— "Волков" был только один, — раскололась я. — Сижу у ручья, мою руки, тут он приходит, на капкан, сцапавший лапу, показывает, освободить просит…
— Просит? Говорящий что ли, зверь попался? — наливая мне кружку травяного настоя, впервые изумился Кейр. Он, как убедился, что я целая и невредимая от ручья вернулась, моментально потерял интерес к побасенкам. Но теперь воин явственно оживился, наверное, магев, пусть и не таких придурковатых, ему приходилось видеть чаще, чем обладающих даром членораздельной речи животных.
— Нет, не по-человечьи просил, но так, что понятно стало, помощь ему нужна, — досадливо поправилась я, хотя искушение соврать про говорящего волка, признаюсь, было сильно.
— А ты что сделала, Оса? — усевшись на край котелка с травяным отваром, зачаровано поторопил меня Фаль, как ребенок, ждущий продолжения сказки. Мало ли их в детстве ему мама рассказывала? А может, и правда мало, я ведь не знаю, как там у сильфов поставлено воспитание подрастающего поколения.
— Взяла Серое Пламя и разрезала капкан на кусочки, потом вылечила пострадавшую лапу, и волк убежал прочь, — прозаично закончился рассказ. — Спасибо не сказал, во всяком случае, человеческим голосом.
— Значит, правду рассказывают, не только люди, а и зверье всякое к вам за помощью тянется, — подытожил Кейр почти мечтательно, но моментально, спохватившись, сурово приказал (начальственный имидж портила только большая поварешка, которой он раскладывал овощи) — Впредь одна в лес далеко не ходи! Кто знает, может, зверье оно тоже разное попадается, какой-нибудь хищник возьмет, и не посмотрит, что ты власть магическую имеешь. Схарчит магеву и поминай, как звали.
— Поэтому Гиз меня и подстраховывал, — невинно улыбнулась я киллеру, уже сообразив, для чего он приглядывал за мной у ручья.
— Вот это правильно! — Кейр окончательно успокоился и одобрительно кивнул Гизу, как соратник соратнику в борьбе за безопасность моей вопиюще безалаберной персоны. Тот ответил серьезным кивком.
Больше мы о волке и магической власти над зверями не говорили, да и вообще разговор сам собой перешел в лениво-размеренный обмен обрывистыми фразами под стук ложек о стенки и донышки мисок. Лакс сжульничал и пересел ужинать на мой тюфяк — местечко помягче ложа из веток. Я не возражала, напротив нахально привалилась к его теплому плечу спиной и сидела, следила за костром, слушала потрескивание веток в жадных язычках пламени. И эти мгновения были куда чудеснее многих поцелуев с другими парнями. Гиз один раз глянул на нас, дернул уголком рта и уставится куда-то в лесные дебри, как положено бдящему телохранителю, ибо, если смотреть на огонь, потом глаза будут долго привыкать к мраку. Я же никого не охраняла и могла себе позволить любоваться вечной пляской костра.
Ночь подкралась незаметно, мягко укутала тенями деревья, поляну, накрыла звездным куполом сверху. Затихли птицы, только изредка вскрикивали что-то, шебаршась в ветвях неподалеку. Может, возмущались тем, что мы согнали их с поляны?
Мы сообща спустились к ручью, вымыли посуду, вернулись к костру, Кейр подкинул еще веток в огонь, мужчины опустились на свои подстилки из ветвей, прикрыв их сверху плащами. Я теперь уже в одиночку завернулась в одеяло и разлеглась на тюфяке. Дэлькор, нагулявшись по лесу, лег сзади, прикрывая тылы от врагов и сырости ночи, Фаль свернулся клубочком рядом на гриве коня. Рот сам собой распахнулся в протяжном зевке. Веки смежились, и сон накрыл меня с головой, как уютное одеяло.
Проснулась я резко, будто кто бесцеремонно, даже настойчиво, пихнул кулаком в бок. Уже почти ждала увидеть ясное утро и кого-нибудь их мужчин, расталкивающих засоню, но на поляне было спокойно и темно. Все спали, прогоревший костер тускло посверкивал угольками, только прямо напротив меня у двух, клонящихся друг к другу тонких деревцев кто-то стоял.
Знаю, ночь бывает обманчива и щедра на шутки подобного рода. Скомканная и брошенная на ночь одежда оборачивается чудовищным осьминогом, а торшер головастым мужиком, вот только на сей раз темнота не играла в привычные игры. Там, в нескольких метрах от меня действительно кто-то был. Массивный мужской силуэт, почему-то казавшийся не столько более черным, сколько плотным и настоящим, чем все тени вокруг. Он стоял неподвижно и ждал. Я чуяла силу, разлитую в воздухе, словно густой кисель и видела, как горели желтым глаза. Не посверкивали отблеском луны и звезд, а именно горели будто фонари. А потом он, почему-то я была абсолютно уверена, что незваный визитер "он", а не "она" или "оно" вытянул руку и поманил меня за собой.
"Ну вот сначала пихаются, а потом куда-то зовут во тьме кромешной. А почем я знаю, может ты маньяк какой? И вообще, почему все спят, когда тут посторонние периметр лагеря нарушают? Вот и верь после этого в надежность охраны!" — пробормотала я себе под нос, принимая сидячее положение. Страшно мне не было ничуточки, только очень любопытно.
— Они не проснуться, магева Ксения, пока на то не будет воли моей. Ты же бодрствуешь, ибо я желаю говорить с тобой, — очень мужской, почти такой же низкий, как голос Темного Барда голос заполнил собой поляну, а может и весь лес целиком.
— Ну так бы сразу и сказал, а то стоит, молчит, глазки строит, — пожала я плечами, понимая, что хочешь не хочешь, а вставать придется. К тому же действительно хотелось!
Выпроставшись из-под одеяла, я натянула на ноги мокасины, пригладила рукой взлохмаченную шевелюру и аккуратно, стараясь впотьмах не наступить на кого-нибудь из мужчин, зашагала через лагерь к незнакомцу.
— А ты собственно кто такой? — уже на подходе задала я самый животрепещущий вопрос.
— Не узнала? — в низком голосе смешались ирония и что-то близкое к оскорбленному самолюбию.
Желтые глаза странного мужчины вспыхнули ярче, их свет озарил мускулистую фигуру в облегающих кожаных брюках, заправленных в высокие, почти до середины бедра сапоги, и кожаной жилетке, наброшенной прямо на голый, симпатично-мускулистый торс. Таковые бывают у тех мужчин, которые не качаются в спортзале по специально разработанной тренерами фитнеса программе, а ведут по-настоящему активный образ жизни.
— Э-э? — от неожиданности я икнула, хотя почти ожидала чего-то подобного. — Гарнаг? Прости, сразу не признала, в прошлую нашу встречу на тебе было куда меньше одежды.
Бог упер руки в бока и хохотнул:
— Ты смела, маленькая колдунья!
— А нужно бояться? Зачем? — ответила я вопросом на вопрос.
Чего трястись-то? Этому парню явно было что-то от меня нужно. Иначе какого черта он приперся в лес и растолкал посреди ночи? Не для того же, чтоб показать новый прикид? Хотя, ботфорты и впрямь были закачаешься! Мягкая кожа, цепочки из золотистого металла, шнурки. Самой что ли такие заказать, если удастся хорошего сапожника в городе найти, я вообще от ботфортов всегда дурела!
Если же Гарнаг желал благоговейного почитания и падения ниц, то уже должен был уяснить, что обратился не по адресу. Мне, выросшей в мире, где бог давно превратился из конкретного парня в философскую идею, как-то не с руки было возвращаться к атавистической модели поведения.
— Бояться не нужно, — как-то подозрительно быстро согласился бог почти мурлычущим, низким настолько, что почти резонировал, голосом. Темная рука коснулась моего подбородка и погладила его, скользнула ниже. Я сделала шаг назад, сглотнула, крепко зажмурилась, прогоняя дурман, от которого подгибались колени, и спросила, надеюсь, довольно трезвым голосом:
— Так в чем дело, Гарнаг? Я родилась в эмансипированном мире! Переспать с мужчиной для меня не значит привязаться к нему навсегда и плясать под его дудку. Так что не трать сил понапрасну! Хочешь пофлиртовать, утром заходи, когда я высплюсь, а если действительно что-то нужно, то прекрати пытаться манипулировать мной, используя божественное мужское обаяние, и говори конкретно по существу вопроса.
— Не только смела, но и сильна. Они не могли ошибиться, — хмыкнул бог больше для себя, чем рассчитывая на мое мнение. — Я хочу кое-что предложить тебе, магева.
— Я вся внимание, все равно ведь пока не расскажешь, спать не дашь, — фыркнула я. Первое потрясение прошло, и теперь я уже наслаждалась происходящим.
— Пока ты не призвана Силами по всем правилам и не прошла Ритуал Посвящения, я хочу, чтобы ты, магева, стала моей рукой в этом мире. Те, кто служат Богу Справедливого Суда, не останутся без награды, — объяснил Гарнаг условия контракта.
"А чтобы получить мое согласие поскорее, решил для начала соблазнить? Вот так и рождаются пословицы "закон что дышло, куда повернул, туда и вышло", — рассудила я и решительно отказалась:
— Нет.
— Почему? — кажется, бог опешил настолько, что почти не рассердился.
— Даже у разных людей разные представления о справедливом суде, что уж говорить о человеке и боге, — спокойно ответила я. — Я сама хочу решать, как мне поступать, а не плясать под дудку даже очень справедливого и красивого бога. Прости, если обидела.
— Даже у разных людей разные представления о справедливом суде, что уж говорить о человеке и боге, — спокойно ответила я. — Я сама хочу решать, как мне поступать, а не плясать под дудку даже очень справедливого и красивого бога. Прости, если обидела.
— Не многие могли бы сказать мне такое в глаза, — качнул головой Гарнаг, чисто золотой свет глаз стал задумчивым цветом жженого сахара. — Ты не передумаешь, магева?
— Не передумаю. Впрочем, если в пути я случайно столкнусь с проблемой, требующей твоего решения, то могу разобраться, только уж извини, если разбираться буду по-своему и не так, как хотелось бы тебе, — объяснила я, откровенно любуясь совершенным телом бога и гадая, отчего меняется оттенок света.
— И что ты хочешь взамен? — осведомился Гарнаг, кажется, настроившись поторговаться.
— Ничего, — я удивленно пожала плечами. — Я не поступаю к тебе на службу и не требую платы. Понятно, у бога предостаточно работы, поэтому если чем-то смогу помочь, буду рада. Боги, маги, в конце-то концов, все одно дело делаем, так чего разборки устраивать кто, что, кому и сколько должен, чай не на базаре.
— Смелость, сила, благородство, мудрость, — задумчиво промолвил Гарнаг и поклонился мне как равной. — Этому мира несказанно повезло, когда ты решила начать свою дорогу с него. Что ж, Служительница, я принимаю твое предложение с благодарностью!
"Я решила, меня, блин, решили!", — мысленно хмыкнула я, припоминая первое свое явление на полянке, но ответила:
— Пожалуйста, — мне почему-то стало неловко от похвалы, куда более неловко, чем когда бог пытался заигрывать, чтобы переманить меня на свою сторону. — Эй, а Темный Менестрель тебе часом не родственник?
— Брат мне Бродяга Дирамант. Что песенки понравились? — хмыкнул бог, чуток ревниво что ли, и тут же, будто ветерок сдул мимолетное недовольство, улыбнулся, лукаво спросил: — А как сундук-то, по вкусу пришелся?
— Так это твоя работа?
— Нет, Миранды. Она эльфам особо благоволит, а ты их роду такую защиту, едва в Лиомастрии объявиться успела, обеспечила, излечением занимаешься, к тому же ее честь перед усомнившимися отстаиваешь, — обстоятельно объяснил мотивацию подарка Гарнаг.
— Тогда ей большое спасибо передавай, если не затруднит, — пылко попросила я.
— Девчонка, — снисходительно бросил тот, — пустяковая игрушка и песенки дороже внимания божества.
— Практичный подарок в благодарность и колыбельная песня признательности мне дороже намерения соблазнить и использовать в своих, пусть даже самых благородных целях, — иронично согласилась я, глядя прямо в невероятные желтые глаза Гарнага, — разве это не справедливо, а Бог Справедливого Суда?
— Да, справедливо, — нехотя вынужден был признать он, коль я требовала прямого ответа.
— Наверное, иногда до смерти достает чувствовать везде и всюду справедливость и поступать соответственно, — сочувственно спросила я.
— Достает, — задумчиво с какой-то застарелой усталостью кивнул Гарнаг и неожиданно вскинулся: — Ты жалеешь меня?
— Надо же хоть кому-нибудь, — пожала я плечами, похлопав собеседника по крепкой, как камень руке. — Я-то не Бог Справедливого Суда, я и посочувствовать могу.
— Я слышал твой разговор о справедливости и милосердии, магева Ксения, — вновь задумчиво ответил мужчина. — Ты странно судишь, но лжи в твоих словах нет.
Я улыбнулась Гарнагу и не удержалась от сладкого зевка.
— Иди-ка спать, магева, Кейсантиру мое приветствие, — в голосе бога послышалось что-то схожее с заботливой снисходительностью.
— Ага, спасибо, что зашел, приятно было познакомиться, — я еще раз сладко зевнула и прихлопнула комара, назойливо, как постылый ухажер, зудящего над ухом.
Странное дело, пока мы трепались с божеством, ни один порхатый гад не смел приблизится. Зато, стоило Богу Справедливого Суда покинуть наш лагерь, как кровопийцы ринулись в массовую атаку. Интересно, до этого мига они сидели в засаде, кружили на почтительном расстоянии, отпугиваемые аурой Гарнага, или жрали его самого, как более деликатесного?
Я на ощупь возвращалась к своему ложу, без супер-подсветки бога ориентироваться в ночном лесу оказалось затруднительно, звездного света хватало только на то, чтобы не свалиться в тлеющий костер и на сладко спящих мужчин. Ой, а спали-то не все!
— Магева? — даже не шепот, легчайшее дуновение в ночной тиши донеслось со стороны Гиза, он бесшумно приподнялся на подстилке. Темная тень.
— Гиз? — присев на корточки, тоже таинственным шепотом, чтоб не будить остальных, отозвалась я.
— Что произошло? Я не мог проснуться, как под сонным заклятьем, — в сдержанных интонациях киллера слышалась толика недоумения пополам с настороженностью.
— Гарнаг заходил поболтать. Все в полном порядке, спи дальше, — шепнула я Гизу на ухо, подивившись чуткости киллера. А с другой стороны, чему удивляться? При его опасной работе все инстинкты и чувства должны работать с утроенной силой, обеспечивая выживаемость и успешную карьеру хозяина. На этой интригующей ноте, пока не перебудили весь лагерь, мы кончили болтать.
Матрас показался мягче пуховой перины, я до кончика носа завернулась в теплое одеяло из эльфийской шерстяной паутины. Вот теперь не достанет ни один комар! И заснула так крепко, как будто тоже попала под власть чар дремы.
Глава 5
Утром меня разбудили не ласковые лучи солнышка, щекочущиеся крылышки Фаля или соблазнительные ароматы готовящегося завтрака, хотя все эти компоненты, плюс задорное пение птиц, и присутствовали в реальности, причем пернатые надрывались так, будто вознамерились оглушить нас в отместку за какие-то преступления. Нет, я проснулась от тихого спора в дальнем конце поляны.
— …Просмотрели? Быть того не может! — твердо заявлял встревоженный Кейр.
— Ну мало ли, — исполнял роль сомневающегося скептика Лакс. — Вдруг этот след только поутру проявляется? Гиз, а ты как думаешь, какой художник листовицу "украсил"?
— Я ничего не видел, — привычно ушел от прямого ответа на вопрос киллер, не солгав ни единым словом.
Распространяться о визите Гарнага мужчина не собирался. Вот это мужество: такую тайну как ни в чем ни бывало хранить! Меня бы, например, точно распирало, а он о пустяках болтает и ни гу-гу о главном. А ведь Гиз прав, не его тайна, значит не ему и откровенничать.
— Чую силу, вчера так не было! — с апломбом вступал звонкой партией Фаль, гордо восседавший в рыжих зарослях на голове Лакса, точно пигмей в засаде. Сильф одно за другим вытягивал тонкие крылышки, точно делал утреннюю зарядку.
Пора вставать и мне. Одеяло с несколькими капельками росы поверху полетело в сторону.
— О чем спор? — бодро спросила я, в подражание Фалю потягиваясь и чувствуя восхитительную бодрость в каждой клеточке тела.
— А ты погляди, магева, — телохранитель обвиняюще ткнул пальцем в ствол одного из двух деревьев, у которых нынче ночью состоялось наше собеседование с Гарнагом. На светлой коре листовицы четко выступал отпечаток длиннопалой мужской ладони, будто тот, кто оперся на дерево, предварительно измазал ее в мелу пополам с золотистой пылью. Кейр поскреб улику ногтем и пожал плечами. След-зараза стираться и возвращать телохранителю душевное равновесие не пожелал.
"Даместосом., его, даместосом!" — мысленно посоветовала я и, подойдя к компании, "водящей хороводы" вокруг листовицы, с нарочитым спокойствием оповестила народ:
— Ну чего вы так взбудоражились? Это отпечатки пальцев Гарнага. А почему возникли? Наверное, следствие всплеска божественной силы Бога Справедливого Суда. Мы с ним ночью парой слов перекинулись.
— Чего хотел от тебя бог? — заинтересованность Лакса боролась с ревностью и удивлением.
— Работать на него предлагал, — как можно беспечнее ответила я.
— И? — кажется, Кейр испугался, во всяком случае, палец от отпечатка отдернул, словно ожидал: вот сейчас оттуда высунется рука божества и утянет его под кору.
— Еще тебе привет передавал, — ухмыльнулась я, наслаждаясь оторопью мужчины. — А вообще-то он нормальный мужик. Мы чуток подискутировали и сошлись во мнении, что мои действия можно считать вкладом в дело правосудия, поэтому официально наниматься на службу ни к чему, это только свяжет мне руки. Кстати, а завтрак у нас намечается или по случаю ночного визита божества будем поститься и строить часовенку вокруг священного отпечатка? Я лично за завтрак!
— Я тоже! — моментально поддержал меня Фаль, не испытывая никакого благоговения. Волшебное создание не верило в богов, нет, не в атеистическом аспекте полного неприятия самой концепции божества. Конечно, сильф точно знал об их существовании, вот только придавать ему хоть сколько-нибудь существенное значение не собирался. Принцип: мухи отдельно, котлеты отдельно. Котлеты, кстати, порхатый малыш действительно ценил больше богов.