– Не всякий человек так поступит, – пробормотала я.
Вероника Егоровна пожала плечами.
– Мне нравился мальчик. Но у них в семье что-то неладно. Не спрашивайте, что именно, понятия не имею. Я, грешным делом, подумала, вдруг Андрей неродной сын Малининых. Знаете, как бывает – не может женщина родить, семья берет малыша из детдома, а потом раз – и наступает долгожданная беременность. Но однажды в гости к хозяевам приехала подруга Лены и давай умиляться, глядя на мальчика: «Ах, как ты вырос! До чего на папу-маму похож. Родинка на щечке, как у Леночки, ушки с раздвоенной мочкой, как у папы. Ой, помню, как мы тебя из роддома забирали! Я в кулек с новорожденным глянула, а оттуда Ленины глаза смотрят». Ну и так далее. Я после ее отъезда повнимательней к Андрею присмотрелась и поняла: общая у всех Малининых кровь, верно знакомая Елены Сергеевны подметила. И родинка у него, как у мамы, и уши странные, внизу раздваиваются, от отца достались. Очень надеюсь, что взрослые поняли свои ошибки и стали к Андрейке лучше относиться.
– После гибели Аси Лена мальчика от себя вообще не отпускает, – брякнула я и замерла.
Очевидно, все мысли были написаны на моем лице, потому что Вероника Егоровна решительно произнесла:
– Господи! Конечно, нет! Андрей не способен на такое. Он любил Асю и никогда не нанес бы сестре вреда. В газетах много писали о том пожаре, он вспыхнул из-за проблем с электропроводкой. По малолетству Андрюша хотел изобразить из себя героя, но, став постарше, он бы подобное не совершил. Мальчик, еще разговаривая со мной, понял, что натворил. Я принесла из своей комнаты икону и заставила его на ней поклясться, что более он никогда не станет рисковать чужой жизнью. Извините, наверное, я ничем вам не помогла. Волос или каких-либо вещей Аси у меня нет.
– Это я должна просить у вас прощения за то, что отвлекла от дел, – возразила я, направляясь в прихожую. – Скажите, Юрий Иванович вас вот так просто рассчитал, и все? Тихо и мирно расстались? Он не угрожал вам?
Вероника Егоровна взяла костыль в другую руку.
– Сначала он рассвирепел, хотел мои вещи в окно вышвырнуть. Но его остановила Катя.
– Домработница? – удивилась я.
– Да, – кивнула Балкина. – Екатерина имеет огромное влияние на хозяев, она не простая прислуга, а как бы член семьи, к ее мнению прислушиваются. Не знаю, как сейчас, но раньше, когда я няней при Асе состояла, Катя все хозяйство твердой рукой вела. Елена Сергеевна на кухню даже не совалась. Екатерина сама решала, что домашние едят-пьют, следила за гардеробом Андрюши, покупала ему одежду. Хотите мой совет? Разговорите горничную, она в курсе всех проблем Малининых. Катя больше Андрейку любила. Нет, она прекрасно относилась к девочке, но мальчика обожала, и это бросалось в глаза.
Когда бывшая няня договаривала последние слова, в моем кармане затрещал мобильный. Я вынула трубку и увидела на экране слова «Никита Лавренев».
Глава 12
С экспертом я связалась, сев в машину. Сразу сказала ему:
– К сожалению, никаких вещей девочки не осталось. Но мне в голову пришла идея: Ася, как все маленькие дети, наблюдалась у педиатра. Если я найду ее историю болезни, то…
– Не надо, – перебил Лавренев. – Прядь не принадлежит ребенку Малининых. Волосы, представленные вами, взяты с головы Марины Бойко.
На секунду я оторопела, а потом начала сыпать вопросами:
– С чьей головы? Кто она такая, эта Марина?
Никита откашлялся.
– Мне запрещено давать рабочую информацию по телефону. Подъезжайте вечером в кафе «Синий фламинго», там и побеседуем.
– До вечера долго ждать, – возразила я.
– Не могу нарушать инструкцию, – отрезал Никита, чем до крайности обозлил меня.
– Полагаю, вам так же не разрешено использовать лабораторное оборудование в личных целях и брать левый гонорар. Сказав «а», следует произнести и «б». Выкладывайте, что выяснили, деньги вы получили сполна.
Никита издал смешок.
– Меня предупредили, что у вас крутой характер.
– Точно, – подтвердила я. – И его крутость в том, что, отдав энную сумму, я хочу получить взамен заранее оговоренную услугу. Начинайте.
Лавренев откашлялся.
– Хорошо. Марина Бойко, двадцать один год, блондинка, глаза голубые, рост метр восемьдесят, вес пятьдесят три килограмма, работала танцовщицей в клубе «Дансинг». Пропала пять лет назад. Проживала вместе с гражданским мужем Федором Скуковым, управляющим вышеупомянутого заведения. Его убили через четыре месяца после исчезновения Бойко.
– Как вы догадались, что принесенная мною прядь с головы Марины? – недоумевала я.
Лавренев чихнул прямо в трубку.
– Лаборатория существует при коммерческом объединении, которое занимается разными проблемами, в том числе и поиском пропавших. К нам обратились родители Бойко, они принесли образцы ДНК дочери.
– Зачем? – снова не поняла я.
– Не всегда найденное тело можно опознать визуально, – объяснил эксперт. – Если труп пролежал…
– Понятно, спасибо, – остановила я его.
– В нашей базе хранятся материалы по Бойко, – продолжал Лавренев. – Отец и мать девушки до сих пор надеются установить, что случилось с дочерью. Я просто прогнал результат исследования волос по базе, и выпало совпадение. Можно утверждать, что Эмма Глебовна Бойко и Марина Викторовна Бойко – мать и дочь.
– Так исчезнувшая жива? – воскликнула я.
– На этот вопрос ответа нет, – меланхолично произнес Лавренев.
Я решила заехать с другой стороны:
– А сколько лет волосам?
– Уточните вопрос, – попросил Никита. – Что вы имеете в виду: какое время они росли на голове или когда их срезали?
Я подпрыгнула на сиденье от нетерпения.
– Второе.
– Здесь я бессилен, – признался Никита. – Правда, недавно был предложен метод, основанный на деградации ДНК из корней волос. Давность до трех месяцев теоретически можно установить. Но до практического применения метода семь верст лесом скакать.
Я приуныла, но быстро сообразила, как действовать дальше.
– Дайте телефон родных Бойко.
– Ну… – протянул Лавренев.
– За отдельную плату, – живо добавила я.
– Нет, – отказал эксперт, – данную услугу я оказать не могу. Если еще понадоблюсь, обращайтесь.
Я подержала в руке пищащую трубку, потом позвонила Сергею Дьяченко и попросила:
– Помоги отыскать адрес Эммы Глебовны Бойко. Года рождения не знаю, вероятно, женщина не моложе сорока и не старше шестидесяти пяти лет. Имя не самое распространенное, думаю, в Москве дам с таким именем немного. Пожалуйста, не говори, что трудно посмотреть в компьютере. Это даже я могу сделать, если приобрету нужную программу. Просто времени нет.
Сережа засопел, зашуршал чем-то, потом официальным тоном заявил:
– Искомое лицо скончалось четыре месяца назад. Проживало по адресу: Дегтярный переулок, дом пятнадцать.
Я приуныла, но решила не терять надежды:
– А муж Бойко жив?
Дьяченко закряхтел, несколько раз кашлянул и заявил:
– Зарегистрированный по тому же адресу Виктор Юрьевич Бойко умер… погоди… Они с женой отправились на тот свет в один день. Может, попали в аварию?
– Спасибо, – мрачно поблагодарила я приятеля, понимая, что тоненькая ниточка оборвалась.
– Пожалуйста. Остальные тебе не нужны? – вдруг спросил Сергей.
Я вздрогнула.
– Кто?
– В квартире также прописаны Глеб Викторович Бойко и Анжела Михайловна Осипова, – объяснил Дьяченко. – Первый – сын умерших, а вторая, полагаю, их невестка. Была еще Марина Викторовна, но она тоже покойница.
– Дай мне их телефон! – закричала я. – Вернее, все номера, по которым можно отыскать Глеба и Анжелу.
– Зачем они тебе? – решил позанудничать подчиненный Дегтярева.
– Немедленно называй номера! – потребовала я. – Найди домашний и мобильные. Если ты этого в ближайший час не сделаешь, я навру Александру Михайловичу, что ты в его отсутствие катался на рыбалку с Андреем Владимировичем Гудковым, главным недоброжелателем Дегтярева, на все выходные.
– Полковник тебе не поверит, – без особой уверенности в голосе заявил приятель.
– Отлично знаешь, как я бываю убедительна и прекрасно нахожу аргументы для Александра Михайловича, – наседала я. – Кстати! Сама могу нарыть информацию, умею пользоваться Интернетом, просто ноутбука под рукой нет.
– Зачем сразу в бутылку лезть? – забубнил Дьяченко. – Я же тебе не отказал. Интеллигентная женщина, а шантажом занимаешься. Сейчас эсэмэской инфу пришлю.
– Спасибо, – обрадовалась я. – И еще малюсенькая просьбочка. Проверь там по своим замечательным базам бизнесмена Юрия Ивановича Малинина, проживающего в Ложкине. Конфликтовал ли он с законом, может, был осужден или стал жертвой преступников. Очень-очень-очень надо!
– М-м-м… – пробормотал Сергей.
– Буду твоей должницей, – не останавливалась я. – Если понадобится моя помощь по любому вопросу, только свистни. Когда Александр Михайлович вернется из Испании, скажу ему, что ты Гудкову в салат пузырек слабительного вылил.
– М-м-м… – пробормотал Сергей.
– Буду твоей должницей, – не останавливалась я. – Если понадобится моя помощь по любому вопросу, только свистни. Когда Александр Михайлович вернется из Испании, скажу ему, что ты Гудкову в салат пузырек слабительного вылил.
– Ну когда ты повзрослеешь? – фыркнул Дьяченко. – Детский сад, штаны на лямках. Мне такая глупость в голову не взбредет. Я лучше колесо у его машины проколю или картошку в выхлопную трубу засуну.
* * *Глеб Викторович не отзывался, его телефон на французском языке сообщал о недоступности абонента. Похоже, брат Марины находился за границей. А вот его жена ответила сразу. Я услышала протяжное: «Аллоу», – и быстро представилась:
– Добрый день, вас беспокоит Даша Васильева. Мы с вами…
– О! Рада вас слышать! – неожиданно зачастила Осипова. – Сколько лет, сколько зим! Давненько не встречались. Я уж нервничать начала, где моя дорогая Дашенька, не случилось ли чего, не заболела ли? Хотела позвонить, но постеснялась, еще подумаете, что я навязываю свои услуги. Хотите сегодня подъехать? После обеда у меня образовалось окошко, с четырнадцати до восемнадцати. Нам хватит времени.
– М-м-м… – пробормотала я, сообразив, что Анжела, видимо, с кем-то меня перепутала. – Хорошо. А где вы находитесь?
– Только не говорите, что забыли наш адрес! – засмеялась Осипова. – Иначе я зарыдаю от горя.
– Конечно, нет, – начала выкручиваться я, – но офисы иногда переезжают.
– Мы на старом месте, – удивленно ответила Анжела. – Универмаг «Мум», последний этаж, вип-зона. Жду не дождусь нашей встречи.
Я завела мотор своей букашки. «Мум»? Вип-зона? Когда Зайка работала на телевидении ведущей спортивной программы, она довольно часто ездила в старейший магазин Москвы, открытый еще в царские времена. У кабельного канала, где трудилась Ольга, был договор с торговым домом, он давал напрокат звездам эфира одежду для работы. Зайка тогда находилась на пике славы, у нее брали автографы на улицах, и, естественно, «Мум» предоставил ей особое обслуживание. Помнится, я несколько раз каталась с женой Кеши в «Мум» и вроде даже купила там пару-тройку вещей.
Добравшись до места и оставив машину на подземной парковке, я вознеслась на лифте, увидела даму в элегантном костюме, сидевшую за столом, и сказала:
– Я к Анжеле Михайловне Осиповой.
Администратор бросила взгляд на экран ноутбука и залучилась сладкой улыбкой.
– Рады видеть вас снова, госпожа Васильева! Анжела вся в нетерпении.
Реакция дежурной меня не удивила. Конечно, она не может запомнить всех клиентов вип-зоны, в особенности тех, чьи лица не мелькают на телеэкране, а фото не тиражируются прессой. Просто Осипова предупредила администратора, что скоро к ней придет Дарья Васильева. Теперь сотрудница ресепшен изображает, будто отлично знает неизвестную ей посетительницу.
– А вот и Анжела! – защебетала дежурная.
Я повернула голову. Ко мне спешила стройная блондинка в голубом платье. Безупречно сшитый наряд деликатно прикрывал ее колени, не обнажал руки, не имел декольте, его украшала лишь скромная нитка жемчуга. Серьги Анжелы были в пару к ожерелью, часов, браслетов и колец она не носила. Большие синие глаза Осиповой подчеркивались тонкой подводкой, на губах переливался розовый блеск. Ни капли вульгарности, ни налета агрессивной сексуальности. Просто элегантно одетая продавщица, не пытающаяся с помощью украшений и тряпок встать на одну доску с богатыми и знаменитыми клиентами.
Глава 13
– Дорогая Дашенька, – зачастила Анжела, – ну наконец-то мы снова увиделись. Пойдемте скорей. Помня ваши пристрастия, я взяла на себя смелость кое-что отобрать. Лариса, принесите чаю, черного с лимоном. Дашенька не очень любит кофе и никогда не пьет растворимый. Так ведь?
Я, изумленная, кивнула. Анжела привела меня в просторное помещение с зеркальными стенами, усадила на бархатный диван и вдруг спросила:
– Как Машенька?
– Прекрасно, – пробормотала я, – она сейчас в Париже учится.
– Да, да, – закивала Осипова, – мы с Заюшкой иногда по скайпу болтаем. Вы, наверное, скучаете по детям и по собакам тоже. Я обожаю Хуча! Самый очаровательный мопс в мире!
Я закашлялась. Хорошо, что именно в этот момент появилась худенькая девушка с подносом, и я начала судорожно глотать чай.
– Наверное, вы устали? – заботливо осведомилась Анжела. – Отдохните немного, и посмотрим шмоточки. Помнится, в прошлый раз, когда вы были у меня вместе с Заюшкой, она купила зеленый брючный костюм. Вам он тоже очень понравился, а я вас отговорила от покупки. Не обижайтесь, Дашенька, но цвет юного салата здорово бледнит. И, между нами говоря, надеюсь, меня никогда не услышит наш босс Олег Семенович, зачем вам брать то, что есть у невестки? Если захочется облачиться в зеленое, спокойно пойдете в ее гардеробную и натянете Заюшкины брючки. Фигуры-то у вас одинаковые!
В моем мозгу стали оживать воспоминания. Действительно, мы с Ольгой как-то приехали в «Мум», и я помню тот костюм цвета молодого огурца.
Я хотела поддержать беседу о вещах, но неожиданно ляпнула:
– Вы родственница Марины Викторовны Бойко?
Анжела замерла. Потом тихо ответила:
– Да. Откуда вы знаете?
Я одним глотком допила чай.
– Сестра вашего мужа пропала несколько лет назад. Вы не в курсе, где она сейчас? Почему-то в документах указано о смерти Марины. Думаю, это ошибка.
Осипова села в кресло.
– Дашенька, вы пришли не за обновками, так?
Я смутилась.
– Извините, но когда я набирала номер вашего телефона, не предполагала, к кому попаду. Эмма Глебовна и Виктор Юрьевич умерли. Глеб Викторович, похоже, за границей. А вы ответили и сразу меня узнали.
Анжела положила ногу на ногу.
– Муж сейчас в Марселе на конференции. Свекор со свекровью погибли в автокатастрофе. Судьба Марины неизвестна до сих пор. Однажды вечером она ушла из дома и больше не вернулась. Отец с матерью искали ее, обращались к разным специалистам, нанимали частных детективов, ходили к экстрасенсам, колдунам, уйму денег потратили, и все зря. Девушку признали умершей. Почему вы ею интересуетесь?
– Она потеряла в моем саду прядь волос, – ответила я и, лишь сказав это, поняла, как глупо прозвучала фраза.
Анжела вздрогнула и обхватила себя руками.
– Когда?
Мне не хотелось отвечать точно.
– Ну… совсем недавно.
Осипова затряслась, потом вскочила и, пробормотав:
– Простите, пожалуйста, мне надо лекарство принять, – вышла из комнаты.
Я незамедлительно поднялась, выглянула в коридор, увидела дверь с табличкой «WC для дам», толкнула ее и очутилась в большом предбаннике, отделанном розовой плиткой. Из одной закрытой кабинки раздалось попискивание, затем тихий голос Анжелы произнес:
– Борис Леонидович, это Осипова. Где Марина? Вы уверены? Фу-у… Нет, просто одна особа глупостей наболтала и напугала меня. Конечно, понимаю. Да, естественно, но я на секунду поверила, что невестка могла сбежать. Извините! Конечно. Спасибо.
Я молча слушала не предназначенную для моих ушей беседу. Ну почему большинство женщин поступает так глупо? По какой причине они торопятся в сортир, если хотят с кем-нибудь поговорить по телефону без свидетелей? Отчего полагают, что гарантированно сохранят тайну, закрывшись в закутке с унитазом? Это напоминает поведение страуса, который, спрятав голову в песок, чувствует себя в полнейшей безопасности.
Послышался шум спускаемой воды, дверь распахнулась, из кабинки выпорхнула повеселевшая Анжела. Но уже через секунду после того, как она заметила меня возле рукомойника, улыбка сползла с ее безукоризненно накрашенного лица.
И все же надо отдать ей должное. Осипова мгновенно взяла себя в руки и фальшиво-радостно защебетала:
– Дашенька! Простите, я оставила вас на минуточку…
– Марина жива, – перебила ее я.
– Не понимаю, о чем вы, – прикинулась дурочкой Анжела.
– Я слышала вашу беседу с Борисом Леонидовичем, – остановила я Осипову. – Нам надо поговорить. Если не хотите, настаивать не стану. Но как только выйду из «Мума», сразу соединюсь с полковником Дегтяревым. Полагаю, вы в курсе, что я дружу с Александром Михайловичем. Дальнейшее – дело техники. Узнать, кому вы сейчас звонили, не только просто, а очень просто. Кто такой Борис Леонидович, выяснится через пятнадцать минут, и к нему помчится полиция. Думаю, он быстро сообщит правду о местонахождении Марины, не пожелает…
Анжела схватила меня за руку.
– Дашенька, вы же хороший, добрый человек. Зачем вам потребовалось баламутить болото? Марина умерла и…
– Но она жива, – перебила я. – Навещала Ложкино и потеряла в моем саду прядь волос. Между прочим, речь идет о смерти человека! Марина обязана рассказать…
Анжела схватилась за раковину.
– Вы все знаете!
– Конечно, – на всякий случай подтвердила я.
Бойко кивнула и поманила меня пальцем. Мы молча вышли в коридор, и она защебетала: