После Федор вернулся и позвал Эмму и Таис, сказал, что нужен их совет. Пришлось идти за ним в длинный холодный коридор, в котором находилась дверь на Овальную и Темную базы.
У двойных створок топтались все парни, кроме мальков, разумеется. Помалкивал взъерошенный Илья, хмурился Валёк и тихо ругался Колька. Федор посмотрел Эмме в глаза и кивнул на двери, мол, слушай.
Мощные железные створки даже не дрожали, принимая на себя частые и резкие удары. Хорошая, крепкая дверь. Голос из‑за нее еле доносился. Слабый голос больного человека, который умолял о помощи. Столько боли и страданий Эмма слышала впервые.
— Помогите мне… пожалуйста… помогите…
Как можно быть настолько черствыми, чтобы стоять и слушать, как человек мучается? Понятно, что этот человек странный, понятно, что он нарушает Закон, но он все‑таки человек. И ему надо помочь.
— Он фрик! — бешено закричала Таис.
В светло — карих глазах ее не светилось ни грамма мысли, только страх. Иррациональный, безотчетный страх. Может, так и сходят с ума на этих базах? Несколько лет в сумраке, холоде и голоде — и вот, будешь бояться даже собственной тени.
— Они скоро будут здесь… придут и съедят нас… — донеслось из‑за двери.
Похоже, парень бредил. Что‑то знакомое кольнуло Эмму. Где‑то она уже слышала это. "Они скоро будут здесь… они здесь…"
Ну, конечно, коридоры Нижнего Уровня, по которым она бродила прошлой ночью! Надпись на стене… Точно такие же слова! Или почти такие… Странное совпадение, но ведь это только совпадение. Парень за дверью говорит о своих заболевших товарищах. О ком было написано на стене — теперь уже не понять.
Валёк сунул флешку в дверной разъем, и створки поехали в стороны. Таис попятилась и побледнела, еле слышно произнесла:
— Чертова дверь…
На пороге стоял невысокий, худющий парень. Кожа его поражала какой‑то даже не бледностью, а серостью. Рот ввалился, а глаза, наоборот, казались вытаращенными. Огромная черная радужка заполняла почти все глазное яблоко. Парень трясся и не поднимал головы. Так и зашел, глядя из подлобья, из под спутанных, отросших волос.
— Закрывайте дверь… — проговорил он хриплым голосом, — иначе они придут сюда…
Но и без его советов Валёк знал, что делать. Дверь закрылась, тихо лязгнув. Ребята расступились, Таис и Федор вообще завернули за угол коридора.
— Иди за мной, — велел Валёк и спрятал свой нос в воротнике пайты.
Узкие кладовочки в самом конце коридора, видимо, пустовали. В одну из них поместили Кренделя — так назвал сам себя парень.
— Тут не очень удобно, но позже мы принесем тебе одеяло и матрас, — пообещал Валёк, — что с вами случилось‑то?
Крендель опустился на пустующую полку одного из стеллажей у стены, передернул плечами, забубнил:
— Не знаю я, что… стали все ругаться сначала… Жека подрался с Васькой… А после Васька посерел и сдурел… И Клин тоже… как они… сначала ругался и орал, после стал прыгать… А ночью Клин и Васька поймали Жеку и съели… меня тоже хотели, но не поймали… Я ушел от них…
— Что за чушь? Как съели? — не выдержал Валек.
— Да бредить он. Может, еду ему принести, — предположила Эмма, — ты есть будешь, Крендель?
Тот затряс головой и согласился:
— Буду… есть буду… есть очень хочется…
— Сейчас принесем.
Кренделя закрыли на механическую простенькую щеколду. Для кладовок не предусматривалось сложных электронных замков.
— Притащим ему еду, а после лекарства, — распорядился Валёк, — Федь, присмотришь, чтобы его не выпускали?
— Придется, — Федор стоял чуть в отдалении, и в его глазах явно читалось неодобрение. Что ему не нравится? Парень этот, Крендель, еле держится на ногах, вот — вот свалится. Боятся его абсолютно не зачем. А вот вирус может оказаться опасным. Потому лекарства нужны прямо сейчас.
— Коль, надо делать проход, — Эмма повернулась к Коле.
Тот выглядел потрясенным, видимо, внешний вид Кренделя очень его впечатлил. Проведя рукой по коротко стриженной голове, Колька проговорил:
— Что это за ерунда у них? Как называется эта болезнь?
— Надо поискать в сети, но сначала нужен проход, — Эмма подошла к Коле и дотронулась до его плеча, — Ты слышишь?
Коля вздрогнул, посмотрел на Валька и проговорил:
— Зря мы его впустили. Вот посмотрите ребята. Его жаль, конечно, но у нас тут мальки, девчонки. Если эта зараза расползется, нам всем будет каюк.
Последнее слово прозвучало, как приговор. Эмма вдруг вспомнила кости в пыльном коридоре. Может, тот человек умер как раз от этой болезни? Да глупости это, быть такого не может. До сих пор никто не болел на станции, значит, вируса не было. Он не мог храниться столько времени. Или мог?
— Не дрожи, Колючий, — бросил ему Валёк, — уже впустили. Эмма твоя этого захотела. Так что, вам надо, вы и делайте проход. Если надоест — можете его прогнать.
— Очень логично, — вмешался Федор, — сначала ты его впускаешь, а после говоришь, что не твое дело.
Валёк повернулся и направился к базе. Видимо, посчитал, что говорить больше не о чем.
3.
С лекарствами помог Лон, как всегда. Иммунные модули были в наличии в каждой каюте, их периодически давали детям. Благодаря этим препаратам восстанавливался и активировался иммунитет, и дети не болели. Эмма вообще не помнила, чтобы ее одолевала какая‑нибудь хворь. Иногда болела голова от усиленных занятий, как‑то раз в коридорах ей продуло ухо, оно заболело к вечеру. Но все это решалось быстро и легко. Ухо Лон закапал обезболивающим, дал иммуномодулятор, и к утру все прошло.
Были еще антивирусные препараты. Ими не пользовались, но про них рассказывали на уроках. Если вдруг на станцию попадет вирус — крейсеры ведь регулярно приходят, и могут завести инфекцию — антивирусные пилюли должны быть под рукой. Эти препараты действовали быстро и уничтожали все известные вирусы, и даже неизвестные. В сочетании с иммуномодуляторами они полностью сводили на нет возможность эпидемий на станции.
Колючий думал лезть за лекарствами сам, но Эмма вдруг поняла, что очень хочет увидеть Лона. Просто увидеть его, прикоснуться и еще раз убедится, что Второй благополучный Уровень все еще существует, а не канул в прошлое или еще куда‑то.
Вдохнуть теплый приятный воздух, пройтись по коридорам. Пусть она уже и не имеет право жить там, но есть Лон, и он всегда будет защищать и помогать. Есть все‑таки кто‑то умный и сильный, кому не безразлична судьба Эммы. И неважно, что это всего — навсего робот, и он выполняет заложенные в него программы. Наоборот, это большой плюс. В Лоне можно быть уверенной.
Все же остальное оказалось зыбким и непредсказуемым.
Эмма верно рассчитала время, когда у Сони должны были быть общественные работы. Пробралась в каюту, чувствуя себя чуть не преступницей, нарушающей Закон. Хотя в Законе ведь нет пункта о том, что взрослые не имеют право находится на Втором Уровне.
— Странные симптомы, — невозмутимо сказал Лон, хотя он и не умел удивляться, не было таких программ у него, — я не знаю болезни с такими симптомами. Изменения цвета кожи и радужки глаз… А не могли они достать какие‑то химические препараты и отравится ими? Как думаешь?
— Я не знаю, Лон. Могли, но они ведь не рассказывают. А там, на Нижнем Уровне может быть что угодно.
— Очень похоже на отравление. Утечек и неисправностей на станции нет, это я точно говорю. Но что может находиться на Нижнем Уровне, я не знаю. Уровень заблокирован, информация о нем уничтожена. Или скрыта.
— Все это очень странно, Лон. Надо разобраться во всем этом, обязательно разобраться. Завтра несколько ребят хотят попасть на Третий Уровень и попробовать с помощью кода пятнадцатого забраться в те отсеки, куда раньше у них не было доступа. Может, найдем мы нужную информацию.
— Попробуйте. Но будьте осторожны. Хотите, я поднимусь с вами на Третий Уровень?
— Нет, Лон, тебе не надо светиться. Ты нам тут нужнее. К тебе теперь никого больше не подселят, Коля забрался в файлы Моага и убрал нашу каюту из списка свободных.
— Только Соня у меня будет?
— Только Соня. Береги ее, ладно?
— Само собой, — присвистнул Лон.
Эмма посмотрела в его блестящие, спокойные глаза и первый раз в жизни пожалела, что Лон не человек. Захотелось вдруг обнять его и прижаться щекой к гладкому корпусу. Но что она почувствует? Холод металла?
Когда Эмма работала с малышами, она заметила, что те очень быстро успокаивались, если прижать их к себе, так, чтобы голова оказывалась на уровне груди. Прижать, погладить по спине и прошептать ласковые слова.
Наверное, когда Эмма была совсем крохой, кто‑то тоже носил ее на руках, прижимал к себе и произносил добрые слова. И, наверное, это был не робот. Вот если бы встретить этого человека на Третьем Уровне…
Вот если бы на Третьем Уровне все было в порядке…
— Мне пора, Лон, — Эмма грустно улыбнулась и поднялась.
Две пластиковые баночки с таблетками лежали в кармане пайты, напоминая, что внизу ждет больной человек, которому эти лекарства очень нужны.
— Будь осторожна, Эмма, — попросил Лон.
— Хорошо.
4.
Блок с каютами огибал Зеленую Магистраль правильным кругом. Каюты находились на втором этаже, на первом — магазины, игровые комнаты и многочисленные туннели, выводившие на Оранжевую Магистраль.
Эмме удалось благополучно миновать туннель, не встретив никого из знакомых — почти все сейчас находились на общественных работах — в садиках, в пекарнях, в парикмахерских. Вид общественной деятельности каждый выбирал для себя сам. Потому, когда на выходе из туннеля Эмма столкнулась с невысокой черноволосой девочкой, которую звали Зоя, и с которой дружила Соня, то просто растерялась.
— Ого, Эмма! Ты откуда? — Зоя остановилась и радостно заулыбалась.
Влипла, ничего не скажешь. И откуда она? От верблюда… Эмма теперь вместе с "детьми подземелья" лазит по пылюке и грязи…
— Привет! — надо улыбнуться как можно спокойнее, — Я с Третьего Уровня. У меня новая работа, я психолог на станции. Вот, получила задание здесь, на Втором Уровне. Так что, я тут буду иногда появляться.
— А люди… — Зоя вдруг запнулась, смущенно потерла мочку уха и закончила, — люди есть на Третьем Уровне?
— Конечно! А где же им быть? Взрослые люди есть.
— Фух! А то Мишка нам рассказывал, что на Третьем Уровне живет только сумасшедший робот…
— Не слушай ты глупостей. Учись и веди себя хорошо. Ну, пока, мне некогда.
Эмма торопливо пронеслась мимо Зои, пересекла Оранжевую Магистраль и нырнула в нужный коридор.
Интересно, откуда эти байки про сумасшедших роботов? Наверняка от "детей подземелья". Их встречали часто тут на Втором Уровне, и они рассказывали, что взрослых на станции нет. Вот как Эмме рассказывала Таис.
Но это ложь. Взрослые есть на Моаге. Просто они не на Третьем, а на Нижнем Уровне, и Эмма не соврала Зои. "Дети подземелья" и есть взрослые.
5.
Колька ждал ее у лаза в вентиляционную шахту. Нетерпеливо топтался на месте и тихо ругался под нос.
— Что так долго? — напустился он на Эмму.
— После расскажу, — Эмма забралась в шахту ногами вперед и, чувствуя неприветливый холод металла даже сквозь одежду, предупредила, — смотри, не врежь мне ногами в лицо.
— Не бойся, все будет нормуль… — донеслось до нее.
Да, похоже все действительно получилось нормально. Так называемая охота прошла удачно, и нужные лекарства — вот они, в кармане пайты. Колька тоже, по — видимому, был доволен. Он лез следом за Эммой и подкидывал свои дурацкие шуточки. Едва оказались на мрачном Нижнем Уровне, как он заулыбался и предположил:
— Представляешь, сейчас приходим на базу, а Крендель сожрал всех. И вся еда теперь будет наша.
— Это не смешно, — Эмма пихнула Колю в бок и повернулась, чтобы идти на базу.
Коля вдруг положил ладонь ей на плечо, а после легко провел по распущенным и спутанным прядям волос.
— Классная ты, Эмма, — тихо сказал он, и в глазах его промелькнула непонятная радость, — я буду помогать тебе всегда. Вот, как Федор помогает Таис.
Имя "Федор" вызвало странную грусть и разочарование. Федор помогает Таис…
Эмма дернула плечом, резко повернулась и быстрым шагом пошла прочь, закусив губу. Очень хотелось сказать какую‑нибудь резкость, но она держалась из‑за всех сил. Закон надо выполнять, во что бы то ни стало. "Не обижай" — гласит пятая заповедь. Она не обидит Колю, ведь он, можно сказать, спас ей жизнь. Но как все‑таки хочется сказать какую‑нибудь гадость…
— Как успехи? — встретила их Маша.
Около нее, за столом сидели трое младших детей — мальков, как их тут называли — и обедали. Или ужинали? Со всей этой нервотрепкой Эмма забыла пообедать. Правда, она перекусила немного у Лона, но совсем чуть — чуть.
— Все хорошо, — коротко ответила она, — лекарства у нас. Как там Крендель?
— Не знаю, — пожала плечом Маша, — Илья носил ему обед. Есть он горазд, это точно. Слопал порцию и попросил еще. Хороший аппетит.
— Пойду, отнесу ему лекарства, — сказала Эмма.
— Подожди, пусть с тобой пойдет еще кто‑нибудь. Одна не ходи.
Эмма кивнула и поднялась в спальню Таис и Федора. Надо сказать, что есть лекарства.
— Вот и отлично, — Федор прервал игру, поднялся.
— Ты куда? — спросила Таис.
— Пойду с Эммой, надо передать этому Кренделю пилюли.
— Корми еще урода этого…
— Я скоро.
Таис догнала их уже у самой кладовки. Вынырнула из‑за поворота, прогрохотала кроссовками по полу и отрывисто выдохнула:
— Я с вами…
Федор обернулся. Он молчал всю дорогу, но увидев свою подругу, кивнул и спросил:
— Не боишься, что фрик приснится ночью?
— Боюсь. Эмм, тебе не снятся кошмары?
В голосе Таис слышалась явная издевка. Насмехается, что ли? Эмма коротко глянула на Федора, но тот был серьезен и невозмутим. Лучше не отвечать, чтобы не ввязываться в перепалку. Не до ссор сейчас, хватит уже.
Повернув щеколду кладовки, Эмма замерла, испуганно уставившись на Кренделя. Парень сидел на корточках, упираясь руками в пол. Сощуренные глаза его совсем стали черными, страшными, рот осклабился в подобии улыбки, подбородок выдвинулся вперед. Издав низкое, грудное рычание, Крендель прыгнул на Эмму.
Удар в грудь опрокинул навзничь. Темные глаза Кренделя оказались совсем близко, он дыхнул прямо в лицо Эмме и рванул за горло пальцами. Ногти у него оказались длинными и острыми. Ужас цепко свел скулы, и крик утонул где‑то в груди. Но в тот же момент Крендель отлетел в сторону, и руки Федора подхватили Эмму и приподняли.
— Цела? — выдохнул Федор.
— Федор! — закричала Таис.
Крендель прыгнул, точно мячик — попрыгунчик. Резким движением он сбил с ног Федора и отшвырнул к стене. Эмма все еще сидела на полу, опираясь руками, и потому, увидев над собой темные глаза без белков, поняла, что это смерть. "Они здесь…" — пронеслось в голове.
Крендель зарычал, обнажив зубы, и набросился вновь. Руки его сомкнулись на горле, Эмма захрипела, заваливаясь на спину. Вдруг хватка парня ослабла, он дернулся, отпрыгнул, высоко взвизгнув. Присел на корточки, и тут Эмма увидела, как Таис сделала длинный выпад и всадила в грудь Кренделя нож по самую рукоять.
Крендель вздрогнул и рухнул на пол. Голова его странно повернулась, и веки без ресниц опустились на темные глаза.
— Зараза такая… — проговорила Таис и кинулась к Федору, — Федь, ты как? Слышишь?
Эмма закашлялась, провела ладонью по горлу и увидела на пальцах следы крови. Сон ей снится, страшный сон… В котором дети сходят с ума. И уже не свихнувшихся роботов надо боятся, а детей… Или бывших детей…
— Где Крендель? — глухо спросил Федор, приподнимаясь.
Падая, он ударился головой о стену, и видимо, отключился. Проведя рукой по затылку, он поморщился и спросил, глядя на Эмму:
— Ты как?
Эмма лишь кивнула в ответ.
— А Крендель? — снова спросил Федор и посмотрел на распростертое тело и растекающуюся лужу густой темной крови.
— Крендель умер, — твердо сказала Таис и, опустившись рядом с Федором, положила ножик на пол. Тот самый ножик, которым на базе резали хлеб…
— Ты спасла мне жизнь… — язык, наконец‑то, начала поворачиваться, хотя мысли метались в голове, точно бабочки. Слишком быстро, чтобы ухватить и рассмотреть.
— Ну и что? — Таис глянула на Эмму, и впервые в ее взгляде не было злости или ехидства, — Здесь у нас свои Законы. Мы защищаем друг друга, так принято.
— Молодец, Тай, — сказал Федор и встал на ноги, — Эта тварь убила бы Эмму, а после нас с тобой.
— Теперь я его убила. Нарушила Закон…
— На фриков Законы не распространяются…
— Или надо придумывать новые Законы. Что полагается тому, кто покушается на человеческую жизнь? Штраф в виде снятых бонусов?
— Эммку он поцарапал зверски, — Федор наклонился, осмотрел шею, лицо Эммы. Серые глаза его оказались совсем рядом, и Эмма смогла разглядеть зеленоватые лучики, идущие от зрачков.
Она почему‑то смутилась, невпопад ответила:
— Вроде да…
— Шея у тебя расцарапана. Пошли, надо смазать мазью. Не бойся, я вымою руки.
— А этот… Крендель… что с ним делать?
— Сжечь в печи, — тут же отозвалась Таис, — упаковать в мусорную тару и оттащить в печь. После надо отдраить тут полы.
— Надо отмывать чем‑то специальным, дезинфицирующим. Это же зараза… — заметил Федор.
6.
— Зачем вы его убили? — не понял Валёк, — Напал на вас? Ну, и что? Вас же трое было. Надо было скрутить его, связать, сунуть лекарства. Ничего себе, вы запросто взяли и убили человека! Кто это сделал? Кто всадил в него нож?