ГЛАВА 15
11 марта
Несмотря на бурные потрясения минувшего вечера, Ильина прекрасно выспалась.
Ближе к утру она, правда, проснулась, ощутив, что еще кто-то забрался в просторный, способный укрыть, как минимум троих, спальный мешок. Светлана прижалась спиной к широкой теплой мужской спине и вновь провалилась в сладкий сон, в котором ей, кстати, привиделось, что они с Алексеем Трофимовым находятся на каком-то южном острове, на берегу теплого океана. Загорелые, почти обнаженные: она в бикини, он – сильный, мускулистый – в набедренной повязке. Он держит ее за руку, проникновенно смотрит в глаза и говорит какие-то ласковые слова, от которых у нее слегка кружится голова. На чистейшем, зернышко к зернышку, песке, рядом с облизываемым ленивыми волнами берегом, сложены их полярные «шкуры»… Здесь же стоят сани, в песок воткнуты две пары лыж и палки.
– Дорогая, да не переживай ты так из-за палатки, – от интонаций, которые звучали в голосе Алексея, у Ильиной бежали мурашки по коже. – Фигня это все, мелочи. Глянь, – он небрежно ткнул пальцем назад, – я купил тебе это бунгало! Оно будет получше, чем твоя «двушка»…
И действительно, в той стороне, куда указывает перст ее приятеля, среди пальм и дивных кустарников, виден кремовый фасад шикарной виллы. У входа в бунгало стоит какая-то крутая тачка, возле которой суетится мужчина в форме шофера. Ильина, заслоняясь ладошкой от косых лучей светила, присмотрелась к нему. Ба!.. да это же Воронин! А крутая тачка, возле которой он ходит с тряпкой, натирая до блеска капот и прочие детали, при внимательном рассмотрении оказалась не чем иным, как серебристым снегоходом класса Deep snow!..
– Зачем вы привезли меня в эту дыру? – сказала девушка (удивляясь прорезавшимся вдруг в ее голосе капризным ноткам). – Ох, как здесь душно… Просто Африка какая-то! Я смотрю, вы раздобыли снегоход?
– Да, королева! Все для вас, все к вашим услугам.
– Ну, так нечестно. Договаривались же, что поход будет не моторизованным, а пешим! То есть на лыжах. А вы – жульничаете. Кстати…
– Да, королева?
– У меня ведь одна лыжа сломана! Как я буду передвигаться? Как смогу выбраться отсюда? Мне что, теперь всю жизнь на этом острове придется торчать?
Она повернула голову к океану. Лазоревый, теплый, спокойный, чуть отзеркаливающий под лучами утреннего солнца, он все же казался каким-то искусственным… Как нарисованная декорация.
Ильиной стало чуточку не по себе.
«Ну все, мать… Потерялась ты. Полный «lost». Одна с двумя мужиками на необитаемом острове!.. Алексей, надо отдать должное, хорош собой… сложен, как античный бог Аполлон. Но все же два этих типка… Какие-то они «левые». И что у них в действительности на уме, понять пока невозможно…»
– А зачем вам лыжи, королева? Я вас на руках буду носить! С такой-то фигурой, как у вас… Божественно. Вы покорили мое сердце. Примите в знак моей любви эту безделицу…
«Аполлон» одним гибким движением поднялся на ноги.
– Но, но… минутку! – Светлана тоже вскочила. – Мы же почти не знакомы!
Впрочем… Что там у вас в руке?
Алексей разжал ладонь. Ильина кончиками длинных наманикюренных пальчиков – и когда только успела сделать маникюр? – взяла из его большой теплой руки коробочку из алого бархата. Открыла. Ахнула! В коробочке оказалось обручальное кольцо… Похожее, кстати, на то, которое на днях пытался всучить Ругстад ее приятель Андреас. Вот только у этого камушек будет поболее размерами… ну раз эдак в десять.
– Как прикажете это понимать?
– Без четверти восемь. Время завтракать. Так что пора будить нашего командира…
– Завтрак? О чем это вы?.. А как же предложение «руки и сердца»?
Чья-то теплая рука легла ей на плечо, слегка встряхнула, потом над ухом прозвучал мужской голос:
– Королева, доброе утро! Просыпайтесь, у нас уже завтрак готов!
В девять утра упаковали вещи, включая уцелевшее после ночного погрома имущество Ильиной. Разложили тюки и рюкзаки на двое саней, закрепили, проверили снаряжение и стали ждать, когда прибудет «Скорая помощь».
Ночью, по словам Воронина, температура падала до минус двадцати трех. Утром, когда поменялся ветер, столбик термометра пополз вверх… К моменту запланированного выхода из временного лагеря было уже минус четырнадцать. Терпимо… Видимость несколько улучшилась, так что можно было разглядеть очертания южного берега Исфьорда, в одной из небольших бухточек которого они и разбили свой бивак. Но атмосферное давление, судя по показаниям барометра, падало. Низкая облачность и нестабильная ветровая обстановка тоже не внушают большого оптимизма. С учетом того, что на сегодня запланирован самый длинный по километражу переход, для их группы нынешний день обещает быть не из самых простых и легких. Если бы не сломанная лыжа Ильиной, их группа уже двинулась бы в путь.
Светлана еще вчера, поздним вечером, позвонила своей подруге, и та пообещала, что утром она либо сама привезет в их бивак пару запасных лыж, либо пришлет Ларса. Теперь вот приходилось ждать, когда Мэрит или ее приятель подскочат на своих снегоходах и привезут необходимую для дальнейшего путешествия пару лыж.
В четверть десятого мимо трех лыжников, только что закончивших сборы, проехал небольшой караван снегоходов. Это были местные ребята, инструкторы и волонтеры из Лонгйира. Первым ехал знакомый Светлане парень на мощном «Кэте», к которому были прикреплены нарты с канистрами горючего. За ним катили еще с полдюжины скутеров.
Ильина поприветствовала их на местном наречии и помахала рукой. Но вся эта процессия проследовала мимо без обычных приветствий – так, словно и не заметили собравшихся возле снаряженных саней путников.
Они вели себя очень странно. Тот парень, что ехал замыкающим – они на пару с Ильиной когда-то вместе обмывали полученные ими лицензии инструкторов в местном кабачке, – громко выкрикнул по-норвежски: «Убийцы!», «Русские ублюдки!..»
А минутой спустя промчался, догоняя товарищей, еще один снегоход с норвежским флажком на штыре-антенне. На нем ехали двое. Когда снегоход поравнялся с лыжниками, тот, что сидел сзади, громко выкрикнул на английском:
– All Russians – Basterds! Go to hell[19]!..
Светлана еще некоторое время, приоткрыв рот от удивления, следила за удаляющимся по льду фьорда хвостом этой небольшой колонны. Затем, покачав головой, пробормотала под нос:
– Вот это да… Ушам своим не верю.
Ее соотечественники тоже, похоже, были удивлены столь странной реакцией норгов.
– А чего это они на нас погнали? – Алексей посмотрел на старшего товарища. – Саныч, ты слышал эти… этот…
– Этот very vulgar language[20]?
– Ну да! Обложили с утреца пораньше!
Мужчины уставились на Ильину.
– Светлана, вы аборигенов знаете много лучше нас. Они что, так вот обычно себя и ведут? Местные норги?
– Да я бы не сказала… – задумчиво произнесла девушка. – Скорее, наоборот, такое поведение им совершенно не свойственно! Сама не понимаю, какая муха их укусила?!
– С чем это может быть связано? Есть какие-нибудь версии?
– Понятия не имею! Когда приедет Ругстад, спрошу у нее… Может, она в курсе.
Едва Ильина назвала фамилию подруги, как послышался шум движков. А спустя еще несколько секунд возле них остановились два скутера.
– Nе! Hei hei, Rugstad! – поприветствовала знакомых Светлана. – Hei, Torensen! Hei, sveis! How are you?! Как дела, друзья?
– Хай, Ильина! – как-то вяло и даже, как показалось, холодно произнесла Ругстад. – Мы привезли тебе пару лыж. Возьми их у Ларса.
Двое русских мужчин тоже поздоровались с норвежцами – на английском.
Торенсен промолчал, но он все же сделал некий жест, который можно истолковать как приветствие.
А вот Мэрит почему-то даже не посмотрела в сторону этих двух русских туристов, которых подписалась опекать ее подруга. Мало того, она и на Ильину не смотрела, как будто рядом стоял чужой ей человек.
Светлана подошла к Ларсу, к корме снегохода которого были прикреплены поверх багажника стянутые в связку пара широких и коротких «Фишеров». Взяла у него лыжи. В повисшей тишине было слышно, как Мэрит подгазовывает: то ли ее тяготит та компания, в которой она оказалась, то ли Ругстад куда-то очень спешит…
Ильина, закинув пару лыж на плечо, подошла к подруге.
– Мэрит, секундочку!.. Что случилось?
– А ты не знаешь? – по-прежнему не глядя на нее, сказала Ругстад. – Думаю, вам не стоит туда идти!
– Куда нам не стоит идти? – опешила Светлана. – Я тебя не понимаю.
– Ваш маршрут сейчас лежит до Kapp Thordsen?
– Да. Мы собираемся за сегодняшний день пересечь Нордфьорд. А заночевать планируем в окрестностях мыса. А что не так?
– Там закрытая зона. И ты не можешь этого не знать.
– Запрет касается территорий, лежащих севернее Kapp Thordsen. Мы не собираем ничего нарушать… Заночуем на пляжике возле берегового маяка и на утро уйдем по льду на восток, в сторону мыса Bohemanneset.
– Не стоит этого делать, – холодно произнесла норвежка. – Да и погода портится.
– Мэрит, мы согласовывали маршрут в офисе сиссельмана! И вам с Ларсом карту нашего перехода тоже показывали. Может, пока мы с ребятами топали на лыжах, еще что-нибудь произошло? Ну? Почему ты молчишь?!
– Нам пора ехать. Как-нибудь потом поговорим.
«Поларис» стартовал столь резво, что Ильина едва успела сделать шажок назад. Ее обдало снежной крошкой, в морозном воздухе повисло облачко из выхлопных газов…
– Эй! – крикнула ей уже вдогонку Светлана. – Мэрит, да что с тобой?! Это же я – Ильина! – Она обернулась к Ларсу, который тоже уже готов был сорваться с места. – Торенсен, ну хоть ты не молчи! Что случилось-то? Почему Мэрит ведет себя так странно?
– А ты разве не в курсе? – Ларс надел шлем и теперь его голос звучал глухо. – Ты и вправду ничего не знаешь?
– А что я должна знать?.. Что за обмен был вечером между вашими на УКВ? Ну почему вы, норвежцы, такие тормозные?! Ну же, Ларс, говори!
– Вчера вечером в каньоне Герды волонтеры нашли труп…
– Человека? – ахнула Ильина. – Нашли второго парня? Этого… ученого? Антона?
– Какие они «ученые»? – процедил Торенсен. – Нам теперь уже всем понятно… Нет, Ильина, нашли медведицу!
– Самку? Мертвую?
– Убитую! Выстрелом из браконьерского ствола!
– Ох…
– Она была… Как это… Короче, беременная!
– Ох… На сносях самка? А кто и когда ее застрелил?
– Две недели назад! – Торенсен описал круг возле группки стоящих у саней лыжников. – Кто убил? Да ваши убили… русские!
Ларс прибавил газу. Сорвался с места в карьер, выехав по накатанной проследовавшими здесь недавно скутерами трассе на заснеженную поверхность Исфьорда, бросился догонять отъехавшую уже довольно далеко Ругстад.
ГЛАВА 16
Около половины одиннадцатого утра над узкой бухтой, километрах в шести на северо-запад от Kapp Thordsen, взметывая лопастями молочно-белую снежную взвесь, завис Eurocopter Ecureuil AS 350B3. Пилот вертолета с эмблемой архипелага Свальбард на бортах посадил машину всего в дюжине шагов от горбящегося моренами и ледовыми наростами берега.
Еще не успели полностью замереть лопасти, как из салона еврокоптера на лед бухты выбрались все шестеро его пассажиров. А именно: губернатор архипелага Оддмунд Ингерман, его местный помощник по вопросам безопасности, двое криминалистов, прибывших еще седьмого числа из Осло – они собирались улететь еще вчера обратно в столицу, но им было приказано остаться, – и пара журналистов. Последние двое прилетели в Лонгйир из Тромсё лишь вчера во второй половине дня. Эту съемочную группу командировало на Свальбард руководство одной из крупных норвежских телекомпаний – TV 2 Norway. Изначально предполагалось, что они соберут на архипелаге материал для небольшой, минут на сорок эфира, ленты. Планировалось также взять интервью у сиссельмана, который должен был устроить что-то вроде краткой презентации нового туристического сезона на архипелаге (официальное открытые через две недели). Известие о страшной находке, сделанной волонтерами минувшим вечером в одном из каньонов в районе Нордфьорда, со скоростью пожара распространилось среди небольшого, тесно спаянного и бурно реагирующего на такого рода новости местного населения из числа норвежцев. Возникла угроза – или вероятность такой угрозы, – что эта новость уже вскоре распространится и за пределы архипелага, обрастая, как водится, самыми фантастическими слухами. Из высокого правительственного офиса сиссельману пришло указание взять с собой на место ЧП и находящихся на архипелаге журналистов – с тем чтобы телевизионщики прямо на месте отсняли свой репортаж, каковой, вполне вероятно, уже нынешним вечером будет показан сначала по TV 2, зрителями которого является треть населения Норвегии, а затем будет широко распространяться в электронных СМИ Норвегии и за ее пределами.
Место, где волонтеры нашли убитую двумя выстрелами медведицу, находится всего метрах в трехстах от этой бухты. Телевизионщиков с аппаратурой и двух прибывших с губернатором на вертолете криминалистов усадили на задние сиденья поджидавших их здесь снегоходов. И сразу же повезли на место происшествия.
Оддмунд Ингерман и его помощник остались стоять на берегу бухты, вблизи еврокоптера. Долго им ждать не пришлось: минут примерно через пять послышался шум винтов приближающегося с юго-востока «Ми-8МТ». Вертолет русских приземлился на лед бухты в полусотне метров от своего норвежского собрата. Из салона по лесенке выбрались пятеро мужчин, экипированных в полярные одеяния. Подошли к ожидающим их возле еврокоптера норвежцам. Сдержанно поздоровались, обошлось без рукопожатий.
– Херр Оддмунд Ингерман, мне искренне жаль, что поводом для очередной нашей встречи стал этот несчастный случай, – сказал глава администрации Баренцбурга. – Благодарю за то, что пригласили нас на место событий… хотя и с запозданием.
– Это, коллега, никакой не «несчастный случай», – сухо произнес губернатор Свальбарда. – Когда наши волонтеры нашли десять суток назад неподалеку отсюда убитого из гладкоствольного ружья полярного медведя, это еще могло бы показаться «случайностью»…
– Но у Кривцова и Первушина не было при себе гладкоствольного оружия! – резко возразил мэр Баренцбурга. – Я вам об этом говорил еще несколько дней назад.
– Волонтеры доставили эту жертву… этого застреленного браконьерским способом медведя в Лонгйир. Было произведено вскрытие. И, как я вам сообщал факсом, как было также доведено до сведения приехавших на Свальбард сотрудников вашей прокуратуры, надежно установлено, что убит он был выстрелом именно из гладкоствольного ружья двенадцатого калибра!
– И что это, по-вашему, доказывает? Не понимаю, к чему вы клоните.
– Из тела была извлечена самодельная пуля… вернее, ее остатки. Как сообщил наш специалист, устройство заряда, которым был убит полярный медведь, схоже с устройством небезызвестных «жеребьев». А именно, если быть точным, стрелок использовал так называемую пулю Ширинского-Шахматова».
– Если патрон носит имя русского князя Ширинского-Шахматова, то это вроде как автоматически означает, что стреляли именно русские? – Мэр Баренцбурга неодобрительно покачал головой. – Странная логика.
– Вы прекрасно знаете, коллега, что патроны подобного образца использовать на Свальбарде запретили еще несколько десятилетий назад! А у вас, в вашей российской приполярной зоне, такие патроны все еще частенько применяются. И не только браконьерами.
– Господин губернатор! Это совершенно недопустимо, когда с представителем треста «Арктикуголь» и российской власти на архипелаге говорят в таком тоне! Тем более что в этих самых местах погиб наш гражданин. А судьба второго – Антона Кривцова – остается неизвестной и по сию пору.
– Мне жаль, коллега, что погибли люди. – Сиссельман выдержал паузу. – Но они были вооружены и, очевидно, понимали, на что идут…
– Откуда вам-то знать? Вы были с ними рядом? Или вы умеете, херр сиссельман, читать мысли других людей на расстоянии?
– …а вот полярные медведи, для сохранения популяции которых на Свальбарде власти Норвегии и мой офис предпринимают все возможные и невозможные шаги, не имеют на своем вооружении ружей!
– Вы говорите намеками. Мы знакомы с вами уже не первый год. Вам это совершенно не свойственно.
– Продолжу свою мысль… Вам не кажется, что силы и возможности полярного медведя и современного двуногого неравны?
– Вы говорите это, зная, что погибли люди?! Я не верю своим ушам!
– Я тоже сначала не поверил, когда узнал об этих вот… безобразиях! И если кто-то из ваших, потеряв не только стыд, но и осторожность, убил одного или нескольких строго оберегаемых нашими законами зверей…
– Это еще надо доказать!
– …и при этом пострадал сам, из-за собственной же нерасчетливости или глупости… То лично я, коллега, даже не знаю, кого мне в этом случае следует жалеть: убитых ли зверей, занесенных в Красную книгу, или погибших во время браконьерской охоты двуногих.
– Херр сиссельман! – не теряя спокойствия, произнес мэр Баренцбурга. – Вы пригласили нас сюда для того, чтобы оскорблять? Чтобы предъявить эти ваши… бездоказательные обвинения? Подумайте о последствиях.
– Нет, коллега, я пригласил вас по другому поводу, – сухо сказал Ингерман. – Вас и тех, кто приехал от лица ваших властей расследовать те два ЧП, что имели место в конце минувшего месяца… Кстати. А почему консул Евдокимов не прилетел? Я и его приглашал.
– Господин Евдокимов в данное время занят по службе. Он свяжется с вами, как только сможет.
– Ну что ж… Мы договорились координировать наши действия в ходе разыскных мероприятий, не так ли?
– Да, это так. Но не далее, как в ночь с восьмого на девятое поисковые мероприятия были прекращены… Причем вашим же распоряжением, херр сиссельман.