Сильно тряхнуло, послышался звенящий удар, и он пронесся вдоль бортика на свою сторону, успев увидеть, как виконт запрокинулся на спину, правая рука высоко вскинута над головой, дурачина, это только сильнее заваливает его на конский круп, хорошо хоть, повод не выпустил…
Развернувшись у конца поля, увидел, как виконт уже сидит прямо, копье швырнул на землю, ему тут же подали другое.
Мальчишка с клетчатым флагом замер в радостном ожидании взмахнуть им снова, все внимание будет направлено на него, минута славы, однако судьи переговорили между собой, герольд отошел от них, прокричал:
— Победа, ввиду потери виконтом де Фермольдом стремени, присуждается сэру Гаю Гисборну!
На трибунах пара человек вяло захлопали в ладоши, один крикнул: «Слава Гисборну!», но Гаю показалось, что узнал голос Хильда.
Гай не стал менять копье, и так видит, что в порядке, ждал, держа морду коня в сторону поле.
Герольд прокричал:
— Сэр Марк Дженсон против сэра Гая Гисборна!
Клетчатый флаг только начал подниматься, а противник уже послал коня в галоп, Гай чуть запоздал, но все равно встретились почти в самом центре, Гай напрягся, задержал дыхание, удар сотряс от пяток до ушей, некоторое время конь нес его словно в беспамятстве, очень хотелось оглянуться, но это не совсем прилично, он же не виллан, и только когда доскакал до края поля и развернул коня, увидел, как сбитый с коня рыцарь поднимается тяжело.
К нему подбежали его слуги и оруженосец, но рыцарь отстранил их повелительным жестом. Ему подвели коня, Гай в молчании смотрел, как рыцарь взял за повод и пошел в его сторону.
На трибунах понимающе помалкивали, даже старались услышать, что говорит побежденный, а он с поклоном протянул повод коня Хильду, а Гаю сказал:
— Благодарю за красивый удар. Теперь это ваш конь, а доспехи я пришлю по окончании поединка.
Гай покачал головой.
— Сэр, я ценю ваше стремление тут же выполнить все правила схватки, однако вам конь еще понадобится, как и доспехи, потому я решаюсь отказаться.
Рыцарь гордо выпрямился.
— Сэр, я Марк Дженсон из рода Эбервиллей!.. Я взял с собой семерых коней и запасные доспехи.
— Ого, — сказал Гай невольно. — Хорошо, сэр, я принимаю коня.
— Доспехи после схватки, — заверил сэр Марк. — Счастливых схваток, сэр!
Он ушел обратно, уже не хромая, и Гай чувствовал, что он еще попытается отвоевать у него потерянное.
Хильд сказал за спиной с восторгом:
— Хорошее начало, сэр Гай!
— Не надейся, — буркнул Гай.
— На что?
— Что будут еще, — сказал Гай хмуро. — Я не ради турнира приехал.
Хильд запротестовал:
— Сэр, если само в руки лезет, как не брать?
Гай потрогал голову.
— Да как бы не совсем оно и само.
— Сэр, — напомнил Хильд, — вы же рыцарь! Значит, должны драться! Вам что, голову жаль?
Гай подумал, ответил с недоумением:
— А знаешь, уже начинаю жалеть…
— Стареете, ваша милость, — сказал Хильд безжалостно. — Молодые все дураки.
— Так, может быть, умнею?
— А я как сказал?
— Я свое уже отодрался, — сообщил Гай. — Сейчас я шериф, а не охотник за трофеями.
Но следующим был сэр Рафаэль Майрин, быстрый и легкий, у него даже конь не рыцарский, что больше похожи на тяжеловозов, а наподобие арабского скакуна, горячий, нервный и тонконогий, с круто выгнутой шей и огненными глазами. Гай ожидал подвоха, успел податься чуть в сторону, одновременно разворачивая корпус, и копье противника ударило в щит под острым углом, лишь слегка тряхнуло и ушло мимо, зато Гай попал точно в середину, всадника отшвырнуло на спину коня, и тот так и отвез его на свою половину поля.
Там его сняли и унесли, а ликующий Хильд прокричал:
— Вот так и сколачивают состояния! Его конь стоит всех коней на турнире! А доспехи миланской работы?!
— А ты откуда знаешь? — спросил Гай. — Неужели в монастырях изучают, в каких странах делают какие доспехи?
Хильд пробормотал смущенно:
— Ваша милость, я же не монах, а только послушник! Мне еще несколько лет доказывать, что я годен в монахи. Вы думаете, туда берут всех, кто пожелает?
Гай удивился:
— Да? Я думал, только в рыцари такая нелегкая дорога.
Похоже, для того, чтобы отказаться и пропустить несколько схваток, нужно сообщать заранее, а так он не успел опомниться, как обреченно услышал звучный и радостно приподнятый голос герольда:
— Сэр Дэниэл против сэра Гисборна!
Сэр Дэниэл, как уже заметил Гай, техникой схватки владеет довольно виртуозно. Невысокого роста, худой, он в прекрасно подогнанных доспехах выглядит почти мальчиком, к тому же легко двигается в седле, поворачивается на все выкрики, легко вскидывает руки и вообще как-то ведет себя в седле недостаточно серьезно.
Однако эта кажущаяся несерьезность помогает избегать сокрушающих ударов массивных противников, дважды по нему вообще промахивались, в других случаях он умело принимал удары на щит, держа его косо, так что поединщик проваливался вслед за своим копьем, а вот он не промахивался и хотя никого не вышиб, но всегда побеждал по набранным очкам.
Хильд тоже присматривался к нему с тревогой, а когда перехватил взгляд Гая, сказал с вымученной улыбкой:
— Ваша светлость, это не человек, а черт на коне… прости, Господи, за дурное слово!..
Гай буркнул:
— Мы уже дрались с ними.
— Чертями?
— Да.
— И как?
— Как видишь, цел.
Хильд с сомнением покачал головой.
— Повадился кувшин по воду ходить…
— Не трусь, — ободрил его Гай. — По крайней мере, не убьет.
— Это хорошо, — сказал Хильд серьезно. — Нам еще столько нужно сделать… А потом ладно, пусть убивают.
— Ну спасибо, — пробормотал Гай. — Добрый ты, как вижу.
— Так главное же дело, — ответил Хильд лицемерно, — как вы и говорили…
— Не болтай, потуже затяни ремни! А то что-то расходятся быстро.
— Все сделаю, только вы так… как-то продержитесь, ваша милость, раз уж вышли.
Гай ответил мрачно:
— Я не вышел. Меня вытолкнули!
Он подал коня назад, пока тот не уперся крупом в бревно ограждающего забора, а когда клетчатый флаг взметнулся вверх, сразу пустил коня в стремительный галоп, побуждая его как можно быстрее перейти в карьер.
На трибунах настала мертвая тишина, Гай пригнулся и чуть подался вперед, чувствуя, как кровь победно стучит в висках и распирает сердце. В этот момент не только чувствуешь в себе небывалую силу, но иногда и обретаешь…
Конь сэра Дэниэла сорвался с места почти с такой же скоростью, Гай сосредоточился до предела, нервы звенят, а мышцы стонут от сверхнагрузки. Он задержал дыхание, еще чуть подался навстречу противнику и резко выбросил руку с копьем вперед.
Удар сотряс тело, на миг изображение раздвоилось, конь уже ровным галопом промчался на край поля, Гай развернулся и увидел, как лошадь сэра Дэниэла с пустым седлом дисциплинированно добежала до края поля и там остановилась, а к распростертому на поле рыцарю уже бегут из-за ограды оруженосец и слуга.
Судя по месту, где он оказался, удар выбил его из седла, как тряпичную куклу, дважды перевернул в воздухе, и, когда рыцарь ударился о землю, он уже был без сознания.
Подбежал вопящий от восторга Хильд, указал на трибуны:
— Посмотрите, что там делается!
Там бушуют страсти, в двух местах даже вспыхнули драки. Сэр Дэниэл за свою незнатность и малый рост пользовался симпатиями простого народа, к здоровякам у мужчин всегда неприязнь, а мелкие да хилые не соперники, им можно даже покровительствовать…
— Посмотри, — велел Гай, — как доспехи!
— Все на месте, — заверил Хильд. — Вы ударили первым, слава Господу, а он ухитрился задеть ваш щит только вскользь…
— У меня чуть рука не онемела, — пожаловался Гай.
— Еще бы, — воскликнул Хильд в восторге. — Вы сбросили его, как паршивую кошку со стола!
— Он был хорош, — признал Гай. — Если бы я не выдвинулся так сильно вперед, он бы ударил первым. Мне повезло, что я использовал его же тактику!
— Повезло? — переспросил Хильд. — Ваша милость, мне кажется, вы никогда ничего не оставляете на везение!
Гай улыбнулся, смолчал. Пока Хильд заново подтягивал подпруги, на поле выехал на гордо вышагивающем огромном коне блистающий красавец барон Фредерик Андерсен, как его объявил герольд.
Хильд, пока Гай сидел на трибуне в ожидании внимания принца, кое-что узнал про участников и теперь торопливо вкладывал Гаю, а тот наливался бессильной ненавистью. Этот Фредерик Андерсен, еще молодой, сильный, полный энергии, деятельный, одиннадцать месяцев в году проводит в своих землях и только один посвящает поездкам по соседям для забав и развлечений.
В то время как многие рыцари продавали свои уделы, чтобы собрать денег для похода ради освобождения Святого Города от сарацинов, этот деньги от продажи овечьей шерсти истратил на покупку просторного дома в центральной части города Лондона.
В то время как многие рыцари продавали свои уделы, чтобы собрать денег для похода ради освобождения Святого Города от сарацинов, этот деньги от продажи овечьей шерсти истратил на покупку просторного дома в центральной части города Лондона.
А еще он купил особо прочные и легкие доспехи, что готовили ему лучшие оружейники Испании, заказывал оттуда, а коня для него привезли откуда-то из Венеции, огромный жеребец, с внешностью брабанта, однако в скачке может догнать арабского скакуна. И все это только для того, чтобы блистать на турнирах, ловить восторженные взгляды молодых женщин, красоваться во всем блеске молодости и силы…
Гай невольно потер левый бок, там глубокий шрам от сарацинской пики, что едва не достала сердце. Вспомнился принц Джон с его цинизмом и безверием, хотя не забывает креститься и упоминать имя Христа.
Если слушать принца, то в любых войнах вообще нет смысла, даже в самых святых и праведных, так как гибнут самые лучшие, чистые и благородные, а оставшиеся дома трусы выживают и брюхатят жен и дочерей погибших героев.
Именно так нация героев постепенно и вырождается, а как изменить — непонятно, и вряд ли поможет то, что он скинул этого барона и втоптал его в грязь…
Глава 4
К ним подошел осанистый вельможа, грузный, величественный, с густой проседью в пышных рыжих волосах, которыми явно гордится, сзади даже заплетены в четыре косички.
Брови тоже удивительно рыжие, кустистые, другому бы вполне заменили усы, а глаза пронзительно-голубые, словно у шотландца.
— Приветствую вас, шериф, — произнес он странным голосом, в которым сочетались насмешка и уважительность. — Я верю, что вы одержите еще немало побед на этом турнире. Только избегайте схватки с бароном Вольдемаром и графом Винбрехтом Сокрушающим.
Гай осведомился учтиво, но с холодком в голосе:
— Мы знакомы… сэр?
Вельможа с той же усмешкой в глазах поклонился.
— Граф Кристофер де Фермольд к вашим услугам. Нет, отвечаю на ваш вопрос, мы не знакомы, но вы знакомы с моим сыном. Это его вы пощадили и не вышвырнули на землю. Я говорю о виконте де Фермольд.
Гай двинул плечами:
— Поединок был по правилам. Я нанес удар, виконт выдержал, хоть и потерял стремя, за что ему засчитали поражение.
— Спасибо, — произнес граф церемонно, — что пощадили. Я видел, вы могли ударить намного сильнее, но почему-то ослабили мощь своей разящей длани.
Гай буркнул:
— Ослабил, но не так уж сильно. Видно же, что совсем новичок.
— Это вам видно, — пояснил граф, — а он уже побеждал на прошлом турнире! Троих ссадил.
— Такие, значит, бойцы, — ответил Гай.
— Как вы поняли, что новичок?
Гай поморщился.
— Да по всему видно, граф. Вы, очевидно…
Граф снова поклонился.
— Участник Второго Крестового похода. Нас вернулось в Англию больше, чем вас, но тоже только самые живучие. И схваток у нас там было больше, чем тут могут вообразить.
— Простите, граф, — сказал Гай искренне, — я уж подумал, что вы пришли только поязвить.
Граф не сводил с него посерьезневшего взгляда, хотя улыбка продолжала играть на лице, а голос оставался таким же легким и подтрунивающим:
— Я вообще-то не люблю шерифов, как и любую власть… да и кто ее любит?.. но к вам чувствую симпатию. И как к младшему товарищу по оружию, мы с вами ходили по одним тропам из раскаленного песка под немилосердным солнцем, и как к благородному человеку, который не стал делать свою победу сокрушающей, чтобы толпа ревела от восторга.
Гай буркнул:
— Но сэра Дэниэла я ссадил именно так.
Граф кивнул.
— А его можно было только так, иначе бы с ним намучились. Он юркий, как угорь в намыленных руках, и ловчее всех на турнире. Его переиграть невозможно, если только не ухитриться выбить из седла. Еще опасайтесь барона Дженсена, это скала, а не человек. Он держит удар, как будто его лягает муха… Извините, что подсказываю, но вы человек новый, я просто уравниваю ваши шансы. Все знают друг про друга, только для вас многое в новинку…
Гай пробормотал:
— Это все-таки игра, граф.
Тот покачал головой.
— Здесь думают, что это и есть жизнь. Потому отнеситесь и вы серьезно.
— Спасибо, граф…
— Кристофер де Фермольд к вашим услугам.
— Спасибо, сэр Кристофер. Нечасто я натыкаюсь в этой сумасшедшей стране на человека, кто думает так же.
Он взял из рук служек копье и выехал на позицию. Герольд посмотрел на одного, другого, все ли готовы, прокричал:
— Сэр Глэндис Стрендж против сэра Гая Гисборна!
Гай вскинул копье в ответ на приветственные крики, его уже запомнили, потряс над головой. Сэр Глэндис Стрендж сперва поклонился в сторону королевской ложи, чего Гай еще не сделал ни разу, потом приветствовал публику, тоже взял копье и поставил коня на стартовое место.
На взгляд Гая, слишком уж статен и красив, доспехи иностранной выделки, Гай с ходу не определил, чего больше, испанского или итальянского стиля, а еще достаточно вычурный для Англии шлем и сложное забрало с опускающимся верхом и отстегивающейся сбоку пластиной.
Темный, как ночь, панцирь мрачно поблескивает, как спина большого жука, весь смотрится очень ладно, Гай ощутил, что с этим нужно быть осторожнее, точно не деревенский увалень, а боец бывалый, турниры для него если и забава, то весьма доходная, победитель забирает коня и доспехи побежденного, оставляя ему только оружие, на оружие никто посягать не смеет.
Клетчатый флаг взлетел, и сразу же в мертвой тишине раздался стук копыт. Гай напрягся, задержал дыхание, но все равно удар потряс так, что едва не вышвырнул из седла. Гай успел увидеть, что и сэр Глэндис Стрендж раскачивается, словно молодое деревцо на ветру, однако оба добрались до краев поля, отшвырнули сломанные копья и протянули руки за новыми.
На трибунах поднялась буря восторга, оба бойца все проделали так одинаково слаженно, словно одна половина поля отражается в зеркале.
Взмах клетчатого флага, оба с нарастающим грохотом копыт понеслись друг другу навстречу. На трибунах затихли, всадники мчатся решительные, копья как продолжения их тел…
Лязг и громовой грохот, на трибунах показалось, что никакого барьера и нет, а всадники ударились друг о друга, настолько столкновение обоих остановило и даже немного отбросило обратно. Щепки копий взметнулись над головами, кони поднялись на дыбы, били по воздуху копытами.
Гай развернул его и вернулся обратно, а там услышал, как герольд прокричал:
— У коня сэра Глэндиса лопнула подпруга, сэр Глэндис Стрендж выбывает из поединка!
Оглянувшись, Гай увидел, что рыцарь идет пешком, а седло съехало коню под пузо.
Хильд ринулся навстречу донельзя довольный.
— Ваша милость, ваш щит карабкается вверх, как кот на дерево за воробьем! Уже на высшей доске, там всего четыре щита!
На той стороне появился огромный всадник на огромном коне в окружении прислуги, ему подали копье, Гай ощутил тревогу, видя, как тот подхватил его и потряс в воздухе с такой легкостью, словно держит стрелу.
Хильд сказал тихонько и с настоящим благоговением в голосе:
— Граф Вольдемар… Вас о нем предупреждал сэр Кристофер.
— Кто он?
— Барон из Лейквуда, владеет Редширом и Гемплом.
Гай перебил:
— Чем он известен в бою?
— Еще ни разу не ушел побежденным, — прошептал Хильд.
Гай ощутил холодок страха, но заставил себя прошептать:
— Но когда-то же везение заканчивается?
Хильд сказал тихо:
— Это не везение. Вы посмотрите на него вблизи, скажете иначе.
Гай промолчал, медленно подал коня вперед и выехал на поле. Ему подали копье, он принял спокойно и не стал подбрасывать или выделывать трюки, тем самым раскрываешь какие-то секреты или хотя бы возможности, а лучше вот так: непонятный, собранный, мрачный и даже зловещий.
На противника он старался смотреть невозмутимо, за его лицом следят, но по телу пробежала предательская дрожь.
Граф Вольдемар просто великан, доспехи сверкают, как солнце, великолепная сталь, на груди затейливый герб из золота, шлем огромен, даже султан из перьев явно стоит громадных денег.
Когда он легко вскинул копье, приветствуя публику, сердце Гая оборвалось — не копье, а целое бревно!
Хильд тоже посматривал обеспокоенно, а когда Гай повернулся к нему, прошептал едва слышно:
— Ваша милость, как насчет того, чтобы пропустить эту схватку?
— Чтоб засчитали поражение? — спросил Гай. — Нет уж, лучше убьют…
— Вы шериф, — напомнил Хильд. — Вам нужно о других думать!
— Пусть другие идут в задницу, — прорычал Гай. — Сейчас я не шериф…
Хильд пробормотал:
— Я слышал, крестоносцы проповедуют смирение…
— Перед Господом, — напомнил Гай. — А не перед всякими…