- Несомненно, - любезно подтвердил дядюшка Винни. - И, поверь, я этому чертовски рад. Очень, знаешь ли, хочется пощипать тебе перышки, племянничек… ха-ха, извини за каламбур, - весело рассмеялся седобородый и тут же взмахнул рукой. - Давайте!
Все последующее свершилось секунд за десять, хотя Барту показалось, что прошло не менее минуты - магический бой хоть и скоротечен, но весьма емок на события.
Мастер- вор вскочил из-за стола, резко обернулся. Перед дверью стояли двое: уже знакомый Барту колдун Гримо и его напарник, который принял у Барта коня; они целилась в вора… нет, в Леонардо -из арбалетов. Коротко щелкнули тетивы, огненные стрелы понеслись к цели; одновременно Барт вскинул руки и защитно поднял ладони - нечто невидимое, но вполне материальное вырвалось из кружевных перчаток навстречу арбалетным молниям, отклонив их полет. Пространство перед мастером-вором на миг исказилось словно в балаганом кривом зеркале: в тот же миг арбалетчики покрылись кровавыми трещинами и распались на исходящие густым паром куски. Что более всего поразило Барта, так это не мгновенная смерть двух человек, пусть и колдунов - смертей за свою жизнь мастер-вор повидал изрядно - а то, как это произошло. Не он, Барт, выскочил из-за стола и повернулся к атакующим, и не он самостоятельно вскинул руки с убийственными перчатками - эти быстрые действия проделала одежда. Мастер-вор лишь вынужденно повторял ее движения… Сейчас он, пусть и ненадолго, но фактически стал колдуном Леонардо.
Огненные стрелы, миновав Барта, все же нашли себе цели.
Одна из тетушек - то ли Мани, то ли Хани - вспыхнула ярким костровым пламенем, став перед смертью такой, какой она была на самом деле: костлявой старухой с лысой головой. Вспыхнула и рассыпалась серым пеплом. А неподалеку от сгоревшей ведьмы, на стуле с высокой спинкой, дотлевала гора мелких угольков - остатки кузена Дарца.
Вторая тетушка с несвойственной ее возрасту прытью вскочила с места; с ужасом глядя на Леонардо, она попыталась выкрикнуть что-то малопонятное - возможно, боевое заклинание, а, возможно, проклятье - но пальцы правой руки колдуна уже сложились в «козу». Между указательным и мизинцем проскочила ослепительно белая искра - тетушка умерла на полуслове, став облачком мельчайших кровавых льдинок. Одновременно левой рукой Леонардо махнул в сторону двух безымянных - те, как сидели, так и оплыли, словно растопленные жаром восковые фигуры… Растаяли, даже не успев осознать, что с ними произошло.
Тем временем братец Терри, завывая от ненависти, кидал и кидал в Леонардо алые фаерболы, но тщетно - шары гасли, не долетая до разъяренного колдуна; перья на волшебном плаще стояли дыбом, полностью гася атакующую магию. Леонардо, наконец-то обратив внимание на безуспешные попытки братца, криво усмехнулся и, вырвав из плаща случайное перышко, небрежным жестом швырнул его в сторону Терри. Перо, на лету удлиняясь и наливаясь стальным блеском, пробило ошеломленного братца Тери насквозь; вылетело из его спины, развернулось и вновь пробило - и так много, очень много раз. Изрешеченное тело неудачного метателя фаерболов развалилось надвое, упало под стол - судя по дробному стуку, перо и там продолжало свою неутомимую работу.
Дядюшка Винни, остолбенев от увиденного и став белее собственной бороды, продолжал сидеть во главе стола: нынче он походил на одного из каменных гномов, охранявших замок от лихих людишек.
- Что, дядюшка, не ожидал? - язвительно сказал Леонардо, неспешно подходя к родственнику. - Ведь правда же удивительно получилось, да? Насколько я помню, у вас, у каждого, имеется высшая магическая защита… имелась, хе-хе. - Колдун, аккуратно сдвинув в сторонку полу чародейного плаща, сел на стол и указал пальцем на бороду Винни: борода, сама по себе, начала заплетаться в длинную тугую косичку.
- Но как? - только и смог произнести дядюшка Винни. - Как?!
- Я же предупреждал, - укоризненно молвил Леонардо, с интересом наблюдая как заплетенная косичка захлестывает горло дядюшки и постепенно затягивается в петлю. - Двадцать пять лет в магорезервации, бок о бок с безумными - с официальной точки зрения безумными, разумеется, - колдунами-отступниками… что им ваша классическая магия! Теория волшебства у них построена абсолютно на иных принципах. Мне оставалось только одно из двух - или окончательно сойти с ума, или же принять их чуждую веру. Угадай, что я выбрал?
- Этого не может быть, - прохрипел дядюшка, начиная синеть лицом, - никто из них не может колдовать! Перед заключением в резервацию мага лишают его спо… способностей… тебе ли не знать… а жезл ты все равно не… не возьмешь, твой отец это предус… мотрел.
- Зря не дослушал, мой забавный родственничек, - Леонардо щелкнул пальцами: тело дядюшки взлетело в воздух, едва ли не к далекому потолку, и закачалось там - судорожно подергивая ногами, повешенное на собственной бороде. - Я выбрал оба варианта, бедный дядя Вилли… Как видишь, это дало замечательный результат, - любуясь устроенным им разгромом, с гордостью заметил колдун.
Барт внезапно почувствовал, как ослабли тиски волшебной одежды - он вновь стал самим собой. Вновь стал свободен.
А еще мастер-вор почувствовал, как у него до невозможности болят кисти рук: ажурные перчатки превратились в обугленные лохмотья, сквозь которые там и тут проступали волдыри серьезных ожогов.
- Действительно, - заметив, спохватилась маска, - и впрямь непорядок, с такими руками много не наработаешь. Ну-ка, выпей поминального - хе-хе, сейчас вполне уместного! - эликсира здоровья и долголетия. Не бойся, не отравишься. - Барт, шипя сквозь зубы от боли, взял с подноса темную бутыль, откупорил ее, налил в бокал до краев тяжелую коричневую жидкость, понюхал ее с сомнением. Пахло славно, чем-то весенним, цветочным; не долго думая, мастер-вор осушил бокал до дна. Собрался было налить еще, но Леонардо сказал строго:
- Больше не пей. Эликсир в больших дозах смертельно опасен! А мне надо чтобы ты закончил дело и вернулся в корчму… Ну как, начало действовать? - Барт посмотрел на руки: волдыри исчезли, будто их никогда и не было. - Отлично, - одобрил увиденное колдун, - теперь можно идти за жезлом. Кстати, эликсир лечит не только ожоги, но и многое другое; в общем, полностью восстанавливает нормальную работу организма… ээ… живого организма, мертвых он не поднимает, - уточнил Леонардо. - Правда, не сразу, но часа через три-четыре ты будешь весьма удивлен результатами.
- И лицо? - с надеждой спросил Барт, направляясь к одной из лестниц, ведущих на второй этаж.
- Лицо? В каком смысле?… А-а, ты о себе, - понял колдун. - Разумеется, и оно тоже… Давай, поторапливайся, - приказал он. - До рассвета осталось совсем мало времени!
- А причем здесь рассвет? - поинтересовался мастер-вор, торопливо поднимаясь по мраморным ступенькам. - Ожидается приезд очередных претендентов на жезл всевластия?
- Нет, - с усмешкой в голосе ответил Леонардо, - к сожалению. Просто замок развалится с первыми лучами солнца - я же убил всех, кто поддерживал его своей магией… Здесь, вор, практически все создано с помощью волшебства. С рассветом чары рассеются и то, что было заколдовано, вернется в свое первоначальное, домагическое состояние. Не хочешь же ты оказаться под рушащимся потолком или под камнепадом бывших стен? - Барт промолчал. Впрочем, вопрос не требовал ответа.
На втором этаже, точно так же как и на первом, хватало и гобеленов, и многочисленных картин: развешенные между дверями комнат, они создавали странное впечатление - будто бы оказался мастер-вор не в колдовском логове, а на самом настоящем вернисаже. Были тут и батальные сцены, и лирические пейзажи, и натюрморты, и портреты: кого именно запечатлели на тех портретах, Барт понятия не имел. А колдун не считал нужным вдаваться в пояснения.
Возле одного из таких междудверных проемов с картинами Барт вдруг и остановился, уставился на вывешенные там полотна. Пара пейзажей - утро в лесу, белый единорог посреди зеленой поляны; бушующее море с одиноким корабликом, - и натюрморт. На полотне был изображен обитый черным бархатом ларец с открытой крышкой: в отдельном углублении, на том же черном бархате лежал жезл, более похожий на короткую бандитскую дубинку, нежели на волшебный артефакт; рядом, в соседнем углублении, находилась записная книжка в кожаном переплете. Судя по свежести и яркости красок, картину написали сравнительно недавно - лет пять тому назад, не более.
- Чего стоим, чего смотрим? - брюзгливо спросил Леонардо. - Гранд-колдун любил на досуге побаловаться живописью… терпеть не могу подобное творчество.
- Изучаю, как выглядит то, что мне надо найти, - коротко ответил Барт, отвернулся от картин и направился дальше по балкону.
- Нам сюда, - поспешно сказал колдун возле одной из дверей; Барт нажал позолоченную ручку и осторожно, опасаясь каких-либо чародейных подвохов, вошел в кабинет покойного гранд-колдуна.
- Нам сюда, - поспешно сказал колдун возле одной из дверей; Барт нажал позолоченную ручку и осторожно, опасаясь каких-либо чародейных подвохов, вошел в кабинет покойного гранд-колдуна.
Кабинет не отличался роскошью: книжные полки вдоль стен, окно, рабочий стол с привычным многосвечным подсвечником, диванчик поодаль от стола - нехитрая обстановка ученого книгочея и научного затворника. Справа от входа поблескивал зеркальными дверцами высокий шкаф, для книг явно не предназначенный: в подобных шкафах, как правило, знатные люди держат или хорошую выпивку, или нечто, для чужих глаз недозволительное. Скажем, новомодные рукописные журналы с рисунками фривольного содержания. Или нижнее белье. Или…
Мастер- вор открыл дверцы шкафа.
Как ранее предупреждал Леонардо, ларец находился на второй сверху полке, прочие же были заполнены древними свитками: взяв тяжелый сундучок за золотую ручку-кольцо, Барт поставил его на стол, открыл золотые же замочки-защелки, поднял крышку. Внутри ларца все соответствовало виденному им на картине - жезл и книжка находились на своих местах, в специальных углублениях. Как того и хотел заказчик.
- Отлично! - обрадовался колдун. Вспомнив что-то, захихикал неприязненно: - Значит, дядюшка, не возьму я жезл? Мол, гранд-колдун все предусмотрел, да? Черта с два… моя защитная магия ликвидировала ваши ловушки, идиоты! А знаешь, сколько их тут было расставлено? - обратилась маска к Барту. Тот пожал плечами.
- Ровно дюжина! - веселясь, сообщил Леонардо. - Да ты их и не заметил, поди… Все, уходим. - Барт подхватил ларец и вышел из кабинета.
Возвращаясь к лестнице, Барт вновь остановился возле виденных им картин с единорогом, корабликом и ларцом; поставив сундучок на пол, он принялся снимать картины со стены.
- Зачем тебе это убожество? - высокомерно поинтересовался колдун. - Брось, самодельная мазня и никакой художественной ценности.
- На память, - беря под мышку картины, пояснил мастер-вор. - Кто еще сможет похвастаться подобными работами, украденными из замка самого гранд-колдуна! - Он взял ларец и едва ли не бегом направился к лестнице - все же и впрямь надо было поторапливаться.
…Ночь за стенами замка шла на убыль: яркая луна почти утонула в кронах лесных деревьев, высовываясь оттуда лишь узким блеклым ломтиком, а звезды стали маленькими и колючими; заметно похолодало. Два ряда гномьих скульптур, что вели ко входу в замок, исчезли - наверное, магические истуканы отправились на свое еженощное дежурство.
Барт, держа под мышкой неудобно большие картины и оттягивающий другую руку ларец, огляделся по сторонам, прикидывая, где находится конюшня: идти пешком до города ему, конечно же, не хотелось.
Маска на лице Барта громко свистнула - переливчато, особенно; где-то вдалеке ответно заржал конь. Через малое время раздался частый звук копыт: из стенной замковой темноты, словно ночное привидение, решившее напугать незадачливых путников, вынырнул гнедой жеребец - храпя и отплевываясь. В лунном свете виднелся обрывок железной цепи, намотанный на его шею; конь скалил вовсе не лошадиные, блестящие отменной сталью клыки.
- Видишь, какой у меня верный друг, - весело рассмеялся Леонардо. - Что ему те цепи!… И не забудь дать ему понюхать перчатку, - напомнил колдун. - Иначе сожрет.
Обратный путь к городу мастер-вор запомнил плохо - после всего с ним случившимся голова работала неважно. Хотя, возможно, давал себя знать выпитый эликсир: обычно мастер-вор мог бодрствовать пару суток без какого-либо ущерба для своего здоровья, специфика работы! Но не в этот раз, не в этот…
Серое предутреннее небо напоминало старую, плохо стиранную простыню из сиротского приюта; звезды окончательно погасли, робко зачирикали первые ранние пташки - приближался рассвет.
Барт подъехал к корчме «Золатарь»: придерживая ларец с уложенными поверх него картинами, он слез с коня, осторожно снял ценный груз и направился к крыльцу с высокими ступеньками. Привязывать гнедого к коновязи мастер-вор не стал, какой смысл? Умный жеребец никуда не уйдет без своего хозяина, а покалечить кого-нибудь у него не получится - двор был пуст. Даже подводы с быками куда-то подевались.
В кабаке, как и обещал Леонардо, никаких сторонних посетителей не оказалось - присутствовали только колдун и спящий кабатчик, за тем же столом, в тех же позах. Единственное, что изменилось в «Золатаре», был зависший над головами Леонардо и Папаши Во огненный фаербол, магическая замена потолочной люстре. Увидь Барт подобное вчера, он бы весьма удивился и озадачился… Однако сегодня мастер-вор лишь мельком глянул на яростно-белый шар - не представляет опасности и ладно, - подошел к посидельцам и, сдвинув посуду в сторону, поставил на освободившееся место ларец. Картины Барт бросил на соседний стол, рядом со своей прежней одеждой, кинул как нечто малозначимое - впрочем, сейчас действительно было не до живописи. И принялся молча переодеваться.
Колдун привстал: щелкнув замочками, он поднял крышку ларца, окинул долгим взглядом жезл всевластия, книжку - закрыл сундучок, вновь сел и выжидательно уставился на Барта. Мастер-вор устроился напротив Леонардо; первым делом налил себе стакан молодого вина и выпил залпом, не ощущая кислости недозрелого напитка. Налил еще раз. И еще.
- Маска, - жестом останавливая Барта, глухо приказал колдун. - Сначала отдай мне мое, - он повел перед лицом мастера-вора ладонью. В ту же секунду маска, она же лик мага Леонардо, отслоилась, отделилась от лица Барта и упала на стол - мастер-вор едва успел ее подхватить. Протянул упавшее колдуну: тот бережно взял «маску» одной рукой, второй сорвал черную повязку под капюшоном - Барт увидел сочащуюся кровью плоть и неестественно выпуклые глаза без век - и приложил лицо к той кровавой плоти. Расправив его, как расправляют горячую салфетку в цирюльне перед бритьем, для гладкости кожи и мягкости щетины, колдун отбросил назад капюшон рясы. Маг Леонардо опустил ладони - теперь перед Бартом сидел молодой человек лет двадцати пяти, ровесник мастера-вора. Сидел, ехидно улыбаясь и глядя на Барта с пренебрежением, снисходительно, как многоопытный аферист на начинающего юнца, только-только вставшего на противоправный путь.
- Что ж, спасибо тебе, вор, - помолчав, сказал Леонардо. - Будь здоров и не попадайся властям, - с этими словами колдун встал, вышел из-за стола, взял ларец и завернутую в перьевой плащ свою одежду, неспешно направился к выходу из корчмы.
- А как же оплата? - ровным голосом спросил Барт в спину уходящему чародею. - Мы ведь договаривались.
- Пустое, - не оборачиваясь, ответил Леонардо. - Хватит с тебя и эликсира долголетия. И того, что я не стер тебе память. - Хлопнула входная дверь; яркий фаербол под потолком, мигнув раз-другой, угас. Чуть погодя во дворе пронзительно заржал конь, простучали, удаляясь, копыта - колдун Леонардо уехал, увозя столь тяжело добытый Бартом трофей.
Умчался по своим волшебным и безумным делам.
Леонардо
Проскакав с десяток миль по главному тракту - прочь от города и замка гранд-колдуна - Леонардо свернул на малоприметную тропу, ведущую к дальнему лесу, к заброшенной делянке углежога. Расположенная неподалеку от центральной лесосеки, делянка имела скверную репутацию, возникшую с четверть века тому назад после страшной и необъяснимой смерти деда-углежога - невесть кем жестоко расчлененного, а затем развешенного частями на деревьях. Поговаривали, что старик изучал черную магию и вырастил в яме для обжига настоящего дракона-василиска, который в клочья разорвал своего создателя.
Части тела несчастного так и остались висеть на деревьях, никто не захотел связываться с черным магом, пусть даже покойным.
Потому встретить здесь кого-либо даже в дневное время было практически невозможно, не говоря уже о раннем утре.
Леонардо спешился, снял с седла тяжелый ларец и сверток колдовской одежды. Переоделся, зябко поеживаясь от утреннего холодка; подошел к угольной яме, швырнул в нее осточертевшую рясу, следом кинул жезл всевластия, книжку и сам ларец. Направив на выброшенные предметы руку, маг щелкнул пальцами - в тот же миг яму заполнило сине-фиолетовое гудящее пламя, сожравшее и рясу, и колдовские принадлежности. С минуту подождав, Леонардо повел ладонью от себя: пламя исчезло. Убедившись, что на дне ямы нет ничего кроме горстки пепла да брызг расплавленного золота, колдун довольно усмехнулся.
- Вот и все, - подняв взгляд к деревьям, сказал он нанизанному на длинный сук черепу. - Отныне я воистину бессмертен! В определенных, конечно, пределах, - поскучнев, уточнил Леонардо, - смерть от старости, говорят, неизбежна. Но над этим глупым недочетом природы я буду работать… Во всяком случае родовым колдовством меня теперь не проймешь, нет. Уничтожено последнее, что могло бы убить меня… Ха, отец просто обожал держать строптивого Леонардо в страхе и трепете, под своим надежным контролем! - Колдун подмигнул черепу: