Действительно, эту идею про ангелов довольно трудно переварить. Если бы мне кто-нибудь раньше сказал, что после смерти нас встретят ангелы, я бы искренне рассмеялся. Положа руку на сердце, я до этого не верил и в сотую долю того, что мне довелось пережить.
Все это было настолько сногсшибательным, что просто дух захватывало.
Самым сложным для нас было признать, что смерть является континентом, а ведь мы его уже видели. Мы признали, что наделены душой, способной к путешествиям. Мы признали, что душа нематериальна. Что серебряная веревка связывает ее с нашей телесной оболочкой. Так почему бы теперь не признать и ангелов? Ведь именно об этом так или иначе говорят все религии.
Президент Люсиндер умолял нас держать в строжайшем секрете недавние открытия. Пока что достаточно объявить, что мы побывали в самой глубине рая.
— Ангелы, вот так история! Только этого нам не хватало! А почему не Бог?
Люсиндер считал, что у нас в руках тикающая бомба и нужно предотвратить взрыв. Потом президент пришел в бешенство, узнав о гибели раввина Мейера от рук Горного Старца и его наемников.
— Верблюд в тюрбане! Он что, понимает только язык кулаков? Собрался затеять войну против неверных на том свете? Мы не позволим ему устраивать пиратские набеги на рай!
— Старец уже мертв, — сообщил Рауль. — Мишель с Амандиной победили его.
— Это не имеет никакого значения! — взорвался Люсиндер, сидя за столом красного дерева. — Я по горло сыт религиозными войнами! Мы живем в XXI веке, а не в Средневековье. Нельзя выносить невыносимое. Теперь положитесь на меня.
210. Философия индуизма
Человек стремится к освобождению.
Повторение мантры «харе Кришна» тридцать пять миллионов раз позволяет освободиться от самых тяжелых грехов, а именно:
убийство человека из самой высокой касты, касты брахманов;
кража имущества других людей;
накопление золота;
совокупление с женщиной из низшей касты, касты париев.
И даже от отказа выполнять все правила дхармы, через которые человек обретает чистоту и свободу.
Кали «Самтарана Упанишада». Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»211. ООН
На следующей неделе Жан Люсиндер, президент Французской Республики, выступил с краткой речью на Генеральной Ассамблее ООН. Он высказывался за необходимость установить и поддерживать мир на Континенте Мертвых, поскольку танатонавтика уже стала привычной. После эпохи самодеятельщины, эпохи медицины, эпохи страха, наслаждения, коммерции, астрономии, насилия — настала эпоха юриспруденции.
Пора уже законодателям всерьез приступить к своим обязанностям. Танатонавтика должна быть регламентирована уставом, законами, поправками, кодексом норм поведения. Иначе у нас там так и будет Дикий Запад, угрожающий всем и каждому.
— Мы уже проголосовали за два законопроекта по танатонавтике, и посмотрите, к чему это привело! — заметил представитель Экваториальной Гвинеи, не питавший никаких иллюзий по этому поводу.
— Их оказалось недостаточно, нужны новые, — настаивал Люсиндер.
Столкнувшись с довольно-таки вялой поддержкой, он принялся усиленно продвигать две новые статьи, которые впоследствии стали известны как третий и четвертый законы о танатонавтике.
Статья 3. Запрещается обрывать пуповину любой другой эктоплазмы.
Статья 4. Каждая физическая оболочка несет ответственность за поступки своей эктоплазмы.
Затем следовал список наказаний в виде лишения свободы и штрафов, пропорциональных степени тяжести эктоплазменных правонарушений.
Президент Французской Республики был категоричен: Континент Мертвых должен оставаться нейтральной территорией, как Антарктида. Никому нельзя начинать там военный конфликт или захватывать его в свою собственность.
Генеральный секретарь ООН был полностью с этим согласен:
— Рай существует для всех. Если потребуется, мы введем туда «голубые каски», обязанностью которых станет поддержание мира и гарантий свободного перемещения мертвецов и танатонавтов.
По залу побежал удивленный ропот. Представитель Островов Фиджи оторвался от газеты, а посол Суринама подскочил на месте, выйдя из состояния обычного ступора.
— Да-да, почему бы и нет? — добавил Генеральный секретарь. — В конце концов, Горный Старец собрал армию для захвата всей территории. Следовательно, нужно предпринять все возможное, чтобы направить туда наши силы, а именно корпус «голубых эктоплазменных касок». Нечто вроде кармической полиции.
Третий и четвертый законы были приняты большинством голосов. Около двадцати стран выступили против законопроекта или воздержались, чтобы не навлечь на себя гнев со стороны Саудовской Аравии, которая, как уже было известно, официально поощряла и финансировала операции Горного Старца.
А вот предложение создать кармическую полицию было отклонено. Пока что в раю не наблюдалось насильственных действий, оправдывающих такой шаг, тем более что он, помимо всего прочего, обещал быть крайне дорогостоящим. И к тому же тут вновь возникали земные дилеммы: разрешается ли миротворцам убивать в случае необходимости или же их присутствие требуется исключительно ради предотвращения убийств? Причем в таком необычном месте… Настоящая головоломка! Делегаты предпочли отказаться от проекта ооновской эктоплазменной армии.
Люсиндер был прав в том, чтобы перенести проблему эктоплазменных баталий на юридическую почву. С этого момента человечество поставило неспортивное поведение на Континенте Мертвых вне закона. К тому же с принятием танатонавтического устава наша деятельность наконец получила официальное признание. Многие все еще сомневались, что мы прошли через Мох-6, но мы не вступали в споры и хранили молчание.
В магазине моей матери поступила в продажу полная карта Континента Мертвых, со всеми шестью дверьми и семью познанными территориями. Это было похоже на горн, с широкой воронкой в основании и узким горлом в вершине. Цвета шли в правильном порядке: голубой, черный, красный, оранжевый, зеленый и белый. Карта выглядела достаточно симпатично, чтобы ее можно было повесить на стену в детской или в комнате человека, которого мучает хроническая бессонница.
Конрад скрыл слова «Терра инкогнита» под рамкой условных обозначений. Разве мы не разведали все (действительно все) на этой далекой территории?
Да, конечно, мы указали белую страну, но воздержались упоминать про ангелов или гору света. Пока слишком рано.
В пентхаусе танатодрома «Бют-Шомон» наша группа в очередной раз собралась на совещание. Фредди уже не было с нами, чтобы самому рассказать обо всем, и народ атаковал меня вопросами по поводу «взвешивания души», ну и, конечно, насчет дальнейшей реинкарнации.
Я рассказывал и пересказывал снова и снова, как мы коснулись дна рая, говорил о бесконечной веренице мертвых, разделявшейся на четыре рукава, о бескрайней белой равнине, горе света, трех судьях-архангелах.
— Я это все видел, но этого недостаточно. Это надо понять.
Я, с головой поглощенный спасением жены, даже не подумал расспросить ангелов поподробнее. Мне просто казалось, что после «взвешивания» наших хороших и плохих поступков сразу наступает перевоплощение в соответствии с прожитой жизнью.
— Вы вообще представляете, что стоит за таким утверждением? — мрачно сказал мне президент Люсиндер.
Размахивая фотографией мужчины с седыми висками и глубоким взглядом, очень похожим на его собственный, на меня наседал Рауль с вопросами, не видел ли я его отца.
Я чуть не обиделся. Неужели не ясно? Там такая огромная толпа покойников! Нет, я не заметил твоего отца, тем более что я вообще там ничего не пытался разглядывать, не до того мне было. Мой друг сам уже видел толпу мертвецов в оранжевой стране. Души там передвигались медленно, плотными группами. Совершенно невозможно понять, кто есть кто в этой бурлящей реке из миллионов транзитных душ.
Амандина всегда носила черное и теперь могла не переодеваться в траур. Она приставала с расспросами:
— Ты уверен, что там был самый край? Что дальше ничего нет?
Я вздохнул. Как можно быть в этом уверенным?
— В глубине видно светящуюся гору. Там происходит взвешивание душ, а гора испускает тот самый свет, который притягивает нас от первой двери. И я вообще не понимаю, что может быть после того, когда пройдешь судилище кармы. Я не видел ничего особенного позади горы, и по одной простой причине: она так сияет, что за ней не видно горизонта.
— В таком случае не исключено, что за горой что-то есть… — заметила моя жена, которая, будучи поглощена дилеммой — возвращаться или нет, не обратила никакого внимания на обстановку в той местности.
Страстно желая найти отца, Рауль предложил новый коллективный полет, чтобы провести более подробные исследования. Меня не тянуло снова лезть на тот свет, но остальные крайне воодушевились при мысли о встрече с ангелами и возможности узнать смысл своей жизни, увидеть предел знания и т. д. и т. п.
Амандина, Стефания и Роза тут же подняли руки, предлагая себя в добровольцы. Моя супруга совершенно оправилась и была в отличной форме. Она хотела туда вернуться, чтобы проверить свою гипотезу о том, что по другую сторону черной дыры бьет белый фонтан.
Хочешь не хочешь, а мне придется стать их проводником.
Мы вылетели все вместе в пятницу, тринадцатого. Я хорошо помню, дело было в пятницу, тринадцатого мая.
День выдался особенно ветреный. На улице гнулись деревья, облака гонялись друг за другом. Я не люблю ветреную погоду, но ничего не попишешь, придется лететь!
Мы разместились внутри своих пластмассовых пузырей-овоидов. Спецуниформа подключена к компьютерам. Заурчала видеокамера.
Шесть… пять… четыре… три… два… один. Пуск…
Я нажал на грушу. Вперед, в страну ангелов.
212. Иудейская мифология
Три души соответствуют трем видам мозга:
Гипоталамус: Руаш. Уровень наших потребностей в целях выживания: есть, пить, спать, размножаться.
Лимбическая система: Нефеш. Уровень наших эмоций: страх, желания, зависть, ревность.
Кора: Нешамах. Уровень нашего разума: логика, стратегия, философия, эстетика и способность контролировать два других мозга.
Согласно каббале в момент физической смерти происходит множество ментальных и физиологических изменений. Зогар объясняет, что Нефеш, или наша биоэнергия, растворяется с распадом тела. Руаш, связанный с потоком жизненной энергии, остается на несколько более длительный срок, но в конце концов тоже распадается. Трансцендентная часть, Нешамах, полностью покидает телесную оболочку. Эту высшую составляющую ego приветствуют души тех, кого человек любил в течение своего земного существования. Скажем, его отец и другие, уже покойные, члены его семьи собираются вокруг Нешамаха, и он их видит, узнает всех тех, кого он знал в нижнем мире, после чего все они сопровождают его душу туда, где ей предписано находиться.
В момент смерти разрешается видеть родителей и друзей, находящихся на том свете. Если человек был достойным, то они радуются и тепло приветствуют его. В противном случае за своего его принимают только безумцы из Гехинома (чистилища). Там души отмываются от грязи.
Гехином открывается только после физической смерти. Необходимость в нем можно сравнить с потребностью принять хороший душ после утомительного спортивного матча или с пребыванием в декомпрессионной камере, когда подводник поднимается на поверхность.
Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»213. У ангелов
Мой второй эктоплазменный вояж проходил несколько хуже, чем первый. Тогда я думал только о спасении Розы, да и вообще, мысли о других людях позволяли забыть свои мучения.
Теперь же я по дороге думал о множестве вещей. Не сидят ли здесь в засаде наемники еще одного хашишина или какие-нибудь последователи Вельзевула, готовые внезапно на нас кинуться и покромсать пуповины на ломти?
Мне было страшно.
Страх приходилось прятать.
Плотно сбитой эскадрильей мы мчались в космосе со скоростью мысли. Мы насквозь пересекли Солнце, которое — по причине вращения Земли — оказалось точно на пути, ведущем в центр Галактики.
Я пытался избавиться от своего вечного паразитического вопроса («Чем это я тут занимаюсь?..»). В конце концов, вы сами видите, о каких вещах приходится говорить.
Встреча с русскими космонавтами у меня не вызвала даже улыбки. Проход через метеоритное поле покрыл меня гусиной кожей, а подлет ко всякой новой планете казался отличным шансом потерять свою эктоплазменную шкуру.
Я рассматривал окружавшую нас Галактику. Какая же она все-таки огромная! Куда ни плюнь, одни звезды.
Кто-то должен присматривать за порядком среди звезд, растянувшихся Млечным Путем. Млечный Путь! Греки назвали его так потому, что звездная тропинка напоминала им струю молока, бившую из груди богини Геры, супруги Зевса.
Мы совершали турпоездку в страну мертвых, плескаясь в материнском молоке.
Чтобы позабыть о своих страхах, я решил полностью отдаться созерцанию этого зрелиша, что бесконечно разворачивалось в межзвездном мире. В тот самый миг, когда я пожелал этого, моя эктоплазма увидела все.
Туманность Ориона напоминала раковину-гребешок, приоткрывшую створки. Я различил звездное облако, именуемое Конская Голова[32]. На самом деле оно напоминало шею, заканчивающуюся углом. Еще левее виднелись стремительные линии созвездия Лебедя, а еще переменные звезды Магеллановых Облаков, похожих на перевернутую солонку. А вот и сверхновая Веги. Казалось, эти названия сами всплывали в моей голове, но на самом деле их нашептывала Роза. Она знала, что вид звезд поразил меня, и делилась со мной своими знаниями. Что за женщина!
Вираж. Вдали, чуть правее и впереди можно увидеть галактику Андромеды. Она сестра нашей Галактики и отделена от нее какими-то двумя миллионами световых лет. Звезды Андромеды, расположенные вокруг ее центральной оси, более желтые, чем наши. Это, наверное, потому, что они более молодые. Отсюда можно сделать вывод, что старый добрый Млечный Путь постарше своей родственницы Андромеды.
Курс астрономии в открытом космосе! Это сказочно. Захватывает больше, чем какое-нибудь сафари.
Но даже и здесь идет охота. В созвездии Гончего Пса (чисто случайное совпадение) две галактики вот-вот соприкоснутся. Та, что поменьше, в форме морского ежа, притягивается своей крупной, спиралевидной соседкой.
— Это галактика М 51, галактика плотоядная, — телепатически пояснила мне Роза. — Она настолько громадна, что всасывает все другие галактики, попадающие ей под руку. Вот сейчас она собирается пожрать галактику NGC 5195. Когда две их массы окажутся достаточно близко друг от друга, М 51 выбросит одну из ветвей своей спирали, чтобы захватить ею NGC 5195.
— Захватить и «съесть»?
— Не совсем так. Они сольются вместе, чтобы создать еще более крупную галактику, более притягивающую и более плотоядную.
Всюду хищники. Даже инертная материя и та переживает драмы.
Мы по-прежнему несемся к главной цели. Пересекаем экзотические планетарные системы, красно-белые пылевые облака, ледяные метеориты, таящие в себе споры жизни, готовые проклюнуться на планете, где им будет позволено существовать. Участки, буквально напичканные звездами, перемежались с гигантскими проплешинами, где не было ничего, кроме черноты, холода и пустоты.
А вот наконец и венчик черной дыры смерти. Вдоль ее края друг в друга врезаются звезды, окружающие вход в грандиозный туннель фосфоресцирующего круга.
Мы плотно сплетаем пять своих серебристых пуповин в единый спасательный трос и, применив один из приемов эктоплазменной хореографии Фредди, идем на штурм последней зоны.
Первая территория: нас засасывает в водоворот точно так же, как и «светящийся сок», выдавленный из соседних звезд, как всевозможные волны и частицы. Мы достигаем пляжа Континента Мертвых. Мембрана первого коматозного барьера вибрирует, как барабанная перепонка. Вот вам, вход в мир мертвых напоминает человеческое ухо! Хлюп! Я прохожу сквозь желе этой стены.
Вторая территория: снова страх перед прошлым, борьба с чудовищами. Эти церберы всегда там и ждут, когда я попаду в страну конца.
Третья территория: опять мои фантазии, даже еще более красные, даже еще более черные. Я очень рад всех их встретить вновь. Какой ужасной должна быть жизнь без фантазий! Все же я не позволяю себя поглотить ни моим желаниям, ни моим наслаждениям.
Четвертая территория: терпение. Река усопших медленно вливается в оранжевую равнину. Я лечу над кишащей массой, на этот раз уделяя больше внимания тем, из кого она состоит. Чудеса, я увидел всех тех, с кем когда-либо мечтал встретиться! Мэрилин Монро, Филипп К. Дик, Жюль Верн, Рабле, Леонардо да Винчи. Были здесь и легендарные личности из моих книг по истории: Карл Великий, Верцингеториг, Джордж Вашингтон, Уинстон Черчилль, Лев Троцкий.
Какая разношерстная публика! Тут и Джеймс Дин, и Фред Астер (не удержавшийся, чтобы не отбить несколько чечеточных па), Мольер, Гари Купер, королева Марго, Лилиан Гиш[33], Луиза Брукс[34], Золя, Гудини, Мао Цзэдун, Эрл Гарднер, Борджиа (семейная группа вокруг Лукреции).