Распахнув дверь караульного помещения, Наталья с облегчением увидела перед собой Ляжкину. Просторное щекастое лицо из румяного стало белым, однако сержант быстро сориентировалась – рубящий удар резиновой палки по шее отправил бы Наталью в нокаут, но зэчка оказалась проворнее – резко пригнувшись, вонзила сержанту кулак в печень, подсечкой отправила на пол и вырвала из ослабевших рук грозное резиновое оружие. Схватка была выиграна вчистую.
Но дальше все пошло наперекосяк.
Сбив с ног блондинистую вертухайку, Анжела поручила ее заботам Шурки и ринулась на подмогу Наташке. Это была роковая ошибка – блондинка, правильно оценив изменившееся соотношение сил, поставленным ударом отшвырнула «помогальницу» в дальний угол камеры и бросилась в конец коридора, к сигнальному щиту. Через секунду по всему этажу надрывно запела сигнализация.
Наталья выскочила из караулки. ДПНСИ неподвижно лежал вдоль плинтуса коридора, остерегаясь подавать признаки жизни. Навстречу, прихрамывая, бежала Анжела с трофейной резиновой дубинкой в руке, из полуоткрытой двери их камеры испуганно выглядывала Шурка, вытирая рукавом разбитый нос. Наталья на миг прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Боже, что она наделала? Ведь сигнализация уже подняла на ноги с десяток вооруженных охранников, и через считанные секунды они будут здесь. Что делать?
Из оцепенения ее вывел истошный визг, раздавшийся из караульного помещения. Наталья одним прыжком оказалась там.
Анжела придавила коленями сержанта Ляжкину к полу и с остервенением рвала той ногтями лицо. «Помогальница» Шурка, отпихнув от дверного проема Наталью, кинулась к Анжеле – помогать, и принялась прыгать вокруг вертухайки, стараясь достать ее побольнее своими спичечными ножками. Сержант сдавленно повизгивала и высоко вскидывала толстые ноги, обороняясь от Шуркиных тычков.
– А ну назад! – рявкнула Наталья. – Колеса бесколпачные, льдины плавить захотели! Шантаж вам на жопу!
Услышав последнюю фразу, уголовницы застыли как по команде.
– Не трогать ее! – властно повелела Наталья.
– Ты че, Натаха? – удивленно скривила тонкие губы Анжела. – Это же мечта моей жизни – эту мусорку урыть! У-у, твар-рь… – Анжела опять протянула окровавленные пальцы с обломанными ногтями к сержантской физиономии.
– Прекрати, говорю! – Наталья резко ткнула Анжелу резиновой дубинкой под ребра – это привело мстительницу в чувство, а яростный взгляд серых Натальиных глаз и оскаленные зубы заставили обеих бандиток отойти от Ляжкиной. Сержант, всхлипывая, приподнялась с пола и забилась в угол караулки. Лицо было расцарапано в лоскуты, маленькие глазки растерянно перебегали с одной мучительницы на другую.
– А ты не дрожи, – распорядилась Наталья. – Я сказала – хорош метелить, значит, все. На, дура, утрись! – Наталья кинула ей свой носовой платок.
Ляжкина поняла – опасности для жизни нет, и облегченно заревела, по-девчоночьи размазывая ладонями горькие слезы пополам с кровью.
– Ну все, заткнись, а вы – отойдите от нее, и чтобы пальцем больше не тронули! – Восстановив дисциплину и порядок в своей команде, Наталья пояснила свой маневр: – Она нам в целости и сохранности нужна, как заложница!
Ляжкина замерла, с ужасом глядя на Наталью: для чего берут заложниц и чем это для них кончается, она слыхала. Товарки нехотя отошли в сторону, не зная, куда девать татуированные руки, продолжавшие чесаться зудом мести.
Тем временем в коридоре раздался шум, и послышался чей-то громкий, решительный голос.
– Эй, там! Выходить по одной! С поднятыми руками!
Наталья выглянула в коридор. Шагах в восьми от караульного помещения стоял молодой офицер с табельным «макаровым» в вытянутой руке. Здоровый парень, не Ляжкина. Однако, судя по стойке, спецподготовка отсутствует. А куда же делся его коллега, капитан-ДПНСИ? Никак уполз под шумок… Ну и молодец, нечего коридор загромождать. Наталья как можно неуклюжее изобразила позу «руки в гору», по-идиотски приоткрыла рот, сделала испуганное лицо и медленным шагом двинулась к грозному офицеру.
Лейтенант держал «ПМ» точно так, как должен держать его «противник с пистолетом» на самых первых, упрощенных занятиях по рукопашному бою, чтобы обучаемому было удобнее применить простейший прием обезоруживания. После первых нерешительных, медленных шажков Наталья вдруг метнулась в одну сторону, в другую, и не успел лейтенант сообразить, что к чему, как его рука была взята на излом, «макаров» полетел в угол, а сам лейтенант оказался на полу. А за подсечкой последовал отключающий в голову, который Наталья нанесла автоматически.
Обойма у «макарова» была полной. Неужели придется стрелять? Сейчас сбегутся резервные контролеры, администрация, подъедет спецназ… Шутить никто не будет. Наталья сунула пистолет под резинку трусиков и с трудом оттащила неподвижное тело в конец коридора. Очухается – умотает, как капитан-ДПНСИ. Сама бегом вернулась в караулку. Подельницы сидели молча, до них постепенно доходило то, что они натворили. Увидев у Натахи пистолет, обе в унисон присвистнули – дело принимало крутой оборот.
Ляжкина вновь захлюпала носом – известное дело, будет стрельба, и первую пулю, как водится, схватит заложница…
– Кончай скулить, не действуй на нервы! Будешь делать все, как скажу, – останешься жива-здорова, а нет – тебе кранты! – Наталья знала, если в ее команде начнется разброд или паника, то все – конец.
Ляжкина умолкла – даже рот прикрыла рукой – и поспешно закивала головой. Наталья же неожиданно сунула руку под форменную юбку сержанта, послышался звук рвущейся материи, Ляжкина взвизгнула, и ее колени оказались окольцованы валиком из розовых трусов и коричневых колготок.
– Это на всякий случай, – пояснила Натаха ухмыляющимся подельницам. – С голой жопой не до героизма.
Ляжкина вновь поспешно закивала.
Наталье даже стало жаль ее. Черт ее дернул погоны надевать, доила бы коров в своем колхозе, и все были бы довольны, а так – ни себе, ни коровам…
– Как твой колхоз-то называется? – спросила Наташа неожиданно для самой себя.
– «З-заря», – произнесла сержант.
– Коммунизма? – уточнила Наташа. – Чего заря-то?
– Это раньше была коммунизма, а теперь просто «Заря», – Ляжкина наконец справилась с трясущимися губами.
– Просто «Заря» – это хорошо. А зовут тебя как?
– Лариса…
Ляжкина опять улыбнулась, дрожать перестала, слезы высохли. Надо же, Лариса, а? Вполне приличное имечко, и баба вроде не такая уж злобная и противная.
Милицейский генерал потупленно молчал. Его подчиненные оказались не на высоте. Пять минут назад он отправился на переговоры с рецидивистками, захватившими в заложницы сотрудницу охраны СИЗО. Вообще-то подобные происшествия случались и ранее, но впервые заключенная в одиночку вывела из строя двух офицеров и обезоружила одного из них. Переговоры генерал начал жестко – предложил сдать оружие и вернуться в камеру. Однако вышедшая на беседу с ним девка в cтоль же жесткой форме потребовала микроавтобус и возможность покинуть СИЗО, а затем и столицу. Генерал не сдержался (надо сказать, что его вытащили из-за банкетного стола) и сказал, что он думает о переговорщице как о женщине. В ответ треснул выстрел, и генеральской фуражки на голове как не бывало – улетела в конец коридора. Стреляла девица от пояса, точно в ковбойских фильмах. И тут же юркнула обратно, в дверной проем. А фуражку уже не наденешь – на два пальца выше герба аккуратная дырочка.
Группа захвата милицейского спецназа готовилась к штурму. Генерал лично отобрал в нее самых страховидных бойцов, известных тем, что после их «работы» число поломанных костей и пробитых черепов обычно превышало число захваченных преступников. Вызвали также снайперов, но куда их приткнуть, пока не решили – караульное помещение со двора не просматривалось даже в специальную оптику, а располагать снайперов в том же коридоре нельзя – узкий, и так все на линии огня.
– Бросаем шумовую гранату! Затем идем сами – стрелять в основном в потолок, по девкам – в крайнем случае, если окажут сопротивление, причем желательно по конечностям, – прилаживая бронежилет, ставил задачу старший группы захвата, капитан, в прошлом известный боксер. – Думаю, повяжем минуты за три, ну – пять…
– Заложница не пострадает? – постоянно переспрашивал старенький седой дедок в зеленой форме, начальник СИЗО. – Она в форме, крупная такая, легко отличить…
– Голову даю! – твердо произносил каждый раз командир спецназа.
– Нужна мне еще одна дурацкая голова, – бормотал про себя начальник СИЗО.
Неожиданно в штабной автобус без всякого приглашения вошли трое. На одном из них была общевойсковая форма с погонами генерал-полковника. Остальные были в штатском.
– Здравствуйте, вот пришли вам помочь это дерьмо расхлебывать, – бесцеремонно произнес генерал-полковник.
– Заложница не пострадает? – постоянно переспрашивал старенький седой дедок в зеленой форме, начальник СИЗО. – Она в форме, крупная такая, легко отличить…
– Голову даю! – твердо произносил каждый раз командир спецназа.
– Нужна мне еще одна дурацкая голова, – бормотал про себя начальник СИЗО.
Неожиданно в штабной автобус без всякого приглашения вошли трое. На одном из них была общевойсковая форма с погонами генерал-полковника. Остальные были в штатском.
– Здравствуйте, вот пришли вам помочь это дерьмо расхлебывать, – бесцеремонно произнес генерал-полковник.
Милицейский генерал узнал в нем заместителя председателя КГБ Ильина и окончательно сник.
– Ваша группа захвата готова? – спросил Ильин. – С нами прибыли наши спецы из отряда «Альфа»…
– Я считаю, наших сил вполне достаточно. Это наша проблема, мы ее и решим, – сквозь зубы проговорил милицейский начальник.
– Справляйтесь, – откликнулся один из штатских, пожилой поджарый мужчина явно отставного возраста. – Но учтите – все три женщины должны быть захвачены живыми и по возможности невредимыми.
– Не волнуйтесь, – усмехнулся спецназовский капитан. – Мы в женщин не стреляем.
– Отвечать, юноша, будешь лично ты, – жестко произнес «отставник», – и лично передо мною.
– Натах, а чего это за «феня» – шантаж на жопу? – нашла время поинтересоваться Анжела.
– Потом объясню, – отмахнулась Наталья. Она и сама не представляла, что означала выскочившая у нее фраза.
Ей было по-настоящему страшно. Первоначальный план был отчаянным блефом, но когда по ходу дела пришлось вырубать офицеров, отнимать оружие, да еще стрелять в генерала – игра закончилась. Поди докажи, что она стреляла с полной уверенностью, что сумеет попасть только в фуражку… Вот так – лейтенант Шугалий! Теперь – штурм, спецназ не умеет церемониться, а стрелять в них на поражение нельзя ни в коем случае. Где-то она ошиблась, а может, просто надо было остановиться, когда первоначальный план пошел насмарку. Как все хреново получилось… Она подбила этих девок на побег – а у тех и так серьезные сроки. Теперь вдвое больше добавят… А как отходят их дубьем вертухаи в штрафном изоляторе! Калеками ведь сделают…
Сдаться сейчас?
Нет, нельзя! Еще есть шанс, где он – пока не видно, но он должен быть! Должен! Вопреки всему!
Натаху вдруг захлестнула пьянящая волна веселого, отчаянного куража и ни на чем не основанной уверенности, что у них все получится, – только действовать без мандража, дерзко, нагло, неожиданно!
Чуткое ее ухо услышало шевеление в конце коридора. Осторожно выглянула в полуоткрытую дверь. Впереди показалась высокая фигура, явно упакованная в броню. Быстрое движение – и в сторону Натальи летит тяжелый круглый предмет – граната! Конечно, это не наступательная «лимонка», и не оборонная «РГД» – это шоковая шумовая граната. Которая, по счастью, взрывается на пару секунд позже той же «РГД». Натаха успевает за доли секунды метнуться к гранате и отправить ее по месту вылета.
Капитана быстро и толково, без суеты, как и положено спецназу, грузили на носилки, а он моргал глазами, вертел головой и тяжело дышал. Те из спецов, кому тоже досталось, приходили в себя, нюхая нашатырный спирт.
– Все, генерал, скомандуйте вашим ребятам отбой. Они сейчас слишком взвинчены. Я вас временно отстраняю от проведения операции, – жестко произнес зампред Ильин.
Милицейский начальник вздохнул тяжело, но облегченно. Что ж, валяйте, смежники. У этой сумасшедшей и для вас найдется сюрприз…
Метрах в пяти от милицейского штаба прилаживали боевую амуницию бойцы комитетского спецназа.
– Эта девка сошла с ума! Она вынуждает нас на грубость. Будем вести огонь на поражение!
Егерь не смог сдержать кривой усмешки.
– Что смешного, подполковник? – зампред не разделял дремовского настроения. – Дайте ей отбой!
– Не могу, товарищ генерал, – стерев усмешку с губ, отозвался Егерь. – Расшифровывать нашего сотрудника мы не имеем права. Приказ председателя КГБ – ни при каких обстоятельствах!
– Едри вашу мать… Ну предлагайте свой вариант… – оттопыренные уши Ильина налились помидорным соком, а лысина покрылась испариной. Не найдя слов, он выщелкнул сигарету из пачки «Союз-Аполлона» и отошел на шаг в сторону.
– Витя, как твое мнение? – повернулся Навигатор к командиру «Альфы» полковнику Карпову.
– В принципе, не вижу проблемы, – произнес спецназовец. – Но вашу даму скорее всего мы повредим. Возможно, и она кого-то из наших… приложит, – Карпов выжидательно смотрел на Дремова, вертевшего в руках простреленную фуражку милицейского генерала. Тот согласно кивнул и бросил выразительный взгляд на своего коллегу. Пора вмешаться…
– Иван Константинович! – Навигатор подошел к зампреду вплотную, так что Ильин невольно вжал безволосую голову в плечи и созерцал подчиненного снизу вверх. – Надо соглашаться на ее требования. Ведь не возьмете же вы это на себя – по-глупому терять людей, когда есть этот простой и совершенно естественный выход. Она же не преступница, отъедет подальше, чтобы не светиться перед милицией, и проберется домой, то есть в расположение центра… А что эти две кошелки с ней – да какое вам до них дело? Или сами припрутся с повинной, или попадутся через месяц на ерунде…
Генерал-полковник молча махнул рукой. Дурацкая пьеса писалась не им, не ему ее и доигрывать. Главное – не потерять в звездах на погонах. Как, похоже, потеряет милицейский коллега.
Микроавтобус с работающим двигателем остановился в трех метрах от тюремных ворот. Погрузку выполнили в точном соответствии с диспозицией, которую заранее огласила предводительница террористок. Первой загрузилась Шурка – забралась в салон, закрылась и легла на пол, как велела Наталья. Потом они втроем – Ляжкина посредине, Натаха слева, Анжела справа – взобрались в кабину, причем Анжела ни на секунду не отнимала пистолета от бока сержанта. Ляжкина, перегнувшись, хлопнула дверцей, Наталья, пристроившись за рулем, проверила – бензина полный бак, как было обещано. Плавно тронула с места и в торжественной тишине, не спеша, вырулила за ворота. Теперь она ничего не боялась, хотя прекрасно понимала, что в машину ее коллеги вполне могли заложить бомбу с парализующим газом, а выцелить ее и товарок в окна микроавтобуса ничего не стоит даже начинающим снайперам.
Они отъехали километров на тридцать от Москвы – съезжая с трассы на проселки и возвращаясь обратно, петляя, перепроверяясь, всячески сбивая след, хотя «хвоста» никто не заметил. Наконец Наталья остановилась и выпустила Ляжкину на обочину.
– Проголосуешь – довезут до электрички. И благодари бога, Лариса, а также меня лично, – на прощанье произнесла Наталья. – Ну что, больше не будешь метелить зэчек, тем более когда они в браслетах?
Ляжкина торопливо закивала, моргая свиными глазками.
Оставшись втроем, они в очередной раз свернули с трассы и проехали еще километов десять по грязной, в глубоких рытвинах лесной дороге – Натахе стоило больших трудов не забуксовать в очередной канаве, заполненной склизкой жижей. Наконец выбрались на сравнительно сухой пригорок, и в просветах деревьев показались серые, вросшие в землю домишки какой-то деревеньки. Натаха остановила микроавтобус.
– Все. Брызгаем кто куда, подруги! – поколебавшись с минуту, произнесла Наталья. – В разные стороны и быстро!
– Ты что, Натаха?! – раскрыла рот Анжела. – Рывок же в масть! Давай, жми дальше!
– Нет, это полрывка в масть, Анжела. А вторая половина впереди. И провернуть ее нам лучше порознь. Устраивать стрельбу прямо в Бутырке или даже в пределах кольца им было не с руки, рисковали погонами. А сейчас они такой шухер подымут… Надо залечь, и надолго. Ну, а если повяжут – валите все на меня. – Наталья говорила точно в пустоту, ей тяжело было смотреть на товарок.
– Да ты чего?! – встряла Шурка. – Что нос воротишь? Западло с нами, да?
– Не гони волну. Суть в том, что я вас на рывок дернула. Я все на себя и возьму, если повяжут. Охота пойдет в основном на меня, так что держитесь, подруги, от меня подале. – Наташа опустила голову. – Вон там, за поворотом, возле знака, вылазьте… Отсидитесь, осмотритесь… Потом назад, в Москву, двигайтесь. Вас ведь по области искать будут… Ну, все! Ни пуха…
– Ну, и что прикажешь с тобой делать, террористка? – Навигатор старался придать голосу предельную суровость. Лучше всего бы выпороть ремнем, но ведь взрослая девка (офицер к тому же), да и видно – вся испереживалась, в глубине души хотелось не выпороть, а посочувствовать и успокоить. Но ведь нельзя, никак нельзя!
– А что теперь будет… Моим подельницам? – глядя предельно виновато, Наталья ушла от риторического вопроса.
– Подельницам? – для Навигатора этот поворот оказался неожиданным. – Ну, как только найдут, по пятерику добавят. Побег ведь был с насилием над стражей, а главное – уж очень осерчала на вас милиция. За дело, конечно. Но найдут, надо думать, не скоро, мы уж что-нибудь придумаем…