— Неважно, — ответил ему Федор.
Таис хмыкнула, вздернула подбородок и громко заявила:
— Это я его убила. Вот так. Взяла и убила человека, представляешь, Валёк?
— Я догадывался, что это ты. Мы должны принять меры и наказать Таис. Так просто спускать это нельзя. Эмма, что скажешь?
Шея уже не болела, после того, как Федор осторожно смазал царапины мазью. Сказал, что синяки пройдут за пару часов, а царапины затянутся только к утру, и придется немного потерпеть. Теперь Эмма стояла в общем коридоре, и говорить ей абсолютно не хотелось.
Она зачем‑то закрыла горло рукой и хриплым голосом произнесла:
— Таис спасла мне жизнь. Если бы не она, Крендель задушил бы меня…
— Вот именно, — вмешался Федор, — посмотрите на ее шею. Точно так же на меня и Таис напал их Жека. Они становятся опасными от этой болезни.
— Не обязательно было убивать, Федор! — Валёк повернулся к нему, в голосе его зазвенело напряжение, — Можно было просто связать и закрыть!
— Я бы посмотрел на тебя, что бы делал ты. Я же говорил — он стал очень сильным. И у него появились нечеловеческие способности. Прыгучесть и сила. Он рычал и драл ногтями Эмку! Как по мне, так лучше пусть умрет Крендель, чем Эмма!
— Ну, хорошо, — согласился Валёк, — а убирать кто все это будет? Нагадили на нашей территории, кто будет заразу эту отдраивать?
— Я уберу. И Таис тоже, — не дрогнув, пообещал Федор, — гадость, согласен. Что‑нибудь придумаем.
— Двух Диких больше нет, — тихо проговорила Маша, — Что‑то нехорошее началось, ребята. Я помогу с уборкой, я верю Федору. Надо вымыть все в перчатках. У меня есть специальное средство, антибактериальное. Убивает все микробы и все вирусы. Вымоем им.
— Валёк, что будем делать, если зараза начнет расползаться? — спросил Коля, — Зря мы его впустили. Тайка была права.
— Мы не знали, что так будет, — отрезал Валёк, — убирайте, как хотите. И больше никого не пускаем. Федора бы с Таис изолировать надо, вдруг они заразны.
— Все тут уже заразны, — буркнул Илья, — я тоже носил ему еду. Ходил один, между прочим. Если бы он кинулся на меня, то убил бы точно. А после заявился бы в эту комнату. Могло бы все закончиться гораздо хуже.
Эмма не стала слушать дальше. Поднялась в свою спальню, легла на кровать. Но тут же встала, схватила полотенце и торопливо направилась в душ. Смыть с себя все следы от прикосновения Дикого, чтобы не осталось ничего.
Ей не скоро удастся забыть страшные глаза без белков, и узкие губы, растянутые в оскале. Прыжки, рычание… Крендель превратился в зверя. Дикого хищника, который убивает. Что это за инфекция? Помешательство от долгого пребывания в космосе? Или Дикие действительно надышались какими‑то химикатами? Может, тут где‑то есть склад химических препаратов, которые используют на производстве? А они нашли их и отравились?
Эмма все стояла и стояла под струями теплой воды, пока в дверь не постучали и не напомнили о том, что воды горячей мало. Надо выходить, надо дать возможность ребятам убрать в кладовке.
Мазь Федор оставил в комнате Эммы. Белая круглая банка стояла на полке, поблескивая этикеткой. Расчесав волосы, Эмма села на кровать и снова смазала ранки на шее. После легла и завернулась в любимое одеяло. Хотелось закрыть глаза и не думать. Ни о чем.
Как ей уже надоел этот Нижний Уровень и его проблемы. Почему‑то она не удивляется тому, что Дикие заболели. Тот образ жизни, который они вели, неизбежно вел к беде. А что делать, если проблема коснется и Темной базы?
7.
Вечером пили чай все вместе, в общей комнате. Смерть Кренделя потрясла каждого, и тревога висела над столами, обогревателем и казалась почти осязаемой. Говорили немного. Планировали завтрашнюю вылазку наверх, обсуждали коды пятнадцатых. Погибшего Дикого почти не вспоминали. Да и не хотелось.
О смерти Эмма раньше не думала. Это казалось таким далеким, неправдоподобным, что временами представлялось, что смерть не существует вовсе. Сегодня пришлось столкнуться с ней лицом к лицу. Смерть буквально заглянула в глаза, и холод ее взгляда поселился в душе надолго.
— Таис, откуда у тебя оказался ножик? — тихо спросила Эмма.
Нет, это не было дружбой, скорее перемирием. Она обязана Таис жизнью, и она это не забудет.
— Я уже видела, как нападают эти фрики, потому вооружилась, на всякий случай. И пошла с вами именно потому. Подумала, что если нападет, вам будет сложно.
Эмма кивнула и ничего не ответила. В общем зале было уютно и тепло. Неизменные языки искусственного пламени танцевали предсказуемый танец, пахло кофе и молоком. Мальки хрустели сухарями, Маша и Нитка о чем‑то тихо переговаривались. Только Валёк сидел в своей спальне и, видимо, играл.
Федор, как всегда, находился рядом с Таис. Эмма пристроилась недалеко от этих двоих, и, хотя говорила себе, что это потому, что теперь у них есть общая история, все равно понимала — на самом деле ей хочется быть около Федора.
Ей нравились глаза Федора, его редкая щетина и его манера поднимать одну бровь и смотреть со смесью недоверия и добродушной насмешки. Нравились его светло — русые волосы и длинная челка, которую он то и дело убирал со лба. Ей нравился Федор — по — другому свое состояние Эмма не могла назвать.
Но вот почему он ей нравится? Этого Эмма не понимала.
Глава 5. Таис: биение сердца
1.
Упакованный в пластиковые вакуумные контейнеры, мусор, предназначенный для лучевой печи, медленно двигался по конвейеру. У самого устья стоял нестерпимый жар, и пахло странно и неприятно. Хотя на мусорке вообще пахло гадостно, но тут сжигаемый лазером мусор оставлял после себя особую вонь, вонь сгоревшей пластиковой упаковки, пластмассовых деталей, резиновых подошв от старой обуви.
Вчера сюда же положили пакет с останками Кренделя. И Таис стояла и смотрела, как лента медленно продвигалась к устью, как после чувствительные щупальца робота подхватили то, что осталось от Дикого, и зашвырнули в пылающую белым светом печь.
Ей до сих пор чудился запах сжигаемой человеческой плоти, и от этих воспоминаний к горлу подкатывала тошнота. Она всегда подозревала, что сможет убить. Вот так просто — взмах ножом, удар. Горячая ненависть и еле ощутимая радость победы. Жаль ей Кренделя? Нет. Совсем не жаль. Она и Федор остались живы. Эмма тоже. Конечно, Эмма ее раздражает и злит, но ее можно считать своей. Она теперь одна из "детей подземелья", вернее, "взрослых подземелья". Она ведь постоянно напоминает, что все выросли и стали взрослыми.
Так странно, оказывается, взрослые на станции все‑таки есть, несмотря на все старания Моага. И эти взрослые — Федор, Таис, Валёк. Колючий и Эмма. Нитка и Маша. И девчонки с Овальной базы. Дикие не в счет. Их, судя по всему, скоро совсем не останется. И можно не паниковать насчет их вируса. Сами друг друга поубивают.
— Таис, ты меня слышишь? — голос Федора еле пробивался сквозь грохот машин и шум конвейерной ленты.
Таис вздрогнула, обернулась.
— Держи, — Федор протянул длинный железный стержень, — это деталь от робота. Небось, от того самого пятнадцатого, что мы вырубили. Пригодится.
Прошлый раз свое вооружение — трубки и палки — оставили на Третьем Уровне, когда скрывались в лифте. Потому теперь снова искали подходящие детали. Федор и Эмме подобрал трубку, тонкую и блестящую. Та рассеяно покрутила ее в руках, что‑то говорила — но слова утонули в шуме. Без разницы, что она там рассказывает. Совсем скоро Эмма окончательно убедится в большом Моаговском обмане и, очень может быть, что ей захочется хорошенько треснуть какого‑нибудь робота. Таис до сих пор временами припадает охота крушить и ломать все на этом уродском, придурошном корабле.
Двинулись к лестнице. Первым уверенно топал Колючий, за ним Федор и Илья. Таис держалась около Эммы, так было оговорено заранее. Мальчишки идут впереди, Таис присматривает за Эммой, чтобы та не отстала, не потерялась и вообще, чтобы ничего не случилось.
Громыхнул железный люк, выводивший на Третий Уровень. Пролезли по очереди, сначала парни, после Таис. Эмма поднялась последней, удивленно оглядела совершенно темное помещение и спросила:
— Это и есть Третий Уровень?
— Тихо, — тут же предупредил Колючий, — не шуми. Это маленький коридорчик, отсюда ведет небольшая дверь, а за ней уже будет и Уровень. Но мы наверху.
— Сейчас попробуем код пятнадцатого, я кинул его на флешку Колючего, — пояснил Федор, — вдруг дверь откроется сразу.
Эмма больше ничего не спрашивала. Илья толкнул дверку люка, и та зло стукнула, захлопнув единственный источник света.
— Молодец… — буркнул Колючий, — вам же сказали, не шумите…
Федор зажег фонарик, направил луч на замковый разъем двери. Вставил флешку. Дальше код сработал автоматически, и дверь поехала в сторону.
— Есть, сработало, — обрадовался Колючий, — код пятнадцатого откроет нам немало дверей…
— Будьте внимательны, — предупредил Федор, обернувшись, — девчонки, откройте люк на всякий случай. Если придется драпать…
Таис взялась за холодную скобу крышки, но Колючий уже вылез в открывшийся дверной проем и сообщил:
— Все нормально. Идем. Не копайтесь, девчонки. Времени мало.
План охоты обсудили еще вчера. В первую очередь Федор пробует достать планшеты и флешки. Флешка Федора сгорела, да и для Эммы неплохо было бы иметь свою, чтобы проходить на базу. Если получиться, хорошо бы раздобыть вещей — полотенец, пижам, носков. Даже трусов — трусы тоже нужны. Хотя для Эммы трусы, судя по всему, раздобыл Лон. А вот у Таис нижнее белье совсем истрепалось.
Хорошо бы найти красивые трусики, с кружевами. А не мальчуковые, как в прошлом году. Их Таис до сих пор носила. Это злило ужасно, но что поделать? Не шить же трусы самой, как это делает Нитка…
— Тай, ты что копаешься? — осторожно позвал Федор. Таис перешагнула порог, оглянулась. Светло и тепло, как всегда. Белые стены, серые дорожки на полу. Чисто до стерильности и тепло до звона. Они вышли у внутреннего круга, в котором по идее находилась капитанская рубка. Белый коридор вел к внешнему кругу, дальше разветвлялся. С одной стороны становился широким, для того, чтобы могли пройти роботы — погрузчики. Там, справа находились ангары для крейсеров, шлюзовые камеры. Еще дальше производственные помещения, где Таис не была ни разу. Там было опасно. Сегодня приходят крейсеры, и пятнадцатые заняты на погрузках.
— Сюда, — позвал Федор, и все двинулись за ним.
Он чаще всех бывал на Третьем Уровне и неплохо разбирался в здешних коридорах. Поворот, еще один полукруглый коридорчик и двери, которые Федор легко открыл, благодаря флешке с кодом пятнадцатого.
— Склад постельного белья, — протянул Колючий, оглядывая стеллажи, — нам ведь нужны простыни?
— Да всем нужны. Берем парочку простыней и полотенец. И еще салфеток, тут паки с бумажными салфетками. Пригодится все. Девчонки, давайте ваши рюкзаки.
Таис не возражала. Много не брали, потому что надеялись открыть еще склады. Так и вышло, чуть дальше нашелся склад с носками, трусами, колготками, майками и тапочками. От крохотных пинеток до больших, мягких, выполненных в виде различных животных. Колючий, дурачась, натянул на ноги тапки с мордами медведей и, выставив ногу в сторону Эммы, угрожающе зарычал.
— Надо взять тапки для младших детей, — сказала Эмма, не обращая внимания на выходку Кольки, — им понравятся животные на тапках. Для девочки сойдут вот эти зайцы, для мальчишек дракончики и мишки. Я сложу себе в рюкзак.
Федор обернулся — он рыскал на одной из полок, видимо, искал что‑то для себя — посмотрел на Эмму внимательно и немного удивленно, согласился:
— Молодец, хорошие мысли. Надо младшим взять тапок, теплых носков и трусов. Я о них как‑то не подумал.
Эмма прямо засветилась вся. Улыбнулась, взмахнула длиннющими ресницами и принялась укладывать в рюкзак то, что подобрала для мальков. Теперь опять будет делать вид самой умной и догадливой. Да ладно, пусть делает… Может, ей так легче примириться с действительностью. Федор ведь говорил что‑то о том, что надо постараться понять человека. Вот, похоже, у Таис это получается, и она уже почти понимает Эмму…
— Давайте быстрее, — поторопил Федор, — если погрузка закончится, то мы застрянем тут, и придет нам хана…
Теперь для них открывались двери всех складов. Нашли и такой, в котором лежали планшеты и флешки. Колючий даже присвистнул:
— Вот это богатство! Я возьму два… нет, три планшета…
— Зачем? — усмехнулся Федор, — у тебя есть свой. Для Эммы, Ильи и Кати?
— Да, для них же тоже надо… Значит, пять, тогда… Два себе, три для них. Хочу сделать общую голограмму от трех планшетов. Представляешь, как классно играть на таком экране?
— Да, это мысль, — тут же согласился Федор, — надо и себе взять, что ли…
— Слышите, игроки? Я поиграю вам сейчас… Берем то, что надо и валим отсюда. Наверняка щас выберемся и наткнемся на пятнадцатого, — Таис покачала головой и выглянула в коридор.
— Спокойно там? — спросил Федор, рассовывая флешки по карманам.
— Нормально. Пошли.
Почти у самого внутреннего круга нашли огромный склад с сухой едой — печеньем, вафлями в упаковке. Пакетиками кофе, сахара, сухой вермишели и сухого бульона.
— И это надо взять. Запихиваем по рюкзакам, кому сколько влезет, — велел Федор.
Засовывая хрустящие пакетики с кофе в карманы брюк, Таис улыбнулась. Столько всего удалось найти в эту вылазку — просто супер! Прошлые разы им везло только если случайно оказывалась открытой какая‑нибудь кладовка. Или парни с помощью планшета взламывали замок, а это занимало много времени, и удавалось открыть всего одну или две кладовки. Потому не всегда находили то, что нужно.
Продукты лежали в огромных паках, еще не раскрытые. Видимо, их совсем недавно получили. И, видимо, дальше полно таких складов с молоком, консервами, крупами и мукой.
— Теперь будем знать, где брать еду, — довольным голосом сказал Колючий и дернул замки молний на своем рюкзаке.
— Лучше всего добывать еду с помощью Эмминого Лоньки, — вмешался Илья, — безопаснее и больше получается.
— Тоже верно, но мало ли что с Лоном может случиться. А тут еда всегда есть.
— Угу, — кивнула Таис, — и пятнадцатые тоже есть. Пошли дальше, времени мало у нас. Видишь, Эмма, пока нам не встретился ни один взрослый. Ни один! Смотри, пока мы здесь, ищи. Как найдешь — сразу свистнешь.
Эмма ничего не ответила. Закинула рюкзак за спину и вышла коридор. Остальные последовали за ней. Где‑то справа слышался легкий шум роботов — погрзучиков — характерный стрекот колес. И все, больше ни звука. Тишина. Ребята тоже старались двигаться осторожно и не шуметь. Даже переговаривались шепотом и короткими фразами. Добрались до гладкой стены с дверями, огибающей внутренний круг. Двери тут были более широкими и одинарными. Мощные створки, опускающиеся вниз, чуть поблескивали. Их покрывало белое напыление пластика, и в углу каждой двери выпуклыми линиями пролегал знак — два треугольника, соединенных перемычкой. Знак "Млечного пути".
— Вот сюда нам и надо попасть. Видите, тут нет звезд Моага, — чуть громче сказал Федор и зачем‑то провел пальцами по треугольнику, — вставляю флешку. Надеюсь, что все у нас выйдет.
Флешка легко вошла в разъем, и двери уехали вниз. Слегка щелкнули, словно приглашая войти. Таис замерла, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Дверь открылась! Вот он, проход к корабельной рубке! Может, им даже удастся взять управление кораблем в свои руки!
Зашли медленно и с оглядкой. Самой последней переступила порог Эмма, и дверь с легким шумом поднялась и закрыла проход. Федор оглянулся и сказал:
— Разъем с этой стороны есть. Было бы ужасно застрять тут и не выбраться. Нашли бы после только наши скелеты.
Эмма заметно вздрогнула от его слов, но промолчала. Таис лишь хмыкнула. Вряд ли они бы умерли тут от голода, выходы с разъемом в этих помещениях наверняка есть. И, небось, открывается просто. Это внешние входы тщательно прописывают, а выходы можно и проще делать.
— Смотрите, — вдруг сказал Илья.
На правой стене чуть поблескивала желтым голограмма с надписью "Детский блок".
— Что за детский блок? — удивилась Эмма.
Слева послышались четкие щелчки. Таис пихнула Федора и рванулась вперед со словами:
— Это пятнадцатый!
Остальные заторопились следом. Шаги приближались, и ребята еле успели спрятаться за широкими двойными дверьми. Помещение, в котором они оказались, тонуло в сумраке. Резкий контраст по сравнению с белыми, залитыми ярким светом коридорами. Узкий проход выводил под арку, в большой зал. Таис медленно ступая, зашла туда и остановилась, пораженная.
Полутемную комнату занимали непрозрачные, похожие на цилиндры, кувезы. К кувезам вели трубки и тоненькие проводочки, и у каждого кувеза находился голографический экран. Таис приблизилась к одному экрану и прошептала:
— Нифига себе…
На экране был ребенок. Крохотный, совсем крохотный. Голова смешная, большеглазая. Кулачки сжаты, ножки — точно соломинки. Но и на ступнях, и на ручках у малыша были самые настоящие пальчики. Ребенок двигался, медленно и смешно. Выпрямлял ножки, прижимал ручки. Жидкость, в которой он плавал, обволакивала его прозрачным компотом. Ну, правильно, Таис же вроде бы учила, что дети растут в специальных водах… Кувезы с жидкостью являлись питательной средой для малышей, а экраны нужны, видимо, для наблюдения.
— Это что, дети? — громко и глупо спросил Колючий.
На него тут же зашикали, Федор обозвал болваном и велел не орать.
— Это дети, — потрясенно проговорила Таис.