Хильд пробормотал:
— Я слышал, крестоносцы проповедуют смирение…
— Перед Господом, — напомнил Гай. — А не перед всякими…
Графу Вольдемару кричали, его приветствовали, а женщины размахивали платочками. Он проехал мимо рядов неспешно, явно рисуясь, уже привыкший к их вниманию, еще бы, прекрасная кандидатура в мужья. Наконец остановился перед ложей, где расположился целый цветник из молодых леди, и все неотрывно наблюдали, как он опустил поднятое к небу копье и положил конец на барьер перед одной из женщин.
Гай рассмотрел, что кончик копья лежит прямо перед леди Вильгельминой.
До него донеслись слова графа:
— Леди Вильгельмина, я выиграю этот турнир для вас. Не соблаговолите ли вы сделать меня несказанно счастливым и повязать ваш платок на мое копье, это принесет мне победу?
Леди Вильгельмина сидит с подругой, что закрыла лицо вуалью, равнодушная и неподвижная, а сама леди Вильгельмина сразу засияла, красиво и величественно поднялась, яркая и блистающая, как утренняя звезда среди мелких невзрачных звездочек, царственно медленно, тоже чувствуя на себе сотни взглядов, взяла в руки платок.
— Сэр Вольдемар, — произнесла она чарующим голосом, — я повяжу его вам на шлем.
На трибунах заревели от восторга. Сэр Вольдемар, явно очень польщенный, подъехал боком, прижавшись стременем к ограде, а леди Вильгельмина чуть наклонилась вперед.
— Наклоните голову, сэр Вольдемар…
— Мое сердце у ваших ног, леди Вильгельмина!
— Стойте спокойно, граф…
— Не могу, — ответил он, — мое сердце слишком стучит и раскачивает меня…
Она под ревнивыми взглядами подруг и заинтересованными толпы повязала платок ему на шлем. В заключение чуточку наклонилась, поправляя бантик и давая молодому рыцарю заглянуть в ее и без того низкий вырез платья еще глубже, а сэр Вольдемар, конечно же, вообще не мог оторвать взгляда. И даже когда леди Вильгельмина закончила повязывать, все смотрел зачарованно.
Наконец она отодвинулась, произнесла красивым мелодичным голосом:
— Сэр Вольдемар, пусть удача будет с вами!
Граф отсалютовал копьем и поехал на свой край поля. Гай слышал, как девушка, что сидит рядом с леди Вильгельминой, произнесла укоризненно:
— Вильмина, зачем ты так делаешь?
— А что, — спросила леди Вильгельмина в удивлении, — тебе что-то не нравится, сестра? Это такой обычай.
— Да, но, Вильма… ты слишком уж…
Голос ее звучал едва слышно, Гай напрягал слух, а сквозь вуаль рассмотреть лицо не удавалось, хотя фигура в точности, как у леди Вильгельмины, разве что грудь чуть-чуть крупнее, но вырез платья под самым горлом, и вообще старается не привлекать внимания, в отличие от своей сестры.
Глава 5
Гай выбил из седла троих, в том числе Винбрехта Сокрушающего. Но и сэр Вольдемар вышиб троих с такой легкостью, словно это не закованные в тяжелые доспехи крупные мужчины, а мешки, набитые лебяжьим пухом. Барона Дженсена, что, по словам графа Кристофера, скала, а не человек, он смахнул играючи, как показалось устрашенному Гаю.
И все время на кончике его шлема победно трепещет под ветерком невесомый небесно-голубой платок леди Вильгельмины.
Хильд советовал пропустить схватку, а то и две, но Гай мрачно указал на столб, где на верхней позиции осталось только два щита: сэра Вольдемара и самого Гисборна.
— Финал, — буркнул он. — Я не собирался добираться так далеко.
— Но и это победа!
Гай поморщился.
— Выйти нужно было раньше, — сказал он сухо. — Никто бы и не заметил. А если б и заметили, то… немногие.
Хильд смотрел с тревогой.
— Ваша милость, на вас лица нет! Столько боев без отдыха… Я попробую договориться насчет отдыха?
Гай сказал сердито:
— Не смеши. Народ собрался, ждет. Попробуешь его уговорить подождать? Публика всегда безжалостна и неблагородна и всегда кричит: «Добей!»
Он напился жадно и положил ладони на седло, готовясь вскочить, понял, что не получится, сил нет, взобрался медленно и солидно. Пальцы, разбирающие повод, подрагивают от изнеможения и слабости, но сейчас на него жадно смотрят с обеих сторон поля, и он выпрямился, преодолевая острую боль в спине.
Сэр Вольдемар выехал на поле в окружении разноцветной толпы слуг в богатых одеждах, подчеркивающих могущество их хозяина. На взгляд Гая, из всех участвующих в турнире это самый огромный и массивный противник, к тому же закованный в сдвоенные для прочности толстые доспехи, плюс на таком великанском коне, что сверху может прибить любого, как муху.
Он с этого конца поля ощутил толщину и тяжесть доспехов Вольдемара, зябко передернул плечами.
Хильд сказал снизу тихонько:
— Наверное, неповоротлив…
— А в сшибке поворотливость ни к чему, — ответил Гай обреченно. — Это на мечах еще пригодилась бы, а тут… гм…
Он вздохнул, уже пожалел, что не пропустил несколько схваток, повод был, надо же коню дать отдохнуть, самому дух перевести, но теперь поздно, надо постараться если не выиграть схватку, то хотя бы не дать себя убить.
Клетчатый флаг взлетел, как испуганный голубь, огромный всадник пустил коня вперед, Гай не поверил глазам, когда эта гора под клетчатой попоной с места пошла в стремительный галоп.
Сердце стучит часто, конь пошел галопом, Гай пригнулся и ощутил, как от дробного и все учащающегося стука копыт кровь разогревается до кипения.
Встречный ветерок бьет в глаза и вынуждает смежить веки хоть на миг, но Гай заставил себя вглядываться в приближающегося противника, заново оценивать все разом: посадку, уровень руки с копьем, как держит голову сейчас, какова скорость скачущей лошади…
Копье гиганта нацелено для удара в щит, но это не значит, что ударит именно туда, успеет приподнять и поразить шлем, хотя велик шанс промахнуться…
Грохот копыт стал громче и чаще, это стучат еще и копыта встречного чудовища, спрятанного под личиной коня, металлическая фигура в седле стремительно приближается.
Гай уловил, когда копье начало пониматься, быстро задрал голову, одновременно задержал дыхание и со всей силы нанес удар. По шлему звякнуло с зубовным скрежетом, в голове загудело, хотя удар скользящий, уже понял, за спиной дикое конское ржание…
Он ухитрился оглянуться на скаку, рискуя свалиться, а там сзади то ли сила удара оказалась чересчур для сэра Вольдемара, то ли он сам слишком увлекся, стараясь попасть острым концом копья в забрало шлема шерифа, однако конь стоит на дыбках, затем, не удержавшись, завалился на спину и чуточку вбок, на барьер.
Затрещало, бревно переломилось, конь рухнул, молотя копытами в воздухе и придавив всадника. К ним с криками уже бежали люди из свиты Вольдемара.
Ошалевший конь долго месил воздух копытами, словно отбиваясь от чудовища, завалившего его и собирающегося ухватить острыми зубищами за горло, ржал таким тонким голосом, словно придушенный поросенок, наконец вскочил, весь дрожа и дико поводя глазами из-под стального налобника.
Рыцарь попытался встать, но со стоном завалился на спину. Его попытались поднять, но он был настолько тяжел, что пришлось торопливо подогнать коня с волокушей, совместными усилиями затащили туда и под крики трибун быстро вывезли с поля.
Гай преодолел полуобморочное состояние, все тело бьет дрожь, во рту солоноватый привкус крови, но под гремящие крики с обеих сторон поля повернул коня, обогнув разделительный барьер, и поехал по стороне противника, откуда выволакивают не подающего признаки жизни сэра Вольдемара.
Слетевший со шлема платок леди Вильгельмины конские копыта вбили в грязь, Гай умело поддел его острием копья и, подъехав к замершим трибунам, протянул копье к леди Вильгельмине, едва не уперев ей в грудь.
— Это не вы обронили, леди? — спросил он равнодушным голосом. — Я уверен, это ваше.
На трибунах заревели от восторга, леди Вильгельмина вспыхнула до корней волос, быстро сдернула с кончика копья испачканный платок и, торопливо скомкав, спрятала его в ладонях.
Гай поклонился и сказал громко:
— Пожалуйста, леди Вильгельмина. Всегда готов помочь.
Он повернул коня и пустил его на свою половину поля. Там уже подпрыгивает в восторге Хильд, суетятся еще какие-то помощники, но Гай посмотрел на них косо, в этом мире никому пока нельзя доверять, могут быть и засланные от противников, что не гнушаются для победы устроить какую-нибудь пакость.
Принц Джон похлопал ему с демонстративной неохотой и тут же отвернулся, якобы для важного разговора с кем-то из сановников, но все видели, как на скамьях для благородного сословия, так и на той стороне, где простонародье, что просто не хочет приветствовать победителя.
Гай взял конский повод, намереваясь отвести усталого, но честно отработавшего коня к стойлам, когда к нему приблизились двое герольдов, учтиво и вычурно раскланялись.
Один заявил торжественно:
— Сэр Гай, сейчас вас объявят победителем турнира!.. Вы также должны получить ценный приз, а затем избрать королеву турнира!..
Хильд ликующе взвизгнул:
— Ценный приз!.. Королеву турнира!
Гай спросил с сомнением:
— Ты ничего не перепутал, в самом деле собрался в монахи?
Герольды ждали с радостными лицами, он сделал лицо радостным и сказал:
— Я… э-э… счастлив. Где приз?
— Его вручит принц Джон, — заверил герольд. — Вы же видите, народ не расходится, ждет!.. Все хотят видеть, кто будет объявлен самой красивой девушкой Англии!
Гай оглянулся на королевскую ложу, принц Джон весь ушел в беседу с придворными.
— Его высочеству, — заметил он, — уже не до призов.
— Для такого случая он оторвется от государственных дел, — заверил второй герольд. — Садитесь, сэр Гай, на коня снова, приз надлежит получать в седле, только шлем можете снять, если желаете.
— А доспехи?
— Доспехи потом, — сказал герольд с сочувствием. — Уже скоро.
Второй добавил:
— Потерпите, сэр Гай. Все хотят видеть героя в железе.
Гай взобрался в седло, оба герольда взяли коня под уздцы и повели, держась рядом. Под ликующие вопли толпы обошли по кругу все поле, Гай улыбался сквозь губы, так что заболел рот, и помахивал рукой, наконец остановились внизу, перед королевской ложей.
Принц Джон поднялся и, взяв из рук придворного большой золотой кубок, украшенный крупными рубинами, повернулся к победителю. На его хмуром лице четко проступало нежелание видеть победителем шерифа, даже слишком четко.
— Сэр Гай Гисборн, — произнес он громко. — На этом прекрасном празднике, что символизирует отвагу и воинское умение рыцарей, вы сумели показать лучшие результаты, опередив виднейших рыцарей Англии!.. Посему вы награждаетесь золотым кубком победы. Надеюсь, вы не опозорите его.
Последние слова произнес зловеще и с угрозой, что ощутили все. Гай поклонился, принял кубок обеими руками.
Принц сказал мрачно:
— Это еще не все, сэр Гай.
— Ваше высочество? — спросил Гай.
Принц, не отвечая, снова повернулся и принял из рук придворного золотой венок изящного плетения.
— А этот знак, — сказал он, — вручите той, которая, на ваш взгляд, является достойной быть королевой турнира. На пиру в честь окончания праздника она должна надеть этот венок, а дальше вольна носить или не носить уже в зависимости от желания.
— А-а-а, — проговорил Гай. — Минутку, ваше высочество…
Он поискал взглядом Хильда, но тот наблюдает издали и не решается приблизиться, тогда он сунул золотой кубок в седельную суму.
Принц наблюдал с кислой миной, а когда Гай протянул руку, сказал несколько раздраженным голосом:
— Копье.
— Ваше высочество?
— Вас слишком сильно били по голове? — осведомился принц язвительно, и вокруг подобострастно захохотали. — Копье, говорю, протяните.
Гай вытянул вперед копье, принц нацепил на кончик венок, довольно тяжелый, и Гай поспешно повернулся и пустил коня вдоль трибуны.
Женщины оживились, строили ему глазки, хихикали, улыбались, поводили плечиками, наклонялись и многообещающе смотрели ему в лицо.
Он не стал тянуть время, нагнетая ожидание, копье под тяжестью венка уже склоняется книзу. Где сидит Вильгельмина, помнит хорошо, быстро остановил коня и со вздохом облегчения начал поднимать копье.
Все на трибунах замерли, копье поднимается, поднимается, Вильгельмина начала победно улыбаться, и наконец Гай опустил золотой венок на колени ее соседки, что как появилась, укрыв лицо вуалью, так и ни разу ее не приподняла.
На трибунах ахнули, наступило недоуменное молчание. Затем кто-то заорал издали:
— Шериф, да что за… кого ты выбрал?
— Королеву, — ответил Гай.
Он медленно и с достоинством повернул коня, сейчас каждое движение фиксируется, конь сделал пару шагов, со всех сторон закричали:
— Но кто она?
— Мы ее не видели!
— Пусть покажет лицо!
— Ты ошибся!..
Гай вскинул руку, крики умолкли, он ответил громко:
— Шериф видит всех насквозь.
И продолжил путь прочь со стадиона. Крики внезапно оборвались, раздалось дружное «Ах!». Он в недоумении обернулся, там, далеко на трибуне, Вильгельмина внезапно сорвала вуаль с головы сестры. Гай рассмотреть ничего не успел, кроме такой же золотой копны волос, как у Вильгельмины, ее сестра тут же выхватила вуаль и снова укрыла лицо, у Гая осталось только ощущение чего-то небесного, ангельского, сердце отозвалось сладким щемом.
Обе трибуны взорвались таким громом рукоплесканий, что кони вздрагивали и приседали в испуге, Гай услышал веселые вопли и в свой адрес насчет шерифа, от которого ничего не спрячешь, придется платить налоги.
Хильд бросился навстречу, глаза огромные, рот до ушей.
— Ваша милость!.. Да как же вы…
— Все хорошо, — ответил Гай. — Еще бы удрать как-нибудь бы понезаметнее.
— Поздно, — сообщил Хильд.
Он смотрел ему за спину, а когда Гай обернулся, к ним уже приближался Джозеф Сэмптон, нацеленный, как охотничий сокол на зайца.
— Сэр Гай, — произнес он церемонно и поклонился.
— Сэр секретарь, — ответил Гай с раздражением, делая вид, что забыл имя королевского чиновника.
Джозеф не повел и бровью на такую детскую выходку, ровный и подчеркнуто вежливый, сказал хорошо контролируемым голосом:
— Сэр Гай, его высочество принц Джон приглашает вас на пир в честь окончания турнира.
Хильд потупил глазки и счастливо заулыбался, а Гай ответил с суровым достоинством победителя:
— Я весьма благодарен его высочеству, но у меня нет праздничной одежды. К тому же столько дел, столько дел… Я предпочел бы сегодня же, как вы понимаете…
Сэр Сэмптон прервал таким непререкаемым тоном, что сразу понятно, в его лице приглашает сам принц Джон:
— Никаких других предпочтений!
— Но я не в кабак, — ответил Гай, — а в Ноттингем. Там дела и работа.
Сэр Сэмптон произнес еще высокомернее:
— Сэр Гай, быть приглашенным за стол к принцу — это честь, понимаете?
Гай вздохнул, поклонился.
— Понимаю, куда денешься. Когда приказано явиться?
— Вам не приказывают, — уточнил сэр Сэмптон.
Гай пробормотал:
— Когда принц или король просят, то все равно приказывают…
Сэр Сэмптон чуть наклонил голову, но произнес так же ровно бесстрастно:
— Я слышал от принца, что он назначил умного шерифа.
— Спасибо.
— Столы уже готовы, — сообщил сэр Сэмптон. — Неизвестно только было, сколько человек будет и кто где сядет… Так что можете привести себя в порядок и… сэр Гай, вы в самом деле сказали очень точную вещь: когда принц просит, то все равно приказывает! Во всех случаях.
Гай пробормотал:
— Это я давно понял. Передайте мою горячую, прямо пламенную благодарность, вырванную прямо из моего сердца, и заверение, что буду вовремя или опоздаю.
Сэр Сэмптон дернулся было уходить, но остановился с озадаченным видом, повернулся, на каменном лице нечто вроде недоумения.
— Или опоздаю? — повторил он замедленно.
Гай сказал с неловкостью:
— Это юмор. Ну, такой, английский…
Слуга покачал головой.
— Осмелюсь напомнить, сэр Гай, что хоть за столом принца будут и саксы, но они тоже… французы.
Гай покорно кивнул, сэр Сэмптон удалился красиво и величественно, совсем не так, как двигаются во дворце, там они все незаметные, как мыши, а здесь ну прямо лорд-канцлер.
Но все же, мелькнула мысль, он прав, все английские короли в Англию только заглядывают иногда, а живут обычно во Франции…
Глава 6
В зале три длинных ряда столов, все под красными скатертями, уставлены блюдами с жареной дичью, еда мужчин, под стенами молчаливые слуги с кувшинами в руках, готовые подливать гостям вино в чаши, как только те подадут знак или когда сами увидят, что в чаше пусто.
Гая провели на помост, там отдельный небольшой стол, развернутый лицом к залу, с той стороны всего три кресла, среднее с высокой спинкой, на ней красиво вырезан герб Плантагенетов.
Принц уже там, пока в гордом одиночестве, на Гая посмотрел зверем.
— Что-то задерживаетесь, шериф!.. Вас пригласил принц крови! Я здесь уже давно торчу.
Гай ответил с поклоном:
— Ваше высочество обязаны здесь быть по долгу хозяина. А мое отсутствие ввиду моей малости… подумаешь, шериф!.. можно и не заметить.
— Раз вы здесь, — буркнул принц, — значит, вы не совсем уж величина мелкая… для некоторых. Кстати, вы показали себя непревзойденным бойцом.
Гай учтиво поклонился.
— Спасибо, ваше высочество. Но моей заслуги здесь мало.
— Почему?
Гай сдвинул плечами.
— Здесь только деревенские увальни. И, как бы сказать это помягче, не очень… смелые.