Генрих перевёл взгляд на Ярослава и начал медленно холодеть — диктатор лежал всё так же спокойно, и как десять минут назад, уставившись пустым взглядом в потолок…
Не моргая и не дыша.
Это случилось.
"Это случилось", — со всевозрастающим ужасом понял Генрих, и…
И впервые за очень долгое время он не знал, что ему делать. Отчаянье накатило неотвратимой всесокрушающей волной, и генерал в бессилие сжал ладонями виски, раскачиваясь взад-вперёд в кресле. Но вдруг он резко отнял руки от головы и внимательно посмотрел на мёртвого Ярослава.
Что-то было не так.
Воронов встал из кресла и подошёл ближе к кровати.
"Одеяло", — понял генерал. "Оно смято. Смято, как будто…"
Как будто диктатор пытался встать.
И тут Воронов вспомнил свой сон.
Кулаки генерала сжались словно бы против его воли.
Генрих наклонился к безжизненному телу государя, и закрыл его глаза.
Отчаянье ушло — теперь у генерала Воронова был приказ, который следовало немедленно исполнять. Пускай его и не никто не отдавал.
Он сделает всё, что сможет.
— Да, великий диктатор Ярослав. Я всё исполню.
Генрих понял — война уже объявлена, пускай только ещё в его сердце, но она объявлена.
Генерал вынул из ножен меч и длинный кинжал.
Он нанесёт удар первым.
* * *
Империя Рарден, Старолесский монастырь, 17 мая 1607 г. от Р. С., 00:14
Патриарх Климент засиделся над этими проклятыми (прости Сотер!) бумагами до самой ночи. Как оказалось, высшая духовная власть в Рардене мало чем отличалась от светской — та же бюрократия и волокита.
Климент устало вздохнул и, поколебавшись, всё-таки отложил перо в сторону. Нет, всё же лучше будет сегодня хотя бы немного отдохнуть, тем более что завтра подниматься следует часа этак в четыре — дел по самое не балуйся…
Патриарх по давней привычке хрустнул пальцами и потянулся — без посторонних можно было и отбросить соответствующую чину важность, да и молод он ещё для таких привычек — как-никак только два месяца как отметил сорокалетие.
Климент знал, что стал самым молодым главой Ортодоксальной Церкви за, пожалуй, добрую пару сотен лет, но не находил поводов гордиться этим. За такую головокружительную карьеру стоило благодарить или лучше проклинать Вторую Всемирную и Гражданскую войны, когда более старые монахи в большинстве своём просто погибли, не в силах адаптироваться к новым условиям.
Выжили только молодые и злые. Те, кто был готов драться насмерть за свою веру и идеалы. Те, кто был готов умирать вместе со своей паствой, но не как скот на бойне, а подобно загнанным в угол волкам — до последнего вздоха, до последней капли крови.
По-другому было нельзя — слишком уж жестоким стал этот век. Быстро, буквально за пару десятилетий, мир, подстёгнутый войнами и прогрессом, изменился радикально и неизменно.
Теперь в нём балом правила сила, и те, кто ей владели.
Климент не был исключением, а скорее подтверждением этой тенденции. Впервые за невероятно долгое время Истинную Церковь возглавил не монах, а воин. Более того, воин-инквизитор, миссией которого, как и пятьсот лет назад, было истребление еретиков и отродий Зла.
Очень многие ждали и боялись, что же свершит новый патриарх, но пока что Климент ничем не успел отличиться — шёл лишь только первый месяц его правления, и он даже не успел ещё принять до конца все дела своего предшественника, где уж тут делать что-то новое…
Внезапно патриарх почувствовал ледяной укол в сердце, и непроизвольно схватился за грудь. Удивлению Климента не было предела, ведь он знал, что сердечными заболеваниями он не страдает, и даже не предрасположен к ним…
А потом его накрыло…
Непередаваемое чувство чего-то плохого, случившегося буквально миг назад скрутило разум патриарха в одну полыхающую огнём и болью точку. В глазах резко потемнело, воздух с трудом проходил в лёгкие, а в голове словно взорвался файербол.
Вскрикнув, Климент через силу поднялся из кресла, но сделав лишь пару шагов, упал на колени, не в силах подняться.
Сердце пудовым молотом стучало в ушах, но время текло и с каждым ударом становилось легче — дыхание выравнивалось, взгляд прояснялся, а боль понемногу проходила…
Но ощущение того, что, свершилось что-то ужасное не уходило.
— Кровь, война… — еле слышно прошептал Климент — Господь, зачем ты являешь мне это? Зачем? Зачем?.. Это… случится?..
— Но почему? — внезапно перешёл на крик патриарх. — За что?!
Взор Климента неожиданно потускнел, и он безжизненным телом растянулся на полу.
Мигнул и потускнел магический хрустальный шар-светильник на рабочем столе, и в тот же миг в углу мягким и ровным золотистым сиянием засветилась икона Сотера.
Лик Спаситель перечеркнули две кровавые дорожки, вытекшие из глаз.
Глава 1
Ниаронское море, 243 мили к юго-востоку от побережья Империи Рарден; борт лёгкого крейсера "Витязь", 2 июня 1607 г. от Р.С., 4:27
Серджио неторопливо пил крепкий ячменный кофе из старой армейской металлической кружки. Мельком брошенного на настенный хронометр взгляда хватило ему, чтобы понять — до общего подъёма оставалось ещё целых полтора часа.
Сам фрегаттен-капитан не спал уже вторые сутки. Он устало потёр виски — головная боль, мучавшая его всё это время, не проходила.
И это было не просто так.
Уже третий день происходило, Сотер ведает что. Конечно, выход в море без каких-либо эксцессов — вообще редкость, но в этот раз…
Для начала отрубился магический радар, и пришлось пользоваться показателями доисторического масс-детектора, потом засбоила установка Дайсон-связи, затем началась, кажущаяся бесконечной, пелена тумана, ну а теперь вот всю команду донимает головная боль. Корабельные маги считали, что всему виной было сильнейшее геомагнитное возмущение, в просторечье магнитная буря, но легче от этого как-то не становилось.
И ведь обратно в порт вернуться никак нельзя, командованию об этом на редких сеансах связи даже заикаться не стоило, если Серджио не хотел по возвращении попасть на заседание революционного трибунала и загреметь в дисциплинарный отряд. Его выходу в море придавалось большое значение — лёгкий крейсер "Витязь" прошёл модернизацию, и от результатов ходовых и огневых испытаний зависело, будет ли оная модернизация распространена на все систершипы "Витязя". Крейсер был достаточно новый, хотя и вторым в серии, спущен на воду был всего лишь семь лет назад, но в стремительный прогресс в магтехнологиях и сложившаяся ситуация в мире заставили думать конструкторов о модернизации. Усовершенствованиям подверглись лишь ходовая часть и магическая начинка, но и это было немало — были заменены "боевые" реакторы, поставили новый радар, систему связи, и, самое главное — негатор.
Если со связью и обнаружением было всё понятно — новые образцы так и так будут ставиться на корабли, то вот сей артефакт был большой новинкой на флоте. Видимо в Генштабе наконец-то подумали о том, что кораблей в Рардене не может быть больше, чем у остальных стран в мире, и рано или поздно произойдёт столкновение, где у рарденских кораблей по количеству не будет не то что превосходства, а даже паритета. А вот негатор давал шанс если уж не победить врага, то, по крайней мере, избежать сокрушительного удара вражеских колдунов.
Правда, на кой ляд не был снят старый масс-детектор?.. Непонятно…
Хотя, с другой стороны, если бы не сия штуковина крейсер шёл бы сейчас совершенно слепой. Новый радар и связь обвинять было, правда не в чём — в условиях разыгравшейся магнитной бури таких масштабов, полетела бы любая магтехника. Тем более что на сопровождавших "Витязь" корветах, из строя вышли радары и более старых конструкций, наравне со старыми установками сбоили и их артефакты связи.
Но даже в таких условиях срыв испытаний могли приравнять к преступлению, и Серджио мог быстро загреметь под Трибунал и попасть с понижением в звании на какое-нибудь дисциплинарное корыто.
А что поделать? Такие времена, такие порядки…
Капитану недавно исполнилось пятьдесят два, и он успел застать ещё староимперские порядки. И при той власти, в ТОМ государстве, максимум, что его ожидало — техосмотр вверенного корабля и, что очень маловероятно, офицерский суд чести, который в основном заключался в проведение воспитательной беседы.
"Аристократия, мать её", — горько усмехнулся Серджио.
Но это всё закончилось тридцать один год назад.
Теперь же порядки резко ужесточились, и не только новая власть была тому виной. Уже вторую неделю весь Рарден находился на осадном положении — всему виной были угрожающие манёвры Ларистана вблизи южных границ — хитрый визирь острым нюхом падальщика чуял, что уж теперь-то, когда Диктатор Ярослав умер, можно, наконец, довершить то, что не удалось тридцать восемь лет назад.
Уничтожить Рарден.
Хотя тут, казалось бы, уместен вопрос — а какое собственно к этому может иметь отношение Великоокеанский Флот, к которому был приписан лёгкий крейсер "Витязь"? Корабли Тёмной Империи даже в теории не рассматривались здесь в качестве потенциальных врагов.
Но мало ли кто мог угрожать Великому Рардену?..
Остальному миру было глубоко наплевать, кто им правит — император или диктатор, их волновали только корабли и полки родной страны Серджио. Точнее, то, что они защищали — гигантские территории и несметные природные богатства. А зарилось на всё это, ой как много всяких шакалов и стервятников…
…Фрегаттен-капитан Серджио Эрлеоне очень болезненно переживал за свою родную страну, за все её неудачи и ошибки. Несмотря на своё имя, он являлся коренным гражданином Рардена уже в третьем поколении. Ничего странного в этом не было — всем было прекрасно известно, что человек из любой страны в мире мог поступить в доблестную армию Империи и собственной кровью заслужить её гражданство. И даже после свершившейся Революции этот закон не был упразднён.
Именно им когда-то и воспользовался дед Серджио — дож обанкротившегося торгового клана, из далёкого Геурана.
…Перед выходом в море Серджио долго и нудно мурыжило командование, совместно с особистами, на предмет "остерегаться провокаций со стороны потенциально враждебных кораблей, в первую очередь ниаронских" и "на провокации не поддаваться, попытки нарушения границ пресекать". Но вот как именно следовало трактовать второй пункт наставлений, было решительно неясно — то ли открывать огонь по нарушителям, то ли не препятствовать им…
Ага, а если в территориальные воды войдёт авианосная ударная группировка, собственной персоной, это тоже следовало понимать как провокацию и сидеть тихо и не рыпаться?..
Хотя… ТАКИМ силам Серджио и его корабль уже не смогли бы ничего противопоставить…
Фрегаттен-капитан устало откинулся на спинку кресла.
Он чувствовал, что ему ужасно надоело всё происходящее — это постоянное напряжение, это ощущение близящейся войны, повисшее в воздухе. Сполна хлебнув боли и крови на Второй Всемирной и Гражданской войнах, капитан больше не хотел воевать.
Нет, с него достаточно.
Серджио уже длительное время подумывал об отставке, хотя и отлично понимал, что на берегу ему делать нечего. Всю свою сознательную жизнь он провёл на службе Рардена и уже не мыслил себя вне этой системы. Капитан успел накрепко срастись с флотскими порядками, со своим кораблём и с людьми, служащими на флоте — честными и прямыми как копьё.
Флот стал его домом и семьёй, а настоящую… Настоящую он так и не удосужился завести. Сначала Серджио думал, что у него всё впереди, потом стало некогда, и, в конце концов, он просто привык к одиночеству.
Хотя иногда капитан хотел бы многое изменить в собственной жизни…
…Ход его печальных мыслей нарушил резкое шипение интеркома и голос вахтенного офицера, искажённый помехами:
— Господин фрегаттен-капитан, просьба срочно прибыть на центральный пост.
Серджио моментально оказался на ногах и уже через минуту был в рубке, всё-таки лёгкий крейсер — это вам не линкор.
…Капитан вполуха выслушал дежурный рапорт вахтенного офицера — сейчас его интересовало отнюдь не это. Серджио неотрывно смотрел на тускло мерцающую жёлтыми огнями метровую магическую полусферу, находящуюся прямо около штурвала. Точнее на россыпь отметок, появившихся у её дальнего края.
— Обстановка, — помертвевшим голосом произнёс Серджио.
— Примерно пятнадцать минут назад масс-детектор засёк группу кораблей, идущих курсом сто десять в наши территориальные воды, — доложил вахтенный офицер. — Попыток выйти с нами на связь не предпринималось. В сложившихся условиях маги считают, что помехи и туман имеют искусственное происхождение.
— Дальность, скорость, количество и характер целей, — мозг капитана мгновенно перешёл в боевой режим.
— Удаление порядка одиннадцати миль, — ответил оператор. — Цели крупнотоннажные, надводные, идут примерно двадцатиузловым ходом, числом около полудюжины, строем широкого клина.
"Широкий клин — строй максимальной защиты от обнаружения радаром. Фасы, образуемые кораблями, и подкреплённые волшбой бортовых магов, отражают лучи радара почти на 90 %", — всё это пронеслось в голове капитана всего за каких-то несколько мгновений.
Эрлеоне не колебался ни секунды.
— Всем боевая тревога! Передать на "Смелый" и "Зарю" сигналы об обнаружение нарушителей. Канонирам и магам занять места по боевому расписанию! Ходовая — готовность к переходу на боевой режим.
Капитан повернулся к стоящему невдалеке связисту.
— Немедленно обеспечить связь с базой. Через какое время они войдут в наши территориальные воды? — уточнил Серджио последнюю деталь у мага-оператора.
— Менее чем через два часа, — ответил тот.
Фрегаттен-капитан решительно одернул жёсткий стоячий воротник камзола и поправил кортик, висящий у левого бедра.
— Что будем делать, командир? — негромко спросил подошедший сзади пожилой старпом Игорь Резун.
Серджио посмотрел на раскинувшуюся морскую гладь сквозь незакрытые броневыми заслонками иллюминаторы боевой рубки, и так же негромко ответил:
— Нужно предупредить командование, а как только отправим сообщение на базу, попытаемся связаться с нарушителями.
Эрлеоне ещё не успел договорить фразу до конца, как почувствовал, что корабль замедляет ход и постепенно останавливается.
Капитан с силой сжал рукоятку кортика — он понимал, что для того, чтобы запустить установку Дайсон-связи пришлось перенаправить поток Силы от ходовых водомётов. Связь требовало слишком много магической энергии, а это означало, что весь сеанс, то есть где-то полчаса, корабль будет полностью неподвижен.
Но что же сейчас происходит?.. Пресловутая провокация или же настоящее вторжение?..
Именно такого Серджио боялся больше всего на свете. Нет, не смерти, а ошибки, всего одной ошибки. Всего одного неверного сделанного выбора.
Нет верного решения. И никто не подскажет.
Одна ошибка и сотни жизней станут её ценой.
Атаковать нарушителей первым и развязать войну? Немыслимо…
А если это действительно начало войны, а не какая-то провокация?..
Собственная жизнь и жизнь экипажей корветов и крейсера — на одной чаше…
И неведомое число погибших — солдат, матросов и простых людей, погибших при внезапной, неожиданной атаке Скального — наиболее крупной и близкой базы Великоокеанского Флота. Во всяком случае, другой, более адекватной цели для весьма крупного и быстроходного боевого соединения кораблей Серджио найти не мог. На месте врага он действовал бы именно так.
Это не эскадра рейдеров — в ней более трёх кораблей, это не флот вторжения — слишком мало судов и нет тихоходных войсковых транспортов. Это может быть только ударная эскадра — волчья стая, разящая подобно острому кинжалу в самое сердце.
Так что ты будешь делать капитан?
— Каковы будут ваши приказания, капитан? — спросил старпом.
— Передайте на корветы, пусть займут ударную позицию на правом траверзе. Пускай изготовятся к стрельбе из установок ВВП, — хрипло произнёс Серджио.
Сейчас "Смелый" и "Заря" были единственной защитой крейсера. Разумеется, выдать пару-тройку залпов главным калибром Силы в аккумуляторах хватило бы, но вот орудия пришлось бы наводить исключительно в ручном режиме, без питания от корабельных реакторов. "Витязь" остался бы один на один с противником, неподвижный и фактически безоружный.
Минуты текли за минутами, а в это время корабли-нарушители продолжали идти прежним курсом.
— Капитан, кодированный пакет отправлен!
— Отлично, — кивнул Серджио — ход полный! Боевым частям, расчетам эмиттеров главного и вспомогательного калибров к бою изготовиться. Боевым частям докладывать по готовности.
Каплями воды беззвучно падали минуты.
Серджио знал, что очень скоро, совсем скоро что-то начнётся…
Серджио посмотрел на большой хронометр, врезанный в переднюю стенку рубки — 5:04.
"Всё", — мелькнуло в голове Эрлеоне — "Время — ноль".
— Капитан! Есть примерная идентификация! — доложил оператор радара. — Два лёгких крейсера и четыре корвета. Правый траверз, курс прежний, строй — широкий клин, дистанция 90 кабельтовых!
— Лево двадцать! Самый полный вперёд! Установкам ВВП и главному калибру приготовиться вести огонь по головному крейсеру, вспомогательный — корветы. Магам — полная боевая готовность!
…Дистанция между кораблями начала стремительно сокращаться. Ещё бы, ведь скорость сближения составила свыше 50 узлов.
— Дистанция? — бросил фрегаттен-капитан.
— 62 кабельтовых! — ответил оператор радара.