— Ладно. Отчаливайте, — засмеялся дядька. — Я вас не знаю, и вы меня тоже.
Вот так всегда: только начнешь получать удовольствие от разговора, и сразу отчаливай.
— У тебя водка есть? — спросила я дядьку. Он вроде бы удивился:
— Есть.
— Продай бутылку.
— Так возьми. Покупку обмыть хочешь?
— Да, чтоб служила дольше.
— Закуски вынести?
— Спасибо, не надо. Он принес бутылку.
Мы покинули особняк, направившись в сторону города.
— Что за Татарин, как думаешь? — пребывая в задумчивости, спросил Денис.
— Понятия не имею. Наверное, тот тип, что вчера звонил.
— А как же он?.. Ты говорила, Меченый за нами охотится?
— Я, Денис, знаю не больше, чем ты. Но кличку уже слышала, когда с фотографом разговаривала. Так что Меченый к происходящему отношение имеет, только вот какое — не ясно.
— Мы с тобой думали, что ментов в твоей квартире уложили парни с «Хонды».
— Ну…
— А теперь что ж выходит? Нет Меченого, есть какой-то Татарин…
— Разберемся, — заверила я и притормозила:
— Давай-ка займемся самолечением.
Устроившись на зеленой лужайке, мы тщательно промыли рану. Было очень стыдно, но я ревела, как маленькая. Денис, напротив, был собран и деятелен и в качестве медбрата не имел равных. Отдышавшись немного, мы продолжили путь в город. От меня за версту несло водкой, и пост ГАИ решено было объехать у стражей дороги нюх, как у собак, а иметь дело с милицией после того, что поведал дядька, вовсе не хотелось.
— Давай, прежде чем в город въезжать, решим, что будем там делать, — внес предложение Денис. Я кивнула:
— Жить в машине неудобно и опасно. Надо найти надежное пристанище. Обзвоню друзей, и у кого-нибудь что-нибудь непременно найдется.
— Твои друзья не годятся, — покачал головой Денис. — Они наверняка все под колпаком у этих… Татарин очень разозлился, и слышала, что дядька сказал?
— А ты что предлагаешь? — насторожилась я.
— К Верке нам надо, вот что…
— К какой Верке?
— К сеструхе…
— У тебя есть сестра? — обрадовалась я, потому что таким образом самые большие мои проблемы отпадали.
— Вообще-то она не сестра мне. То есть она отцовой первой жены дочь. Но они с мамкой дружили, пока не подрались.
— Из-за чего? — машинально спросила я.
— Так просто. По пьянке. Верка обиделась и к нам ходить перестала. Но меня она вроде любит, когда встречаемся, пару червонцев всегда сунет. Так что поехали к ней, о Верке никто не знает, и вряд ли этот Татарин будет искать нас у нее.
— Она одна живет? — спросила я. Хоть Верка и дралась с кем-то по пьянке и сестрой Денису не была, но ведь не чужой человек и вполне могла о мальчишке позаботиться.
— Одна. Квартиренка у нее почти в центре, на Доватора. Поехали.
— Сейчас? Она скорее всего на работе.
— Днем она отдыхает, работа у нее вечерняя, а все больше ночная.
— Сторожит чего? — брякнула я. Денис посмотрел на меня и вздохнул:
— Шлюха она, совсем то есть конченая. В сауне трудится, на Старой Литейной, знаешь такую? Там бандиты парятся.
— Нет, — ответила я.
— Правильно, откуда ж тебе знать? Поехали.
— Слушай, если она с бандитами парится, может, не стоит к ней ехать?
— Да ты не бойся, Верка девка нормальная и даже добрая. Просто у нее работа такая. У Верки с детства ни к какому труду душа не лежала, вот и пошла в проститутки. Конечно, со всякой шпаной дело иметь не сахар, но и не у станка горбиться за пару сотен в месяц…
Я смотрела на Дениса в крайнем недоумении, но вела машину в сторону улицы Доватора.
— Что-то мне не верится, что она нам очень обрадуется, — с сомнением сказала я.
— Ну, не обрадуется… Однако поможет. И не продаст, если ты об этом… На свой лад она честная.
— Хорошо, если так…
Верка жила в доме, таком облупленном и старом, что приходилось диву даваться, как он по сию пору не развалился. Дом был двухэтажным, двухподъездным и каким-то кособоким. Зато дворик перед домом чудесный: зеленый, чистенький, со стоянкой для машин, обнесенной веселым заборчиком.
— Идем, — позвал Денис.
Мы долго звонили. Наконец услышали шаркающие шаги, дверь распахнулась, и нашим взорам предстала женщина лет тридцати, заспанная, нечесаная и вся какая-то помятая.
— Ох, — вздохнула она и покосилась на меня. — Братца черт принес, ну проходите.
Мы прошли. Квартира была крохотной, но чистенькой и уютной, такая обстановка подошла бы старой деве, а не проститутке, но в жизни немало странностей.
— Пошли в кухню, — предложила хозяйка. Оставив сумку в прихожей, мы прошли в кухню и сели. — Небось есть хотите? — спросила Верка, запахнула халат, зевнула и потрясла головой. — Сегодня пришла утром, спать завалилась, ничего не готовила. Сейчас пошарю.
Она стала шарить, а мы пошли мыть руки.
— Отдохните малость, — сказала Верка, мы перебрались в комнату и прилегли на диване, то есть Денис прилег, я не рискнула. Где-то через полчаса хозяйка позвала нас к столу, за это время она успела привести себя в порядок, умыться, расчесаться и даже переодеться. Но лучше выглядеть почему-то не стала. Вообще она была на редкость несимпатичной девицей: лицо длинное и узкое, большой нос и маленькие глаза, губы очень тонкие и какие-то смазанные. Фигура также была далека от совершенства. Я терялась в догадках: конечно, до этого с проститутками я не общалась, но Веркин вид почему-то вызывал ассоциацию с комендантшей женского общежития, строгой и резкой старой девой.
— Ешьте, — кивнула Верка, — и рассказывайте.
— А то ты не знаешь? — проворчал Денис.
— А то знаю, — передразнила Верка. — То, что мать твою убили, знаю, то, что тебя ищут, тоже, а что да про что — мне неведомо.
— Ну и хорошо, — сказал Денис. — Сама всегда говорила — не знаешь, не бредишь.
Верка перевела взгляд на меня и вздохнула.
— Я думала, вы из города смылись. Опасно здесь.
— Через месяц Денису в школу, — сказала я.
— Если ты за этим пожаловала, — нахмурилась Верка, — то сразу говорю: парня не возьму, не могу и не хочу. Работа у меня… и вообще, моральный облик, дурной пример… у него мамаша была запойной, царство ей небесное, но хоть не шлюха. Опять же, он редкий гаденыш, намучаешься с ним. А мне лишние неприятности ни к чему, своих хватает.
— Родственников у него нет?
— Батя, так ведь в тюрьме. У него третья ходка, без кофейной гущи ясно: будет и четвертая. Считай, пацан сирота. Только я его все равно не возьму, и на жалость не дави. Ну чего я с ним делать-то буду в одной комнате? У меня ж работа. Не станешь ведь его в ванной запирать или в холодильник прятать.
Верка убрела в комнату, а я тихо спросила:
— А она правда…
— Проститутка? Конечно.
— Не похоже, — удивилась я.
— Еще как похоже. Она тебе что, валютная? Говорю, в сауне работает… ну и на улице иногда… Верка вернулась с графином водки.
— Выпьешь? — спросила хмуро.
— Нет, спасибо. Пожалуй, мы пойдем, — сказала я, поднимаясь.
— Сиди, — бросил Денис и добавил:
— Верка поможет. Просто она зануда, будет Ваньку валять, пока ей не надоест. Не надоело тебе? — повернулся он к ней, Верка насупилась, выпила водки и сказала:
— Ну почему мне всю жизнь не везет?
— Ты по гороскопу кто?
— Ну… Овца, — насторожилась она.
— Так и не везет, как овце…
Верка дала Денису затрещину, правда легкую, и на меня уставилась.
— Чего надо, говори?
— Ты про наши дела что знаешь? — решилась я.
— Знаю, что чокнутая баба сцепилась с ментами и с бандюгами. Ума нет, считай — калека. Четверых укокошила. Подробности мне без надобности, я о таких делах и слышать ничего не хочу.
— Этих, из милиции, не я убила. Кто-то другой, в моей квартире, бог знает зачем… А двое… да. Они вели себя скверно.
— Сашка врет, — вмешался Денис. — Одного я застрелил, с перепугу. А второго — точно она, не то бы он нас убил. И нисколько нам их не жалко.
— А кто их жалеет? — удивилась Верка. — Только легче от этого не делается. Четыре трупа — это я вам скажу…
— Два, — перебил Денис.
— Для всех — четыре. Поди доказывай, что ментов не вы пришили.
— Доказать будет нетрудно, — сказала я. — Другое дело, захотят ли слушать… Но и двух, конечно, вполне хватит. Тут ты права.
— Ну и чего ты хочешь? — нахмурилась Верка. — Я имею в виду не от меня, а вообще?
— Попробовать разобраться.
— Такая умная, да? Разобраться… В дерьме ты по самые уши — это я тебе и так скажу. Бежать вам надо без оглядки.
— Такая умная, да? — передразнил Денис. — Могли бы, так сбежали.
— Если мы во всем разберемся, то сможем решить проблему, — заявила я с поразившим меня нахальством.
— Это если очень-очень повезет. И то вряд ли. Не пришьют тебя бандиты, так менты повяжут. Они не любят, когда их стреляют.
— Те двое были убийцами. И избавились от них свои же.
— И ты, конечно, можешь это доказать? — хмыкнула Верка, а Денис пожал плечами:
— Я ж говорил: она зануда. Вредничать устанет и соображать начнет. Потерпи.
— И вовсе я не вредничаю, — обиделась она, — я переживаю. Потому что не вижу, как вашей беде помочь.
— Нам надо где-то жить, — сказала я.
— У меня нельзя! — Верка даже подскочила на стуле, потом вроде бы устыдилась и добавила:
— Положим, это самая плевая проблема. Дальше?
— Дальше я и сама не знаю, — честно ответила я. — Давай решим хоть плевую.
— Десять дней можете жить у моей подруги. Она в отпуск отчалила. Ключи у меня. Только никаких трупов, и вообще, — Верка вздохнула и обреченно махнула рукой. — Овца — овца и есть.
— Денис, принеси фотографии из сумки, — попросила я. Он сбегал в прихожую, вернулся и протянул фотографии Верке. Она стала их с любопытством разглядывать.
— А девки-то наши, — заметила едва ли не с гордостью. — Танька Сова и Ирка Резиновая.
— А из мужчин кого-нибудь знаешь? — спросила я.
— Конечно. Всех, кроме этого, — она ткнула пальцем в Логинова. — Его никогда не видела.
— А остальные?
— Ну, это Меченый, кличка такая из-за шрама на губе, зовут Стас, фамилия Георгиевский, а это его парни. Они к нам заезжают. И что?
— Суета вся — из-за этих фотографий, — пояснила я.
— А что в них особенного? — удивилась Верка. — Гуляют ребята.
— Вот этот человек, которого ты раньше не видела.
— Ясно. То есть не ясно, но я знать не хочу, что это за тип, ты уж молчи лучше.
— А Татарина ты знаешь? — спросила я.
— Конечно. Редкий гад. Садист паршивый. Я б тебе такого могла порассказать про него, да при пацане неловко.
— Какие у него отношения с Меченым? Верка несказанно удивилась.
— С Меченым? Никаких. Да и быть не может. Стас фигура, а этот… мразь, одним словом. Но благодетель у него есть, и, видно, шибко крутой. Уж очень он в себе уверен. А в основном братва его сторонится. Болтают про него разное, так ведь и наврут с три короба.
— А что болтают?
— Ну… к примеру, что он у больших людей на подхвате, у тех, кто власть имеет.
— У ментов?
— Так прямо не говорили… А по моему мнению, не только что мент, а и просто не очень глупый мужик с Татарином не свяжется. Он псих, а с психа какой спрос? Одно беспокойство.
— Он что, действительно татарин? — спросила я, думая о другом.
— Фамилия Татаринов, звать Сашка, а уж кто он там, черт его знает. Похож он на психа.
— Значит, с Меченым у него дел нет? — уточнила я.
— Да Стасу западло с ним рядом сесть… Хотя… да нет. Уверена, нет. Слушай, — Верка ненадолго призадумалась, — Ирка, вот та, что на фотографии, с одним парнем любовь крутит, не по работе то есть, а для души. А он с Меченым дружбу водит, так вот он говорил, Стас нервничает сильно, дерганый какой-то. И тобой интересовался. Не то чтобы найти там или что, а просто: мол, что за баба и чего за чудеса такие в городе?
Верка замолчала, а я продолжала размышлять, уставившись в стену, и, как видно, сидела так довольно долго, пока не заметила, что оба, и Денис, и Верка, смотрят на меня, терпеливо ожидая, когда я очнусь от тяжких дум.
— Татарин этот, пожалуй, не врал, — вздохнув, заметила я. — У него действительно крутой благодетель. А то, что Меченый с ним дел иметь не хочет, нам, возможно, на руку.
— Подожди, Саша, — вмешался Денис. — Но ведь если Логинов за нами Татарина послал, значит, они с этим Меченым из одной команды, Татарин то есть. Потому что на фотографии Логинов водку с Меченым жрет, вот и выходит, что все они одна шайка-лейка.
— Ничего не выходит, — нахмурилась я. — Почему тогда сам Меченый за нами не охотится? Чего бы проще: поручить ему?
— Может, ему не по чину такими делами заниматься? — пожал плечами Денис.
— Тоже мне генерал, — отмахнулась я. — В любом случае надо мне с ним встретиться.
— С кем? — вытаращила глаза Верка.
— Со Стасом этим. Можешь устроить?
— Ты вправду чокнутая, — развела она руками. — Думай, чего говоришь… устроить. Мне устроят. И как, интересно, я должна это проделать? Подойти и попросить: выйди на минутку, там тебя одна припадочная спрашивает…
— Ты же говорила, он мной интересовался?
— Говорила, и что?
— Может, и встретиться захочет. Отчего не попробовать?
— А если мне башку оторвут, это как? Я неожиданно разозлилась:
— Ты в этих делах больше меня смыслишь, вот и придумай, как мне с ним встретиться.
— Ничего я думать не буду… навязались на мою голову. Вот так всегда, пользы от родни никакой, одни неприятности, а этот поросенок и не родня мне вовсе. — Тут Верка влепила мальчишке еще одну затрещину, но впечатления она не произвела.
— Заколебала ты уже, — заметил Денис. — От тебя-то много пользы? Одно кудахтанье.
Верка пострадала минут пять, хмуря лоб, и начала неуверенно:
— Дело-то не в том, чтобы с ним встретиться, а в том, чтоб со встречи этой живой уйти. Не знаю, что у тебя там за мысли в голове бродят, но если ты ошибаешься и Меченый решит тебя успокоить, тут уж и святые не спасут. Улавливаешь?
— Мне кажется, он в охоте не участвует и, возможно, захочет мне помочь.
— Как-то не верится, но положим… А если нет, что тогда? Глупой головы лишишься?
— Рисковать, конечно, не хочется, — согласилась я, — но сидеть сложа руки тоже не годится, мы должны что-то сделать…
— Стае со своими парнями обычно по средам к нам наведывается, — с неохотой начала Верка.
— Завтра среда, — обрадовалась я.
— Знаю, что среда, — огрызнулась та. — Положим, придешь ты в сауну, что еще вилами на воде, а как уйти думаешь?
— Что я могу думать, если я ваше заведение в глаза не видела? — опять разозлилась я. Верка обиженно замолчала.
— Долго ты будешь дурака валять? — накинулся на нее Денис. Верка посмотрела на часы и поднялась с табуретки.
— Съезжу-ка я в сауну. Поговорю со старшей.
— Может, не стоит? Опасно, — усомнилась я, вовлекать в дело кого-то еще казалось мне неразумным.
— Без нее все равно ничего не сделаем.
Верка, потратив на сборы полчаса, удалилась, оставив нас в квартире дожидаться вестей. За последнее время я научилась с благодарностью принимать краткие часы относительной безопасности и потому передышке очень обрадовалась. Денис, напротив, нервничал и торопил время.
— Про то, что я ранена, Верке не говори, — попросила я.
— Почему? — насторожился Денис.
— Вряд ли она обрадуется.
— Ладно, не скажу, — кивнул он. — Хотя Верка девка хорошая, тарахтит много, но у каждого свой закидон. Ты вот, к примеру, сама с собой разговариваешь.
— Я против твоей Верки ничего не имею, не то бы здесь не сидела. Но в нашем положении доверять людям опасно, и ты это хорошо знаешь. Вот старшая, к которой Верка поехала, никакой гарантии, что она не кинется к тому же Татарину.
— Вряд ли. Верка знает, что делает. Говорю, она с виду вроде дуры, а котелок у нее варит.
— Хорошо, если так, — кивнула я. Верка позвонила часа через полтора.
— Забыла, как тебя звать-то?
— Саша, — подсказала я.
— Ага. Подъезжай к сауне. На месте все решим. Адрес запомни, и поаккуратней: въедешь во двор, я тебя там ждать буду.
Я повесила трубку и призадумалась: и ехать надо, и страшно.
— Я с тобой, — сразу же заявил Денис.
— Что ж ты такой безотвязный, — вздохнула я, но, конечно, согласилась, воспитатель из меня, надо полагать, никудышный: никакой твердости. Я проверила оружие, отнесясь к этому серьезно.
— Саш, — жалобно позвал Денис. — Все нормально сойдет, вот увидишь, без боев то есть.
— На настоящий бой у нас патронов не хватит, — вздохнула я, и мы отправились в сауну.
Как выяснилось, располагалась она в бывшей прачечной. Довольно давно, еще только приехав в город, я сюда захаживала. Теперь здание было не узнать: вместо унылого серого монстра с подъездом посередине передо мной возникло симпатичное сооружение с крышей из черепицы и веселым крылечком. Окна забраны решетками, витыми, украшенными виноградными гроздьями, в общем, бывшая прачечная с улицы походила на уютное кафе. Мы свернули во двор, где высилась труба из красного кирпича, кособоко стоял угольный сарай, а общий вид поражал грязью и запустением. Как всегда, заботу проявляли лишь о фасаде.
Только мы въехали во двор, как неприметная дверь сбоку открылась и нам навстречу вышла Верка. Показала, где лучше укрыть машину, и повела внутрь здания.
— Девок еще нет, — на ходу пояснила она. — Рано. Только старшая да банщик. Так что не бойся.
Извилистым коридором мы вышли к двери, обитой белым пластиком, и оказались в маленьком уютном кабинетике. О том, что это, видимо, чей-то кабинет, говорил письменный стол, на котором лежали бутерброд в пластиковой тарелке и журнал «Столица».
— Садись, — кивнула Верка и сама устроилась возле окна.
Мы с Денисом расположились на диване, так как садиться и вставать было для меня делом сложным. Я проделала все очень медленно, чем заслужила Веркин подозрительный взгляд. В этот момент в кабинет вошла женщина лет тридцати, худенькая, маленькая, с живым насмешливым лицом.