Глава 4
— Мы действительно оказались ближе к Ланцу? — практично уточнил Гиз, покусывая травинку.
— Точняк, — заверил его вор, подобно всем эльфам прекрасно ориентирующийся в пространстве. Он словно перелетная птица чувствовал направления и расстояния. Постояв секунду, Лакс махнул куда-то вбок: — Город там, в двух третях дня пути, а дорога должна быть левее. Эй, Фаль, проверишь?
Сильф отсалютовал приятелю и метнулся в сторону леса на дальнем холме. Вернулся он на еще большей скорости, чем исчез, сия улыбкой шире мордочки. Не включая тормозов, парниша впечатался прямо в грудь вора, заставив того охнуть, и затараторил:
— Дорога! Дорога! Там, за лесом! Я еще чуток пролетел и столб видел: "Грацский путь".
Я слазила в сумочку за блокнотом и поглядела на карту, набросанную на листке нынче утром со слов Гиза. Теперь даже я, самый неопытный путешественник из всей честной компании, уяснила, куда забросила нас сильфья магия. Грацский путь — дорога, пролегавшая через столицу Ланца в юго-западном направлении, пересекалась с Карским трактом. Именно на него мы должны были свернуть через два дня. Пожалуй, следовало сказать спасибо Дэлькору за изрядную экономию времени и сил. Я обняла коня за шею и погладила по морде:
— Умница!
Жеребец ласково заржал и снова лизнул меня в щеку.
— Неужто он все слова понимает, — покачал головой Кейр.
— Не знаю, как насчет детальной расшифровки речи, — откликнулась я, — но, думаю, мои желания и настроения чувствует и старается помогать. Прямо настоящий волшебный конь, любую Сивку-Бурку за пояс заткнет вместе с коньком Горбунком!
— Так ты ж магева, Оса, — не видя в этом ничего удивительного, беспечно пожал плечами Лакс.
— Ага и волшебный конь положен мне по рангу! — довольно согласилась я, шутливо подергав Дэлькора за косичку гривы, обихоженной Фалем. — Значит, выбираемся на дорогу и вперед к Ланцу?
— Если он в двух третях дневного перехода, до ночи мы в город не поспеем, — предупредил Кейр, успокаивающе похлопывая своего перетрусившего от телепортации конька по крупу. — Коней гнать ни к чему. Проедем до сумерек, а там на ночлег встанем в деревне, коль захочешь, или в лесу.
— Голосую за лесной бивуак подальше от населенных пунктов и жаждущих магического спец-обслуживания жителей! — тут же выпалила я, представив в какой бедлам способна превратиться обыкновенная стоянка, если придется отмахиваться не от комаров, а от настырных обывателей, которых в силу магевских обязательств даже нельзя послать на хутор бабочек ловить. Отмазка "Приходите завтра, а нынче у меня голова болит" не подействует. Да и стыдно, честно говоря.
Тем паче, отныне, когда вместительный сундук с багажом загадочным образом обрел талант превращаться в шкатулку, сохраняя прежнюю емкость, мыкаться по населенным пунктам ради комфортного ложа не было необходимости. Свой мягкий тюфяк из фургона балаганщиков я тоже ухитрилась засунуть в сундук вместе с одеждой. А против еды с запахом дымка никогда особенно не возражала, я вообще не часто возражала против еды, которую готовил кто-то другой, пусть и не повар из ресторана. Вот если б еще и посуду мыли!
Решительно противиться мне никто из спутников не стал, наверное, свежи в памяти были мухоморы, поданные на обед в харчевне, показавшиеся аппетитными лишь гурману сильфу. К тому же, повторюсь, мужчинам ночлеги на свежем воздухе были куда привычнее моего.
Придерживаясь руководящих советов донельзя важничающего сильфа-разведчика, наша команда споро преодолела холмистую равнину у речки, пересекла лесополосу и выбралась на Грацский путь. Дорога была поуже, чем тракт, и не такая обихоженная, но кустики по обе стороны ее были вырублены весьма тщательно. Если б кому-то потребовалось сделать зеленую остановку, то пришлось бы, отбросив цивилизованную стыдливость, устраиваться в низкой поросли на виду у случайных проезжих, или пробираться к лесу.
На мое счастье движение на Пути было не особенно интенсивным, и никто из встретившихся нам путников не попросил о колдовской помощи, то ли не нуждались, то ли вид трех вооруженных мужчин в моей "свите" отпугивал любопытствующих попусту. Я даже немножко загордилась.
Летнее солнце долго не желало скатываться к горизонту, мы ехали до тех пор, пока оно не начало играть в прятки с верхушками деревьев. Только тогда Кейр решил, что пора делать привал, и пронырливого Фаля отправили на поиски подходящего местечка.
Малыш, подбодренный близостью вожделенного ужина, мигом отыскал неподалеку от дороги небольшую полянку на пригорке в лесу, ниже которого бежал крохотный ручеек. Кейр попробовал воду, признал ее пригодной для пития, провел прочие ритуальные действия по рекогносцировке местности и объявил привал.
Честно сказать, хоть волшебный мой конь и облегчал поездку, усталость целого дня все равно брала свое. Я с облегчением покинула седло и, обхватив гладкий ствол ближайшего дерева, напоминавшего по формату березу с красным отливом ствола и слишком темной зеленью мелких треугольных листьев, со смаком потянулась. Что-то захрустело. То ли позвоночник, то ли сухой хворост под ногами, все-таки, наверное, хворост.
Расседланные лошади мирно пощипывали листву с ближайших кустов в нескольких метрах от поляны, Дэлькор бродил, где пожелает. Лакс разжигал костер, Кейр и Фаль шуровали в поклаже, собирая снедь к ужину, причем телохранитель по большей части пресекал попытки сильфа начать немедленную дегустацию продуктов, а Гиз отправился рубить ветки на лежанки, ибо матрасы на всю компанию в сундук не вмещались.
Сумерки только опускались на лес, и даже среди деревьев было довольно светло, куда светлее, чем ночью, когда без фонарика и тропинку к туалету не сыщешь, да и сам домик уединения тоже. Я спустилась к ручейку сполоснуть руки и лицо. Путешествие по пыльной дороге никого еще не делало чище. Густая трава хорошо держала влажную почву, та хоть и чавкала под ногами, но ступни не засасывало. Примяв маленький кусочек у самого ручья я присела на корточки.
Свежая вода, пахнущая лесом, а не постылой хлоркой, даже холодная по-другому, не так, как в кране, когда на месяц обрубают для ремонта в котельной горячую воду, наполнила ладони. Я довольно зафыркала, плещась под птичий пересвист и мирное журчание ручейка. Блаженство!
На несколько минут меня полностью поглотило это нехитрое занятие, а когда я в очередной раз отняла руки от лица и тряхнула головой, кто-то совсем рядом со мной тяжело вздохнул. Я посмотрела прямо и ойкнула. На противоположенном берегу ручья, то есть через тонкую, сантиметров тридцать, полоску бегущей воды сидел огроменный цвета соли с перцем, пушистый волчара и терпеливо, с какой-то философской тоской в диком голубом взоре смотрел на меня. Может, ждал, когда я хорошенько помоюсь, чтобы скушать чистую? Хотя, вроде бы летом, звери на людей нападать не склонны, поскольку другой, более вкусной и доступной дичи навалом. Но вдруг мне попался особо чистоплотный гурман-людоед?
Почему-то я совсем не испугалась такого соседства. То ли окончательно обнаглела от магевского чувства полной безнаказанности и власти над собственной судьбой, то ли интуиция, на полную катушку действующая в этом мире, настойчиво утверждала, что зверь не опасен, во всяком случае, не опасен мне здесь и сейчас.
Здоровенный зверь, в холке достающий мне по крайней мере до пояса, если не выше, снова вздохнул совершенно по-человечески и моргнул.
— И чего тебе нужно, приятель? — наобум спросила я, не зная, как наладить контакт с диким животным.
Тот поерзал в густой траве, особенно сочной и высокой по берегам ручья, поднял левую лапу и вытянул ее в мою сторону. Конечность волка в нижней трети плотно охватывала какая-то здоровенная железная фиговина.
"Капкан!" — подумала магева, и, наверное, "Хвала Творцу, догадалась тупица!" — подумал волк.
— Так ты бедняга угодил в капкан и хочешь, чтобы его сняли, — уяснила я суть драматической ситуации, ради которой животное преодолело врожденную осторожность вкупе с инстинктом самосохранения и явило себя человеку. — Ну давай посмотрим, что можно сделать.
Я перешагнула ручей и, не обращая внимания на сырость, опустилась на колени прямо на траву рядом со зверем. Наши головы оказались почти вровень. От густого меха животного явственно несло псиной, засохшей и свежей кровью, хорошо еще что не гнилью, видно пострадал зверь совсем недавно. Я осторожно коснулась рукой холодного металла, носящего на себе следы волчьих клыков. Бедный зверь явно пытался отгрызть чужеродную помеху и только больше покалечил себя. Зубья варварского людского приспособления крепко держали добычу. Я прикинула габариты ловушки и собственные силы. Ведь не Конан Варвар, не Валуев и даже не брат Кличко, разжать "челюсти" капкана мне не под силу. Что же делать? Звать на помощь кого-нибудь из мужчин? А где гарантия, что вышедший к водопою волк воспримет их вмешательство с тем же спокойствием, что и мое? Может, тут звери, как люди на магов по-особому реагируют, как на своих, а всем прочим "зоологам-любителям" лучше держаться от хищников подальше? Не дай бог, поубивают еще друг друга. Но волка-то жаль, надо выручать. Пусть он зверь опасный, но ведь санитар леса и, самое главное, он пришел ко мне за помощью. Такое доверие предавать нельзя! Тут меня резко осенило: "Кинжал серого пламени! Загадочный подарок древней озерной черепахи, металл с одинаковой легкостью режущий дерево, сталь и камень!"
— Потерпи, дружок, сейчас, сейчас! — торопливо пробормотала я, вытаскивая из ножен клинок. Голубоватый свет, видимый только обладателям магических способностей, залил траву у ручья и волчью шерсть. Зверь смиренно ждал, замерев, как статуя, только звук дыхания и розовый язык, шевелящийся в полураскрытой пасти с острыми лезвиями клыков, говорили о том, что жив.
Я еще раз повнимательнее рассмотрела капкан, прикидывая, где резать, а потом быстро провела кромкой кинжала по темному, местами ржавому металлу. Ловушка как картонная развалилась на четыре части, хлопнувшиеся в траву. Клянусь, из пасти моего нового знакомца вырвался настоящий вздох облегчения. Он аккуратно опустил подушечку лапы на траву, попытался перенести на нее вес мощного тела и слабо взвизгнул.
— Ах ты, бедолага, лапа болит! Ну ничего, это горе не беда, исправим, — окончательно освоившись с ситуацией, я по-свойски потрепала волчару по жесткому загривку. Тот смиренно вынес ласку.
Снова аккуратно, но твердо, взяла я массивную окровавленную лапу, со слипшейся темными сосульками шестью, положила себе на колено для надежной фиксации и призвала любимый набор целительных рун. К свету уходящего дня и голубому сиянию кинжала, воткнутого в землю у мокасин, прибавилось золотое свечение рунной триады. Волк на мгновение прищурился, словно тоже видел свет, и снова попробовал лапу на прочность. Потом пару раз стукнул хвостом по траве и вскочил.
— Беги, парень, ты свободен и здоров! — подбодрила я серого охотника.
Тот будто что понял, весело оскалился и, снова обдав меня запахов псины, скакнул в кусты, только я его и видела. Я убрала кинжал в ножны, хорошенько сполоснула руки в ручье (после возни с диким животным подхватить стригущий лишай совершенно не хотелось) и умылась. Надо же, пыталась скрыться от магевской работы, а она нашла меня в лесной чаще. Я насмешливо фыркнула, дивясь причудам судьбы, подняла голову. Рядом стоял Гиз, придерживая одной рукой здоровенную вязанку веток с разлапистыми листьями. И честно говоря, волк и тот смотрел на меня куда добрее.
— Ты чего? — не нашла я ничего лучше, как спросить прямо.
— Ты играла со мной, магева, — с горечью и какой-то почти детской обидой бросил он загадочную фразу.
— В домино, преферанс или гольф? Извини, не припомню, наверное, пьяная была. А что много проиграла? — улыбнулась я, пытаясь малость разрядить обстановку.
— Владея оружием серого пламени, ты тогда, в Мидане могла разрушить все чары, я ведь, глупец, предлагал тебе воспользоваться клинком, — выпалил Гиз.
— Ну, может, и так, — я пожала плечами, мысленно сделав заметку о полезных свойствах оружия, — а что с того? Твоя двойная мораль, мой дорогой киллер, это нечто! Как "великодушно" предлагать смертельный поединок девушке, знающей только с какого конца надо столовый ножик держать и не больше, — так все правильно и честно, пусть у жертвы и ни единого шанса на успех нет. А как девушке магию в сражении использовать — так чур-чура, я не играю. И ты еще смеешь обижаться? — мое возмущение было столь велико, что я ткнула Гиза пальцем в твердый как камень живот, а потом нагнулась и, зачерпнув полные горсти воды, плеснула ему в лицо.
Мужчина, не ожидавший столь энергичного отпора, оторопело заморгал и чуть шатнулся назад. Я не выдержала и засмеялась, уж больно комичными были и его обида, и мокрый вид. Но еще более удивительным было другое, губы наказанного Гиза неожиданно дрогнули в улыбке, и он улыбнулся не кривой, ехидной ухмылкой презрения к миру вообще и себе в частности, а по-настоящему, а следом и вовсе хохотнул.
— Над чем это вы веселитесь? — ревниво поинтересовался Лакс сверху.
— Магева тут волков из капканов вытаскивает, — поделился Гиз, искусно избегая ответа на вопрос.
— Эй, Оса, тебя ведь руки мыть послали, — продолжал возмущаться вор, кажется, ничуть не удивившись новостям из "мира животных", — а не пачкать их о зверье и железки!
— Иди сейчас же ужинать, пока сюда все животные не сбежались! — поддержал Кейр почти сердито, кабы не искренняя тревога зазвучавшая в голосе и готовность порвать пасть окрестным чудовищам, вздумай они тронуть меня хоть когтем.
— Иду-иду, не ругайтесь и не отдавайте мою порцию Фалю, — жалобно заканючила я, начиная подниматься на холм под заливистый смех сильфа. И почему спускаться всегда легче, чем карабкаться вверх? Срочно пора учится летать!
— Ты действительно не умеешь обращаться с оружием? — тихо спросил Гиз, шагая легко, как по ровной дороге, чуть слева и впереди от меня.
— Ага, как-то раньше нужды не было, — ответила я, походя отмечая удивительную особенность эльфийских штанов — к ним не липли репьи! — А насчет магии клинка я тогда не знала.
— Я уже понял, — кивнул киллер. — Ты не умеешь быть жестокой.
— Я умею защищаться магией, а для жестокостей с оружием у меня есть Кейр и Лакс, — пожала я плечами, почти оправдываясь, будто было за что, и влипла в паутину. Пришлось срочно позабыть про всякие "вины" и снимать с себя тончайшие липкие ниточки, ладно хоть владелец успел ускользнуть на лист и оттуда негодующе сучил лапками, кажется, даже неприличные жесты мне делал.
— Кейр опытный воин, но он не умеет быть по-настоящему безжалостным, а твой Лакс еще совсем мальчишка, эльфы, даже полукровки, взрослеют медленно, я нужен тебе магева, — заключил мужчина, что-то окончательно решив для себя.
— Ты — мой рыцарь-хранитель! — заявила я, хватаясь за удобно свесившуюся ветку как за поручень и подтягиваясь вверх, и как это Гиз ухитрялся двигаться рядом с полной охапкой будущих подстилок, да еще отводить свободной рукой упругие ветки.
— Нет, малышка, я убийца, — мрачное торжество проскользнуло в ровном голосе телохранителя. — Очень хороший убийца. Именно поэтому Тэдра Номус послали меня к тебе в первый раз, чтобы устранить, и во второй, чтобы защитить.
Рука Гиза мягко подтолкнула меня чуть пониже спины, помогая выбраться на полянку, где уже весело плясало пламя небольшого костра и носился Фаль наперегонки с умопомрачительными запахами еды. Кажется, ветчина, скворчащая на походной сковороде, почти свела малютку с ума.
"Малышка?" — мысленно переспросила я, но затевать разборки не стала, понимая, не стоит делать друзей свидетелями нашей тайной беседы.
Случилось что-то по-настоящему хорошее за те секунды, что мы лезли вверх, будто между мной и Гизом протянулись нити, похожие на те, что возникли сразу, как только я увидела Лакса и Кейра. Пусть с Гизом вышло иначе и не так быстро, но теперь я почему-то была абсолютно уверена: мой бывший киллер не предаст и не оставит, даже если выпадет шанс вернуться к своему прежнему ремеслу. Мне вдруг стало уютно и надежно, теплое, пушистое солнышко, поселившееся в животе, согрело в наступающей вечерней прохладе, захотелось обнять всех, собравшихся сейчас у костра людей и маленького сильфа впридачу, но я не стала пугать народ своим душевным порывом, плюхнулась на тюфяк и громко заявила:
— Как здорово!
— Вытаскивать волков из капканов? — чуть насмешливо уточнил Лакс, передавая мне миску с горячей, поджаристой ветчиной, чем-то вроде рагу из овощей, прихваченных Кейром в деревенской харчевне и куском еще мягкого хлеба.
— Волков тоже здорово, но вообще-то я имела в виду другое. Здорово сидеть тут, а не бродить как неприкаянная по своей квартире и гадать, было ли все на самом деле или просто приснился странный сон, слышать ваши голоса и видеть наяву, а не во сне, — ответила я и сунула в рот кусок ветчины.
— А что насчет волков? — у парня подозрительной влагой заблестели глаза, и он поспешил увести разговор от огорчительной темы.
— "Волков" был только один, — раскололась я. — Сижу у ручья, мою руки, тут он приходит, на капкан, сцапавший лапу, показывает, освободить просит…
— Просит? Говорящий что ли, зверь попался? — наливая мне кружку травяного настоя, впервые изумился Кейр. Он, как убедился, что я целая и невредимая от ручья вернулась, моментально потерял интерес к побасенкам. Но теперь воин явственно оживился, наверное, магев, пусть и не таких придурковатых, ему приходилось видеть чаще, чем обладающих даром членораздельной речи животных.
— Нет, не по-человечьи просил, но так, что понятно стало, помощь ему нужна, — досадливо поправилась я, хотя искушение соврать про говорящего волка, признаюсь, было сильно.
— А ты что сделала, Оса? — усевшись на край котелка с травяным отваром, зачаровано поторопил меня Фаль, как ребенок, ждущий продолжения сказки. Мало ли их в детстве ему мама рассказывала? А может, и правда мало, я ведь не знаю, как там у сильфов поставлено воспитание подрастающего поколения.
— Взяла Серое Пламя и разрезала капкан на кусочки, потом вылечила пострадавшую лапу, и волк убежал прочь, — прозаично закончился рассказ. — Спасибо не сказал, во всяком случае, человеческим голосом.