- Ха, Простокрис, - желчно усмехнулся маг, - учись, мальчик, контролировать свои слова, обдумывай то, что хочешь произнести. "Что поручат, то и сделаю", - передразнил он парня. - А если я поручу тебе зарезать неугодного мне клиента? Который взял на прокат рукопись великого Прокруста, снимающую путем прикладывания к телу головную и пяточную боль, и который мало того, что не оплатил прокат, но еще и потерял саму рукопись?
- Ээ… - Крис не нашелся что ответить.
- Ладно, - смилостивился Эдвоберт, - я пошутил. Запирай дверь на щеколду и пойдем, тебе надо ознакомиться с домом и твоими обязанностями.
Вторая, скрытая от посторонних глаз половина дома оказалась гораздо просторнее торгового зала: Крис неверно оценил размеры строения по его невзрачному фасаду. Одноэтажность здания с лихвой компенсировалась его протяженностью: идя за чародеем по длинному коридору с нечастыми дверями по обе стороны, Крис прикидывал в уме, какой же величины этот удивительный дом. Получалось что никак не менее пяти междугородних дилижансов - если сравнивать с тем, на котором Крис приехал в Номольф.
- Бывший торговый склад, - заметив удивление парня, пояснил маг. - Жилых здесь только две комнаты, моя и твоя - те, что с железными табличками на дверях. Вон та, которая без двери - это кухня. В остальных тебе делать нечего, там хранятся лекарственные манускрипты, оздоровительные чертежи и различные… гм-гм… ингредиенты для приготовления целебных снадобий. Между прочим, некоторые из них весьма опасны для непосвященных! Потому держись от запертых комнат подальше, - настоятельно посоветовал Эдвоберт, - меньше будешь любопытствовать, больше проживешь. А это "черный ход", - указав пальцем на дверь в торце коридора, пояснил чародей. - Им, мой юный друг, и будешь пользоваться при необходимости, потому как в торговом зале без моего на то разрешения тебе находиться нельзя.
- А в чем заключаются мои обязанности? - поинтересовался юный друг, заранее предвидя ответ.
- Уборка, готовка, походы на рынок за продуктами, - стал перечислять маг, - быть на подхвате и беспрекословно выполнять всяческие мои поручения. Понятно?
- Вполне, - заверил его Крис: нынешняя его работа практически ничем не отличалась от той, которую он выполнял в бюро находок, под чутким руководством дядюшки Шмуля. - А когда приступать-то?
- Да прямо сейчас, - оглаживая бороду добродушно сказал Эдвоберт. - Витрины на входе видел? Вот с них и начни. Инвентарь - ведра, тряпки, метлы и швабры - в комнате с нарисованными на двери двумя нулями. Смысл тех нулей знаешь?
- А то, - сказал Крис и пошел за инвентарем.
Жизнь, похоже, начинала потихоньку налаживаться.
Дастин
Укус был почти безболезненным, едва ощутимым. Дастин лишь почувствовал как по коже потекло что-то теплое, быстрое, но и это ощущение через миг исчезло: шея в месте укуса онемела, потеряла чувствительность. Говорят, перед смертью человек обязательно видит всю свою предыдущую жизнь, ее основные и наиболее яркие моменты. Дастин же не увидел ничего. Наверное потому, что умереть нынешней ночью ему было не суждено.
Внезапно «девушка» Милли, судорожно всхлипнув, отпрянула от застывшего в столбняке кадета: упершись руками в стол, чудище секунду-другую в немом изумлении смотрело на свою жертву. А после ар-чалхе начали бить жестокие корчи - неестественно длинное тело выгибалось дугой, с грохотом ударяясь о столешницу, разбрасывая во все стороны тарелки, стаканы и бутылки. Одновременно с тем Милли приобрела действительный, не прикрытый маскировочными чарами вид: покрытое чешуей гибкое туловище, трехпалые когтистые руки, узкие плечи, короткая шея и приплюснутая безволосая готова с тремя белесыми, по-змеиному немигающими глазами. И, разумеется, круглая многозубая пасть, из которой сейчас явственно шел пар, словно внутри монстра закипела вся выпитая им за сегодня кровь. На шее ар-чалхе поблескивал тонкий стальной обруч, то ли украшение, то ли ошейник - Дастин невольно отметил блеск металла и тут же забыл о нем: колдовское оцепенение, сковывающее его по рукам и ногам, наконец-то исчезло. Парень вскочил, уронив табурет, выхватил из ножен шпагу с посеребренным клинком - не самое верное оружие против неведомой ему твари, но все же лучше чем ничего.
Ар- чалхе, увидев направленный на нее клинок, отпрянула: вытянувшись в полный рост и оказавшись гораздо выше кадета, она замерла по другую сторону стола. Чешуйчатое тело продолжало содрогаться, но конвульсий больше не было; бесстрастные бельма глаз уставились на Дастина. Что дальше собиралось предпринять чудище, парень не знал, оставалось только одно -ждать и ни в коем случае не поворачиваться к нему спиной. То есть не убегать.
- Кто ты? - срывающимся голосом проскрипела ар-чалхе. - Почему у тебя королевс-ская кровь?! - С каждым словом из пасти монстра вываливались зубы, с дробным стуком падая на стол.
- Что? - не понял Дастин.
- Ядовитая плоть! - взвизгнула ар-чалхе. - Ты отравил Егянду! Канцлер, подлая душа, подсунул мне королевс-с-ского ублюдка, будь он проклят во веки веков! Почему, почему я не предупредила его, что на мне заклятье? Что мне под страхом с-смерти нельзя прикас-саться к лицам королевс-с-кой крови? О, этот заговоренный древним магом-укротителем ошейник, моя отс-сроченная смерть! - Тварь просунула пальцы под обруч и с силой оттянула его сколь можно, словно тот душил ее.
- Причем здесь Канцлер? Причем тут королевская кровь? - вне себя закричал Дастин, - отвечай, сволочь, или убью!
- Нельзя лишить жизни мертвого, - неожиданно понизив голос до шипящего свиста, произнесла Егянда. - А я уже почти умерла. Ты - прямой королевс-ский потомок, мне ли не знать! Нас-следничек нашего бездетного короля, да-с… Не ведаю, какую игру затеял гос-сподин Канцлер, но в выигрыше он не ос-станется! И тебе, мерс-ский бастард, не быть правителем в любом случае: мой укус навсегда изменил и твою кровь, и твою с-судьбу. Теперь нет никаких доказательств твоего родства с умершим королем… И ни магическое энвольтование на кровь, ни поис-сковые заклятья более не найдут тебя! А вс-скоре, - ар-чалхе сухо рассмеялась словно раскашлялась, - ты будешь очень удивлен проис-сходящими с тобой изменениями, будущий чалхе… Или не чалхе, а кто-нибудь иной, но все равно не человек - откуда я знаю, как отреагирует королевс-ская кровь на мой укус? Потому-то я тебя не убиваю, хотя могла бы разорвать на части. Жаль, что я не увижу твоего перерождения. - Тварь подалась вперед, немигающее смотря в глаза кадету.
- Как мне спастись? - отшатываясь от чудовища, в ужасе воскликнул Дастин. - Как не стать монстром?
- Ес-сть один способ, ес-сть, - едва слышно прошелестела Егянда. - И ты надеешься, что я тебе рас-с-скажу о нем? Да ты, оказывается, глупее чем кажешься, милый Дас-с-стин, - ар-чалхе вновь зашлась лающим кашлем, сплевывая на пол черные сгустки непереваренной крови. Кадет медленно попятился, ощупывая свободной рукой воздух позади себя - где-то там находилась дверь, выход из страшной ресторации.
- Иди-иди, - задыхаясь, напутствовала его тварь, - ищи спасения, бастард. Наслаждайся последними мес-сяцами твоей человечес-ской жизни… Если тебя, конечно, не убьют фаербольные солдаты-арбалетчики из оцепления. - Произнеся эти слова, ар-чалхе пошатнулась, всплеснула когтистыми руками и, грузно упав поперек стола, сдохла.
Дастин с сожалением глянул на погибших друзей; спрятав шпагу в ножны, он вышел из питейного заведения на крыльцо. Неуверенно, шаг за шагом, парень спустился вниз, на поселковую улицу - ноги тряслись и подкашивались, будто Дастин целый день проработал грузчиком, таская на себе тяжеленные мешки. Сойдя с последней ступеньки, он остановился передохнуть и только теперь почувствовал как саднит укушенная ар-чалхе шея. Проведя ладонью чуть выше воротника формы, Дастин с удивлением обнаружил, что ран на шее нет, что они успели невесть когда чудесным образом затянуться. А после глянул на руку: ладонь, испачканная липкой кровью, блестела в ярком свете луны словно покрытая тончайшем слоем зеркальной амальгамы. Дастин попытался оттереть руку носовым платком, но добился лишь того, что и платок стал похож на белую конфетную фольгу. Лишь спустя некоторое время кадет с ужасом понял: отныне в жилах у него текла серебряная кровь.
Обещанные ар-чалхе изменения уже начались.
Отбросив платок в сторону, Дастин подошел к коновязи - почуявшие запах свежей крови скакуны начали беспокойно всхрапывать, переступать с ноги на ногу - отвязал коней и, оседлав своего, поехал прочь от ставшего склепом питейного заведения.
Полная луна висела в ночном небе, заливая улицы поселка мертвенно-белым светом. Безлюдные дома угрюмо взирали на проезжающего мимо всадника и скачущими за ним коней черными провалами окон. Встречный ветер одуряющее пах цветами, корой деревьев, дорожной пылью, степной травой и, тревожно, солдатским потом вперемешку с запахом военного железа - Дастин ощущал те запахи будто породистая собака-ищейка. Но новоприобретенное свойство его не радовало, оно лишь напоминало о том, что теперь кадет не такой как все. Другой. И с каждым днем, с каждой неделей и каждым месяцем это отличие будет лишь усиливаться - до тех пор, пока Дастин или не уйдет от людей навсегда, или они его не убьют. Потому что монстрам не место в человеческом обществе. Правда, оставалась крохотная надежда на то, что его королевская кровь как-то иначе отреагирует на Егяндин укус: может, он все же не превратится в кровожадного чалхе?
Но то, что Дастин никогда не станет прежним, сомневаться не приходилось.
Улица, по которой ехал кадет, закончилась. Впереди простиралось бескрайнее травяное поле с широкой тропой, по которой совсем недавно, всего часа два-три тому назад, отряд юных охотников въезжал в поселок лесорубов. И где-то здесь, поблизости, таились армейские стрелки с арбалетами - какой у них был приказ, кого они должны были уничтожить, Дастин не знал. Но выбирать не приходилось, поселок все равно оцеплен со всех сторон, да и дорога здесь только одна… Пришпорив коня, Дастин пригнулся, почти распластался на крупе, обхватив шею скакуна - авось повезет, авось не заметят! Конь помчался во весь опор; рядом с ним, ведущим, скакали и остальные, ведомые, с пустыми седлами и притороченными к ним арбалетами погибших кадетов.
Когда в ночной тишине стих быстрый стук копыт, с тщательно замаскированных лежек по обе стороны тропы встали двое: в касках, пятнистой амуниции и неудобных, похожих на кожаные латы, противомагических жилетах.
- Видел? - негромко спросил один у другого.
- Мертвый кадет на лошади, - кивнул второй. - Призрак с серебряной головой. Упокой господь погибших пацанов… Ну что, капрал, поднимаем оцепление и идем зачищать поселок от чалхе?
- Да, пора. - Капрал вытащил из-под жилета табельный свисток на цепочке, подал уставной сигнал; пронзительная трель пронеслась над поселком, слышимая даже с другой его стороны. Поднятые сигналом арбалетчики направились к домам - оцепление было плотным, мышь не проскочит! Что уж говорить об ар-чалхе.
Тем более уже с полчаса как дохлой.
Рассвет Дастин встретил в пути: иногда пересаживаясь с коня на коня, чтобы облегчить бег уставшему скакуну, он мчался прочь от поселка, ставшего могилой его друзьям, и от училища, начальник которого предал их. Дастин не сомневался, что афера с охотой на несуществующего оборотня была организована при непосредственном участии генерала Матиаса. То-то он выглядел таким угрюмым, разрешая поездку в поселок лесорубов. Хотя, возможно, на генерала серьезно надавили, недаром же в истории замешан сам Канцлер - правда, со слов ар-чалхе Егянды… Вряд ли она лгала, какой ей в том прок.
Кадет ехал не выбирая дороги, не выясняя пути у встречных: сворачивал на перекрестках где придется и держал направление куда станется. Уж куда-нибудь, да приедет! В какой-нибудь город, где можно продать коней и оружие, а вырученные деньги потратить на магов-лекарей, на избавление от колдовской болезни. Или же, если она не лечится традиционными методами, то на поиск нужного способа, Егянда упоминала о нем. Каким бы тот способ ни был.
Нечастые вынужденные остановки сильно раздражали Дастина, но деваться было некуда: скакунам хоть изредка, но требовался отдых.
Ближе к полудню ездок въехал в небольшой городок. Как он назывался, где расположен, чем исторически примечателен - Дастина не интересовало, ему требовался лишь местный рынок, вернее ряды, где торгуют лошадьми. А ехать дальше (в курортный город Номольф, где, как вспомнил Дастин, проживают старые опытные маги, в том числе и известнейшие лекари) можно и на междугороднем дилижансе. Причем с куда большим комфортом, нежели верхом.
Прежде чем отправиться на рынок, надо было дать отдохнуть коням - нельзя выставлять скакунов на торги в усталом виде. И хотя денег у парня было под обрез, он все же заехал на ближайший постоялый двор, где коней не только напоили-накормили, но и вычистили - за дополнительную плату, разумеется. Сам же Дастин обошелся уличной водоколонкой, тщательно смыв где только можно потеки засохшей крови: сейчас, при солнечном освещении, они казались черными как смола. Вполне возможно, что кровь выглядела серебряной только в лунном свете, или же когда была свежей, не запекшейся - так или иначе, но проверять эти предположения Дастин не собирался.
Арбалеты кадет удачно продал прямо там же, на постоялом дворе. Четверо проезжих горцев - в обязательных, несмотря на жару, папахах, в запыленной дорожной одежде и при кинжалах - сами обратились к Дастину с предложением о покупке оружия. Торговались недолго: парень отдал и арбалеты, и запас посеребренных болтов к ним, подарив заодно переметную суму сержанта Маркуса с ненужными бутылками вина. Покупатели, как водится, собрались «обмыть» совершенную сделку, тем более что и вино под рукой, но Дастин наотрез отказался - впереди предстояла продажа коней на рынке. Горцам кони не требовались, свои имелись, однако в качестве ответного подарка они со знанием дела оценили скакунов Дастина, назвав их нынешнюю рыночную стоимость. Сумма получалась знатная, потому «оценщики» настоятельно порекомендовали Дастину по продаже немедленно уезжать из города. На том и распрощались: вооруженные до зубов горцы ускакали по своим непростым горским делам, а кадет отправился на рынок.
В практике существует довольно любопытная закономерность - чем меньше город, тем популярнее у его жителей центральный рынок и кладбище. У случайно приехавшего в такой городок постороннего человека зачастую создается обманчивое впечатление, будто все горожане заняты только двумя наиважнейшими для них делами: торговлей и похоронами. Впрочем, иногда эти понятия весьма и весьма взаимосвязаны, особенно когда дело касается крупных сумм.
Рынок встретил Дастина шумом-гамом, бьющей по глазам пестротой красок и лавиной запахов.
Зычно кричали продавцы, расхваливая свой разложенный на прилавках товар; азартно торговались покупатели, верно ожидающие, что их непременно обманут; там и тут играли на скрипках, гитарах и гармошках бродячие музыканты. Единственно кто не шумел - скользящие в толпе жуликоватого вида личности, не интересующиеся куплей-продажей и занятые несколько иного вида промыслом.
Полотняные навесы над прилавками были раскрашены в разный цвет, издали напоминая веселую калейдоскопную картинку. А запахи от жарящихся пирожков, булочек, сосисок и приправленного жгучими специями мяса могли вызвать приступ острого аппетита даже у объевшегося обжоры, не говоря уже о изголодавшем кадете.
Дастин недовольно поморщился: базарный шум, яркие цвета и особенно резкие запахи подействовали на него одуряющее. Того и гляди сознание потеряешь, особенно после бессонной, голодной ночи! Купив у первого встречного продавца полдюжины пирожков с мясом, парень отправился продавать коней.
Площадка для торговли лошадьми находилась сразу за входом на рынок: выставленная на торги пара крестьянских лошадок, тощих и заморенных, мало кого интересовала. Потому четверка свежих коней вызвала у покупателей живейший интерес, но предложенные суммы были далеки до назначенной горцами цены. А отдавать скакунов по дешевке Дастин, разумеется, не хотел. В конце концов покупатели, видя что кадет знает стоимость своего товара, на время отстали от парня: торговый день еще не закончился, пускай постоит на жаре, помается, а к закрытию рынка, глядишь, станет гораздо сговорчивее. Так, наверное, и случилось бы, если б не цыгане.
Двое бородатых, неброско одетых цыган под предводительством старой цыганки - то ли их матери, то ли таборной знахарки, - пришли на торговую площадку явно не случайно. Наверняка им кто-то сказал о продаже коней: слухи по рынку разносятся очень скоро! Направившись прямиком к коням Дастина, пара бородачей без лишних слов принялась их осматривать; цветасто наряженная цыганка, раскурив кривую трубочку, стояла в стороне и молча наблюдала за происходящим. Наконец бородачи закончили осмотр: подойдя к старшей, они сказали ей что-то вполголоса, на что та согласно кивнула и приступила к торгу с кадетом. Собственно, торга как такового не случилось - парень назвал цену, а цыганка, как ни странно, сразу на нее согласилась. Это показалось Дастину подозрительным, но иных вариантов все равно не предвиделось; кони были тут же проданы "как есть", с седлами и уздечками. Помня наставление горцев, кадет поспешил убраться с рынка: глупо рисковать серьезной суммой в непредсказуемой базарной толкучке.
В первой попавшейся кожевенной лавке Дастин купил наглухо застегивающуюся дорожную сумку - твердую, с крепким наплечным ремнем, в толчее незаметно не срежешь - куда и спрятал деньги. В самом деле, не таскать же объемистую выручку в карманах полевой формы!
Приобретя на конной станции билет до Номольфа (проходящий экспресс-дилижанс повышенной комфортности, прибытие и отправление в полночь), парень отправился погулять по городу, предусмотрительно держась подальше от рынка. Дастину вовсе не хотелось сидеть в душном, прокуренном зале ожидания, тем более когда до прибытия-отправления междугороднего дилижанса еще предостаточно времени. Да и нормально поесть совсем не мешало - пирожки оказались неважной заменой полноценному обеду.
Встречи с армейским патрулем Дастин не опасался. Судя по тому, что за весь день он ни разу не видел на улицах хотя бы одного военнослужащего, никаких армейских подразделений здесь не дислоцировалось. Но даже если бы они были, и даже если бы Дастина задержал военный патруль для проверки документов, то и тогда не возникло б проблем. В выданном канцелярией училища командировочном предписании указывалось, что кадет Дастин отправлен в составе группы для выполнения особого поручения сроком на три дня: фирменный училищный бланк, гербовая печать, генеральская подпись. Комар носа не подточит.