Наконец конунг распрямился, на лице его была решимость.
— Рыцари короля натоптали тут, словно простые дровосеки, — проговорил он с легким недовольством в голосе, — но все же ясно, что животное ушло туда.
При этом Хаук показал на северо-восточную оконечность поляны, где между двумя толстыми, как крепостные башни, дубами, орешник был нещадно поломан.
— В путь! — бодро воскликнул Арнвид, вспрыгивая в седло.
Идти по следу — страшилища оказалось делом несложным. Отпечатки копыт были видны издалека, и конунг, ведущий отряд, почти не задерживался, выбирая направление. Рыкающий зверь, не сворачивая и не делая остановок, двигался на северо-восток.
— Куда его несет? — в удивлении вопрошал Нерейд. — Обычные животные так не поступают!
— У обычных животных из брюха не раздается собачий лай! — скептически заметил Ивар.
Викинги пробирались через завалы, где десятки гигантских деревьев лежали вповалку, словно в этом месте плясали йотуны, продирались сквозь заросли малины и ежевики. Ехали светлыми березняками, где от почти светящихся стволов болели глаза. В темных ельниках, где солнечные лучи были не в силах дотянуться до земли, нос щекотал сладкий аромат грибов.
Облегчало путь лишь то, что зверь оставлял после себя настоящую просеку, ломая кусты и деревья помоложе.
Раздувшееся багровое солнце потихоньку валилось к горизонту, когда Хаук неожиданно остановил коня и замер, предостерегающе подняв руку.
— Слушайте! — прошептал он.
Ветер, особенно приятный в духоте леса, овеял лица и принес странный звук: словно впереди исходили лаем, злобно рыча друг на друга, не меньше чем три десятка свирепых псов.
— Попалась, зверюга! — радостно заметил Арнвид.
— Снасти готовь! — приказал конунг. — И помните, нам нужно постараться не убить тварь, а поймать!
Зашуршали разворачиваемые сети, сплетенные из веревок, что удержали бы и волка Фенрира. Нерейд натянул на лук тетиву, коней двинули вперед осторожно, стараясь, чтобы те ступали как можно тише.
Собачий лай приближался. Он все время был одинаково громок, и от постоянства этого дикого шума становилось не по себе. Ивар ощутил, как в желудке его нарос ледяной ком, а пальцы, сжимающие ловчую сеть, увлажнились.
Он судорожно сглотнул, стремясь вновь обрести уверенность в собственных силах, и тут же едва не поперхнулся. В двух десятках шагов, слегка скрытый листвой, возлежал Зверь. Тот самый, которого видел у источника король Артур. Голова его была как у гадюки, если они бывают размером с бревно. Немигающие глаза злобно уставились на людей, и под этим взглядом Ивар ощутил себя птенчиком…
— Расходимся! — Сквозь лай донесся приказ конунга. — Окружаем тварь! Без моего сигнала в дело не вступать…
Ивар спрыгнул на землю, ощущая, как после долгой скачки гудят ноги, медленно двинулся в сторону. Под ногами трещали сучья, ветви норовили ткнуться в лицо, а зверь все так же неподвижно лежал в центре небольшой поляны горой равнодушной плоти, и только бешеный лай рвался из его чрева.
Чуть в стороне споткнулся Кари, хрястнулся о ствол с такой силой, что полетели искры. Запахло паленым.
Дунул ветер, принеся с собой резкий, тревожащий запах крупного животного. В нем чувствовалось нечто неприятное, чужеродное — как если бы цветок пах выгребной ямой…
Викинги разошлись кругом, у всех в руках были сети. Ивар видел по правую руку Кари, замершего в напряженном ожидании, слева застыл Нерейд, глаза которого решительно светились в полумраке.
— Вперед! — Крик взрезал уши, точно в них вцепился когтями коршун.
Зверь вскочил, став пугающе огромным, и тут же ему на спину упала первая сеть. Змеиная голова разразилась шипением, и вторая сеть опутала ее.
— Поддается! — донесся чей-то радостный крик. Ивар бросился вперед, швырнул собственную сеть.
Но чудовище стремительно встало на дыбы, и ловчая снасть бессильно скользнула по пятнистому боку. Огромные копыта молотили воздух, лай стал оглушающим.
— Вали его! Вали! — орал Арнвид.
Сети трещали и рвались, но падали новые, рыкающий зверь стал напоминать пятнистую исполинскую пчелу, угодившую в паутину.
С диким ревом набежал Вемунд, размахивая секирой, Должно быть, он собирался ударить обухом, но тяжелое, как валун, копыто шарахнуло его в грудь, и викинг улетел в кусты. Затрещали ломаемые сучья.
Нерейд, оскалившийся, точно волк, всадил стрелу в бедро зверю. Тот дернулся, по светлой шерсти поползла багровая струйка.
— Сейчас я его рунами! — Арнвид успел вскинуть поднять руки, когда чудовище, яростно зашипев, метнулось к кустам, сбило наземь зазевавшегося Хаука и исчезло в лесу. Некоторое время слышен был треск и удаляющийся топот, потом стих даже громогласный собачий лай.
— Ничего себе поохотились, клянусь бородой Отца Ратей! — проговорил конунг, поднимаясь с земли и потирая ушибленный бок. — Как там Вемунд, живой?
— Так жив, что впору завидовать. — И из кустов, куда улетел Боров, донеслось заковыристое ругательство, от которого покраснел бы и сам Локи. — Только вот встать не очень получается…
Арнвид тяжелой рысью поскакал к кустам, оттуда послышался его бодрый до отвращения голос:
— Итак, что тут у нас? Вемунд охнул:
— Синячок, а под ним — сломанное ребро! Великолепно!
— Чего же великолепного, лысая твоя башка? — без всякого почтения к эрилю проговорил Боров. — Больно!
— А просто я давно никого не лечил! — кровожадно усмехнулся Арнвид. — Лежи и не дергайся!
Толстый викинг испуганно затих.
— Пожалуй, пора останавливаться на ночлег, — задумчиво проговорил Хаук, оглядывая поляну. — Охоту продолжим завтра с рассветом. Ивар, Нерейд — за дровами…
Утро неожиданно напомнило о том, что лето неумолимо стремится к завершению и что совсем скоро наступит осень. Прошедший дождик промочил одеяла, а морозец забрался под одежду, изрядно покусав тела викингов. Все проснулись с первыми лучами светила и, лязгая зубами, собрались вокруг успевшего превратиться в угли костра.
Когда выехали, то над травой стлалась промозглая дымка, и казалось, что земля горит, источая белесый полупрозрачный дым. Приветствуя восходящее солнце, чирикали птахи, а кони, разогреваясь на ходу, недовольно храпели.
Бестия, вырвавшись из сетей охотников, понеслась громадными скачками, и Хаук только качал головой, глядя на вывороченные с корнем деревья, на валяющиеся на земле сломанные сучья, на висящие среди ветвей клочки желтой шерсти.
— Крепко мы его напугали! — заметил Арнвид, почесывая лысину.
Пострадавший вчера Вемунд в седле сидел уверенно, но при каждом толчке шипел сквозь зубы и нехорошими словами ругал зверюгу, осмелившуюся пнуть его, великого воина, славного многими геройскими деяниями…
Лес оборвался внезапно, словно море, наткнувшееся на высокий берег. Стволы испуганно остались позади, а дальше лежали покрытые редким кустарником каменистые холмы, уходящие вдаль, сколько доступно глазу.
Едва кони вынесли всадников на открытое место, солнечные лучи горячим потоком рухнули на спину, обожгли плечи. Дышащий прохладой лес остался позади, и викинги ехали, окутанные запахом собственного пота. Вокруг раздраженно машущих хвостами коней с сердитым жужжанием вились слепни, среди кустарника с испуганными воплями носились маленькие черно-белые птицы. Из зелени торчали похожие на огромные яйца серые валуны.
След находить стало труднее, отпечатки на каменистой почве оставались не такие глубокие. Хаук помрачнел, все чаще свешивался с седла, чтобы разглядеть крошечные отметинки, чуть ли не обнюхивал каждый камешек.
Ехали без остановок до самого вечера. Ближе к закату холмы расступились, блеснула серебром лента реки. Освещенная садящимся солнцем, она казалась залитой пламенем, а на берегу, рядом с заметным издалека бродом, высилось странное здание. Построенное из добротного камня, как лучшие замки, оно было окружено оградой такой высоты, что через нее перебралась бы страдающая одышкой корова. Толстые стены долго сопротивлялись бы любому тарану, но широкая двустворчатая дверь была распахнута. С высокой башни, которую венчал крест, доносился равномерный звон.
— Это еще что такое? — выпучил глаза Вемунд.
— Должно быть, святилище, — предположил всезнайка Арнвид, вслушиваясь в гнусавое пение, доносящееся из здания, — нового бога, который пришел с юга… Его еще зовут… э-э-э… Крестом!
— В любом случае, тут живут люди… и они могли видеть зверя, — заключил Хаук и решительно направил коня к воротам, чьи створки задержали бы разве что увечного.
Тем не менее конунг не стал врываться без спросу, а вежливо постучал.
Некоторое время ничего не происходило, затем за воротами зашлепали босые ноги, одна из створок со скрипом подвинулась, и перед викингами предстал наряженный в нечто похожее на серый холщовый мешок старец. Был он тощ, точно голодал полгода, нечесаная борода свалялась и в ней копошились мелкие насекомые. На впалой груди болтался здоровенный крест, и глаза старца пылали, как два маленьких, но очень ярких факела.
— Кто вы, идущие во грехе? — возопил он неожиданно тонким голосом, решительно наступая на викингов. — И как смеете вы нарушать покой святого монастыря?
— А откуда ты знаешь, что мы во грехе? — спросил Арнвид, заставляя лошадь пятиться.
Конь Хаука, испугавшись идущей от старца вони, захрапел и попытался взбрыкнуть, только железная рука всадника удержала его.
— Все, кто не носит на себе креста — знака веры в Господа нашего Иисуса Христа, погряз во грехе! — убежденным тоном проговорил старикан, широкими махами крестя перед собой воздух. — Страна же сия есть вельми языческая…
— Стоит сказать, что мы не местные, — холодно заметил Хаук, — и не собираемся вторгаться в пределы вашего… монастыря. Мы лишь хотели знать, не пробегал ли мимо зверь обликом страшный и шумный, как целая свора дворняг…
— Демон сие был! Демон! — опять возопил старец, глаза которого стали как у испуганного филина. — Явленный нам Господом как знак грехов наших тяжких!
— А когда он здесь пробежал? — спросил конунг с невероятным терпением, хотя видно было, что у Нерейда, да и у прочих викингов руки чешутся просто зарубить нудного старикана.
— Утром сегодня было явление демонское, после службы первого часа! — уже спокойно ответил дед. — Братия до сих пор молится. Примчался, ликом страшен, переплыл реку и исчез, распространяя вокруг серное зловоние. А вы что, решили демона изловить?
— Решили, — процедил сквозь зубы Вемунд, болезненно морщась и держась за бок. — Да только не особенно пока получается!
Старик посмотрел с любопытством.
— Ясно ведь, что вы все язычники, демонам поклоняетесь и младенцев на их алтарях режете! — проговорил он с удивлением. — А за этим-то зачем гонитесь?
— Мы приносим жертвы своим богам! — довольно резко ответил Арнвид. — И не хулим чужих. А это зверь, просто зверь.
— Велики чудеса твои, Господи! — Дед вновь замахал руками, рисуя в воздухе кресты. — Возьмите хоть святой воды, настоянной на мощах Святого Аксельбанта, основателя нашей обители. Брызнете ею на демона, и станет он кроток и тих, связанный силой Бога и Матери Его!
— Нет уж, обойдемся тем, что есть, — ответил конунг и вдруг попросил с внезапным любопытством: — Расскажи лучше о своем боге! Какого он рода, чем знаменит?
Глаза старика просияли радостью палача, получившего в руки новую жертву.
— Велика милость Господня! — сказал он, чуть не подпрыгивая на месте. — Даровал он мне, скромному ключарю Петру, встречу с готовыми обратиться язычниками! Бог наш триедин, он суть Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой. Тайна Троицы есть…
— Ты не мудрствуй, батя, — прервал разошедшегося ключаря ехидно ухмыляющийся Нерейд, — у нас нет времени байки слушать. Четко и ясно расскажи про этого вашего, как его, Христа!
Дед на несколько мгновений потерял дар речи, а когда заговорил вновь, то уже без прежнего напора:
— Господь наш Иисус Христос есть прибежище всякого сирого и убогого, он утешение наше и защита. Воплотившись в земле израильской сыном плотника, мученическую смерть он принял на кресте, чем грехи всего мира взял на себя!
— Судя по всему, хороший бог, — неожиданно печально сказал Хаук, — только вот жалко что безродный — сын плотника. Но зато покровительствует слабым. А наши боги любят только сильных, которых всегда меньшинство. Так что я думаю, что когда-нибудь твой бог потеснит наших, ведь куда проще молиться тому, кто придет, утешит и все сделает за тебя, а не тому, кто сунет в руку меч и велит: сражайся!
Голос конунга упал почти до шепота. Викинги слушали затаив дыхание. Редко, очень редко видели они своего вождя таким, без обычной ледяной маски.
— Но я не хочу поражения своих богов, — ладонь Хаука медленно, очень медленно поползла к рукояти меча, — и сделаю все, чтобы Христос пришел в Северные Земли как можно позже!
Отточенное лезвие впилось в стариковскую грудь, и ключарь, протяжно всхлипнув, осел на землю. По серой мешковине его хламиды расплывалось багровое пятно.
— Монастырь сжечь! Всех убить! — проговорил Хаук обычным спокойным голосом, наклоняясь, чтобы обтереть меч. — Вперед!
Радостно взвизгнул Нерейд. Треснули под напором хилые ворота, и викинги ворвались на широкий двор, заставленный телегами и какими-то бочками. Метнулись из-под копыт похожие на серых птиц служители бога Христа, жалобно зазвучали их голоса. Тревожно, точно призывая на помощь, гудел колокол на башне.
Вскоре все перекрыл рев торжествующего пламени.
Глава 17 ХОЛМ СИДХЕ
Река, спокойная и неглубокая, осталась позади. На другом берегу, отражаясь в светлой воде, огромным костром догорал монастырь. Крики спаленных заживо людей давно стихли, и слышался только треск перекаленного камня и гул огня. Главная башня все еще держалась, возвышаясь среди пламени черной закопченной колонной.
— Зачем ты это сделал? — спросил Арнвид у Хаука тихо, когда кони вышли из воды на берег.
— Повергая чужих богов, утверждаешь своих, — ответил конунг бесстрастно. Глаза его внимательно шарили по земле, отыскивая следы прошедшего зверя.
— Нет! — Эриль был просто взбешен. Таким Ивар его не видел не разу. — Повергая чужих богов, ты губишь то, что от богов, в себе, становясь просто злобным животным!
— Неужели ты не видишь, что этот бог не такой, как другие? — Хаук не отреагировал на вспышку собеседника. — Он только себя объявил богом, а всех других назвал демонами, и те, кто им поклоняются, — уже не люди. Нашим жрецам и здешним друидам и в голову такое не придет!
— Не знаю, может, ты и прав, — запальчиво возразил Арнвид. — Но сдается мне, удачи сегодняшнее деяние тебе не прибавит!
— Поздно сожалеть, — пожал широкими плечами конунг, — Что сделано, то сделано. А что будет дальше — разве что Норнам ведомо.
До самого ночлега ехали молча. Даже слепому видна была холодная тень внезапно возникшей отчужденности, пролегшая между конунгом и эрилем.
Утро, розовое и чистое, точно щечки девушки, застало викингов в седлах. Зевая и почесываясь, они клевали носами, но отряд упорно двигался на северо-восток. След рыкающего зверя тянулся, не прерываясь, и его не потерял бы даже самый неопытный охотник.
Холмы постепенно сошли на нет, дальше потянулась ровная, как палуба драккара, равнина, кое-где перемежающаяся негустыми рощами. Слева виднелась темная полоса леса, но раненый зверь вовсе не стремился укрыться среди деревьев. Он упорно двигался в известном ему одному направлении.
В самый полдень, когда от жарких солнечных лучей дрожал воздух, а кони брели тяжело, спотыкаясь на каждом шагу, Нерейд неожиданно привстал в стременах, темные глаза его расширились.
— Что это там? — вопросил он недоуменно, тыча пальцем прямо на север.
Крохотные пятнышки на горизонте постепенно вырастали, превращаясь в исполинские каменные глыбы. Некто чудовищно сильный поставил их кругом, а на некоторые положил еще и что-то вроде крыши — плиты поменьше, но все равно такие, что их не сдвинули бы с места и пять пар быков.
— Кто это сделал? — Даже на невозмутимом лице Хаука появилось удивление.
Прочие глазели, откровенно разинув рты.
— Может быть, йотуны? — шепотом предположил Нерейд. Он, должно быть, опасался, что каменные исполины от громкого голоса оживут и сотрут в прах дерзких пришельцев.
— Не может быть, — довольно уверенно ответил Арнвид, — они лишь огромные тупые звери с разумом как у пятилетнего ребенка. Им бы просто в голову не пришло что-либо сооружать, вот ломать — это да. А если постарались боги?
— В любом случае это построили очень давно, — заключил Хаук, и только тут Ивар, ранее оглушенный величием каменных монолитов, увидел, что многие плиты потрескались. Иные вовсе лежали вдавившись в землю или расколовшись на куски. — Непонятно только зачем.
Он тронул коня, тот сделал шаг и испуганно захрапел — настолько внезапно на пустом только что месте возник человек. Длиннобородый, с неопрятными патлами на голове, в которых седина мешалась с рыжиной. На нем красовалось белое одеяние, перевязанное расшитым поясом. В руке была зажата ветка омелы.
Очередной друид, каких уже много видели на землях Бретланда.
— Ни шагу дальше, — спокойным мужественным голосом проговорил он. — Гнев богов падет на того, кто осмелится коснуться Каменных Врат.
— Это вот этих каменюк, что ли? — не очень почтительно спросил Нерейд. — Да нам, собственно говоря, совсем в другую сторону… Так, заглянули посмотреть!
— Именно этих, — не обращая внимания на дурацкие шутки рыжего викинга, кивнул друид. Было в его облике нечто странное, но что именно — Ивар никак не мог догадаться. Однако беспокойство грызло спину, а внутри рождалась дрожь — верный предвестник будущих неприятностей. — И для вас будет лучше, если поедете своей дорогой.