Шибаев не понял, что значит «к нам» — то ли по старой памяти, к ней и Плотникову, то ли к ней с мальчиком.
Он сказал, что придет через час. Ему показалось, она перевела дух…
…Квартира ему понравилась — просторная прихожая, красивая мебель в гостиной, много картин — интересно, кто автор, подумал Шибаев. Опальный брат Плотникова? Тот самый убийца, на которого намекала Алиса? Хотя что там намекала… говорила прямо. Плоский экран плазменного телевизора светил матово и таинственно, словно окно в параллельный мир, за полупрозрачными занавесками угадывался громадный балкон с деревьями в кадках.
— Прошу вас, Александр! — Кира указала рукой в сторону дивана.
Он уселся. Кира расположилась в кресле напротив, спиной к окну. Шибаев взглянул на нее вопросительно.
— Спасибо, что согласились прийти. Мне нужна ваша помощь. Понимаете… — Она замялась. — Понимаете, ходят всякие слухи… — Она посмотрела ему в глаза. — Насчет убийцы… арестован человек, но я думаю, он ни при чем…
— Чего вы ожидаете от меня, Кира? Что вас беспокоит?
Она взглянула испытующе, отвела глаза.
— Видите ли, у Коли есть брат, Игорь Плотников, он художник. Они очень разные и не ладили, Коля его не любил, они однажды подрались… И мне передали, что… одним словом, они считают, что у Игоря был мотив… Колю!..
— Кто считает?
— В Колиной компании, я была там, говорила с его коллегами. Я многих знаю, они хорошие люди, но, когда случается убийство, сразу возникает много слухов и домыслов, все пугаются… Игорь человек безобидный…
— Почему они подрались?
Она замялась, и Шибаев сказал:
— Кира, мне нужна правда! Иначе я не смогу вам помочь и наша встреча не имеет смысла. Почему они подрались?
— Я дала Игорю деньги… заплатить долг.
— Что за долг?
— Карточный.
— Он играет?
— Уже нет, это случайно получилось.
— Вы сказали, он художник. Успешный? Где можно увидеть его картины?
Она взглянула мельком на полотна на стенах.
— Игорь не выставляется, картины его не продаются, их не все понимают. Он даже не пытается их рекламировать или устроить выставку… понимаете, ему все равно, я предлагала. Он как ребенок… что есть — то и хорошо, тем и жив. — Заметив его взгляд, добавила: — Это не его полотна, Коля не позволил бы… он считал его бездарным.
— Не обижайтесь, Кира, но я должен спросить. Игорь здоров психически? У меня нет возможности узнать многие вещи, в отличие от следствия, поэтому мне нужна информация от вас. Я буду задавать вопросы, а вы должны честно отвечать. У меня есть опыт оперативной работы и неплохое чутье — мой друг, адвокат Дрючин, например, считает, что у меня сильно развита интуиция и аналитические способности, даже если он и преувеличивает по дружбе… — Шибаев улыбнулся, сейчас он играл доброго следователя, ему хотелось, чтобы Кира отбросила осторожность и раскрылась. — Итак?
— Игорь здоров. Он употреблял наркотики, но теперь уже нет. У него бывают провалы в памяти, временная амнезия, и он ничего не помнит. В этом состоянии он пишет свои картины, а потом не может объяснить, что там изображено…
— То есть он мог совершить преступление и забыть? В состоянии беспамятства? Вы это имеете в виду?
Она кивнула.
— И вы опасаетесь, что он убил брата? — Не дождавшись ответа, он сказал: — Вряд ли, Кира. Здесь мы имеем дело с запланированным, а не спонтанным убийством, с преступлением с заранее обдуманным намерением. Убийца следил за вашим мужем, возможно, не один день, носил с собой оружие, ожидал подходящего случая. Игорь, как я понимаю, человек со странностями, но действует спонтанно — как ребенок, и не может рассчитать наперед, строить планы… так?
Кира кивнула, напряженно вглядываясь в его лицо.
— Игорь способен на насилие? Ударить, подраться? В состоянии опьянения, например?
— Ну, что вы! Абсолютно нет! — воскликнула она. — Даже если бы его убивали, он не стал бы сопротивляться. Понимаете, он верит, что жизнь здесь — это промежуточная стадия, переход между мирами, временное состояние, и главное — впереди…
— Ясно. Я должен с ним поговорить, передайте ему, чтобы не боялся. У меня к вам несколько вопросов по бизнесу. Вы упомянули, что встречались с персоналом «Электроники»… что вы им сказали? Кто там сейчас главный?
— Я сказала, чтобы они не беспокоились, что я действительно собираюсь продать фирму, но в договор о продаже будет включен пункт о трудоустройстве тех, кто захочет остаться, а остальным выплатят компенсацию. Попросила заместителя мужа Толю Ландиса взять на себя руководство. Он человек спокойный, надежный, давно работает в фирме. До продажи все останется так, как было при муже.
— У вас уже есть покупатель?
— Кажется, есть. Двое, оба местные предприниматели. Речицкий и Саша Ситников. Наш адвокат занимается бумагами. Речицкий давно интересуется «Электроникой», даже хотел купить… два раза делал предложения, кажется…
— Вы хорошо знакомы с персоналом?
— Да, пожалуй.
— Что это за люди? Как давно работают?
— Почти все старые кадры, муж умел подбирать сотрудников. Коллектив сильный, все праздники проводят вместе. Муж собирался заключать договор с китайцами, они, кстати, тоже не прочь фирму купить, но я их боюсь. Толя Ландис, Карл Ситков… хорошие, надежные ребята, бывали у нас в доме. Остальных близко не знаю.
— А Игорь не может взять на себя управление? Семейный бизнес все-таки.
— Ну, что вы! — Кира рассмеялась. — Игорь не сможет, он далек от бизнеса. Да и не захочет.
— Как скоро должна состояться продажа?
— Чем скорее, тем лучше. И мы с Володечкой сразу уедем в Германию. У нас проблемы… Сыну поставили диагноз «аутизм», у немцев, говорят, есть хорошие специалисты и спецшколы. Будем лечиться.
— Кто наследник предприятия? У вашего мужа были партнеры?
— Не было. Единственный наследник… наследница — я. Но я поделюсь с Игорем, ему нужна мастерская. Знаете, он очень плохо выглядит последнее время, мне кажется, он голодает.
— В каких вы с ним отношениях?
— В нормальных. Мне его жалко.
Шибаеву показалось, что она смутилась.
— Если ваш муж его не жаловал, как вы с Игорем познакомились?
Кира опустила глаза.
— Коля привез его к нам в психоневрологическую лечебницу после приступа. Я работала там медсестрой. Игорь пытался покончить с собой, и я тогда познакомилась с ними обоими. Потом Коля несколько раз звонил, спрашивал, как Игорь. Потом пригласил меня на ужин… мы стали встречаться. Когда мы поженились, я ушла с работы. Это было пять лет назад.
— Это была единственная попытка самоубийства?
— Да. Во всяком случае, о других я не знаю.
— Когда коллектив собирался в последний раз? При жизни вашего мужа…
— У нас был корпоратив две недели назад. Отмечали договор с китайцами.
— Все присутствовали?
— Кажется. Не помню.
— Кого не было?
— Я должна подумать. Так сразу и не вспомнить.
— Где это было?
— В ресторане «Желтый павлин», муж всегда снимал там зал — и на Новый год, и на свой день рождения.
— Все прошло нормально? Никаких размолвок, ссор, шума?
— Нормально. Одна девушка, официантка, уронила поднос, разбились бокалы.
— Был скандал?
— Нет, что вы! Это бывает. Она испугалась, а Коля что-то сказал, улыбнулся, успокоил ее. Он умел нравиться женщинам.
— Понятно. И последний вопрос. — Он помедлил. — Кира, зачем вам это нужно?
Она задумалась. Шибаев ждал.
— Знаете, Александр, подозрения… это страшно. Мы хотим знать. Они арестовали беспризорного, он живет в соседнем доме в подвале, но я не верю, что это он. То есть это точно не он. Жалко человека…
«Мы»? Она и Игорь? Они оба хотят знать, потому что подозрения — это страшно. Что же получается — они подозревают друг друга? Или это игра? Он вспомнил собственные слова в разговоре с Аликом о том, что Плотникова могла убить жена. И сейчас она, по сути, сообщила ему, что брат мужа неадекватен, страдает провалами в памяти, наркоман в прошлом, не ладил с братом, и тот его избил, что он пытался покончить с собой — законченный портрет убийцы, причем, скорее всего, неподсудного в силу психической неполноценности. Но ведь это все выявится и так, ведется следствие, полиция рассматривает возможных фигурантов… зачем Кира позвала его, Шибаева?
— Чего вы хотите от меня, Кира? — спросил он. Александр начал разговор с этого вопроса и сейчас повторил его снова.
— Я хочу, чтобы вы нашли убийцу, — сказала она твердо.
— А если убийца ваш деверь?
— Вы сообщите об этом мне… только мне.
— Но вы же понимаете, что у следствия больше возможностей?
— Они меня допрашивают, а с вами я разговариваю, понимаете? Вы лицо незаинтересованное, а они… вот, поймали бомжа и держат, а настоящий убийца на свободе. Они делают то, что им велят, они не будут копать глубоко. Кто знает, кому выгодно убийство Коли… А вы будете приходить сюда и рассказывать мне все.
— Они меня допрашивают, а с вами я разговариваю, понимаете? Вы лицо незаинтересованное, а они… вот, поймали бомжа и держат, а настоящий убийца на свободе. Они делают то, что им велят, они не будут копать глубоко. Кто знает, кому выгодно убийство Коли… А вы будете приходить сюда и рассказывать мне все.
— Вы не правы, Кира. Они будут искать. А если я докажу, что убийца Игорь, — что вы сделаете?
— Ничего не сделаю. Тогда я буду знать наверняка. Все лучше, чем подозрения.
Шибаев задумчиво смотрел на Киру. Она встречалась с подчиненными мужа, она не могла не почувствовать их отношения, атмосферу в коллективе… Алиса сказала прямо, что убийцы — Кира и брат Плотникова. Без сомнения, она повторяет это всем желающим слушать, коллектив жужжит, роятся сплетни, слухи, домыслы…
Шибаеву хотелось спросить: «Вас тоже подозревают?» Но он промолчал — разве и так не ясно? Именно это она и дала ему понять.
Он шел и раздумывал о том, что Кира подсунула ему деверя в качестве возможного убийцы. Обстоятельства могут сложиться таким образом, что ему придется давать свидетельские показания, и тогда придется рассказать, что Плотникова, подозревая деверя в убийстве, попросила его, Шибаева, найти доказательства вины брата мужа или невиновности. И тогда ее собственная роль в убийстве отодвинется в тень…
Что это? Хитроумный изощренный выверт с ее стороны, и тогда он не что иное, как орудие в ее руках? Или он ищет подвох там, где его нет? Как там говорилось в старой шутке про черную кошку в черной комнате?
Кира ему, пожалуй, понравилась, но говорит ли она правду, Шибаев не знал. Человеку свойственно постоянно играть роль — произвольно или непроизвольно, с большим или меньшим мастерством и «самоверой», когда сам веришь своему вранью, — термин креативного адвоката А. Дрючина (авторские права защищены — не забывайте, с кем имеете дело!). Грани морали, стыда и неловкости за дурной поступок стали в наше время весьма размыты, а потому попытки расшифровать интонацию, а также устаревший язык тела и жестов, столь любимый все тем же Аликом Дрючиным, увы, обречены заранее.
Кира говорила неторопливо, тщательно подбирала слова, хмурилась, задумывалась и смотрела прямо ему в глаза, пообещала говорить только правду и ничего, кроме правды, теребила пальцами бахрому подушки, казалась вполне искренней — правда, сидела она спиной к окну, что несколько затрудняло прочтение ее мимики. Наконец, она наняла его, Шибаева, найти убийцу. И что это все значит?
А черт его знает!
Кира была еще одной женщиной, «стоявшей рядом» с убийством, равно как и Жанна Ильинская. Кроме того, она еще одна женщина, нанявшая его для охоты на убийцу. Насколько они обе искренни и что задумали, Шибаев мог только догадываться.
Глава 21. Сведение счетов…
Игорь Плотников стоял перед мольбертом, рассматривая картину, которую он, предположительно, написал вчера… или позавчера. Масляная краска еще не высохла, полотно было «влажным». Время имело обыкновение «скакать», и тогда дни терялись. Вот только что было воскресенье, а потом сразу вторник. Или среда. И снова воскресенье…
Что изображено на полотне, он не знал. Черно-серый фон, плети молний или дождя, кажется, и нечто бесформенное, похожее на фигуру человека… длинную, изломанную, несимметричную, в руках нечто… Распятие? Нет, не похоже.
Он, кажется, выпил вчера… или позавчера, китаец дал денег за картину, и он купил литровую бутыль «Абсолюта», а про еду забыл… и под этим самым делом его понесло — он схватил кисти, швырял краску на холст, размазывал пальцами, кажется, кричал что-то… видения были. Игорь потрогал голову, поморщился, запустил пальцы в патлы, почесался. Поднес руки к глазам и отшатнулся — ладони были испачканы краской, красной и черной…
«Кровь, — пробормотал художник, рассматривая ладони. — И грязь. Вся жизнь здесь кровь и грязь… и еще покаяние».
На столе лежал сплетенный из сухих колючих веток венок. Терновый венец? Игорь схватил венок, надел, подошел к расколотому зеркалу в деревянной раме. Оттуда на него смотрел кто-то незнакомый… череп! Игорь с жадным любопытством рассматривал собственное отражение, решив, что это смерть! Смерть в терновом венке! Растрепанная голова, ввалившиеся глазницы… будто, без глаз… черные полосы на щеках — запекшаяся кровь… Пришла!
Он растянул губы пальцами, ощерился, высунул язык. Струп на царапине на щеке лопнул, показалась кровь. Игорь не почувствовал боли, смотрел как завороженный на красную струйку… Кровь! Свежая, красная… почему красная? Должна быть черная. У черной смерти черная кровь! Стер кровь с лица, посмотрел на руку… уставился невидящим взглядом в пространство.
Подбежал к мольберту, сорвал холст, отшвырнул в угол комнаты, схватил новый. Стал бросать беспорядочно и неистово черную и красную краски, рыча, вскрикивая, ударяя в холст ладонью. Венок он так и не снял, шип вонзился ему в лоб, и по лицу потекла еще одна красная струйка. Она щекотала, и Игорь смахнул ее запястьем…
Блуждающий взгляд его остановился на картине, лежащей на полу, и он вдруг отчетливо понял, что это воскресение! Богочеловек воскрес, снял венок и держит его в руке — потому что воскрес, вокруг грязь и молнии, а он устремляется и воспаряет из этой грязи. Игорь рассмеялся оттого, что понял! Понял, что изобразил… вчера или позавчера. Потрогал венок на голове… Главное — воспарить!
Вытер руки о грязную футболку, отправился на кухню, стал выдвигать один за другим ящики буфета и вываливать барахло на пол. Нашел наконец то, что искал. Намотал на руку толстый шнур, обвел взглядом кухню, вышел в коридор. Там тоже не нашлось ничего подходящего. В комнате он несколько минут вглядывался в крюк, на котором когда-то висела люстра. Подтащил под него табурет, с трудом влез, забросил шнур на крюк и стал завязывать узел…
* * *Шибаев оставил машину на улице и двинулся по выщербленной дорожке в глубь сада к дому. Дом походил на сарай — захламленная веранда, проваленная крыша, всюду мерзость запустения. Он постучал в ободранную дверь и, не получив ответа, толкнул ее. Створка подалась, и он вошел в темные сени. Если хозяина нет — тем лучше, он осмотрится и определится — жилище может многое сказать о личности владельца, в отличие от языка тела и жестов, который в наше время уже не актуален.
Он снова постучал — в следующую дверь, и снова ему никто не ответил. Он прислушался — тишина стояла гробовая. Владения художника Игоря Плотникова находились в «нецивилизованной» части Посадовки, вдали от культурного центра, где были магазины, рынок и даже кафе. Зато здесь чистый воздух и нетронутая природа… Он поморщился — в сенях воняло тухлятиной. Шибаев вошел, стараясь ступать тише, в коридор, заваленный всякой дрянью вроде ведер, садового инвентаря, запыленных перекошенных холстов на подрамниках. Освещалось все это через окно под потолком.
Он вспомнил сказку, читанную когда-то сыну, о заколдованном замке с дверями, которые все открывались, и не было им конца-краю. Положил руку на ручку и уже собирался открыть дверь, как вдруг из-за нее долетел грохот падения и сдавленный крик. Шибаев шарахнул в дверь плечом и влетел в комнату. На полу лежал человек в венке, лицо его было окровавлено, рядом валялся опрокинутый табурет. На шее человека галстуком висел толстый шнур, завязанный на несколько узлов. Обрывки шнура свисали с крюка в потолке. Шибаев, опустившись на колени, прикоснулся рукой к шее мужчины, убедился, что тот жив, хоть и без сознания, и метнулся сначала на кухню, затем в другую комнату, оказавшуюся спальней. Там никого не было. Дом был пуст.
Он рывком поднял самоубийцу на ноги, дотащил до старого дивана, опустил, подсунув под голову подушку. Потянул венок, но тот сидел крепко, из-под впившегося в кожу шипа сочилась кровь, и Шибаев оставил его в покое. Вернулся к мольберту и принялся рассматривать последнюю картину художника. После продолжительного стояния перед холстом ему показалось, он понял, что на ней. На первый взгляд это были шары фиолетового тумана с красными и черными кляксами в центре, потом он как будто различил фигуру человека, скрутившегося в клубок, прижимающего к животу руки, сквозь острые его пальцы с когтями сочилась кровь. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы догадаться, что картина изображает убитого Плотникова…
Он поднял с пола табурет, уселся перед диваном и огляделся. Большая комната была скудно обставлена — несколько мольбертов, рулоны холстов в углу, синяя скамейка, принесенная из парка, с вырезанными ножиком разными словами. Большой кривой диван, который переплюнул по ветхости его собственный. На нем сейчас лежал без памяти художник-самоубийца. Два перекошенных окна без занавесок с видом на заросший старыми деревьями сад, с заклеенными бог весть когда рамами, нечистыми стеклами, с кладбищем высохших насекомых между стекол. Так выглядела мастерская художника Игоря Плотникова, человека своеобразного, необычного и талантливого, по словам Киры.