столкнулась нос к носу с Таис.
— Где все печенье? — резко и быстро спросила девочка с косами и в упор посмотрела на Эмму.
— Привет. У нас теперь новые правила, и все их одобрили. Продукты у нас все растворимые, и готовить может каждый сам себе. Три раза в день Маша раздает порции еды, а к ним и печенье. Готовим уже сами. На завтрак молочное, на обед — картошка с мясом и овощами, на ужин бутерброды и фруктовые консервы. Еду надо распределять и экономить, чтобы хватило хоть на несколько дней. Потому печенье вы получите от Маши на ужин.
— Что за ерунда? Это кто придумал? Ты, что ли?
— Неважно, кто придумал, важно, что все одобрили.
Таис уперла руки в бока, приблизилась. Глаза ее стали совсем узкими, и Эмма подумала, что эта кошка вот — вот прыгнет.
— Кто ты такая, что все тут решаешь? Еще и суток не прожила с нами, а уже командуешь?
Эмма пожала плечом, отошла чуть назад и заметила:
— Ты много поднимаешь шума. У вас такой беспорядок потому, что нет правил и нет Закона. Вы все забыли о Законе, потому одичали и стали похожими на…На нелюдей. Сама подумай, сколько там осталось до ужина? Часа два — три. Подождешь. Ничего с тобой не станет.
— Я не буду ждать. Я найду еду и поем, — Таис поджала губы и развернулась, после добавила через плечо, — тебе здесь не командовать, поняла?
— Тебе командовать? — хмыкнула Эмма. Теперь настал ее черед ехидничать.
— Здесь каждый сам за себя, и дурацкие законы тут не работают. Никто не заставит меня выполнять законы, ясно? Никто! Я сама себе Закон, ясно тебе, дура рыжая?
Эмма вдруг почувствовала горячее желание оттаскать эту дикую кошку за волосы. Отвозить по полу, чтобы Федор больше не смотрел в ее глаза и не ходил с ней никуда. Надавать ей как следует, чтобы знала. Бить и бить…
Эмма медленно вдохнула воздух и выдохнула. Подняла брови, оглянулась. Перед Таис оказался Коля. Уперся рукой в стену, перегораживая путь, и процедил сквозь зубы:
Эмма вдруг почувствовала горячее желание оттаскать эту дикую кошку за волосы. Отвозить по полу, чтобы Федор больше не смотрел в ее глаза и не ходил с ней никуда. Надавать ей как следует, чтобы знала. Бить и бить…
Эмма медленно вдохнула воздух и выдохнула. Подняла брови, оглянулась. Перед Таис оказался Коля. Уперся рукой в стену, перегораживая путь, и процедил сквозь зубы:
— Тай, ты успокоишься, или нет? Что опять завелась, как музыкальная игрушка? Сказали тебе — будут правила. Значит будут. Все, заканчивай свои вопли.
Таис не остановилась. Пошла в упор на Колю и отпихнула его плечом. Тот попробовал удержать ее, но тут же получил крепкий удар в раненое плечо, охнул и ругнулся.
— Вот, Колючего поучи выполнять свой Закон, — не оборачиваясь, сказала Таис.
Колька выпрямился, обернулся и врезал Таис по шее. Хорошо врезал, с размахом. Удар оказался таким сильным, что девчонка покачнулась и чуть не отлетела к стене. Вовремя схватилась руками за стоявший стул и буквально свалилась на него.
— Ничего себе, Тайка получила, — почему‑то шепотом сказал один из младших мальчиков. Эмма все никак не могла запомнить их имена. Они играли в фантики, но когда началась ссора, прекратили свое занятие и следили за событиями с раскрытым ртом. Нечасто, видать, тут бывают драки.
Эмма слегка улыбнулась Коле, но в этот же момент почувствовала, как ее отодвигают в сторону. Федор подскочил к Кольке — высокий, широкоплечий — и совсем негромко сказал:
— Что, обалдел? Придержи свои руки, понял?
— Нормально. Я и сама могу надавать Колючему, — Таис, красная и совсем не красивая, поднялась со стула, зачем‑то облизала тонкие изогнутые губы и подняла повыше голову, — я сама раздобуду себе еды. Раз такое дело, теперь каждый сам за себя, выходит. Или все за Эмму. Пожалуйста, я обойдусь и без вас.
— Тай, да что ты завелась? — поморщился Федор, — я сделаю проход, и сходишь, притащишь всего, что хочешь. Если тянуть только на нас двоих, то надолго хватит. Это и к лучшему, ораву кормить всегда тяжело. Пошли, что‑нибудь придумаем. И не в таких переделках бывали.
Он обнял Таис за плечи, и они оба, гордые и уверенные в себе, скрылись в спальне.
Глава 3. Таис: общее собрание
1.
Носки просохли не до конца, немного влаги осталось в ткани. Таис еще раз потрогала пятки, зачем‑то понюхала и вздохнула. Если носков всего три пары, и одна постирана и сохнет, а другая лежит в поддоне душа для стирки, то особенно не повыбираешь. Придется надевать то, что есть.
А есть только вот эта темно — синяя пара, еще не до конца высохшая. Но зато она — махровая, более теплая и более мягкая. Тоже плюс. Надеть носки, штаны и пайту, постирать белье и идти спать. Денек сегодня выдался еще тот. Сначала сумасшедшие Дикие…
При одном воспоминании о послденей вылазке Таис передернуло. Что случилось с Жекой? Что за болезнь такая, от которой глаза темнеют, а черты лица меняются? И прыгучесть развивается? Люди так прыгать не умеют, это точно.
Когда вернулись на базу, Федор рассказал все сначала Вальку. Таис тоже стояла рядом и только кивала да икала от испуга, точно малёк Ромик или Вовик. Нитки в это время в спальне не было, лишь они трое. И Валёк, хмуро почесав переносицу, выдал:
— Что за ерунда? Этого еще не хватало. Думаешь, у них какая‑то инфекция?
— Видать по всему, да, — ответил Федор и чуть качнулся на стуле.
— Где они могли ее найти, если мы все на закрытой станции? На Втором Уровне, вроде бы, нет карантина. Никто не болеет, чрезвычайная ситуация не объявлялась.
— Понятия не имею. Валь, надо бы держаться от них подальше, и ребятам сказать. Мало ли что…
— А вдруг вы уже заразились? — Валёк не шутил.
Посмотрел пристально и серьезно, и в голубых глазах его на мгновенье промелькнул страх.
Или Таис показалось?
— Мы там были пару минут, наверное. И к ним не прикасались, — возразил Федор, — вряд ли мы успели подцепить их заразу. Посмотрим, как дальше будет.
— Пока будем смотреть, это расползется по всей базе.
— И что ты предлагаешь? — Федор перестал раскачиваться и взглянул на Валька.
— Ничего, — дернул тот плечом, — пока ничего. Давай завтра соберем всех на общий совет. У нас много перемен, появилась новая возможность добывать продукты. Теперь еще этот случай с Дикими. Надо все обсудить. Так что, соберем всех с утра и поговорим, — Валек глянул на экран планшета и машинально дотронулся указательным пальцем. Видать, не терпелось продолжить игру.
— Идет, — тут же согласился Федор.
— И не шастайте по базе, сидите в своей спальне, — буркнул вдогонку Валёк, загружая игру на голографический экран.
Потому о Диких никому больше не рассказывали. Но и не до них стало. Вечером получилась хорошая такая ссора с Эммой из‑за продуктов.
Таис вздохнула, проворно натянула штаны, пайту, закатал рукава и принялась за стирку. Свои вещи лучше стирать сразу, а то насобирается целая куча грязного барахла, и торчи потом в ванной два часа.
Может, и не стоило ссориться с Эммой, может, она и права, и продукты надо расходовать экономно. Но кто дал Эмме право командовать? Кто она такая? Думает — один раз раздобыла жратвы с помощью Лона — и все? Теперь самая умная и самая главная, что ли? А что ты стоишь сама по себе, без помощи робота? Попробуй, поживи на базах несколько лет, добывая еду воровством и почти каждый день пролезая через узкие вентиляционные шахты. И не только для себя одной, но для всех. Для тех, кто рубится в игры и для тех, что шмыгает носом и постоянно ноет.
Попробуй, порискуй, выводя с Третьего Уровня, из‑под обстрелов. Тогда и будешь умничать и решать — кто ест, а кто не ест. А то посмотрите на нее — притащила первый раз еды, и правила устанавливает. Законы свои…
Таис резко выжала носки и футболку и с раздражением швырнула на край душевого поддона. Посмотрим, как Эмма будет стирать свое белье и мыть посуду. Хотя стирать она вряд ли будет, оттащит все Лону и попросит зарядить стиралку. Такие, как она, рук портить не станут. И в вентиляционные люки она больше не полезет, наверняка.
Таис принялась зашнуровывать кроссовки, резко дернула и порвала шнурок. Мелочь, но на глаза навернулись слезы. Вот же черт! И шнурки рвутся, теперь думай, где взять целые…
Дурной сегодня день, это точно. Шагнув к двери, Таис вспомнила про белье, вернулась и развесила вещи на веревки, протянутые около огромного бака с горячей водой. После надавила на широкую кнопку у двери, и та бесшумно отъехала в сторону. Единственная исправная дверь на Темной базе, не скрипит, не застревает и не трясется, как параличная.
— А я тебе говорю, что мы не люди, — голос зазвенел совсем рядом, буквально около короткой лестницы, ведущей в общее помещение.
— А кто же мы? — это Вовик, точно.
О чем это они говорят? Что за болтовня такая?
Таис остановилась, стараясь не шуметь, подошла к самой лестнице и наклонилась. Оба мальчика — Вовик и Ромик — сидели под узкой галереей, огибающей всю общую комнату, и о чем‑то негромко разговаривали.
— Если бы мы были людьми, то зачем бы роботам надо было нас убивать? Сам подумай. Мы просто клоны. Неудачные, или не получившиеся. Потому мы доживаем только до пятнадцати лет, а дальше все, сбой. И нас убивают. Чтобы этот сбой не зашел слишком далеко.
— И что, по — твоему, клоны — не люди? Люди, самые настоящие. Просто искусственно созданные. Ведь сейчас всех детей создают искусственно, так какая разница — клон, или не клон. Сейчас вообще все люди — клоны.
— Можешь мне не верить, — Ромик выпятил нижнюю губу и сгреб в кучу свои фантики.
— Почему тогда у Валька не начался сбой, а? — не унимался Вовик, — Он абсолютно нормальный.
— Скоро, значит, начнется.
— Вот и не начнется. Сам посмотришь. И тогда я скажу, что ты — дурак.
— Ругаешься, как Тайка? Не торопись нарушать закон. Законы придуманы не зря, роботы ничего не делают просто так. Закон нам нужен, просто необходим. Его надо соблюдать, чтобы не случился сбой раньше времени. Я тебе точно говорю.
— Откуда ты это взял? Придумал сам, что ли?
— Я просчитал. Догадался. Просто продумал. Сам сравни. У роботов всегда есть четкий план, он делают то, что им запрограммировали. Они не станут ничего делать сами от себя. Это как с пылесосом. Если ты поставил ему в программу работать — он включится и станет убирать пыль. А если не поставил — то он не включится сам и не подумает — что грязно, надо взять и все убрать. Так и роботы — они выполняют программы, которые в них загрузили.
— А если в программы попал вирус, тогда что?
— Тогда будет просто сбой. Система отключится, или сломается. Но ничего от себя делать не станет. Значит, Мога запрограммирован нас убивать. Значит, это с нами что‑то не так. Может, мы не люди, может, инопланетяне какие‑то.