— Выбиваемся, – подтвердил я. – Но совсем не сильно. Тем более, что я составлял его с достаточным запасом.
Я почти не сомневался, что Орсам откажется – просто хотел еше раз проверить свои предположения. Но даже если бы он согласился, у него бы ничего не получилось, потому что эта радиация к полезным ископаемым не имела никакого отношения. Зато все это, включая пейзаж, очень походило на результат взрыва кварковой бомбы, произошедшего здесь лет этак шестьдесят или семьдесят назад. Я чуть изменил направление движения, чтобы проехать через эпицентр взрыва. Эпицентр, впрочем, довольно условный, потому что такового при взрыве кваркового заряда не образуется. Никакой воронки, никаких сверхразрушений, разве что небольшое повышение уровня радиации. Кварковая бомба выжигает невидимыми лучами огромное, но строго локализованное пространство с почти четкими границами, немного размытыми лишь вторичным излучением породы, превращая его в мертвую зону лет на двести. Мерзкое, бессмысленное оружие тотального уничтожения. Но на что-то здесь оно было когда-то нацелено, и мне очень хотелось посмотреть, на что именно.
Орсам зевнул и поднялся, я услышал, как открылась дверь рубки, короткий разговор, а потом в кресло второго пилота (мне всегда было интересно, зачем конструкторы предусмотрели это кресло, если разведчики работают в одиночку) водрузился сменивший Орсама Грэхем. Полуобернувшись, я обнаружил, что это все же не Грэхем, а Товий. К тому же довольно сонный, что в данном случае мне было весьма на руку.
Товий и в самом деле скоро погрузился в полудрему. Специально, чтобы его не беспокоить, я сбросил скорость на четверть. Машина одолела очередную расщелину, неторопливо взобралась на каменную насыпь. Я приблизил открывшееся на экране изображение, вздрогнул и тут же грубо вмешался в работу управляющего компьютера Машины, резко крутанув руль влево. Озадаченная и наверняка возмущенная до глубины механической души Машина, конечно же, повиновалась, но одна из ее опорных лап поскользнулась на месте, не просчитанном для шага заранее, и лишенная поддержки левая гусеница съехала на метр вниз. Машину тряхнуло, Товий проснулся, заполошно дернулся и принялся протирать глаза.
— Что случилось?
— Ничего страшного, – пожал я плечами, – скрытая каверна в почве. Я вовремя ее заметил – и она уже позади.
Он с подозрением уставился на экраны, но гребень осыпи уже заслонил то, что открылось мне несколькими секундами раньше. Я не собирался ничего показывать Товию, поэтому заложил – теперь уже при участии компьютера – широкую дугу в объезд. И самому мне тоже не было нужды что-либо внимательнее рассматривать, ведь я увидел самое главное.
Объектом кварковой атаки было точно такое же блюдце с цилиндром посредине, которое осталось далеко на плато. Правда, выглядела конструкция намного хуже: края «блюдца» изрядно потрескались, а цилиндр оплыл одним боком внутрь и покосился в противоположную сторону, уподобившись использованной жестянке, попавшей под сапог великана. Я не знал, что представляют на самом деле эти непонятные сервизы и зачем кому-то понадобилось их громоздить, а потом разрушать. Зато я знал, что такое кварковая бомба и что ее с удовольствием используют фенки. Дальнейшая перспектива моих действий выглядела весьма логичной. Если цель фенков – уничтожение блюдец, неплохо бы мне постараться сохранить то, что пребывает в относительной целостности. Не знаю, что из этого выйдет, но иной рациональной задачи для себя я пока не видел. К сожалению, пределы любых моих попыток были существенно ограничены статусом тщательно охраняемого пленника. Нужно было придумать нечто, способное изменить этот статус. Хотя бы на время.
Индикатор вновь запульсировал в режиме тревожного оповещения. Еще не разобравшись в причине, я резко остановил Машину.
— В чем дело? – немедленно потребовал отчета Товий.
— Пока не знаю, – сказал я. – Но снаружи что-то изменилось. Не стоит двигаться дальше, пока мы не поймем…
На пороге рубки появился Орсам.
— Почему мы остановились? – почти закричал он и тут же сбросил тон до уровня змеиного шипения. – Пилот Кларенс, я крайне убедительно прошу вас не прекращать движения.
Я не ответил ему немедленно, потому что был занят проверкой показаний датчиков. Тогда он шагнул вперед и сильно тряхнул меня за плечо.
— Вы меня слышите?
— Безусловно, – с досадой пробормотал я. – Но я бы на вашем месте не настаивал. Поглядите на верхние экраны! Видите, что происходит с небом? На это раз камней не будет, нас ждет кое-что похуже.
— Что вы имеете в виду?
— Молниевый ливень. Он идет прямо на нас. Напряженность электрического поля растет с невероятной скоростью. Ничего страшного не произойдет, если мы успеем приготовиться, но времени у нас остается не так много. Все вы должны немедленно разойтись по каютам и укрыться в коконах. Скорее, Орсам, прошу вас!
Товий соображал быстрее, он первым выскочил из рубки, бросившись к своей каюте. Спустя секунду за ним последовал Орсам.
— Через пять минут все энергетические системы будут отключены! – крикнул я ему вслед. – Не пугайтесь, полчаса или час вам придется провести в темноте. И запомните: когда все это начнется, ни в коем случае не пытайтесь двигаться. Ни в коем случае! Не шевелитесь, если хотите остаться в живых…
Надеюсь, он услышал мои последние фразы и правильно понял их смысл. А я принялся лихорадочно готовить Машину к встрече с катаклизмом.
* * *Молниевые ливни – самая неприятная штука на Фенебре. Намного хуже камнепада и тем более атаки ходячих деревяшек. Молниевые ливни редки, но смертоносны. Единственное спасение от них – заранее убраться с пути бури или зарыться как можно глубже в почву. Так и поступают обитатели Фенебры. От них не спасает защитный экран Машины – колоссальная напряженность электрического поля этой грозы подавляет любую защиту. Создатели модулей класса «дракон» не могли всего предусмотреть, поэтому я не склонен их ни в чем винить. Многие из способов выживания в неземных средах мы должны были придумывать и реализовывать сами.
Именно поэтому нас – разведчиков – было так немного, именно поэтому нам платили так хорошо.
Мне несказанно повезло, что, когда я впервые попал под молниевый ливень, мы работали в овраге с довольно крутыми склонами, потому что летящая низко над землей сияющая туча надвигалась с такой скоростью, что ни убежать от нее, ни искать укрытия времени уже не оставалось. Я успел вцепиться якорями в Фенебру изо всех сил, а потом выстрелом из пушки обвалил на себя ближайший склон оврага. Это нас спасло. Но я допустил ошибку, за что, как мне кажется, Машина остается обиженной на меня до сих пор. Я был обязан действовать строго по инструкции, но не смог заставить себя отключить защитные системы окончательно. Энергетическая защита Машины оказалась бесполезной перед чудовищной мощью атмосферных разрядов. К счастью, предохранительный блок успел сработать, прежде чем электрические цепи – нервы Машины – оказались сожжены. Мы уподобились мертвому тысячелетнему валуну под слоем грунта, и безнадежно выбитыми оказались лишь два кластера компьютера. Конечно, когда все закончилось, я их сменил, Машина вновь отзывалась на любой мой запрос, но чувство вины перед ней у меня сохранилось до сей поры.
Сейчас времени у нас было несколько больше, но медлить не стоило. Я загнал Машину в ближайший распадок. Торопясь, выстрелил динамитным патроном в нависающий край и попросил Машину побыстрее закапываться. Она и так старалась изо всех сил, наваливая на себя камни вперемежку с бесплодной породой. Связь с окружающим миром нами была на время утеряна. Последнее, что я сделал, – отключил абсолютно все системы Машины и поспешил в свою каюту, проверив по пути, подготовились ли пассажиры. Все они приняли мои предостережения всерьез и уже находились в коконах.
Я тоже успел забраться в кокон и был невероятно счастлив, что встретил навалившиеся ощущения в своей каюте, а не в кресле пилота. Главным из них был невыносимый зуд во всем теле. Синеватый туман плавал по каюте – то ли объективное следствие ионизации, то ли болезненная реакция глазных нервов на происходящее. Мышцы мои судорожно сокращались в просьбе избавить тело от мучений, но я держался, отлично зная, что последует за любой попыткой. Я увидел, как на металлических углах возникают ослепительные шарики сгустков энергии. Именно они убили первого пилота, работавшего на этой планете, – его звали Фонтейн, и, к счастью, он не был моим другом. Фон-тейн успел рассказать, что и как его убивает, прежде чем умер, исполнив свой долг разведчика. Расшифрованная запись его предсмертной инструкции спасла меня в первую встречу с Облаком Молний и спасала сейчас.
Прошло около получаса, а потом я почувствовал, что Облако начинает уходить. Смертоносные шарики сдувались и схлопывались внутрь себя, бесследно исчезая. Зуд не прекращался, но я знал, что все позади и теперь у меня есть некоторое время, чтобы попытаться выяснить то, что до сих пор оставалось для меня непонятным, и проверить свои подозрения. Стряхивая остатки оцепенения, я ринулся в рубку. Пока Орсам и его компания приходят в себя, у меня есть минут пятнадцать – двадцать.
Прошло около получаса, а потом я почувствовал, что Облако начинает уходить. Смертоносные шарики сдувались и схлопывались внутрь себя, бесследно исчезая. Зуд не прекращался, но я знал, что все позади и теперь у меня есть некоторое время, чтобы попытаться выяснить то, что до сих пор оставалось для меня непонятным, и проверить свои подозрения. Стряхивая остатки оцепенения, я ринулся в рубку. Пока Орсам и его компания приходят в себя, у меня есть минут пятнадцать – двадцать.
Было довольно жарко: несмотря на заземление, вихревые токи разогрели металлическую плоть Машины. Я включил питание, с замиранием сердца отсчитывая томительно длинные секунды, пока шла проверка цепей, кластеров и систем. Наконец, успокаивающе мигнув экраном, Машина сообщила, что все в норме, молниевый ливень прошел для нас без серьезных последствий. Торопясь, набрал запрос: «База «Посейдон», список персонала». Машина ответила немедленно. Я жадно вцепился взглядом в появившийся на экране текст и меньше чем через минуту обнаружил то, что и рассчитывал увидеть: «Зета Ка-ванти, биолог…». Как ни странно, ни Орсама, ни Товия с Грэхемом в списке не было. Возможно, эти трое были захвачены фенками во время какого-то другого нападения? Не знаю, что заставило их пойти ка сотрудничество с врагом – пытки, психологическая обработка или банальная корысть, – ясно, что мы с ними находились сейчас по разные стороны баррикад. Некоторые надежды, впрочем, мне внушало поведение Зеты, но чтобы проверить их обоснованность, нужно было хотя бы недолго поговорить с ней наедине.
Я услышал шаги, и через секунду в рубке появились Орсам с Грэхемом. Выглядели они изрядно помятыми, что я отметил с немалым удовольствием.
— У нас все в порядке? – спросил Орсам, сверля меня одновременно встревоженным и подозрительным взглядом.
— Думаю, что да. Я заканчиваю проверку систем. Через несколько минут мы продолжим движение.
Орсам жестом приказал Грэхему занять сторожевой пост, а сам удалился, массируя виски.
Машина ожила. По моей команде она легко приподнялась на лапах, сбрасывая со спины тонны грунта, и выползла из укрывавшей нас расщелины.
* * *Чем дальше мы перемещались к северу, тем больше менялась окружающая нас природа. Ночью налетел ураган, однако по своей силе он был вполне сравним с земными катаклизмами. Скорость ветра вряд ли превышала сто пятьдесят километров в нас, и принес он с собой не камснный град, а мощный ливень, превративший местность в сплошное болото. Мы вступили в зону лесов – не знакомых мне прежде бесконечных зарослей низкого, цепкого кустарника, а настоящего царства растительных великанов с широкими кронами и листвой, и это означало, что зона молниевых ливней осталась позади. Я никогда не был прежде в этих широтах, Фенебра оказалась многоликой. Но какие бы сюрпризы она нам ни приготовила, здешние пейзажи нравились мне несравненно больше. К счастью, древесные гиганты, составляющие основу джунглей, располагались друг от друга на расстоянии достаточном, чтобы пропустить Машину. В любом случае, никакая чаща не могла быть для Машины решающей помехой, но мне вовсе не хотелось ради собственных нужд прорезать огнем просеку, уничтожая местную флору, которая впервые начала мне нравится, а также неизвестную мне и столь же ни в чем не повинную фауну.
Впрочем, представители местной фауны – если таковые и встречались – благоразумно бежали с нашего пути, а с непролазными зарослями нижнего яруса джунглей без труда справлялись носовые пилы. Мы оставляли за собой изрядно извилистую дорогу, которая, несомненно, зарастет уже через несколько недель, не сохранив ни малейших следов пребывания на Фенебре человека.
Сейчас со мной в рубке вновь находился Грэхем, и это меня очень раздражало. Видимо, чтобы восстановить свое умение пилотировать машину класса «дракон», он неотрывно следил за каждым моим движением. Я вовсе не собирался облегчать ему жизнь, поэтому, делая маневры, всякий раз совершал массу совершенно необязательных манипуляций: включал вспомогательные механизмы, переключал обзорные экраны с ближнего вида на дальний и наоборот. Рано или поздно он, конечно же, догадается, что я просто вожу его за нос, однако сейчас, полностью поглощенный своей слежкой, он вряд ли способен был обнаружить подвох.
Джунгли оказались не сплошными. Уже четырежды Машина выбиралась из-под древесных крон, пересекая довольно обширные каменистые пустоши. Всякий раз при этом я посматривал на датчики излучения, но пустоши, кажется, имели вполне естественное происхождение. Мы находились посреди очередной такой пустоши, когда Грэхем вдруг спросил:
— Что это?
Палец его указывал на экран верхнего обзора. Я посмотрел и невольно вздрогнул: по небу, оставляя за собой короткий след инверсии, быстро двигался летательный аппарат. Он явно снижался, было похоже, что километров через десять он намерен совершить посадку. Конструкция аппарата не показалась мне знакомой, хотя в этой области техники специалистом я себя отнюдь не считаю. Я схватился за ручки увеличения изображения, но аппарат уже исчез за вершинами деревьев.
— Радиосвязь! – приказал я Машине и тут же ощутил, что к моему затылку прижались контакты разрядника.
— Выжгу мозги! – предупредил Грэхем. – Немедленно выключи передатчик!
— Отмена радиосвязи, – послушно сказал я и чуть повернул голову к своему стражу. – Откуда ты знаешь, что это не ваши друзья? Может быть, они вас уже давно ищут? Я просто хотел помочь.
— Не твое дело, – буркнул он, но разрядник от затылка отодвинул, так и не заметив, что несколькими мгновениями ранее я быстрым движением включил микрофон, который начал транслировать происходящее в кабине в эфир.
Продолжая держать меня на мушке, Грэхем открыл дверь в коридор.
— Орсам! Товий! Зета!
Все они появились немедленно.
— Только что над нами пролетел неизвестный корабль, – торопливо сообщил Грэхем. – Курс на два часа по отношению к нашему. Кларенс попытался с ним связаться, но я не дал.
— Вы разочаровываете меня, Кларенс, – с тихой угрозой проговорил Орсам. – Еше одна такая ошибка…
— Но это же могли быть ваши партнеры! – воскликнул я с обидой. – Что если им удалось прибыть раньше намеченного?
— Ведите машину в лес! Немедленно! – крикнул Орсам. – Грэхем! Прикончи его при малейшем неповиновении!
— С удовольствием, – отозвался тот и снова упер мне в затылок оружейный ствол.
Машина послушно катила в лес, и все это время они не отрывали взглядов от верхних обзорных экранов. Небосвод оставался чистым от технологических произведений какой бы то ни было цивилизации, густые древесные кроны укрыли нас, и мы спокойно продолжили путь. Но с этого момента моя охрана была усилена вдвое. В рубке теперь находились и Грэхем, и Товий, причем первый не выпускал из рук оружия. А когда мы остановились на ночевку, он отконвоировал меня в каюту и запер снаружи дверь, заставив проклясть того дурака, которому вздумалось оснащать внутренние двери замками.
— Эй, Орсам! – крикнул я. – Кажется, вы забыли о моем ужине! Он не отозвался, но через некоторое время дверь вновь открылась.
Под бдительным присмотром Грэхема Зета внесла упаковку с вечерним рационом. Когда наши руки на мгновение соприкоснулись, я ощутил, как в мою ладонь скользнул клочок бумаги, и тут же спрятал его меж пальцев. Дверь захлопнулась, я остался один и немедленно развернул записку.
Они не должны получить то, чего хотят, помешайте им, – было написано торопливым почерком. Легко сказать! Я изорвал бумажку и бросил в утилизатор, после чего принялся за ужин. Мысль о воздушном корабле не оставляла меня. Что это было? Атмосферное судно? Посадочный модуль межзвездника? Но Фенебра находилась невероятно далеко от заселенных секторов, ее разведка только началась, планета имела шаткий статус «условно пригодных для освоения», и, кроме меня с моей Машиной, здесь вообще не должно было быть ни одного человека, – атмосферному кораблю точно так же, как и посадочному модулю, просто неоткуда и незачем было здесь появляться. Если не случилось чего-то такого, о чем я не мог знать. Я пытался сложить сколько-нибудь логичную версию происходящего из скудного набора фактов, которыми располагал: ложный аварийный вызов, мертвый фенк, странное сооружение на плато и второе, разрушенное кварковой бомбой, неизвестный корабль, появление которого явно встревожило моих тюремщиков, записка Зеты и неведомая цель всего этого предприятия. Я ломал голову – все бесполезно. В какой-то момент я был готов ощутить себя беспомощной шепкой, подхваченной потоком событий, не способной повлиять на их течение.
Но – нет! В щепку я пока еше не превратился!
Они подняли меня, едва рассвело. Грэхем сорвал с меня одеяло и потряс за плечо. Теперь они действительно относились ко мне, как к пленнику. Или даже как к рабу. Грэхем – здоровый, крепкий парень, и я не стал выражать своего возмущения. К тому же в дверях каюты стоял Товий с разрядником на изготовку.