— Ну, что? — поинтересовалась я.
— Уйти проще простого, — заверил он и обрисовал пути отхода с боевых позиций. Я слушала с уважением: воровской опыт Дениса сейчас очень пригодился. — Только тачку разверни сразу. Если что, вон в тот переулок.
— Ты гений, — честно сказала я.
— А то, — хмыкнул он. — Кое-что умеем… Итак, у меня появилась уверенность, что в случае опасности сбежать мы сможем.
— А если меня задержат в здании?
— Давай я пойду, — сказал Денис. — Я юркий.
— Возьмут тебя за ухо и больше не отпустят. Он задумался, потом тоскливо кивнул.
— Минусы юного возраста, — сказала я, чтобы его утешить. — Идти придется мне. Не думаю, что это очень опасно, я просто отдам конверт.
— Кому? — вздохнул Денис.
— Хороший вопрос, — кивнула я. — В общем-то, кому придется, с тайной надеждой, что толк от этого все-таки будет. Мы можем нарваться на друзей Логинова или на людей осторожных, которые вмешиваться во все это не пожелают. Если повезет, нарвемся на честного человека.
— Втемную играем, — сплюнул Денис.
— А ты что предлагаешь? Записаться на прием к прокурору, поведать нашу историю и надеяться, что он разберется? — «Кстати, почему бы так и не поступить?» — подумала я.
— Верить нельзя никому, — вздохнул Денис. — Базара нет… иди наудачу.
— Ты держишь машину заведенной, в случае чего, уносим ноги…
— Пушку возьмешь? — сурово спросил он, а я всплеснула руками.
— Спятил, что ли? Это в областную прокуратуру-то? Не хватало только, чтоб меня в тюрьму посадили из-за этой железяки.
— Слушай, Саша, — вдруг сказал Денис, — а давай письмо президенту пошлем и эти фотографии? Пусть разбираются?
— Иди в машину, — вздохнула я. — Президенту… Ладно, я пошла совершать будничный подвиг, а ты сиди и жди… Не вернусь, считай меня героем и двигай к Косте. Адрес помнишь?
— Может, вместе? — сразу же заныл он.
— Все. Решили уже, то есть базара нет…
Я щелкнула его по носу, по возможности лихо улыбнулась и пошла к зданию прокуратуры. Я шла, потела и думала о себе разные неприятные вещи. Я труслива, неумна и совершенно не владею ситуацией. Мое жизненное кредо вполне укладывалось в знаменитое высказывание: «Хотелось как лучше, а получилось как всегда». Больше всего на свете я люблю делать забавные рисунки к хорошим книжкам и совершенно не желаю быть храбрым разведчиком, рыцарем без страха и упрека и еще бог знает кем… Вот сейчас мне очень хотелось развернуться и бежать без оглядки. Однако я делала шаг за шагом и очень скоро уткнулась носом в дубовую дверь. Дверь передо мной распахнулась, и я увидела двух мужчин, на ходу что-то горячо обсуждающих, а они увидели меня, посторонились, пропуская вперед и улыбаясь. Я вошла, потолок не рухнул, и наручники на моих руках не защелкнулись. Надо сказать, до этого дня о прокуратуре у меня было очень смутное представление, но слово это неизменно вызывало робость и даже боязнь. Мое воображение сыграло со мной очередную шутку. В этом здании никому не было до меня совершенно никакого дела. Я бродила по коридорам, держа конверт под мышкой, и пялилась на многочисленные двери. Встреченные мною граждане спешили и тоже пялились. Подивившись такому везению, я немного обнаглела и основательно прочесала этажи и коридоры. Здание на самом деле было гораздо больше, чем казалось с улицы, и это заняло какое-то время. Наконец я нашла то, что хотела. Постояв в нерешительности перед двойной дверью с белой табличкой и немного потосковав, я постучала и открыла дверь. Приемная была совершенно пуста. То есть следы бурной человеческой деятельности зримо присутствовали, и даже кофеварка весело пыхтела, но ни одного живого существа разглядеть мне не удалось. Я прошла к столу, окончательно обнаглев, взяла авторучку, написала на конверте фамилию и инициалы адресата и оставила свое послание на столе, предварительно расчистив от бумаг небольшое пространство. После чего покинула кабинет. Уже ближе к выходу из здания испугалась: а что, если попасть сюда легко, а выйти трудно? Однако тоскующий милиционер у входа даже не обратил на меня внимания. Вот это да…
Я выпорхнула на улицу, не переставая про себя удивляться, ускорила шаг, а потом и вовсе побежала. Денис так громко клацал зубами, что заглушал шум двигателя.
— Ну, как? — спросил он, тараща глаза и передвигаясь на сиденье пассажира.
— Порядок, — ответила я и рванула с места.
— Куда теперь? — воодушевился Денис.
— В шестой отдел.
Конечно, я могла бы позвонить Саше и объяснить, что фотографии могут пропадать, но это не страшно, если есть пленка, однако впутывать в нелепую войну совершенно чужого человека (который ко всему прочему мне нравился) и требовать, чтобы он незамедлительно, свихнувшись вслед за мной, включился в военные действия, не хотелось. Нормальный человек, а Саша произвел впечатление совершенно нормального, «спасибо» за такое не скажет. В общем, придется обойтись без него. Эта мысль окончательно сформировалась во мне, как раз когда мы проезжали мимо дома с колоннами. По соседству с широкой лестницей была стоянка, где дожидались хозяев три «Волги» и два милицейских «газика». Припарковать там свою колымагу я не рискнула и проехала дальше. Сразу за углом начиналась широкая улица, на ней, в спасительной близости от защитников, располагались два банка и бессчетное количество различных контор и учреждений. Нарваться в таком месте можно на кого угодно, оставлять здесь машину, пожалуй, неразумно. Прямо по проспекту начинался исторический центр, гостиницы и магазины, и никаких тебе дворов и сараев. Сейчас я думала о них с легкой грустью.
— Надо сворачивать к мосту, — сказал Денис, заприметив мои мытарства.
— И что? — удивилась я.
— Там от универмага тропинка вверх, и выйдешь возле банка… который в красном доме…
— «Менатеп», — подсказала я.
— Вот. Между ним и соседним домом проход. Узкий, там никто не ходит, но ты пройдешь. И вдоль ограды сразу сюда, к подъезду то есть…
— Слушай, а ты все закоулки в городе знаешь?
— Пословицу слышала: «Волка ноги кормят»?
— Тоже мне, волк… — фыркнула я, но, заметив на его лице обиду, добавила:
— Ладно, не злись, это я так, от волнения…
— Понятно… — вздохнул он. — Может, не стоит туда идти? Прямо в логово то есть…
— Еще как стоит, — с лихостью ответила я, в самой себе ее так и не обнаружив. И какого черта я выпендриваюсь перед мальчишкой? Что ж, признаться ему, что я сама не знаю, что и зачем делаю? У детей должно быть уважение к взрослым, их уму, сообразительности и жизненному опыту… Если б все это продавали в магазине, я была бы готова ухнуть последние деньги…
— Оставлять машину возле универмага опасно, — придав себе вид агента 007, заметила я. — Еще нарвемся на кого…
— Значит, вниз к реке, где частные дома, — кивнул Денис. — Спрячем машину и пешком к универмагу.
— Говори куда ехать, следопыт…
Машину мы укрыли в тени акаций, покидая, я смотрела на нее с тоской, выглядела она сиротливо. Три года назад я с большим трудом наскребла денег на ее покупку и от души радовалась, что влилась в армию автолюбителей. Мысленно махнув рукой, я пошла вслед за Денисом по улочке, сплошь состоящей из деревенских домов. Сады, тишина, уют, неторопливая, размеренная жизнь. Все это исчезло через десять минут: мы вышли к универмагу. Денис направился вдоль забора, забор кончился, и мы стали подниматься по узкой тропинке, которая шла вверх почти отвесно. Если мне придется спускаться по ней, да еще торопливо, я непременно сверну себе шею. Утешая себя подобным образом, я вскоре оказалась возле банка «Менатеп» и сразу же поняла, о каком проходе говорил Денис: не проход, а щель между зданиями, настолько узкая, что ее даже никто не потрудился заделать.
— Давай, — видя мою нерешительность, позвал Денис и пошел первым. Сердце сжалось: а вдруг застрянет? Как я извлеку его из этой темной кишки? Однако он шел довольно уверенно, и я тоже сунула в проход голову, а потом и плечо. Места оказалось вполне достаточно, чтобы бочком и на хорошей скорости пробежаться до конца стены. Теперь до вожделенного подъезда рукой подать. Я кашлянула, посмотрела на Дениса и сказала очень уверенно:
— Жди здесь.
Он отошел к кустам, росшим вдоль забора, и замер с видом сторожевой собаки. А я побрела навстречу судьбе. То есть я, конечно, не брела, а рванула со всех ног и вошла в подъезд очень торопливо, стараясь не думать о том, что будет дальше.
У входа стоял милиционер, выглядел он очень строгим, я сразу же испугалась, поспешно отвела глаза и натолкнулась взглядом на лист бумаги с жирной стрелкой на нем и надписью: «Выдача загранпаспортов». В крайнем случае скажу, что хочу получить загранпаспорт. Однако интерес я у стража порядка не вызвала. Впереди, за стеклянной перегородкой, стоял другой страж, который неожиданно обратил на меня внимание. Должно быть, потому, что вид у меня был потерянный и несчастный. Точно под гипнозом, я пошла к нему, а он терпеливо ждал, когда я приближусь и задам свой вопрос. Я уже собралась спросить какую-нибудь глупость, но тут зазвонил телефон, милиционер поднял трубку, сделав мне знак подождать. Ждать я не стала: сунула на его стол конверт, скороговоркой выпалила: «Пакет для Логинова, шестой отдел», — и ходко затрусила к выходу. Должно быть, парень ничего не успел понять, потому что остановить меня никто не пытался. Надеюсь, он не напутает: имя адресата написано на конверте крупными буквами. Ну а если напутает, не до того мне сейчас.
Я выбралась на улицу и быстро свернула за угол, даже не успев оглядеться по сторонам, так была взволнована. Денис увидел меня раньше, чем я его, и бросился навстречу.
— Ну?
— Уходим, — коротко ответила я, протискиваясь в щель. Занятие глупее и вообразить трудно. А что, если на том конце кишки нас уже поджидают? Но никто нас не поджидал. Почти кубарем мы спустились к универмагу и бегом рванули к машине. Я очень надеялась, что ее не угнали. Сегодня нам везло по всем статьям, так мне казалось, когда мы устроились в машине.
— Ну? — спросил Денис, заметно дрожа.
— Чего ну?
— Да не томи ты…
— Вошла, отдала пакет дежурному…
— И что?
— Теперь надо позвонить Логинову и сказать о пакете. Пусть полюбуется на свою физиономию.
— А зачем ему любоваться? — не понял Денис.
— Затем, что он должен знать: фотографии есть, и они могут оказаться где угодно…
— Классно, — кивнул Денис. — Это называется шантаж. Потом потребуем, чтоб он посадил в тюрьму этих типов на «Хонде» и Васю с дружком. А не посадит, так мы его самого посадим.
— Да, — согласилась я, подняв брови и покачав головой. — Мы одним махом пересажаем всех…
— Откуда звонить-то будем? — еще больше воодушевился Денис.
— Из первого автомата.
Далее начались мытарства. Во-первых, телефон обнаружился только через полчаса, во-вторых, дозвониться до Валерия Семеновича оказалось делом непростым. Через 09 я получила номер телефона управления, там — номер дежурного шестого отдела, потом пришла очередь секретарши, которая, судя по голосу, была еще той Бабой Ягой.
— А вы кто? — без намека на любезность спросила она, выслушав мою просьбу поговорить с начальством.
— Племянница, — брякнула я. — Приехала, а дома никого…
Теперь оставалось уповать на то, что племянница Логинова существует в реальности. Наконец нас соединили. Голос Валерия Семеновича впечатлял: мужественный голос, я бы даже сказала — красивый, слышались в нем шум битв и триумф побед. В общем, голос был интересней лица на фотографии. Сразу же выяснилось, что я не племянница, при этом я так и не успела понять: имелась все-таки такая родня у Логинова или нет.
— Валерий Семенович, — проблеяла я, по неизвестной причине очень волнуясь, — где-то около часа назад я передала дежурному у дверей конверт для вас. Там фотографии. Я перезвоню минут через пятнадцать.
Он не успел ответить: я с облегчением повесила трубку.
— Может, зря мы это? — переминаясь с ноги на ногу, пробормотал Денис. — Бомбу эту взрываем то есть?
— Так ведь уже рванули, — хмыкнула я и развела руками. — Поздняк метаться.
— Да уж, — вздохнул Денис. — Здесь будем ждать?
— Ага. Место тихое. А телефоны, как вода в пустыне — страшный дефицит.
Мы не стали возвращаться в машину: день жаркий, она нагрелась, и ожидание могло обернуться пыткой. Свернули к заборчику по соседству и, обнаружив за кустами вишни, росшей прямо на улице, зеленую лужайку, устроились почти с удобствами. Я смотрела в небо, держа руку козырьком, а Денис на меня. Наконец он изрек:
— А ты и правда крутая. Не боишься.
— Точно, — согласилась я. Грех разрушать веру ребенка, пусть верит. Убедившись в моей крутости, Денис всецело переключился на стрелки часов и вскоре заявил:
— Время вышло, идем.
Меня слегка потрясывало: от волнения, не от страха. В настоящий момент я и вправду не боялась: разговор пойдет по телефону, чего ж трястись? Но тряслась: понятия не имею, что скажу ему, и в голову не шло, что такого может сказать мне он. А разговор скорее всего важный, и от него многое зависит. На этот раз соединили быстро.
— Валерий Семенович, — позвала я, — фотографии получили?
— Получил, — этим своим сказочно красивым голосом ответил он. — Не знаю, кто вас послал, но можете ему передать: это провокация и она ломаного гроша не стоит. Привет хозяевам.
Поняв, что он через секунду повесит трубку, я рявкнула:
— Из-за подобных провокаций убивают людей! Я уже двоих насчитала, а еще двое в больнице, под машину попали. И сама стою на очереди. Ладно бы одна, да мальчишка со мной, юное создание, тянется к солнцу, а сидеть приходится во тьме.
— О чем вы? — без интереса спросил он.
— А вы разберитесь. Валерий Семенович, ваши дела меня не касаются, якшайтесь с бандитами на здоровье, но собственная жизнь меня беспокоит и тревожит. Пожалуйста, подумайте над этим.
— Кто вы? — удивился он.
— Вы ж наверняка знаете: Максимова Александра Сергеевна, год рождения и адрес вам нужны?
Продолжать далее было бессмысленно, и я повесила трубку.
— Вот сволочь! — Я покачала головой, постояв в задумчивости целую минуту.
— Почему сволочь? — испугался Денис. — Что он сказал?
— Дураком прикидывается. Говорит, дешевая провокация.
— Все они так говорят, — согласился Денис. — Как возьмут кого за задницу, так они сразу вопят — провокация…
— Ты откуда знаешь?
— Телик смотрю.
Мы побрели по улице. Обнаружив на пути камешек, я легонько пнула его, и до машины мы добирались короткими перебежками, выбивая камень из-под ног друг у друга. Потом он улетел куда-то в траву.
— Логинов сделал вид, что не знает, кто я такая, — отдышавшись, сказала я. — Врет, сволочь… хотя, может, и в самом деле не знает: скорее всего о такой мелочи, как я, ему не докладывают…
— Теперь доложат, — удовлетворенно сказал Денис.
К вечеру пошел дождь, фонари в большей части города почему-то не горели, а в целом мир выглядел безрадостным. Надо было подумать о ночлеге, хижина на помойке вызывала легкий трепет, гараж — робкое поежи-вание, других идей не было. И тогда я решилась.
— Едем домой, ко мне то есть. Никто нас там не ждет, выспимся как люди.
— А машина? — спросил Денис. — Возле дома ее не оставишь…
— Да… Можно в соседнем дворе, не такая у нас машина, чтобы на нее особо внимание обращали…
Вот так, недавно я призывала к бдительности и осторожности, а стоило пойти дождю, и все мудрые мысли побоку: под родной кров потянуло.
— Машин на стоянке в соседнем дворе полно, думаю, мы не очень рискуем… — утешила я себя. Денис с пониманием кивнул, и мы направились к дому.
Стоянка была забита до отказа, кое-как втиснув машину, мы бросились к подъезду, укрываясь курткой Дениса. Он держал ее на вытянутых руках, а я, согнувшись в три погибели и прижимаясь к нему, несла сумку, чувствовала, как за шиворот стекает вода, ежилась и втайне радовалась, что рост у меня средний и клочок куртки мне все же перепадает.
В квартиру пробирались прежним партизанским способом: через техэтаж. Никаких сюрпризов вроде запертых дверей или засады. Сюрприз поджидал в квартире. Минут десять мы пялились на дверь и чутко прислушивались, прежде чем решились на последний бросок. Я повернула ключ в замке, толкнула дверь и торопливо вошла. Денис с сумкой просочился под моей рукой. Аккуратно закрыв дверь, мы замерли в прихожей, ожидая, что последует дальше. Ничего. Тишина и темнота. Не то чтобы было совершенно темно, но час уже поздний, и шторы сдвинуты. Тут я поняла, что сжимаю в руке револьвер, ранее переложенный мною в карман.
— А в ванной тоже свет не включать? — прошептал Денис.
— В ванной можно, — кивнула я, он юркнул в ванную и зажег свет.
Потом я благодарила судьбу за эту похвальную тягу к чистоте, невесть откуда взявшуюся у него. Я осторожно прошла в комнату и обо что-то споткнулась прямо на входе, по счастью, не упала, ухватившись рукой за дверной косяк. На полу лежал труп. Я дернулась, хотела заорать, но крика не получилось. Попятилась и тут заметила еще кое-что. Темная тень ближе к окну. Темная тень, ни на что другое, кроме еще одного трупа, не похожая. То, что это именно трупы, было ясно с самого начала, кто еще будет лежать в абсолютном молчании и неподвижности? Надеяться на то, что это чья-то глупая шутка, тоже не приходилось. «Вот так подарок, — мелькнуло у меня в голове, следом пришел лютый страх. — Кто это? Кто мог запросто войти в мою квартиру и здесь умереть?» Тут я вспомнила о Денисе и рванула в ванную. Он тонкой струйкой напускал воду, чтоб соседи не услышали шум.
— Чего? — спросил он, мгновенно бледнея.
— Слушай, у нас неприятности, — брякнула я. С этой ночи два трупа в квартире именно так и называются: неприятности — скромненько и со вкусом. — Сиди здесь и не вздумай высовываться. Воду закрой.
Я стала рыться в шкафчике, где-то здесь лежал фонарик. Денис испуганно таращил глаза, силясь понять, что происходит.
— Стой здесь, — повторила я, наконец отыскав фонарик, и вернулась в комнату.
На полу лежал тип с развороченной грудью, я с ужасом перевела луч света на его лицо и сказала:
— Вот подарок так подарок, — передо мной был парень, некогда встреченный у Андрея.
— Это Вася, — услышала я шепот и вздрогнула, из-за моей спины выглядывал Денис.
— Я тебе где велела быть?
— Это Вася, — ошалело повторил он. Я приготовилась зажать ему рот, если у мальчишки начнется истерика, но он был странно спокоен, чем напугал меня еще больше.