– По-твоему, я здесь среди диких племен?
– А разве нет? Посмотри, кто твои знакомые! И с кем ты тут общаешься.
– К чему ты клонишь, Андреас Хёугли?
– Ты завела себе дружков среди русских…
– Если ты намекаешь на мою дружбу с Ильиной, то мы знакомы с ней тысячу лет. И я в ней уверена, как в самой себе.
– Так уж «уверена»?
– Мы через многое вместе прошли. Я знаю, что она, случись что, всегда подставит плечо. Как и Ларс. Для наших суровых мест это очень важно… А вот тебя, Андреас, я знаю совсем плохо.
– Ты не понимаешь, Мэрит. Русские – это проблема!
– Неужели? Ты еще скажи, что они поедают живьем норвежских младенцев.
– Не надо говорить со мной как с идиотом. Ты ведь понимаешь, что речь идет о другом…
– Нет, не понимаю. Я знакома со многими из них. Люди как люди. Есть среди них хорошие, умные, порядочные. Попадаются и не очень хорошие… Всякие есть люди, как и у нас.
– Они опасные существа! Уж мне-то можешь верить… я знаю их получше тебя. От этих русских всегда можно ждать каких-нибудь пакостей. Ты же сама не так давно обнаружила в каньоне возле своей дачи убитого этими негодяями полярного медведя…
– Мы там с Ларсом еще кое-что видели… След от скутера, например. У русских, насколько я в курсе, снегохода не было.
– Какой такой след? Ну-ка, выкладывай!
– Я сказала ровно то, что хотела сказать.
– Давай, давай колись! Что вы там с Ларсом необычного увидели, в том каньоне, где нашли останки русского и труп убитого ими медведя?
– А с какой стати я должна тебе это рассказывать? – холодно произнесла Ругстад. – Насколько я знаю с твоих же слов, ты работаешь не в Министерстве юстиции и не в полиции. Ты работаешь в какой-то неправительственной исследовательской организации. Поэтому я не обязана отвечать на твои вопросы. Все, заканчиваем этот разговор, Андреас Хёугли! Нам с Ларсом пора возвращаться в Лонгйир.
– Минутку, Мэрит! Мы еще не договорили…
Ларс выбрался из сиденья своего снегохода и встал между Ругстад и почти таким же рослым парнем, как и он сам.
– Тебе же сказали, Хёугли!
– Отвали, Торенсен, – процедил Андреас. – И не зли меня… Иначе будут проблемы.
– Я тебя не боюсь, – спокойно сказал «викинг». – Проваливай, тебя твои дружки уже заждались!
Пара снегоходов – тот, которым управляла Мэрит, шел головным – сорвалась с места и, набирая скорость, помчала по накатанной трассе в направлении Адвентфьорда. Андреас Хёугли проводил их долгим взглядом.
Вскоре он присоединился к тем троим, что ожидали его возле островка-скалы. Небольшой караван снегоходов миновал троицу лыжников, двух мужчин и девушку, следовавших вдоль трассы к известному лишь им пункту. Никаких приветствий. Никаких «хэй! хай!» и прочих проявлений показного дружелюбия. Проехали их группу молча, лишь мощные движки сотрясали белесые просторы своим слитным гулом…
Спустя какое-то время вездеходы свернули в узкий проход – по долине этой скованной льдом речушки можно проехать к фьорду. Здесь группа Хёугли разделилась. Двое его людей остались близ этого перекрестка. Ну а сам старший и один из его сотрудников, выбравшись на своих мощных и маневренных «Поларисах» на покрытый снегом и мелкими, напоминающими речную рябь, застругами простор бухты, взяли курс на норд-ост, в сторону скрытого от взгляда мутно-серой дымкой берега Нордфьорда…
Без четверти семь вечером Ильина и ее спутники встали биваком на берегу небольшой подковообразной бухты. Заметно смеркалось. Из-за низкой облачности и некоего подобия тумана видимость стала совсем уж неважной. Жаль. При хорошем освещении эта бухточка с расположенными вытянутым полудужием скалистыми уступами-ступенями здорово напоминает греческий амфитеатр…
– Эх, вы б на пару недель позже приехали! – сказала Ильина, когда они принялись снимать поклажу с саней. – А с такой видимостью, как сейчас, вы никаких местных красот не разглядите.
– Зато с нами в группе самая красивая девушка на всем архипелаге!
– Вы мне льстите, – рассмеялась Ильина. – Скажите спасибо, что инструктор поднял вас на два часа раньше. А то приди мы сюда в восемь вечера, как у вас запланировано было изначально, то шарились бы вслепую! И наверняка проскочили бы поворот…
– С таким командиром? – подал реплику Трофимов. – Никогда!.. Вы же тут каждый кустик, каждый камешек знаете… как обстановку в своей квартире.
– Спасибо за комплимент. Уточню только, что с кустиками и прочей растительностью здесь напряг. Не растет даже летом. Так, травка да ягель, да мхи на скалах и в долинах… Кстати, раз уж зашла речь о «кустиках». Помните, о чем вам говорили в офисе сиссельмана и о чем также и я вас просила, друзья. Ведем себя аккуратно, цивилизованно. Не гадим… пардон, не мусорим! Пришли на чистое место – и уйдем, оставив после себя чистоту и порядок. Так, как будто нас тут и не было. О’кей?
– Конечно, королева! Не волнуйтесь: все вокруг останется чистым и девственным.
– Вот и хорошо… Не слишком ли близко к бухте мы собираемся расположиться? – под нос произнесла Ильина. – К нам оттуда может какой-нибудь гость пожаловать…
– Зверь, в смысле? – переспросил Трофимов (оказывается, он расслышал ее реплику). – Не извольте беспокоиться. Саныч знает одно древнее заклинание, известное ему от предков-поморов.
– Какое?
– А он это не разглашает. Секрет. Но еще такого не было, чтобы какой-нибудь ошкуй преодолел ту магическую стену, которую умеет возводить вокруг ночного бивака наш старший товарищ… Королева, давайте я поставлю ваш шатер!
– Вот еще! Сама справлюсь… не безрукая.
На этот раз она управилась с палаткой едва ли не в рекордное для себя время. И десяти минут не прошло, как «двушка» уже стояла на небольшой площадке. Впрочем, мужчины поставили свою «полубочку» все равно чуть раньше, чем Ильина управилась с «Нордвеем».
Место в принципе для ночевки неплохое. С одной стороны – северной – обе расположенные чуть ли не впритык палатки прикрывает от дующего с фьорда низового ветра скальный выступ. С противоположной стороны еще один выступ – язык морены, похожий на светло-зеленоватую океанскую волну. По правую руку, если пройти еще шагов пятьдесят по фирну чуть под горку – скалистый распадок и долина того ручья – или речушки, – по которому они сюда вышли. Слева, тоже шагах, наверное, в полусотне или даже меньше, низкий, сливающийся визуально с заснеженной поверхностью фьордика, берег этой совсем небольшой безымянной бухты…
Ильина, включив фонарь у себя в «избушке», сняла прорезиненные сапоги с меховым слоем внутри, с агрессивной подошвой – в таких и по льду ходить не скользко и крепления лыж нормально держат. Она уже хотела было поставить на грелку котелок с набранным ею неподалеку снегом, как вдруг у входа раздалось покашливание:
– Ну и кто там? – крикнула Ильина. – Кто это топчется вокруг моей избушки? Медведь?
– Нет, королева, это один из ваших подданных, – донесся снаружи голос Трофимова. – Вы, пожалуйста, не затевайтесь с ужином.
– Это почему же? Мне что, голодной прикажете спать ложиться?
– Отнюдь, ваше величество! Как можно?! Мы уже сервируем стол. Так что… минут эдак через десять милости прошу к нашему шалашу!
На часах Ильиной – она после недавнего конфуза переставила время на местное – половина девятого. Ребята сварили вкуснейший суп-шурпу с кусочками куриного филе. Потом пили чай с курагой и медом. Приняли вовнутрь и по рюмочке бренди (от второй Ильина отказалась).
Несмотря на усталость, которая ощущалась после перехода – а за сегодняшний день они, кстати, прошли двадцать пять километров, что весьма приличный показатель для любой группы, даже состоящей исключительно из отборных профи, – ей было сейчас хорошо. В палатке, нагретой включенной все это время горелкой, тепло и уютно. После сытного ужина – приятная расслабленность. Ложиться спать, пожалуй, еще рановато. Они расположились полулежа, как патриции на меховой полости, которая постелена на дно довольно просторной палатки. Ровным, неярким светом горят две лампы, работающие от портативных аккумуляторов. Снаружи долетает посвист ветра. Его направление определенно поменялось: теперь он задувает с востока, а не с севера. Сам ветер, похоже, усилился. Но полукруглая форма ската палатки не позволяет воздушной массе особо напирать на это хрупкое, казалось бы, сооружение.
– Немного не угадали мы с постановкой бивака, – сказал Воронин. – Надо было метров на десять дальше встать… Теперь-то ветер с бухты задул!
– А тут не угадаешь, – подала голос Ильина. – За ночь ветер может поменять направление несколько раз. Такое случается в местных фьордах…
Надо же. Они только недавно познакомились. Еще три дня назад даже не подозревали о существовании друг друга. А теперь вот ей кажется, что она знает их давным-давно, особенно балагура и весельчака Алексея.
– Хорошо тут с вами. Я, наверное, пойду к себе, друзья… Мне еще надо свою «избушку» протопить. Хотя бы на полчаса горелку включить.
– Хорошо тут с вами. Я, наверное, пойду к себе, друзья… Мне еще надо свою «избушку» протопить. Хотя бы на полчаса горелку включить.
– Зачем вы вообще ставите свой «Нордвей»? – подал реплику Воронин. – Переносите к нам свой спальник. Места здесь вполне хватит!
– Нет-нет… – Ильина улыбнулась, вспомнив, что недавно сказала ей о самой себе подруга Ругстад. – Я, друзья, как белая медведица. У меня обязательно должна быть своя личная берлога.
Из портативной рации, включенной на дежурной волне, вдруг послышалась норвежская речь. До этого момента Ильина, надо сказать, даже не замечала, что в другом углу палатки, рядом с большим – такие называют «общежитием», а также почему-то «братской могилой» – и еще не разложенным спальником лежит рация. И это был не ее «Кенвуд» – он остался в «Нордвее», в мешке с захваченными ею гаджетами, мобилой, камерой и запасными батареями.
– Можно вашу рацию? – Ильина протянула руку. – На минутку.
– Пожалуйста, – Трофимов передал ей «Моторолу». – Что-то важное?
– А вы разве не слышали? Ах да… – Она переключила канал на ту волну, которую сообщил в эфире оператор, работающий в УКВ-диапазоне под позывным «Свальбард-Три». – Вы же не понимаете норвежский…
Некоторое время Светлана молча слушала радиообмен на резервной волне. Старший – это был хорошо знакомый ей помощник сиссельмана по безопасности – он же оператор «Свальбард-Три», попросил выйти на связь старшего группы волонтеров в квадрате Браво, а также всех, кто находится в данным момент в районе Нордфьорда.
Двух из тех, кто ответил «Свальбарду», как и саму эту станцию, Ильина слышала хорошо. Остальных, кто отозвался, либо не слышала совсем – а лишь понимала, что «Свальбард-Три» с кем-то разговаривает, либо слышала фрагментарно.
Наконец радиообмен на УКВ-волнах стих. Она переключила рацию на основную, дежурную, волну, после чего передала ее обратно Трофимову.
– Что-нибудь случилось, королева?
– Волонтеры что-то нашли в районе, примыкающем к юго-восточному берегу Нордфьорда. Что-то важное… Или – кого-то.
– Вы не расслышали, что именно?
– Нет. Но пару раз прозвучал термин, который в переводе с норвежского можно трактовать и как «тело», и как «останки»…
– Вот как? А что они там вообще ищут?
– А вы разве не в курсе? Двое ребят погибли…
– Ну, это-то мы слышали, – сказал Воронин. – Нам об этом сообщили, когда мы в первый раз пытались в офисе сиссельмана получить разрешение на наш выход… И еще, по слухам, был какой-то инцидент в поселке Пирамида, не так ли?
– Да, я тоже слышала, что в Пирамиде был пожар в ангаре с техникой. Там погиб Игорь Голышев. Это довольно известный человек в Баренцбурге. Но детали мне неизвестны.
– А эти двое, они вроде бы русские? – подал реплику Алексей. – Вы их знали, королева?
– Одного немного знала… – задумчиво произнесла Ильина. – Антоном его зовут… Или звали… так будет верней. Антон Кривцов.
– Пока только одного нашли?
– Да. Как раз мои знакомые – и ваши тоже – его останки первыми и обнаружили. Я имею в виду Мэрит и Ларса. Кстати, как раз в том самом квадрате, куда сейчас созывают волонтеров…
– А зачем их туда созывают? С какой именно целью?
– А вот это не прозвучало. Старший сказал, что он кого-то вызовет через терминал…
– По спутниковому?
– Да, по-видимому, – девушка с трудом подавила зевоту. – Но нас, друзья, это никак не касается. Ладно. Спасибо за…
Она вдруг замолчала. Причем за секунду до того, как прикусить язык, увидела, что Воронин повернул голову вправо, как бы прислушиваясь к тому, что происходит снаружи палатки. А во-вторых, Алексей жестом попросил ее замолчать – он приложил палец к губам.
Воронин, сместившись чуть ближе к тамбуру, потащил из чехла арендованный ими у норгов карабин. В руке Трофимова невесть откуда взялся сигнальный пистолет.
Снаружи, сквозь посвист ветра, доносились какие-то странные звуки. Сначала вроде как что-то хрустнуло. Потом послышался какой-то треск… Тррррр – что-то лопнуло снаружи… И вновь как будто что-то хрустнуло совсем близко.
– Светлана, оставайтесь здесь, – прошептал Воронин. – Алексей, захвати прожектор. Ты, Леший, отвечаешь за безопасность нашей… нашего командира. От палатки не отходи, понял?!
– Так точно.
– Ну а я гляну, что там за дела…
Прошло минут, наверное, десять, прежде чем снаружи донесся знакомый голос:
– Светлана, можете выходить! Опасность миновала!..
Ильина, запахнув куртку и надев совмещенную с очками шлем-маску, выбралась наружу.
Мужчины включили фонари. Ильина охнула: ее «двушку» кто-то покромсал! Дуги завалились в сторону, а от материи «Нордвея» – крепкой, между прочим! – остались рваные ошметья…
– Что это было? – севшим голосом спросила она. – Как это понимать?
– Похоже, ошкуй к нам в гости пожаловал, – озабоченно произнес Воронин. – Я только силуэт увидел… – Он показал рукой в сторону ближнего выступа скалы, за которым открывается вход в узкую в этом месте долину замерзшего ручья. – Вот туда он сиганул.
– Ну и шкодник! – несколько не подходящим в этой ситуации веселым тоном заметил Трофимов. – Навел шороху. И как быстро! Жаль, что мы его поздно услышали. А то бы…
– Но-но! – строго сказала Ильина. – Вот только не надо… этого вот! Вы даже не представляете, что начнется, если кому-то придет в голову мысль убить полярного медведя!
– Ну а если… А если – в целях самообороны?
– Все равно! Если человека убить, и то будет меньше неприятностей. И штрафы за убитого мишку такие, что ой-ой… Про человека, я, конечно, пошутила. Причем неудачно. – Девушка проглотила подступивший к горлу комок. – Извините… я немного не в себе.
Она включила фонарь. Луч света стал шарить по заснеженной площадке, описывая круги возле выпотрошенного кем-то «Нордвея». Как бы ни сильна была поземка, но следы-то – особенно медвежьи, – не могло так быстро занести снегом…
От этих ее детективно-следопытских потуг Ильину отвлек возглас Воронина:
– Света, а ну-ка гляньте сюда! Вон оно что… А я-то терялся в догадках, что это за хруст мне послышался.
Девушка подошла. Воронин держал в руке лыжу. Это был ее, Ильиной, «Атомик». Вернее, то, что осталось от лыжи – она была сломана, и если бы не боковой металлический кант, то распалась бы на две половинки.
– Ничего себе, – удивленно произнес Трофимов. – А нас уверяли, что «частокол» из лыж, палок, саней и прочих подручных средств надежно защищает от зверя.
– Смотря от какого. – Судя по тону Ильиной, она была не столько напугана случившимся, сколько расстроена. – Кстати, кое-кто уверял меня, что знает «магическое заклинание»…
– Что-то не сработало, – пробасил Воронин. – Сам удивляюсь.
– Эх… А я ведь говорила, что слишком близко от бухты ставим бивак! Ну почему, почему я такая дура? Нет, чтобы настоять на своем. Поставили бы бивак… да хоть в долине, в километре отсюда. Хотя, – девушка вздохнула, – шляются они повсюду… Потому что именно они, полярные медведи, и есть настоящие хозяева этих мест… Одного не пойму: что такого этот башибузук унюхал в моем «Нордвее»? Почему… с чего это вдруг он решил помахать «шашкой»? Медведи, конечно, народ любопытный… никогда не знаешь, что на уме у такого зверя. Но и подобное поведение им не свойственно…
– Не расстраивайтесь, королева! – Трофимов тронул девушку за локоть. – Мы вам купим новый шатер.
Светлана присела на корточки возле покромсанного, очевидно – когтями, спальника, который вряд ли теперь можно использовать по назначению.
– Так… Ну и где я спать буду?
– Наша «трехспальная» кровать к вашим услугам, – усмехнулся Алексей. – Вы же сами, помнится, еще вчера говорили, что здесь, в походе, нет «мужчин» и «женщин»… Так что проходите в «отель», обустраивайтесь. А мы здесь с Палычем займемся устранением последствий этого небольшого погрома!..
– Да-да, Света, идите в палатку. – Воронин направил луч бошевского фонаря на «полубочку». – Идите же, а то замерзнете!
– А вещи?
– Не волнуйтесь, мы все соберем. По крайней мере, все то, что уцелело и что пригодно для дальнейшей эксплуатации.
– Так мы это… Мы что, завтра все равно пойдем дальше?
– А вы этого не хотите?
– Нет, нет… Действительно, «матч состоится при любой погоде». Но у меня ведь сломана лыжа!
– Да, это проблема…
– Я позвоню Мэрит. Ну или Ларсу… Здесь сотовый еще должен работать… И попрошу, чтобы завезли утром запасной комплект лыж! Надеюсь, они не откажут мне в этой просьбе.
– Вот и прекрасно, – Трофимов, откинув полог «отеля», помог Ильиной забраться вовнутрь. – Отдыхайте, королева! Мы будем по очереди с Санычем охранять бивак.
– А подъем во сколько?
– В половине восьмого, как и намечено, – ухмыльнулся Алексей. – Если, конечно, вы не забыли переставить ваши часики на местное время…