Джемайма нахмурилась:
— Вам не приходило в голову, что иногда мы ценим вещь лишь потому, что заплатили за нее? И, может быть, слишком много? Поэтому и цепляемся за нее, тем самым продолжая платить…
Шарлотта призадумалась. Она привязывалась к вещам, готова была совершить глупые проступки только по той причине, что уже чем-то пожертвовала ради них. Возможно, ее давнее увлечение Домиником было из этого разряда. Но думает ли Джемайма о ценности завоеваний или ею движет страх за Брэнди Балантайна, который может погибнуть в сражении? Она вспомнила и прежние разговоры, которые они вели с Джемаймой, и в которых та часто упоминала Балантайнов в положительном ключе.
— Да, — согласилась Шарлотта, возвращаясь к разговору. — Мужчины так ведут себя в войне и в политике. Женщины, возможно, — в замужестве.
Джемайма откинулась на спинку стула с печальным вздохом:
— Кстати, о женщинах. Куда мы можем пойти? Женщина не может расторгнуть брак, как бы он ни был ей противен. Ничего не остается, кроме как тянуть эту лямку. У нее нет своих средств. Даже если она владела чем-то до замужества, все это перейдет во владение супруга. Вздумай она его покинуть, то уйдет с пустыми руками. И никто в обществе не поможет ей, потому что развод не приветствуется. Моя старшая сестра… Впрочем, это грустная тема, и вы, я уверена, не захотите об этом слушать. Расскажите мне еще о работе, которой вы занимаетесь. Вы говорили, генерал Балантайн сам видел «Атаку легкой бригады» под Балаклавой в Крымской войне! Молюсь о том, чтобы больше никогда не было столь ужасных человеческих потерь. Как могут женщины простить все эти смерти, утраты… Все это настолько лишнее. Нужно совсем не иметь здравого смысла…
— Здравый смысл встречается чрезвычайно редко, — перебила ее Шарлотта. — Я, например, часто наблюдаю вещи, о которых никому не позволила бы мне рассказать.
Ей хотелось знать, стоит ли что-то говорить о Брэнди Балантайне. Шарлотту, разумеется, беспокоили его отношения с Ефимией Карлтон. Если он и правда ее любовник, то он, должно быть, беспринципный человек и не может принести Джемайме ничего, кроме боли. Нужно влюбиться хотя бы раз в жизни, испытать все муки любви, включая разбитые надежды, чтобы суметь разглядеть те же драмы и у других людей.
Шарлотта чувствовала переживания Джемаймы. Нет, лучше ничего не говорить. Сама она бы умерла от стыда, если бы кто-то еще узнал о ее страданиях в прошлом. Теперь, когда она любила Питта, все это не имело значения. Но для Джемаймы это — настоящее, и рядом нет своего Питта.
Поэтому Шарлотта заговорила совсем о других вещах: о преподавании истории детям, о том, какие рассказы она слышала в классной комнате, были среди них и довольно смешные. Наконец она распрощалась с гувернанткой и вернулась в библиотеку, решив попробовать разобраться во всем самостоятельно.
Весь вечер Шарлотта думала об этом. Питт поинтересовался, чем заняты ее мысли, но она не стала вдаваться в подробности, так как чувствовала, что это дело чисто женское и муж ее не поймет. Ответила уклончиво, что подруга влюбилась и ее это очень беспокоит. Томас удовлетворился таким ответом и оставил дальнейшие расспросы.
Большую часть ночи Шарлотта не спала. Ее мучил вопрос, имеет ли она право вмешиваться в это дело или нужно оставить все как есть. Она боялась, что своим вмешательством внесет еще большую путаницу, наделав новых проблем. Наконец настало утро, и Шарлотта вылезла из постели, уже придя к определенным выводам. Не будучи уверенной, что это правильно, она все-таки решила поговорить с Брэнди Балантайном. Если об этом узнает Питт, он возмутится, а ее родители, если информация дойдет и до них, будут напуганы. Только Эмили была бы способна одобрить этот поступок, но даже она могла сказать, что в обществе подобное не поощряется.
Возможность воплотить свой замысел представилась после обеда. Был холодный дождливый день, и Брэнди заскочил в библиотеку погреться у камина, зная, что это лучший камин в доме. Генерала не было в комнате.
Пребывая в отличном настроении, Брэнди вошел, потирая руки и поеживаясь. Это был действительно приятный молодой человек, который почти непроизвольно вызывал неподдельную симпатию. Шарлотта явно была бы им почти очарована. Но она вспомнила, что его не волнуют чувства других людей и он безразличен к их переживаниям.
— Добрый день! Все еще работаете? — В его улыбке не было и тени снисходительности. — Скажите честно, вам нравится эта работа?
— Да, это чрезвычайно интересно. — Поддавшись порыву, Шарлотта хотела было начать с энтузиазмом рассказывать о людях, чьи письма она читала, об их нежности и уязвимости, о внезапных страхах и горестях войны, но вспомнила, что она настроилась побеседовать с ним о Джемайме.
— Мистер Балантайн, — начала она серьезно.
Молодой человек посмотрел немного удивленно:
— Да, я слушаю.
Она встала:
— Я хочу обсудить с вами некоторые личные дела. Вы не возражаете, если я закрою дверь?
— Со мной? — Он вовсе не казался смущенным.
Шарлотта боялась, что он откажется слушать ее.
Толкнув дверь, она услышала, как щелкнул замок, и повернулась лицом к собеседнику. Она должна торопиться, генерал может вернуться в любую минуту. Нельзя бросить это дело на полпути.
— Я очень уважаю мисс Вагонер, — начала она, пытаясь скрыть нервозность и чувствуя, что во рту пересохло. — Мы с ней дружны, и мне не хотелось бы, чтобы кто-то ее обидел.
— Само собой, — согласился Брэнди. — Что заставляет вас думать, будто она в опасности и ее хотят обидеть? Она всегда выглядит необычайно приятно.
— Всегда? — быстро отреагировала Шарлотта.
— Ну, всегда, когда я вижу ее. — Он посуровел. — Чего вы боитесь, мисс Эллисон?
Увиливать не было смысла, к тому же Шарлотта и не умела этого делать. Ей хотелось бы, чтобы Эмили была здесь; сестра точно сумела бы изложить дело поделикатней, не столь прямолинейно. Она глубоко вздохнула:
— Вас, мистер Балантайн.
На его лице отразилось изумление. Можно было бы легко поверить, что он не понимает, о чем идет речь.
— Меня? — недоверчиво уточнил он.
Шарлотта медленно вдыхала и выдыхала, чтобы собраться с духом.
— Мне известно о ваших отношениях с леди Карлтон. Если это окажется в моих силах, я не позволю вам так же относиться и к мисс Вагонер. И не говорите мне, что вы не заглядываетесь на служанок. Мужчина, который соблазняет жену соседа, не пропустит и гувернантку. — Она не смотрела на него, но почувствовала странную пустоту, высказав все, что накопилось у нее внутри.
— Ради бога, не… Я имею в виду… пожалуйста… — Его голос звучал так настойчиво, что молодая женщина решилась поднять глаза, чтобы встретить его взгляд. Его беспокойство выглядело правдоподобным. — Послушайте… — Он беспомощно развел руками, будучи не в силах найти подходящее объяснение. — Вы не поймете!
Шарлотта старалась проявить твердость, хотя ей и хотелось поверить ему, смягчиться.
— Есть ли нечто еще, важное для понимания, помимо того, что вы находите ее привлекательной и воспользовались ее положением? — холодно отчеканила она.
— Да, здесь есть что понимать…
— Это меня не касается, но я не могу понять того, чего не знаю.
— А если вы не знаете, то поверите худшему и будете всем об этом рассказывать. — В его голосе послышались нотки отчаяния.
— Я не собираюсь никому ничего рассказывать, — рассердилась Шарлотта. Что за отвратительное предположение! — Но я хочу быть уверена, что вы не обидите Джемайму.
— Почему обижу? И при чем тут Джемайма?
— Не будьте наивным. Вы ей нравитесь, и она не в курсе, что вы… — Шарлотта не могла найти подходящего слова.
— Ну что ж… — Брэнди отвернулся. — Хотя сомневаюсь, что вы поверите мне.
Шарлотта ждала, рассматривая его темные волосы, освещенные слабым зимним светом из окна.
— Роберт Карлтон — приятный пожилой джентльмен, но очень замкнутый, он привык жить сам по себе…
— Это вас не извиняет.
— Не прерывайте, — резко сказал молодой человек. — Больше всего на свете Ефимия хочет иметь ребенка. Ей уже тридцать шесть лет, ее молодость не вечна. А Роберт обращается с женой очень вежливо, выполняет все ее желания, но то ли потому, что он смущается выражать эмоции, то ли потому, что он ошибочно полагает, будто это все, что ей нужно… В общем, все говорит о том, что детей у нее никогда не будет. Мы всегда были друзьями, и Ефимия мне нравилась. Она благородная женщина, умная и добрая. Я заметил, ее что-то гнетет, и однажды она наконец-то призналась мне. Мы пошли на этот шаг с одной лишь целью — и эти отношения будут продолжаться лишь до того момента, как будет зачат ребенок. Можете верить мне или не верить… Как хотите. Но это правда. И ради Ефимии… или Роберта Карлтона не рассказывайте об этом никому. — В первый раз он повернулся и посмотрел на нее. Его лицо было абсолютно серьезным. — Я вас прошу.
Все это звучало как-то несерьезно, но тем не менее Шарлотта поверила ему и сразу в этом призналась.
— Я надеюсь, что это именно так. Но, пожалуйста, не действуйте бездумно по отношению к мисс Вагонер. Очень больно любить человека и знать, что он не может ответить тебе тем же.
Брэндон посмотрел на нее более пристально, в карих глазах промелькнуло сочувствие.
— Сейчас этого нет, — быстро проговорила она. — Но в прошлом я это испытала. Он был мужем моей сестры. Я переросла свое чувство и посмотрела на него по-другому. Но временами рана еще побаливает.
Молодой человек расслабился.
— Пожалуйста, не говорите о Ефимии, — снова попросил он.
Шарлотта подумала о Питте, об убитых младенцах в саду.
— Обещаю не говорить. За исключением того случая, когда это будет в ее интересах, — торжественно произнесла она.
Брэнди такой уклончивый ответ не удовлетворил.
— Что вы имеете в виду?
Шарлотта ничего особенного не подразумевала, она просто хотела быть честной.
— Я подумала о полиции. Они знают, что Ефимия беременна и что ребенок ваш. Они могут заподозрить ее в причастности к убийствам младенцев.
Его лицо побелело от ужаса. Было трудно поверить, что раньше ему в голову не приходило подумать о подобном развитии событий.
— Скажите им правду, — как можно мягче предложила Шарлотта. — Возможно, это даже пойдет на пользу Ефимии. Вы так не думаете?
— Они не поверят. — Его губы были сжаты, а сам он пребывал в шоке.
— Возможно, поверят.
— Как… как они узнали… о ребенке? Обо мне… обо всем?
— Они достаточно умны и могут до всего докопаться.
— Полагаю, так и есть. Мама сказала, что этот Питт очень умен, а она редко ошибается. И мало найдется людей, чьи способности она оценивала столь высоко.
Шарлотта не хотела говорить ему о своих отношениях с Питтом. Ее интересовало только, не отразилось ли на ее лице то чувство гордости, которое бурлило у нее внутри.
— Вот это я и имела в виду, — она тщательно подбирала слова. — Думаю, нам надо прекратить дискуссию, пока не вернулся генерал. Что скажете?
— Да-да, хватит об этом. Вы же не будете…
— Конечно же, я не буду! Я только беспокоюсь о Джемайме.
Уголки губ молодого человека немного поползли вверх, он слегка улыбнулся.
— Вы знаете, мне нравится Джемайма. С одной стороны, она немного похожа на вас, а с другой стороны — вы немного похожи на мою маму…
Шарлотта застыла от изумления при таком сравнении, хотя, без сомнения, Брэнди намеревался сделать ей комплимент.
Его улыбка стала более открытой.
— Не будьте так шокированы. Мама — самый смелый человек из всех, которых я знаю. Она может сбить спесь с любого старого генерала из папиного клуба. Единственное, что она не умеет, — это флиртовать. Не знает, как это делается. Не овладела искусством притворства.
Шарлотта залилась румянцем. Конечно, в своих обвинениях она была довольно-таки резкой, не проявила никакой деликатности. Возможно, она больше похожа на леди Огасту, чем сама готова была признать. Шарлотта посмотрела на Брэнди, намереваясь извиниться и смягчить впечатление, но тут вошел генерал. Увидев сына, он посуровел.
— Лучший камин в доме, — быстро среагировал Брэнди. — Ты всегда хвалился этим.
— Это не означает, что ты будешь стоять около него всю вторую половину дня и отвлекать мисс Эллисон он работы.
— Жаль. Я не нашел более приятного занятия в этот мрачный зимний день. Ты заметил, что водосточные желоба переполнены водой?
— Тогда иди смени обувь. Мне надо продолжать работу. Будет лучше, если ты найдешь себе какое-нибудь занятие.
— Мне еще рано писать мемуары, у меня в жизни не было ничего запоминающегося.
Балантайн посмотрел на сына с легким подозрением, словно решив, что над ним смеются, но лицо Брэнди выглядело абсолютно невинным. Он направлялся к двери.
— Хорошего вечера, мисс Эллисон. Благодарю вас, что позволили мне погреться у камина. — И с этими словами молодой человек вышел.
— Он помешал вам? — немного резко спросил Балантайн.
— Вовсе нет, — ответила Шарлотта. — Он был здесь недолго. Я закончила сортировать письма Мальборо, у вас есть время посмотреть их?
С момента последнего визита к сестре Эмили несколько раз посещала Калландер-сквер и сумела установить вполне дружеские отношения с Кристиной. Поэтому для нее не было сюрпризом, когда в конце первой недели января Кристина поведала ей по секрету, что она вскоре выходит замуж за Алана Росса.
Само по себе доверие тоже не удивило Эмили. Весь период их знакомства она тщательно искала именно его. Но при любых других обстоятельствах выбор жениха ее сильно удивил бы. Алан Росс и Кристина Балантайн казались неестественной парой. По мнению Эмили, Росс был серьезным и в чем-то суровым мужчиной. Возможно, он был способен даже на глубокие чувства. Кристина же, напротив, была веселой, когда сама того хотела, весьма изощренной, а по существу — пустой. Тем не менее Алан был из хорошей семьи, с соответствующими средствами и, что более важно, мечтал жениться как можно скорее.
— Мы поженимся в конце этого месяца, — сказала Кристина, глядя прямо в лицо Эмили. Девушки сидели у камина в комнате для утренних занятий.
— Мои поздравления, — ответила Эмили.
Интересно, Кристина уже знает наверняка, беременна она или нет? Леди Эшворд изо всех старалась не опускать взгляд вниз к предательской линии талии, но еще ранее она расхвалила платье подруги, что позволило ей внимательно все рассмотреть. Разумеется, не было заметно никаких признаков беременности. Еще слишком рано для этого. Например, Шарлотта на четвертом месяце — и тем не менее выглядит вполне нормально. Однако сестра крупнее Кристины, и это тоже следует принять во внимание.
— Спасибо. — Кристина приняла поздравление без энтузиазма. — Я бы хотела, чтобы вы присутствовали на церемонии, если сможете.
— Конечно! Это будет восхитительно. Какую церковь вы выбрали?
— Святого Клемента. Все уже обговорено.
— Надеюсь, у вас есть хороший портной? Это такая нервотрепка, когда все идет неправильно в последнюю минуту. Я могу дать вам несколько имен, если вас что-то не устраивает.
— Благодарю вас. Мисс Харрисон вполне надежная.
— Это хорошо. — Эмили чувствовала какую-то напряженность. Словно Кристина хотела что-то рассказать, но не решалась. — Вы будете прекрасной невестой, — продолжала Эмили, — мистеру Россу очень повезло.
— Надеюсь, что так.
Эмили прикинулась слегка удивленной:
— Неужели вы сомневаетесь? Мне кажется, вы будете для него прекрасной женой, если захотите.
Маленькое личико Кристины приняло печальное выражение.
— Я не уверена, что захочу. И не уверена, что желаю потерять свободу.
— Боже милостивый, совсем не обязательно терять свободу или что бы то ни было… За исключением денег, конечно, но даже это можно устроить ко всеобщему удовлетворению, если все заранее продумать.
Кристина пристально посмотрела ей в лицо.
— О чем вы говорите? Я выхожу замуж за человека, которого не люблю. Что может быть хуже?
Наступило время научить ее следовать здравому смыслу.
— Дорогая моя, очень мало женщин выходят замуж за мужчин, которых они любят, — твердо сказала Эмили. — И даже те, которые поначалу любят, часто потом обнаруживают, что это была ошибка. Мужчины, в которых они влюбляются, либо хорошо их развлекают, либо они остроумны, либо красивы. Но довольно часто у таких мужчин нет средств, чтобы содержать жену, или они ненадежны, или перестают любить вас и начинают интересоваться кем-то еще. Чтобы правильно выйти замуж, нужен мужчина с хорошим характером, со здравым смыслом или с достаточными личными средствами. Он должен быть в меру трезвенник, не испытывать пристрастие к азартным играм, иметь хорошие мягкие манеры и прилично выглядеть.
— Звучит ужасно скучно, — сказала Кристина с кислой миной. — Я не помню, чтобы Джордж Эшворд был таким.
— Возможно, нет. Но я тогда работала над этим больше, чем вы готовы поработать сейчас. У меня не было ваших преимуществ, поэтому я вынуждена была создать свои собственные. Но мистер Росс, кажется, мил в разговоре, вежлив, имеет неплохие средства, как я слышала, и он, конечно, очень хорошо выглядит. Это все, о чем можно мечтать.
— Может быть. Но это далеко не все, что я хочу!
— Ну, вы можете держать это в тайне и позднее влюбиться. Вряд ли вы принадлежите к той породе романтичных женщин, которые убегают из дома с любимым без гроша в кармане. Чем скорее вы примете то, что имеете, тем скорее начнете работать над тем, что вы хотите иметь. И не заблуждайтесь, моя дорогая, само это не придет, для этого надо потрудиться.
— Потрудиться?! Я не знаю, что вы имеете в виду. Я уже проделала некоторую работу. Теперь он не имеет права подвести меня. Это сделает его положение в обществе невыносимым.