— Тысяча двести, — нехотя ответил тот. — Но знайте, лично я против…
— Ваше мнение мне уже известно, — холодно ответил Морозов. — Давайте лучше перейдём к обсуждению вопросов, непосредственно связанных с постановкой под копьё новых солдат.
— Вот именно, что постановкой под копьё, — бросил Василий. — Где вы собираетесь взять столько оружия, чтобы вооружить всех этих зэгов? Ой, простите, солдат? — последние слова капитан выговорил с нескрываемой ехидцей.
— Ну, насколько мне известно, — усмехнулся генерал — в любом мало-мальски крупной городе в Рардене на всякий случай имеется резервный арсенал. И как я знаю, после Революции эти склады никто не расформировывал. Да, конечно оружие там не слишком хорошее, зато его достаточно.
— Знаете, генерал, — недоумённо проговорил Осип. — Для человека, приговорённого к изгнанию, вы проявляете поразительную информированность…
— Земля слухами полнится, — хмыкнул Аристарх. — Ладно, не будем отвлекаться. Считаю, что пора переходить непосредственно к действию. Лейтенант Симонов, — обратился Морозов к начальнику лагеря. — Объявляйте общий сбор.
— Есть, ваше высокопревосходительство, — Симонов нехотя поднялся, отсалютовал Аристарху и пошёл к двери.
— Брат Аристарх, — обратился к генералу отец Пётр. — А почему бы не привлечь к сему богоугодному делу заключённых и других лагерей? Конечно, они не столь велики как Синегорский, но ещё пару тысяч человек можно под копьё поставить.
— Отличная мысль, ваше преосвященство, — кивнул головой генерал. — Я и сам обдумывал её. У нас ещё три лагеря… — задумался Аристарх. — Хм, кому-то из вас придётся совершить две поездки.
— А почему бы не взять каждому по одному? — недоумённо спросил бургомистр.
— Да вы что! — улыбнулся Морозов. — Кто меня слушать с таким бредом будет-то? Неет, тут нужны люди с полномочиями…
— Аристарх Борисович… — в свою очередь улыбнулся Осип и укоризненно покачал головой. — Вы право же плохо думаете о наших умственных способностях, — Шеин полез за пазуху своего простенького дорожного камзола и достал ещё один свиток в кожаном футляре. — Мы готовились ко всякому.
С этими слова бургомистр протянул тубус Морозову.
Генерал откинул крышку, достал свиток и погрузился в чтение. Минуту спустя Аристарх поднял глаза и удивлённо произнёс:
— Вы точно знали, что я соглашусь?
— Иначе, мы бы и не ехали, — ответил ему Осип.
* * *
Павел вместе с остальными зэгами в недоумении топтался па площадке перед домиком Хозяина. Даже общими усилиями не удалось найти внятную причину, какого демона их всех сорвали с работы средь бела дня. Перерыв уже был, эксцессов не происходило, а по графику — ещё четыре часа работы.
Тем ни менее их всех согнали сюда, и вот уже добрую четверть часа двенадцать сотен зэгов (заключённых-горняков) стояли и ждали невесть чего.
Поморщившись, Павел оттянул натирающий шею металлический ошейник.
Нет, всё-таки маги — порядочные уроды, это надо же было придумать такое западло! Вот ещё полвека назад из тюрем бежать было сложно, но можно. А теперь, с введением в обиход смерть-ошейников — просто невозможно. И это при минимуме охраны, отсутствие стен… А зачем? Ведь есть же "замечательные" артефакты, которые при пересечении границы лагеря просто отрывают голову человека водяным клинком или чем-то подобным.
Вот так-то — дёшево и сердито.
Конечно, оставалась ещё возможность перебить охрану и попытаться отключить внешний охранный контур с пульта управления, но для этого требовался или маг высокого уровня, или знание кодов блокировки…
В любом случае побег оставался чем-то из разряда ненаучной фантастики.
Между тем по толпе уже начали ходить нехорошие перетолки, из разряда "этот "шмяк" — неспроста" и "выведут сейчас нас, братва, в чисто поле…". Павел, правда, был абсолютно спокоен — а чего кипешить, если им, таким ценным кадрам ничего не угрожает? Каторга — вещь для государства невероятно ценная, сколько дармового труда всего-то, что за хавчик! Кое-кого заключение так вообще особо и не напрягало. Вот, например те же орки — они у себя дома-то ели через раз и всякую дрянь, а тут хотя и еда тоже не фонтан, но зато сытная и трёхразовая.
Другой вопрос, что батрачить Павлу до конца этой грёбаной жизни было вообще-то не в кайф. Безумно хотелось вернуться в родные места, в Приозёрные степи, дочку увидеть, отца обнять или на худой конец опять оказать в армии. На войну, ларистанским демоном в пасть — сдохнуть хоть как мужик, а не загибаться на этом руднике!
Но нет же, у капитана Бондаря в графе приговор значилось — "пожизненная каторга, без права помилования".
Эта бесконечная серость, это беспросветное бытиё настолько остохренело Павлу, что он порой даже задумывался о том, чтобы сделать шаг, всего лишь один шаг…
За границу лагеря.
И получить, наконец, долгожданный покой…
Хорошо тем, кто вообще не заморачивается собственным безрадостным существованием. Как вон, например, старые знакомцы ещё со свободной жизни Павла — Дарин и Утхаг. Сейчас эти два великовозрастных обалдуя азартно резались в "камень-вилы-бумага" на щелбаны. Треск стоял такой, что казалось, будто бы молотом дробят камни, а им хоть бы хны — черепушки, что у дварфа, что у орка были будь здоров, не каждый болт пробьёт.
Между тем, по рядам зэгов прокатилось оживление. Из своей скромной юдоли соизволил выгрестись его благородие начлагеря. Причём в сопровождении весьма колоритной компании — старик, поп и генерал Морозов. Генералом его тут все называли чисто по привычке — на самом деле он был таким же осуждённым, как и они. Только на более привилегированном положении — каторга Аристарху Борисовичу была заменена на пожизненное изгнание. Но упрямый генерал каждый день приходил в лагерь из своей небольшой избушки в лесу и вкалывал как проклятый.
Павел такой поступок уважал, хотя и не мог понять до конца — ему, сыну простого крестьянина такие понятия, как офицерская и дворянская честь казались пустым звуком.
…Начлагеря тем временем начал переговариваться с сопровождающими. О чём шёл разговор, Бондарю было не слышно, но его благородие был чем-то явно недоволен. А потом так вообще махнул рукой и отошёл в сторону.
И тут, удивив всех собравшихся зэгов, вперёд выступил генерал Морозов.
— Здравствуйте бойцы! — зычно произнёс Аристарх.
Толпа, состоящая на девять десятых из бывших солдат, в ступоре рявкнула:
— Здрав желаем, ваше высокпревосходство!
Рефлексы оказались очень въедливы — обычно к зэгам обращались "граждане заключённые", но услышав знакомое приветствие, со знакомыми интонациями, бывшие солдаты ответили так, как их и учили когда-то.
Хотя применим ли термин бывшие по отношению к солдатам?..
— Многие из вас сейчас задаются вопросом, какого демона вас здесь всех собрали?
Павел, как и большинство зэгов, был готов подписать под каждым словом генерала.
— …И почему сейчас говорю я, а не его благородие лейтенант Симонов? Отвечу. Я здесь для того, чтобы сообщить вам новости чрезвычайной важности.
Толпа навострила уши.
— …Сегодня утром, без объявления войны, Империя Ниарон атаковала наши патрульные корабли. Также был совершён авианалёт на форт Южно-Монеронска. Совершенно точно известно, что готовится массированное вторжение войск ниаронцев на территорию Приморья. Удару, также, вероятно, подвергнется и наш остров. В связи с тем, что всё высшее командования островной армией оказалось полностью уничтожено, мне было предложено возглавить все войска Монерона, дабы отразить вражеский десант…
Бывшие солдаты КК безмолвно слушали генерала — что бы ни случилось со страной, в первую очередь Рарден оставался для них Родиной. Гражданская война — это дело внутреннее, а внешняя угроза всегда однозначна.
— …Солдат на острове раз в шесть меньше, чем ожидаемого десанта, и я в первую очередь вспомнил о вас, бойцы. В столице сейчас творится непонятно что, помощи с материка ждать не стоит и рассчитывать можно только на собственные силы. Монеронский край объявил о своём праве на широкую автономию в рамках империи, и в связи с этим у нас появились новые, чрезвычайные права. Мы… готовы предоставить вам сокращение сроков и помилование в обмен на ваше вступление в ряды монеронского ополчения.
— Хотя, — внезапно прорычал генерал. — Я и не должен вам ничего обещать. Наша Родина в опасности и сейчас не время отсиживаться в стороне! Да, много лет назад мы воевали против этого режима, но мы воевали за свою страну! И сейчас вновь настаёт время надеть доспехи и взять в руки мечи, чтобы защитить своё Отечество! Диктатор Ярослав оказался не деспотом и тираном, он стал хорошим правителем для страны. Я… мы все сделали ошибку, пойдя тогда против него. Но теперь у нас есть шанс расплатиться, и кровью искупить свою вину! И я спрашиваю вас — вы со мной? Как вы хотите умереть? Как цепные псы — от старости и немощи? Или как лесные волки — в бою, насмерть схватившись со своим врагом? Вы со мной? ВЫ СО МНОЙ?
— Да… — прошептал Павел, и его кулаки крепко сжались.
— Да, — и это слово подхватила вся толпа.
— Да!
Вот оно! Вот это желание, потаённое и запретное, ещё час назад абсолютно недоступное. Но теперь…
Теперь генерал сумел подобрать нужные слова, наверное, потому, что думал и жил теми же мыслями, что и простые заключённые.
Он был таким же, как и они.
— Да!!! — заорал огромного роста светловолосый здоровяк в первом ряду. — Мы с тобой!!! Веди нас, генерал!!!
Он сорвал с головы, и с размаху швырнул о землю форменную полосатую шапочку. Здоровяк отсалютовал генералу — крепко сжатый кулак по-уставному ударил рядом с сердцем. Неизвестный заключенный, нет, теперь уже солдат, опустился на одно колено и склонил голову.
Его примеру последовали и остальные.
Все двенадцать сотен человек. И даже настоящие уголовники не решились выделиться из толпы.
Аристарх Морозов стоял, прижав руку к груди в ответном салюте. Впервые за очень, очень долгое время он был по-настоящему счастлив.
* * *
Империя Рарден, исправительный лагерь Синегорск, 2 июня 1607 г. от Р.С, 22:32
Генерал невероятно вымотался за несколько последних часов. Многочасовая поездка до ещё одного исправительного лагеря, гораздо меньшего по размеру, и поэтому имевшего лишь безликий порядковый номер 503 вытрясла из Морозова последние силы. Плюс ко всему этому дорога проходила по невероятно отвратительной грунтовке. Хорошо хоть, в остальных лагерях всё прошло без малейших пререканий со стороны начальства — лишь только увидев грозные бумажки Аристарха, начлагеря готовы были исполнить всё, что угодно. И Морозов, и вернувшиеся Шеин с отцом Петром такому исходу дела только радовались.
Нынешний день для Аристарха оказался невероятно богат на события, поэтому сейчас его понемногу клонило в сон, а учитывая, что раньше завтрашнего утра в дорогу с ополченцами было не выступить, то почему бы и нет?.. А какой смысл был сейчас нестись во весь опор? Следовало собрать хоть какие-нибудь припасы в дорогу, а то просто гнать по дороге тысячу с лишним человек было несколько глупо.
Завтра, всё завтра…
Для начала соберём всех заключённых около Южного, вооружимся, проведём какой-никакой смотр, дабы определиться с уровнем остаточной подготовки, а потом…
…Генерал даже и не заметил, как уснул сидя за письменным столом в одной из комнат в доме начлагеря.
На столе так и остались лежать кусок грубой сероватой бумаги, на котором Аристарх записывал свои мысли, потёртая чернильница и торчащее из неё перо. И всё это освещала, за неимением лучшего, простая свеча. Её пламя тихонько подрагивало, заставляя пускаться в причудливый танец тени предметов. В комнате было очень тихо, лишь пара залетевших комаров занудливо пищала, выписывая круги вокруг горящей свечи. Тишина стояла и во всём лагере — отбой был объявлен немного пораньше, ведь завтра планировалось выступать в путь с самого утра. И лишь где-то в районе ворот лагеря монотонно гавкала сторожевая собака, нарушая установившийся ночной покой…
Внезапно, в комнате, где дремал генерал, появилась ещё одна тень.
Маленький огонёк свечи испуганно дёрнулся и погас. Помещение затопила Тьма.
…Аристарх так и не смог вспомнить, что заставило его тогда так резко проснуться.
Морозов резко дёрнулся влево, падая вместе со стулом, и мгновенье спустя туда, где лежала его голова, вонзился длинный метательный нож. Генерал сделал перекат вперёд, рассчитывая резко сократить дистанция до неизвестного противника, и рванул из ножен короткий меч, которым его так кстати снабдили сегодня.
Манёвр не удался.
Аристарх вытянул оружие из ножен лишь до половины, когда получил сильнейший удар в грудь. Он выронил меч и отлетел обратно к столу.
Генерал максимально расширил зрачки и начал немного различать окружающую обстановку. В паре метров впереди, стараясь не попасть под лучи яркого лунного света, плавно и бесшумно двигался какой-то сгусток тьмы, без сомнения и являющийся неизвестный противником. Тень плавно сместилась влево, в лунном свете мелькнул резкий взблеск и в стол, справа от Морозова, вонзился ещё один нож. "Промах" — облегчённо мелькнуло в голове у генерала, но в следующий момент ночной убийца, не давая Аристарху времени на раздумья, прыгнул, занося для удара недлинный тонкий клинок. Понимая, что сейчас его нанизают, как жука на булавку, генерал метнул навстречу врагу первый попавшийся под руку предмет — им оказался опрокинутый стул. Сей предмет мебели оказался довольно увесист, но рука у Морозова оставалась такой же крепкой, как и в молодости, так особых проблем с метанием не возникло.
Стул впечатался в убийцу, и, несмотря на попытку отбить нестандартный метательный снаряд, изменил траекторию полёта неизвестного. Острый словно бритва клинок легко распорол толстый охотничий бушлат генерала, неглубоко разрезав правое плечо, и намертво застрял в толстом деревянном полу. Воспользовавшись секундный замешательством врага, Аристарх ударил, вкладывая в удар всю возможную силу.
Крепко сжатый кулак левой руки генерала врубился, судя по мягкости, в живот убийцы, и противник, сложившись пополам, отлетел к стене. Миг и он уже снова на ногах, но уже поздно — Аристарх тоже уже успел встать. Неизвестный невольно открылся, чтобы, по-видимому, попытаться выхватить из сапога ещё один кинжал, за что и поплатился. Морозов даже и не вспомнил о своём собственном засапожном ноже, а даже если бы и вспомнил, то не стал бы тянуться к нему. Аристарх просто со всей силы засветил незваному гостью ногой в корпус и перевёл бой в сферу чисто рукопашного.
Попытка блокировать удар у убийцы не прошла, а в следующие несколько секунд он пропустил ещё несколько. Как краем мозга сумел отметить генерал, противник пытался действовать в восточном стиле единоборств, то есть, делал ставку на скорость и точность ударов. К прискорбию для неизвестного, Морозов действовал так, как его учили когда-то — по стандартной системе армейского боя.
…Неоднократные учебные поединки и реальные боестолкновения, показали, что восточный стиль скоростью и точностью пытается компенсировать основной недостаток восточных наций — недостаток силы и роста. Но, к сожалению, достаточно посредственно — западные системы рукопашного боя, а в частности рарденская, делали ставку в первую очередь на простоту и силу ударов, и именно они оказывали ключевое влияние на исход боя.
Такая концепция оказалась лучше. И всегда, и конкретно сейчас.
Все эти эффектные, но не слишком эффективные прыжки, пируэты и движения оказались бессильны перед простейшей системой уход-блок-удар-бросок. А что? Именно простота — залог успеха.
…Сам Аристарх получил несколько чувствительных ударов по корпусу, но то-то и оно, что чувствительных. Ощутить-то Морозов их ощутил, но существенных повреждений не получил, в то время как его противника уже начало просто-напросто шатать от могучих ударов генеральского кулака. То, что убийца выдыхается, понял и генерал, и сам неизвестный, поэтому убийца решил прекратить бой простым и незамысловатым способом — ретироваться.
Попытка оказалась гибельна для убийцы с самого начала — резкая подсечка под ноги просто не возымела на генерала никакого эффекта. А в следующий момент Аристарх поймал руку противника, крутанул её, нанёс прямой удар в челюсть и провёл завершающий бросок через бедро. Убийца приземлился неудачно — головой, поэтому на секунду поплыл и упустил момент, когда ещё можно было вырваться — всё-таки Аристарха изрядно вымотала эта схватка, чай не молодой уже.
Генерал перевернул поверженного противника на живот и резко заломил руку. В этом начинании он, правда, немного перестарался, и правая рука убийцы, сухо хрустнув, замерла, вывернутая в локте в неестественном положении. Неизвестный заорал от боли, но Аристарх в довершение всего навалился на него всем телом, прижимая к полу. Несмотря на тяжёлое дыхание, со свистом вырывающееся через неплотно стиснутые зубы, Морозов умудрился вцепиться в маску неизвестного и сорвать её.
Лучи лунного света упали на лицо неизвестного, и глаза генерала округлились от изумления.
— Лейтенант Симонов? Зачем?!
На полу рыча от боли, лежал начальник лагеря. Кровь из рассечённого лба заливала его глаза.
* * *
Около избы, где на ночь разместились прибывшие "шишки", сейчас стоял тихий, но непрекращающийся лязг.
…Павел удовлетворённо посмотрел на лезвие меча и, убрав в карман правильный камень, огляделся по сторонам. Остальные сидящие около небольшого костерка люди продолжали своё немудреное солдатское занятие — приведение оружия в надлежащее состояние.
Конечно, по Уставу так делать было категорически запрещено, как там? — "отряду бойцов, отряжённых в охранение чего-либо, запрещается отвлекаться на посторонние занятия"… Ну да ладно, им сейчас это простительно — "детишки" наконец-то дорвались до любимых "игрушек".