– Но у меня же есть ты!
– Так ты выпьешь?
– Теперь да!
Я заказала ему водки.
– Слава, ты готов к трудностям? – спросила я торжественно. – Тебе надо делать карьеру, а это не просто.
– Я жениться хочу, – сказал он с набитым ртом. – Меня карьера не интересует.
– Озвучь эту мысль на работе.
– Зачем?
– Надо, чтобы к нам с тобой привыкли. Пусть все говорят о твоей скорой свадьбе. И пожалуйся на отсутствие денег.
– Обижаешь, – надулся он. – И вообще: перестань подсовывать мне купюры в карман! Как будто я альфонс!
– Ты мой любимый мужчина, – нежно сказала я. – Так вот: будь готов к тому, что тебе предложат крупную взятку.
– Какую взятку? – он перестал жевать.
– Ты не знаешь, что такое взятка?
– Знаю, но… Я честный следователь.
– Это понятно, – произнесла я насмешливо, вспомнив, как он собирался подменить результаты баллистической экспертизы. – Ты честный и взятки не возьмешь. Мало того, доложишь начальству. Ты уже сейчас можешь заявить, что на тебя давят. И все к тому идет.
– А кто мне предложит взятку?
– Людмила Ивановна. Точнее, ее муж. Не сам. Все будет обставлено надлежащим образом. Но мы должны добраться до подводной части айсберга, понимаешь?
– Нет.
– И не надо. Нам нужна поддержка СМИ. Я подумаю, как это сделать. Ты ешь, ешь.
– Я ем, – он опять принялся за мясо.
– Мне надо узнать, почему она соврала, – задумчиво сказала я.
– Кто она?
– Людмила Ивановна. И нет ли у нее железного алиби? Мне это важно. Теоретически каждый из них мог вернуться и убить Курбатова. Кроме Гаврилковой, она ужинала с Козелковым. А из оставшихся троих – любой.
– Ага! Кобр! – хмыкнул он.
– Кобрин умеет стрелять, он мне сам признался. Курбатова убили с близкого расстояния. В снайперы Игорь Абрамович, конечно, не годится, но попасть в человека с трех метров не так уж и трудно, согласись.
– При условии, что знаешь, как обращаться с оружием.
– Согласна. Так вот Кобрин заявил, что знает. Практиковался, мол. Не получится с одной, возьмемся за другого. Но Людмилу Ивановну в любом случае надо свалить. И вот еще что… Могу я ухать из города?
– Можешь.
– А как же подписка?
– Я снимаю с тебя подозрение, – он взглянул на мою грудь, плотно обтянутую черным шелком, и вздохнул.
– Только никому об этом не говори, – улыбнулась я.
– Хорошо. Ты можешь уехать, но тайно. Никто ничего не узнает, и точка. Если что, я прикрою. Сколько дней тебя не трогать?
– Дня три, я думаю.
– И куда ты едешь?
– В Барселону.
– В Барселону-у… – протянул он. – Ничего себе! А зачем?
– Надо, милый.
– Ты едешь одна?
– Нет. С коллегой по работе.
– Этот коллега мужчина? – ревниво спросил львенок.
– Да, – честно ответила я.
– Молодой?
– Молодой.
– Вы едете вдвоем?
– Да.
Господи, почему же я не вру?! Почему не сочиняю очередную «правдоподобную» историю о том, как мне срочно надо обменяться опытом с профессором из Сорбонны? Ведь я гроссмейстер вранья! Вряд ли Слава знает, где находится Сорбонна. Даже если знает, наверняка поверит, что из Барселоны в Сорбонну ходит рейсовый автобус. Он ведь не представляет себе карту Европы. Для него она – большое туманное пятно, над которым возвышается Биг-Бен. В школе он учил английский. «Хау ду ю ду, май фрэнд», ну и т. д. А я, вы только вдумайтесь! Говорю ему святую правду! Что это? Любовь? Потому что в любви все, как примерные прихожане на исповеди, едва согрешив, каются.
Повисла пауза, во время которой он жевал, а я мучилась. Он ведь не сказал, как Саша: я тебя никому не отдам. Не пометил территорию. Просто сидит и переваривает.
– Слава, почему ты молчишь?
Кажется, я где-то уже это слышала. Саша дважды спросил вчера:
– Почему ты молчишь?
Молчит тот, у кого сильнее болит сердце. Оно болит так, будто в нем сидит раскаленная игла, потому и слов нет. Не то что говорить, дышать больно.
Я, кажется, сделала ему больно.
– Не надо так переживать, милый. – Я положила свою узкую ладонь на его большую широкую.
– Не надо, – он дернул рукой, но я слегка прижала ее к столу. – Пусти!
Я отпустила.
– Я забираю свои слова обратно, – с пафосом заявил он, пряча под стол руку. – Ты никуда не можешь ехать, потому что находишься под следствием. Ты дала подписку.
– А если я уеду, ты меня посадишь?
– Да! – рявкнул он.
– А если я еду по делам с дряхлым старикашкой, из которого уже песок сыплется?
– Ты мне врешь? – Он посмотрел на меня с подозрением и засопел.
– Ты допускаешь вариант, что до тебя у меня кто-то был?
– Ну, в общем, да.
– А допускаешь ты мысль, что этот кто-то не может смириться с тем, что я его бросила?
– Ему что, морду надо набить? – запетушился он.
– Цивилизованные люди не решают вопросы мордобоем.
– Подумаешь! Скажи лучше, что он трус! И слабак.
В драке я бы поставила на матерого волка, не на щенка. Но щенки, они отчаянные.
– Учись сводить счеты в кабинетах больших дядей, а не на ринге. Эти удары гораздо больнее. Там ты сломаешь только нос, а в кабинете жизнь. Наблюдать агонию врага сладко. Еще слаще, когда враг при этом дает себя обнять, не догадываясь, кем нанесен смертельный удар. Видеть его глаза, полные слез, и наслаждаться собственной безнаказанностью… Ведь если бы он знал, то не обнимал бы, а душил.
– Погоди… Ты сейчас о чем? – наморщил лоб Слава.
– Так. О своем. Мне надо расстаться со своим бывшим, – коротко сказала я.
– И для этого ты летишь в Барселону?!
– А где?
– Можно просто позвонить. Сбросить послание на мыло. В конце концов, скинуть эсэмэску.
– Так расстаются дети. А у нас с ним позади целая жизнь.
– Он и в самом деле старый?
– Целая жизнь любви, понимаешь? У которой должна быть красивая смерть, потому что любовь была красивой…
– Скажи еще: прощальный секс, – презрительно заявил он. – Так вот: если ты мне изменишь, я сам его похороню. И тебя заодно.
– Ты выпил.
Он и в самом деле употребил графинчик водочки. Незаметно-незаметно, под мяско.
– Я отвезу тебя к твоей маме, – улыбнулась я. – И приглядись к девочке.
Альфа-самке нужно здоровое потомство. Я с удовольствием буду играть с их детьми, думая при этом, что они мои внуки.
– Я сам доеду! – Он резко встал, отчего качнулся стол и посуда на нем зазвенела.
– Осторожнее! – Я тоже поднялась. – Официант, счет.
– Да! Счет! – крикнул Слава и полез в карман за бумажником. – Сдачи не надо, – сказал он, кинув на стол деньги. Они легли веером. В зале было душно.
Я собрала купюры и аккуратно засунула в меню. Потом кинулась догонять львенка. Он, слегка покачиваясь, стремительно шел к дверям. Почти мчался.
– Все в порядке, Георгина Георгиевна? – спросил официант, который прекрасно меня знал, ведь я была здесь частой гостьей. Только кавалеры все время менялись.
– Все в порядке, следователь немного перебрал.
– Ах, он следователь… – протянул официант.
– Да, важная персона.
– Всегда рады вас видеть, – натянутым голосом произнес молодой человек с прилизанными, как будто намазанными барсучьим жиром волосами.
Когда я вышла из дверей ресторана, львенок ловил такси.
– Не дури. – Я повисла на его руке.
Сцена была та еще! Дама в шелковом платье борется с лохматым мальчишкой!
– Пусти!
– Не дури, – повторила я и впилась ему в губы. Какое-то время он брыкался, потом затих. Мы целовались под заинтересованными взглядами проходивших мимо людей и комментарии прилипших к окну официантов. Охранник деликатно отвернулся. – Вот так лучше, – сказала я, разжав руки.
Он тяжело дышал, но уже не от злости, а от возбуждения. От него пахло водкой и еще чем-то, едва уловимым. Этот запах может почувствовать только опытная женщина, так же как и особый привкус слюны во рту. Если бы мы не стояли посреди улицы, он бы уже раздевал меня не только взглядом.
– А и в самом деле! – махнул он рукой. – Поедем к тебе!
– Э, нет! Не хочу ссориться с твоей мамой. Ведь нам с ней еще жить. Садись в машину.
Он послушно полез в салон на пассажирское место. Я села за руль. Я всегда веду.
Это была наша первая серьезная ссора, и мне удалось быстро залить огонь. Но звоночек прозвенел. Я вовсе не хотела так быстро с ним расставаться. Надо очень ловко подсунуть ему девочку, которую для него выбрала мама. И я знала, как это сделаю. Но сначала мне нужно решить свои проблемы. Без него я это сделать не могу. Львенок важная часть моего плана, настолько важная, что без нее весь этот план вообще не имеет смысла.
– Увидимся в понедельник? – спросил он перед тем, как выйти из машины.
– Да.
– Когда у тебя самолет?
Итак, он смирился. Это была легкая победа, так ведь и бой еще, по сути, не начинался. Я ждала от Саши сюрприза.
– Пока не знаю. Мне позвонят.
– Я могу хотя бы знать, кто он?
О! Если бы ты знал! Ты бы, наверное, уже меня душил! Ведь я всячески уводила тебя от допроса Александра Ивановича Козелкова и собираюсь это делать и впредь, подумала я.
О! Если бы ты знал! Ты бы, наверное, уже меня душил! Ведь я всячески уводила тебя от допроса Александра Ивановича Козелкова и собираюсь это делать и впредь, подумала я.
– Мой бывший ученик, – сказала я туманно.
– Ты всегда встречаешься с мужчинами, которые моложе тебя?
– Да. Потому что мои ровесники выглядят намного старше меня.
– Этому пора положить конец, – произнес он торжественно. – Когда мы поженимся, ты это дело бросишь.
Встречаться с юнцами? А как же тогда наш брак? Или он собирается постареть на двадцать лет? Мало того, постареть и оформить это официально. Паспорт поменять, к примеру. Исправить дату рождения.
– Чему ты улыбаешься? – с обидой спросил он.
– Своему счастью. Иди, – я слегка подтолкнула его в спину. Он нехотя вылез из машины.
Надеюсь, нас никто не видел. Разговор с его мамой мне еще предстоит, я в этом уверена. Ни одна мать без боя не отдает своего мальчика старухе. О! Она будет грызться за Славика, как волчица! Главное, чтобы он знал, что битва была.
Зебра
Эту главу я хочу посвятить охоте на Зебру. Мне пришлось потрудиться. Сначала я составила тщательный план кампании, потом провела подготовку. Это все равно что минировать поле, на котором должны развернуться боевые действия. То есть я собиралась запустить туда БЧ после того, как заложу последнюю мину. Он будет идти, не подозревая об опасности, а мины начнут под его ногами рваться. Бац – одна! Бац – другая! Третья, четвертая, и – конец. Без БЧ Людмила Ивановна ничто. Скандал с мужем-чиновником ляжет на ее репутацию огромным черным пятном, похожим на грозовую тучу. Молнии, которые будет эта туча метать, Людмилу Ивановну убьют. Фигурально, конечно, но я и не смерти ее хочу. Я хочу, чтобы она освободила мне дорогу.
Итак, Слава предупрежден. Кобрин уже дал нужные показания. Но вы представьте себе масштаб БЧ! Хорошо, что в стране развернулась кампания по борьбе с коррупцией. Это все не случайно, вообще ничего случайно не происходит. Тасуют карточную колоду, вчерашние шестерки могут рвануть в тузы, а тузы оказаться у них в шестерках. Кто-то окажется сверху, кто-то снизу. Снизу, понятно, никто быть не хочет, все сливки сверху плавают. Остальным приходится питаться обезжиренным молоком, а вы попробуйте сесть на диету, после того как привыкли на протяжении многих лет ни в чем себе не отказывать! У БЧ врагов хватает, уверена. Но…
Не так-то просто свалить чиновника, который оброс связями. Следовательно, много знает. Это как карточный домик – выдерни одну карту, обвалится здание. Поэтому никого еще не посадили. Сняли, да. Перевели с одной должности на другую, вывели из-под удара. Но не кинули. Одно дело бизнесмены одиночки, а чиновник – животное стадное, я уже об этом говорила.
И что делать в таком случае? Обратимся к реалиям нашего времени.
На всякого хитреца найдется компромат в Интернете. Раньше носились с бумажками, потом с кассетами, дальше с компакт-дисками, искали способ, как донести до масс разоблачающую информацию. Сейчас это может сделать даже школьник: опозорить ненавистную училку на весь мир. Достаточно положить в карман мобильник и отправиться на моральную экзекуцию. А дальше все эти «в полиции будешь отвечать за порчу школьного имущества, дебил!», «родители твои уроды, и ты урод!», «я тебе твой дневник с двойками в задницу засуну!» и т. д. появится во всех газетах. На первых полосах. Желтая пресса это обожает.
Время такое: каждая семья или отдельно взятая человеческая особь, если она живет одна, отгородилась забором. И вот за этот забор страсть как охота заглянуть. Чтобы сравнить: а у нас так? Вдруг мы чего-то не знаем? Они, вон, вторую квартиру покупают и пятую машину, не иначе как нефть на участке нашли. Буровая под кафелем в полу сортира, а помпа в бачке унитаза. Не говно у них по трубам течет, а черное золото, прямо в цистерны на заправке. А ну-ка мы их сейчас разоблачим. Любительское видео вызывает колоссальный интерес. Давно уже народ понимает, что в рецепте приготовления счастья «от звезды» все ингредиенты лишь «идентичны натуральным». И это уже перестало всех интересовать. Правда жизни настырно лезет на экран, беда в том, что ею пытаются управлять, на ней пытаются заработать, и от этого она становится пародией на правду. А вот в Инет пока верят.
Я уверена, что видео с чиновником, собирающимся дать взятку следователю, чтобы вывести из-под подозрения жену, замешанную в убийстве, будет иметь бешеный успех. А если еще клубнички добавить… Но все надо тщательно подготовить.
За свою долгую преподавательскую жизнь я выкормила немало щенков. У меня огромное потомство, которое разбежалось по разным сферам деятельности. Есть среди моих выкормышей и парочка журналистов. Я предпочитаю мужчин, с ними проще иметь дело. Женская психология – вещь тонкая, основанная целиком на эмоциях, даже при легком давлении можно ожидать взрыва, и бог знает, куда разлетятся осколки. У мужчины же удар целенаправленный, в одну точку, правда, не всегда в болевую. Зато мощный и всегда действенный. А направление можно скорректировать.
Встретились мы, разумеется, в ресторане. Журналисты все свои проблемы решают в ресторанах. Доходы у них скромные по сравнению с людьми, у которых они берут интервью, зато можно на халяву поесть. Их всячески зазывают на разного рода презентации, на «доверительные» беседы, собирают на пресс-конференции, после которых, разумеется, устраивают банкет. Всем известно: чтобы журналист хорошо написал, надо его накормить и напоить. Они не бог весть как одеваются, зато четко знают, где хорошая кухня и каковы на вкус разрекламированные деликатесы. Их ни омарами не удивишь, ни фуа-гра, они все это уже вкусили.
Поэтому я решила не шиковать. Все равно известную писательницу или поп-звезду мне не переплюнуть. Доходы не те. Мне не слава нужна, а дороже нее ничего не стоит. Я же предлагаю сыграть на интерес.
Парень опоздал, но журналисты редко приходят вовремя. Они везде желанные гости, а желанных гостей ждут, пока терпения хватит, и встречают всегда с улыбкой. Вот и я разулыбалась:
– Антоша, привет! Как ты похорошел!
– Здравствуй, радость моя.
Журналисты со всеми на ты. Мужчины зачастую ведут себя как геи, хотя таковыми не являются. Просто образ жизни накладывает отпечаток. Женственным мужчина становится тогда, когда перестает выполнять мужскую работу. Не обязательно махать лопатой, надо просто уметь брать на себя ответственность. Когда пишешь за деньги, ответственность целиком ложится на того, кто платит.
Я с улыбкой смотрела на шелковую рубашку с яркими принтами, волосы, уложенные при помощи геля, на тонкие пальцы, в жизни не державшие ничего тяжелее компьютерной мыши. Старалась не смотреть в глаза: у него был взгляд змеи. Я давно принимаю противоядие, но с рептилиями всегда надо аккуратно.
– Ты все цветешь, – вернул он мне комплимент.
– Что ты будешь пить? Я на машине, поэтому, извини, компанию тебе не составлю.
– А я водочки выпью.
Это я уже уяснила. Помню банкет, куда мы пригласили прессу. Нашему факультету, вновь переименованному и слегка поменявшему профиль, требовалась реклама. И вот они прибыли, многие были нашими же учениками. Телевидение и пресса. Мы накрыли шикарный стол: шампанское, мартини, икорка-балычок. Помню разочарованный возглас:
– А водки что, нет?
Причем они почти не пьянеют. Поэтому я спокойно заказала Антоше водки, под нее хорошо пошла уха по-царски. Он ел, причмокивая.
Я жевала салатный лист и молчала.
– И что у нас случилось? – спросил он, отложив ложку.
– Все прекрасно! – я широко улыбнулась.
– Да? А зачем тогда тебе я?
– Ах, Антон, вы для меня все равно что мои дети! Мои любимые ученики. А ты был любимым, – слегка польстила я.
Он задумался. Мы ждали горячее.
– Я дала тебе рекомендацию, – напомнила я. – Твои первые статьи выходили в журналах, куда их носила я. А помнишь свою курсовую?
– Георгина, я перед тобой в долгу, – развел он руками.
– Пустяки. Я смотрю, твоя карьера затормозилась.
– Да, надо что-то забойное, – поморщился он. – На звезд теперь мало кто реагирует, да и все кто хотел, давно уже разделись.
– Горячая тема – коррупция.
– Скучно.
– Как написать, – загадочно сказала я. – Я постараюсь достать убойное видео. Твой блог популярен. И твоя колонка тоже имеет успех. Давай раскрутим скандал.
– Кого будем валить? – деловито спросил он.
Я назвала фамилию.
– Скучно, – вздохнул он.
– Еще водочки?
– Пожалуй.
Рыбка здесь была хороша. С приправами, в пергаменте, не пересушенная, а, напротив, плавающая в ароматном розовом соку и тающая во рту. Я с удовольствием составила ему компанию. Какое-то время мы молча ели.
– Хорошо, я за это берусь, – кивнул он и попросил кофе. – Порнушки бы добавить.
– Я сделаю все в лучшем виде.
Пока я с трудом представляла себе, как. Но мне нужно заручиться его согласием.