Кони брели медленно, понуро. Викинги ехали нахохлившись, точно старые вороны. И поэтому нападение едва не прозевали.
— Артур и Дракон!
Прибрежные заросли раздались, выпуская отряд пеших воинов. За то, что викингов просто не перестреляли из засады, стоило благодарить только сырость.
— Одину слава! — завопил Вемунд, обрушивая секиру на голову ближайшему противнику.
Тот упал, но другие окружили лошадь толстого викинга, меч вонзился ей в брюхо. С истошным ржанием животина дернулась и повалилась на землю.
Ивар выхватил меч, отразил направленный на него удар. Тут же кто-то запрыгнул в седло сзади, попытался вонзить кинжал в шею. Лезвие бессильно проскрежетало по кольчужной сетке.
Ивар ударил затылком, услышал сзади хруст и понял, что попал в лицо. Но порадоваться своей победе не успел — кто-то дернул за ногу, и он, нелепо выгнувшись, брякнулся на землю. В шее что-то противно хрустнуло, в глазах вспыхнули звезды, на диво многочисленные и яркие.
А затем стало просто темно.
Очнулся Ивар от холода. Его знобило, он лицом лежал в чем-то мокром и донельзя противном. Затылок ломило, в голове угнездилась тупая боль. Думать и двигаться было так же сложно, как черпать воду вилами.
Открыв глаза, он обнаружил, что вокруг темно. Повернул голову, обдирая кожу о сырой, слежавшийся песок, — так стало чуть светлее, зато головная боль усилилась, заставляя мир перед глазами мутиться, покрываться пленкой несуществующего тумана…
В двух шагах несла воду река, по течению плыли первые опавшие в этом году листья, похожие на крошечные лодки. Дождь покрапывал, устилая водную гладь редкими плевками, над миром сгущался тихий сырой вечер.
Опираясь на подламывающиеся руки и с отвращением ощущая, что промок насквозь, Ивар сумел подняться. Замутненным взором обвел прибрежный склон и увидел тело лошади Вемунда, а также несколько человеческих, все в снаряжении воинов короля. Это могло значить только одно — викинги отбились и проигравшим бриттам было не до павших соратников.
Собственной лошади Ивара не было, как и заводной, испуганные животные могли убежать в лес, а могли попасть в чужие руки. Впрочем, особой разницы не было. Все, с чем он остался, меч в руке. На поясе отыскалась фляга с родниковой водой.
Ощупав затылок, Ивар понял, почему его не добили после того, как он свалился с коня. Весь шлем сзади был липким, а волосы свалялись в колтун, склеенные чужой кровью. Той самой, что потекла из сломанного носа воина, который запрыгнул в седло сзади. Ее набралось достаточно, чтобы все выглядело так, словно кровища хлестала из разрезанной шеи викинга.
В горячке боя никто не стал разбираться. Лежит весь в крови и не шевелится — значит, мертвый. А потом схватка переместилась дальше, и воинам Артура стало не до оглушенного викинга. Но и свои сочли его погибшим.
Если уцелели сами.
Такая мысль обдала спину холодом. Ивар поспешно отогнал ее, сунул меч в ножны и принялся думать, что делать дальше. В любом случае, выжил кто еще или нет, нужно пробираться к драккару. В одиночку это сделать будет даже легче.
Изо всех сил борясь с тошнотой и головной болью, Ивар обшарил тела. Полезного ничего не нашел, зато снял все мешки с седла Вемунда. Там обнаружилось кое-что, могущее пригодиться в дороге. Закинув груз за спину, он поспешно двинулся вдоль реки. Оставаться на месте сражения было опасно.
От встречи с врагами его спасло только то, что бритты шагали не скрываясь. Ивар услышал впереди голоса и тут же упал, откатываясь к откосу у берега. Нырнул за его спасительный выступ и застыл, стараясь хоть что-нибудь услышать сквозь бешеный стук сердца.
До затаившегося викинга доносились шорох шагов и чей-то разговор.
— …не люди, а чудовища! — говорил кто-то испуганным голосом. — Люди так не могут сражаться!
— Как видишь, могут! — ответил другой, судя по всему, куда старше и опытнее. — Хотя зарубили восьмерых, еще трое могут не дожить до завтра. И все это — ценой одного трупа.
— Ничего, их все равно убьют! — фальшиво радостным голосом сообщил третий. — Сотни воинов прочесывают лес. Им не уйти, если только…
Голоса удалились, стихли, растворились в неназойливом шепоте дождя.
«Прочесывают лес». — Эта фраза гвоздем засела в башке, усиливая боль. — И наверняка на этом берегу. На том никто нас не ждет…»
Он сумрачно поглядел на не такую уж широкую полосу воды. Ивара бил озноб, а река даже на вид казалась холодной. «Ничего, в Вальхалле согреюсь!» — решил он и торопливо начал раздеваться.
Когда привязывал мешки и оружие к спине, зубы стучали, а кожа покрылась мелкими противными пупырышками.
Но вода, к большому удивлению Ивара, оказалась теплой. Пальцы ног погружались в упругую поверхность илистого дна, водоросли с затаенной лаской касались предплечий. Зайдя поглубже, викинг без плеска погрузился в серые волны и поплыл.
Над рекой стемнело, и другой берег возвышался монолитным темным утесом. Доносилось глухое уханье филина, где-то ниже по течению плескала, играя, рыба. Силы подозрительно быстро утекали из измученного тела.
В тот момент, когда Ивар ощутил, что сейчас утонет, нога его цапнула дно. Пошатываясь, он выбрел на берег, и вот тут холод вцепился в тело с новой силой. Заныли лязгающие зубы, заломило поясницу, по коже табунами забегали мурашки.
Ивар поспешно натянул на себя одежду и, хватаясь за сырые стволы, двинулся прочь от реки. Перед глазами все плыло, голову просто разрывало от боли, хотелось только одного — лечь и умереть.
Добравшись до крошечной, с большой стол, полянки, он бросил мешки и едва не упал рядом с ними.
— Врете, твари! — процедил сквозь сжатые зубы, не очень понимая, кого именно имеет в виду. — Я вам не дамся!
Шатаясь, точно пьяный, насобирал хвороста, трясущимися пальцами долго пытался разжечь огонь. Пропитанные водой ветки отказывались гореть, наконец одна затлела. С замиранием сердца Ивар смотрел, как разгорается крошечное пламя.
Вскоре костер пылал, от него исходило успокаивающее тепло. Даже запах дыма казался уютным. Ивар жевал кусок сыра, чувствуя, как наливается тяжестью тело и с неодолимой силой тянет спать.
Он так и уснул, сидя возле костра.
Пробудился Ивар от торжествующего птичьего пения. Над лесом занимался сырой и тусклый рассвет, в мышцы вгрызался лютый холод, а неподалеку, в зарослях, невидимый пернатый певец чирикал, словно в первый день весны.
Голова гудела, будто с похмелья.
— Надо идти, — сказал он сам себе, словно уговаривая. Подняться удалось только со второй попытки, а мешок показался таким тяжелым, точно в него положили наковальню. Жуя на ходу, Ивар вышел к реке и двинулся вдоль нее на юг, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. В этот момент он не сумел бы отбиться и от воробья.
На ходу стало теплее, от так и не высохшей со вчера одежды повалил пар. Ноги переставлял с некоторым трудом, но все же заставлял себя двигаться дальше. Голова болела по-прежнему, а вот тошнота пропала. Ивара начал мучить голод, но, к счастью, в мешке Вемунда провизии оказалось достаточно.
Река вскоре свернула на запад. Ивар, немного поколебавшись, пошел прямо. Что-то настойчиво подсказывало ему, что именно там лежит замок, некогда принадлежавший Черному Рыцарю.
Он миновал густые заросли осины и вступил в царство сосен. Среди желтых стволов хвойных великанов нашли приют деревья поменьше, густо разрослись кусты малины и ежевики. Под ногами шуршал толстый слой опавшей хвои.
Стволы начали редеть, пока не закончились совсем. Впереди, за вырубкой, высилось хорошо знакомое Ивару укрепление. На стене около ворот виднелись крохотные фигурки стражей.
А на вырубке перед замком не было видно травы. Она вся скрылась под многочисленными шатрами рыцарского воинства, над которыми лениво трепыхался, зацепившись за толстый шест, белый флаг с алым драконом.
Стяг короля Артура.
Глава 20 ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА
Заметив невозмутимо вышагивающих вокруг шатров дозорных, Ивар поспешно отступил в глубь зарослей. В голове лихорадочно крутились мысли: выжил ли кто еще из отряда Хаука? Если да, то почему викинги просто не оставили замок? И что случилось с драккаром?
Зацепившись за последнюю мысль, точно падающий с обрыва — за хилый кустик, Ивар принял решение. Сориентировавшись, направился туда, откуда едва слышно доносился могучий гул прибоя. Звук этот ласкал слух, заставляя сердце радостно подпрыгивать.
А когда вышел на высокий косогор берега, в груди все просто замерло. Ветер нес знакомый солоноватый аромат, а до самого горизонта простерлась отливающая синевой гладь моря. Барашки плясали на гребнях волн, и неподалеку от берега, гордо задрав к небу мачту, покачивался знакомый драккар. Хищно скалилась вырезанная на носу драконья голова, лениво двигались по палубе неразличимые из-за дальности фигурки.
Ивар плюхнулся на пожелтевшую траву, ощущая, что ноги его не держат, облегчение было таким, что он был готов разреветься. Корабль цел, а значит, есть все шансы вернуться на родину…
Вот только почему драккар не стоит у берега, а болтается на волнах, точно утка?
Разгадка отыскалась сразу. Внизу, среди густого кустарника, мелькали блистающие на солнце шлемы. До Ивара доносились обрывки разговоров, смех. Берег воины Артура охраняли еще лучше, чем собственный лагерь.
Оставалось только прорваться через посты и добраться до корабля.
Придя к такому решению, Ивар укрылся в кустарнике и стал ждать ночи. Солнце медленно двигалось за тучами, время от времени накрапывал дождь. На драккаре иногда лениво ворочали веслами, удерживая корабль на месте, напротив высящегося над берегом замка.
Ночь наступила неторопливо. Мир постепенно потускнел, оставив лишь две краски — серую и черную. Затихли дневные птицы, лишь море продолжало неутомимо рокотать внизу, в ярости бросаясь на неподатливый берег.
Когда стволы деревьев в нескольких шагах сделались неразличимы, Ивар выбрался из собственного убежища. Только начал спускаться, как из-под ноги с треском вывернулся камень, шумно покатился вниз, задевая кустарник.
— Ты слышал? — спросил голос из темноты. Ивар сжался, стараясь стать бесшумным, как гусеница. — Тут кто-то есть!
— Откуда? — ответил второй. — Викинги внизу, а не вверху, баранья твоя башка! Просто камень упал… Бывает!
Ивар перевел дух и двинулся вниз, обходя место, откуда доносились голоса, по широкой дуге. Ноги скользили по сырым камням, гибкие ветви кустарника норовили ударить в лицо. Временами приходилось продираться через сплошное сплетение ветвей, снабженных острыми шипами. Локти и ладони покрылись порезами, рукава рубахи повисли безобразными лохмотьями.
Потом кустарник неожиданно кончился. Ивар вывалился на открытое пространство, хрипя и сплевывая мокроту. Ноги подламывались, руки тряслись, головная боль вернулась и вольготно расположилась внутри черепа, точно хозяин в собственном доме.
Шипя сквозь стиснутые зубы, Ивар разделся, сунул одежду в мешок. Зашел в воду, из последних сил пытаясь вспомнить, в каком направлении видел драккар.
Небо было тусклым, точно прогоревший костер, сквозь толстое одеяло туч лунный свет даже не просачивался, и плыл молодой викинг больше наугад. Волны играючи подбрасывали человеческое тело, а вокруг простирался непроглядный мрак.
Ивар двигался, едва шевеля руками, вода казалась густой, как деготь, соленые брызги плевками стекали по лицу. Мешок на спине тяжелел с каждым гребком, холод все глубже пробирался во внутренности.
Когда из тьмы выплыло нечто еще более черное и плотное, юноша сначала не поверил собственному счастью. Зажмурил глаза, думая, что привидевшийся от усталости призрак исчезнет, но он оставался на месте. Волны негромко стучали в деревянные борта.
Сделав еще несколько гребков, уткнулся лицом во что-то твердое. Волна отхлынула, и брус рулевого весла оказался высоко над водой, но Ивар уже висел на нем, вцепившись, словно клещ.
Сил двигаться дальше не было. Ивар подтянулся, передвигая непослушное тело, точно мешок со сгнившими овощами. Стон невольно вырвался из груди, когда перед глазами заплясали огненные круги, а мышцы превратились в кисель.
— Глянь, что там? — проревел за близким и таким недостижимым бортом чей-то знакомый голос. — Или мне почудилось?
— Сейчас, — ответил другой. — Не думаю, что это бритты. Эти сухопутные крысы боятся моря, словно великаны — Мьёлльнира! Ба, да тут человек? Что с ним делать?
Ивар смутно видел белеющее в темноте лицо, силился что-то сказать, но сведенные от холода губы не двигались, язык точно примерз к гортани.
— Спихни его в море, — посоветовал первый голос, принадлежавший, несомненно, Вемунду.
— Это я! — проговорил Ивар, собрав все силы. — Не убивай!
Человек у борта, уже вскинувший копье для удара, наклонил голову, прислушиваясь. Даже в темноте было видно, как расширились его глаза.
— Ивар? — В голосе Сигфреда по прозвищу Весло звучало безграничное удивление. — Боров, иди помогай!
— Не может быть! — Над бортом возникла еще одна голова, забытое копье брякнулось на палубу, а Ивара уже тащили вверх.
Перевалив через борт, он шлепнулся на доски, словно параличная лягушка. Озноб вольно топтался по телу остренькими копытцами, холодная вода текла с волос и привязанного к спине мешка.
— Ну ты молодец! — Дружеский шлепок по спине едва не вдавил Ивара в палубу. Голос Вемунда звучал радостно. — В одиночку добрался, а мы уж решили, что все, пируешь ты в Вальхалле с эйнхериями… Сейчас конунга разбудим!
Драккар слегка качало, и Ивару казалось, что он катится по бесконечному склону, раз за разом ударяясь боками. Едва нашел силы подняться.
Из тьмы выступила широкоплечая фигура, вспыхнул, затрещав, факел. Искры полетели в стороны, отвоевывая у ночной тьмы место, и неровный, колеблющийся свет упал на суровое лицо Хаука.
— Большая удача, что ты добрался до нас, — сказал он, и Ивару на мгновение показалось, что в глубине голубых глаз вождя блеснула радость. — Знак богов, что не по зубам мы обитателям Бретланда!
Ивар стоял, ухватившись за борт, и никакой гордости за свой поступок не чувствовал. Была только усталость, а глубоко под ней, точно змея под бревнами, спряталось довольство от того, что удалось добраться до своих.
— Что вы ему зубы заговариваете? — вклинился в круг света Арнвид. Лицо его было встревоженное, глаза зло блестели. — Не видите, что он едва на ногах держится? Сигфред, быстро до сундука Ивара, там был плащ из лисьих шкур…
Факел погас, затушенный порывом ветра, и палуба вновь погрузилась во тьму. Ивара уложили на лавку, поили горьким, чём-то, отчего озноб ушел из тела, потом завернули во что-то тяжелое, пахнущее пылью. По телу стало расходиться приятное тепло, глаза молодого викинга закрылись, и он рухнул в пропасть сна…
— Ну что, выживет? — спросил конунг, не мигая поглядев на эриля.
— Он истощен, получил сильный удар по голове и вдобавок застудил грудь, — ответил Арнвид. — Менее молодого или более слабого человека это наверняка убило бы, но Ивар может выжить. Я сделал все что мог — дал отвар, вырезал руны. Нам остается только ждать.
— Будем ждать, — ответил Хаук, темнея лицом.
Когда Ивар проснулся, то над головой было бездонное синее небо, украшенное гроздьями толстых белых облаков. Стремительными росчерками носились в вышине чайки, слышны были их пронзительные вскрики. Мир вокруг покачивался, как бы подсказывая молодому викингу, что он теперь на борту драккара.
Ивар чувствовал слабость, но из тела ушел озноб, и даже голова почти не болела. Ребра грыз лютый, здоровый голод, словно он обходился без пищи целый месяц, а горло слегка саднило.
Сбоку послышались мягкие шаги, в поле зрения вплыло лицо Арнвида. Оно было спокойным, но в глубине светлых глаз пряталась тревога.
— Ну как? — спросил эриль, глядя на Ивара, будто на родного сына.
— Хорошо, — ответил тот. — Только есть хочется…
— Раз хочется, то на самом деле хорошо. — Арнвид исчез, потом вернулся, притащив с собой несколько сухарей и кувшин с пивом.
Ивар сел и с такой яростью вгрызся в сухарь, что крошки полетели во все стороны. Пиво оказалось разбавленным и невкусным, но в этот момент молодому викингу на это было наплевать.
— Как вы спаслись? — спросил он с набитым ртом.
— Просто, — пожал плечами эриль. — Мне вновь пришлось прибегнуть к рунам. Враг отступил, Вемунд сел на твоего коня. На тебя уже не обратили внимания, ты валялся недвижим, а затылок был весь в крови. Отбивались до вечера, а потом оторвались от них… Вчера утром были уже тут! Замок был окружен, а перекрыть берег еще не успели, и драккар взял нас на борт. А ты как?
Запихнув в себя остатки снеди, Ивар обстоятельно поведал о своих злоключениях, а в завершение спросил:
— Кто же остался в замке?
— Эйрик и еще десять наших, — помрачнев, проговорил Арнвид. — Они даже не знают, что конунг вернулся, и поэтому не уходят.
— Что же делать?
— Завтра ночью Хаук отправится их выручать, — сообщил эриль.
— Я с ним! — тут же вскинулся Ивар.
— Куда тебе? — усмехнулся эриль. — Ты сейчас слабее мыши!
— Но кто знает, что будет завтра? — добавил неслышно подошедший конунг. Ветер трепал его льняные кудри, темно-синий плащ красиво вился за спиной. — Ты же сам видишь, насколько он удачлив! Уж я бы не отказался иметь его в своем отряде!
Ивар ощутил, как сердце переполняет радость. Захотелось тут же соскочить с лавки и доказать, что он здоров.
— Посмотрим, — почти сердито ответил Арнвид, остудив пыл молодого викинга. — И если он будет плох, то я никуда его не пущу, клянусь Мировой Бездной!