Глава 12
В студии
Пабло босиком стоял у мольберта и напряженно работал. На нем была просторная одежда – белые штаны, подвернутые внизу, и старая блуза, заляпанная краской.
Новый знакомый Пабло и Карлоса в измятой одежде, раскинувшись, лежал на диване, стоявшем посреди маленькой студии. Макс Жакоб постепенно просыпался. Привстав, он заметил, что Пабло пишет. Еле держась на ногах, морщась от головной боли, Макс подошел к художнику.
– Как вы, дружище? Как вы себя сегодня чувствуете? – спросил Пабло, даже не обернувшись к гостю и продолжая класть на холст мазок за мазком.
– Я чувствую себя так, будто у меня мозг взорвался, – вздохнул Макс и стал искать умывальник.
Пабло рассмеялся и продолжал писать. Макс прохаживался у него за спиной, украдкой поглядывая на его работу.
– Что это? Карлик? – спросил Макс.
– Очень точно подмечено.
– Я полагаю, предмет изображения неважен. Мне кажется, я понимаю, что вы замышляете…
Пабло на мгновение остановился, с любопытством посмотрел на Макса и продолжил работу.
– И что же я замышляю?
– Дело не в предмете. Вы просто объединили маньеризм с импрессионизмом, да еще с примесью фовизма. Обширной палитре цветов вы предпочли мягкую синюю тональность.
– Все верно. Как ваша голова?
– Бедная моя голова… Но скоро все будет в порядке, – сказал Макс, оглядываясь вокруг. – А у вас есть кофе или чай?
– Простите, мы на мели… денег нет.
Макс снова посмотрел на холст, очарованный тем, как быстро Пабло работает. Крупные руки художника, накладывая краску, летали свободно, как у дирижера, творящего волшебную симфонию. Макс отошел в сторону и стал разглядывать груду холстов на подрамниках, прислоненных к стене.
– О Господи! И это все вы написали?
– Я… за последние два года…
– Вы кому-нибудь это показывали?
– Да никто не хочет смотреть.
– У меня есть друг… – Макс оживился. – У него маленькая, но известная галерея. Я думаю, вам надо с ним познакомиться.
– Звучит заманчиво, но, боюсь, мы напрасно потратим время.
– Но он продает работы Матисса и Писсарро…
Пабло положил кисть и стал вытирать руки тряпкой.
– Вы говорите, что хорошо знакомы с этим маршаном? [17]
– Дайте мне посмотреть ваши лучшие работы, – потребовал Макс.
Тут в дверь, словно легкое облако, впорхнул Карлос. Он обнимал сам себя тонкими руками, пританцовывая, и, блаженно счастливый, закружился по комнате.
– Мы с Анной едем сегодня на пикник! – сиял Карлос.
Но Макс и Пабло не обращали на него внимания: они разбирали холсты, отставляя некоторые в сторону.
– Вы слышите? – воскликнул Карлос: ему нужно было их внимание. – Я только что говорил с ней, и она сказала, что поедет. – Тут он увидел, что идет просмотр работ. – Что вы делаете с картинами?
– Собираемся заработать немного денег, чтобы было что поесть, – пробормотал Пабло.
Макс обернулся к Карлосу и улыбнулся.
– Во всяком случае, попытаемся.
– Браво! Ну а я сейчас намерен встретиться с Анной. Думаю, мы скоро поженимся.
Пабло оставил свое занятие, обернулся к Карлосу и сердито сказал:
– Полегче, Карлос. Говорю же, эта девушка – не для тебя.
Но Карлос ничего не желал слышать.
– Не говори ерунды, – отмахнулся он. – Я ухожу. Увидимся вечером в кафе «Сена», около девяти.
Карлос ушел, а Пабло и Макс стали перевязывать картины веревками.
Глава 13 Галерея Воллара
Амбруаз Воллар был известным и прозорливым маршаном, а также коллекционером и издателем. Французское искусство он знал прекрасно. Он снискал известность своим умением точно распознавать ведущих художников Парижской школы. Самыми значительными его находками были Ван Гог, Сезанн и Матисс, для которых он устроил первые индивидуальные выставки. Воллар сделал много сравнительно небольших, но очень удачных вложений в те времена, когда еще не существовало рынка для работ этих и других художников, которых впоследствии ждала огромная слава. Он годами собирал произведения этих мастеров, постепенно продавал их нетерпеливым коллекционерам и в конце концов разбогател.
Воллар с самого начала своей карьеры интересовался изданием художественных работ. В его альбомах гравюр, напечатанных в 1896–1899 годах, и в альбоме «Параллельно», изданном в 1900 году, содержались оттиски работ большинства виднейших французских мастеров того времени. Впоследствии он сосредоточился на издании прекрасных книг, иллюстрированных оригинальными оттисками Редона, Руо и других художников. Эти книги высоко ценились коллекционерами.
Пабло и Макс вошли в маленькую душную галерею с пачками работ под мышками. Их встретила угрюмая пожилая секретарша с волосами, стянутыми на затылке в небрежный пучок. Дама с любопытством посмотрела на визитеров. Когда они проходили мимо ее стола, она вытянула руку, чтобы остановить их и не пустить в галерею. Надменная и холодная, она внимательно рассматривала посетителей, как если бы перед ней были отбросы общества.
– Извините, – презрительно ухмыльнулась она, – я могу вам чем-то помочь?
Макс посмотрел на винтовую лестницу.
– Месье Воллар здесь?
– У вас назначена с ним встреча?
– Нет, не назначена, но…
Секретарша тут же оборвала Макса:
– Он приказал не беспокоить его.
Макс посмотрел на нее так, будто вот-вот взорвется, и Пабло, почувствовав это и желая успокоить своего спутника, коснулся его плеча.
– Давайте уйдем, Макс… Очевидно, мы здесь не к месту.
– Но он мой старый приятель… Нет, мы никуда не уйдем, – сказал Макс, глядя в упор на секретаршу.
И тут же, выхватив у Пабло три холста, промчался мимо старухи к лестнице, на что Пабло молча смотрел с растерянным видом. Старуха кинулась было за Максом, но тот оттолкнул ее и рванулся наверх. Тогда дама проворно спустилась по лестнице к открытому окну и завопила:
– Помогите! Жандармы! Держите его! Помогите!
Люди на улице оборачивались, с интересом глядя на окно, и шли дальше. Проходивший мимо полицейский, увидев громко стенающую старуху, поспешил в галерею, чтобы узнать, в чем дело.
– Скорее! Он пошел вверх по лестнице в кабинет к месье Воллару. Остановите его! – визжала старуха. Потом показала на Пабло. – И этот… этот тоже был с ним. Не дайте ему сбежать!
Пабло нервно сглотнул, когда полицейский крепко взял его за руку и повел по лестнице, ведущей к кабинету Волл ара.
«Столько шума, – думал Пабло, – и все только для того, чтобы показать кому-то мои картины. В какую передрягу втянул меня Макс!»
К роскошной дубовой двери Воллара была привинчена бронзовая табличка, гласившая: «Амбруаз Воллар – хранитель». Полицейский постучал и сразу вошел, ведя за собой Пабло.
Щеголеватый, со стриженой седой бородой, хорошо одетый Амбруаз Воллар, лет пятидесяти с небольшим, в очках в металлической оправе, сидел за столом и спокойно обсуждал картины, которые Макс уже выстроил для обозрения. Оба были очень удивлены внезапным появлением полицейского.
– Чем могу помочь, офицер?
– Женщина там, внизу, сказала, что тут какие-то неприятности. Вы знаете этого человека? – спросил он, толкнув Пабло вперед.
В этот момент в дверях появилась задыхающаяся секретарша. Она трясущейся рукой указала на Макса. Воллар ничего не понимал, он в растерянности смотрел на свою помощницу.
– Что вы натворили, глупая женщина?
– Она отказывалась меня пропустить, – проворчал Макс.
– Боюсь, вы слишком бурно на все реагируете, моя дорогая, – сказал Воллар. – Макс Жакоб – мой старый друг.
– Но им не было назначено время… Я очень сожалею, я…
Полицейский покачал головой, отпустил руку Пабло и ушел.
А Воллар продолжал распекать пожилую даму за ее чрезмерное усердие.
– Быть может, Элиза, вам следует денек отдохнуть. Сегодня вы уже достаточно всех переполошили.
Несчастная женщина кивнула и ушла, в смущении понурив голову, а Воллар снова обратился к Максу и Пабло:
– Так, значит, об этом молодом человеке вы мне рассказывали?
– Да, это он – Пабло Пикассо, – самодовольно подтвердил Макс.
– На меня произвели впечатление ваши работы. У вас есть что-нибудь еще?
– Да, есть, немного, – ответил Пабло.
– Амбру аз, вы устроите ему выставку?
– Ну, сначала посмотрим, будут ли его работы продаваться. У меня, правда, есть некоторые клиенты… Давайте посмотрим, что они скажут.
– Амбру аз, вы устроите ему выставку?
– Ну, сначала посмотрим, будут ли его работы продаваться. У меня, правда, есть некоторые клиенты… Давайте посмотрим, что они скажут.
– А ваш процент? – спросил Пабло.
– Семьдесят к тридцати. Вам, разумеется, – тридцать, – улыбнулся Воллар.
– Макс говорил, что вы очень помогаете художникам, – сказал Пабло. – Так не чересчур ли это – семьдесят к тридцати?
– Вы никому не известны, выставлять вас – рискованная авантюра, месье Пикассо. Мне придется вас рекламировать. На это потребуются время и деньги.
Макс глянул на Пабло.
– Соглашайся, Пабло. Это только начало.
Воллар ждал ответа.
Боролись две воли, никто не собирался сдаваться.
И все-таки Пабло уверенно сказал:
– Ладно… Шестьдесят к сорока.
Воллар рассмеялся и протянул ему руку. Пабло тоже улыбнулся, добившись согласия, и пожал руку маршана.
Глава 14 Проблема с Анной
На следующий день, когда Пабло был полон желания работать над картиной, стоявшей на мольберте, в дверь тихонько вошла Анна. Пабло услышал шаги и обернулся на звук.
Не обращая внимания на взгляд Пабло, девушка сняла пальто и осталась в соблазнительном платье из прозрачного черного шелка.
Пабло быстро окинул ее взглядом и отвернулся к мольберту.
– А где Карлос? – спросил он.
– Я думала, он здесь, – сказала Анна низким, сексуальным голосом. – Кстати, он рассказал, что Амбру аз Воллар видел твои работы.
– Он предложил мне выставку, вот и все.
– Похоже, ты делаешь успехи.
– Тебе-то что за дело?
Анна подошла ближе и стала смотреть через плечо Пабло на холст. Затем прижалась грудью к его спине и стала поглаживать его волосы длинными тонкими пальцами.
Пабло раздраженно отстранился.
– Как идут дела у вас с Карлосом? Вы ладите?
– Прекрасно, – расхохоталась Анна. – Он очень забавный. Но он – просто мальчик.
– Однако этот мальчик в тебя влюблен.
– Брось, я не воспринимаю его всерьез. Он слишком много говорит, притом абсолютную чушь.
Анна остановилась перед мольбертом, и вдруг проворно скинула с себя одежду и замерла в бесстыдной наготе. Пабло, усмехнувшись, покачал головой.
– Напишешь меня, Пабло? Хочешь, я буду твоей натурщицей? Разве я не прекрасна? Разве не соблазнительна?
– Что за игры? Поверь, не стоит тебе играть со мной. Не делай глупостей, а то пожалеешь. К тому же у тебя есть Карлос.
– О нем не стоит беспокоиться. Сейчас он у дона Луиса. Они играют в шахматы и пьют, и он вернется лишь через несколько часов.
Анна придвинулась ближе и стала поглаживать широкую шею Пабло.
Художник медленно повернулся и, сурово взглянув на девушку, крепко сжал ее тело могучими руками. Безупречная алебастровая кожа, ясные голубые глаза… Совершенно уверенная в своих силах, она бросала ему вызов, дразнила его. Он потянулся, вынул гребень из ее волос, и в полумраке сверкнули золотистые струи локонов, упавших на маленькие груди. Пабло отвел длинные пряди рукой, разглядывая пушистый холм цвета меда внизу ее живота. Его рука скользнула туда, он притянул Анну к себе. Она задыхалась, от ее кожи исходил аромат лаванды.
– Так ты думаешь, что хочешь настоящего мужчину, да? Что ж, посмотрим.
Не успела Анна опомниться, как он поднял ее, отнес на середину комнаты и, бросив на пол лицом вниз, протащил по жесткому ковру. Девушка сопротивлялась, но он, крепко держал ее сзади, широко расставляя ей ноги.
– А теперь посмотрим, какая из тебя женщина.
Прижав лицо Анны к ковру, он грубо вошел в нее сзади. В его движениях не было ни страсти, ни ласки: он хотел задушить напускное высокомерие и самомнение Анны.
Немного погодя он, вряд ли помня о теле, лежащем под ним, быстро кончил, и, тяжело дыша, перекатился на пол. И только тогда услышал всхлипывания. Он равнодушно посмотрел на дрожащую женщину, лежавшую возле.
– Ты – животное, – прошипела она.
Пабло вскочил на ноги. Его тело блестело от пота. Подняв с пола белье Анны, он вытер им свои гениталии и кинул вещи хозяйке.
– Животное? Пожалуй, да. А теперь забирай свои шмотки и убирайся, пока я сам тебя не вышвырнул.
Анна, глаза которой были полны ярости и негодования, встала на ноги и влепила Пабло пощечину. Острая боль в щеке ошеломила его.
Задыхаясь от гнева, Анна заметила, что у испанца на шее висит медальон. То был подарок его сестры Кончиты. Анна сорвала его с шеи Пабло.
– Так значит, в твоей жизни есть какая-то женщина?
Пабло выхватил у нее медальон, будто защищая его от прикосновения нечистых рук.
– Тебя это не касается, – холодно проговорил он.
– О, я вижу, она много для тебя значит, кто бы она ни была. Ты часто ведешь себя с женщинами так, как вел себя сейчас, когда занимался любовью?
– Ты называешь это любовью! Да ты не в своем уме!
– Но тебе ведь понравилось, верно? И вообще, не смей так со мной разговаривать! – крикнула Анна. – Я могу показать тебе такое, что ты забудешь свою сучку.
Пабло в ярости схватил одежду Анны и швырнул в нее снова.
– Ах ты, concha [18]… Шлюха!
– Ублюдок! – крикнула она. – Что тебе не нравится?
– Ты – вот что мне не нравится. Ты и Карлосу не годишься. Я это ясно вижу и потому сделаю все, чтобы помешать тебе.
Взбешенная, Анна стала быстро одеваться.
– Я скажу ему, что ты меня изнасиловал, – визжала она, уже не в силах сдерживать слезы.
– Убирайся!
Анна оделась и, уходя, в ярости хлопнула дверью.
Пабло подошел к окну и увидел, как она бежит по улице и ревет, словно избалованный ребенок.
Он не помнил, как долго простоял у окна, прижимая к груди золотой медальон Кончиты. В ушах у него шумело, сердце колотилось, мысли разбегались в разные стороны, и он даже не чувствовал, как по щекам у него катятся слезы.
Глава 15 Бульвар Клиши
Бульвар Клиши получил свое название в 1864 году от одноименной площади, которая образовалась в месте встречи дорог, что шли вдоль Стены генеральных откупщиков. Улица, почти на километр протянувшаяся от дворца Клиши к улице Мучеников, называлась в начале бульваром Мучеников, позднее – бульваром Пигаль, в конце концов, стала называться бульваром Клиши.
Пабло и Карлос шли бок о бок по этому оживленному бульвару и разговаривали. Их путь лежал к только что открытому павильону Всемирной выставки.
Прошло почти две недели с тех пор, как произошел неприятный инцидент с Анной. Пабло очень редко видел Карлоса: тот вставал намного позже, чем Пабло начинал писать, и даже пропускал завтрак, состоявший обычно из хлеба, сыра, оливок и, когда они могли себе это себе позволить, фруктов. Затем Карлос праздно прогуливался по бульварам и лабиринтам улиц вместе с Анной, которая настаивала на том, что будет показывать ему Париж.
Возможно, девушка была не так глупа, как считал Пабло, но он не очень-то доверял ей, подозревая, что она нажалуется на него Карлосу. Конечно, Анна должна была понимать, что Карлос не поверит ей: он никогда не сомневался в любви и верности своего давнего и самого задушевного друга. Так что ей требовалось найти другое оружие, чтобы сразиться с Пабло.
Как бы то ни было, день выдался настолько прекрасным, что не стоило задумываться о таких вещах. Друзья уже подходили к долгожданной выставке, о которой шло много разговоров.
Внезапно Карлос остановился. Он явно был в приподнятом настроении. Серьезно посмотрев на друга, он сказал:
– Когда я стану знаменитым, я куплю большую виллу для Анны и наших детей.
Пабло искоса недоуменно взглянул на Карлоса.
– Детей? Господи, о чем ты говоришь?
– Я попросил Анну выйти за меня замуж, – с улыбкой объявил Карлос. – По-моему, мы – прекрасная пара. А ты как думаешь?
– Я думаю, ты сошел с ума, мой друг. У тебя за душой ни гроша, так с чего ты взял, что в состоянии содержать семью?
Пабло грозно схватил Карлоса за воротник и повернул его к себе лицом.
– Черт побери! Да не будь же таким дураком!
– Дураком?
– Да, идиотом. Что это нашло на тебя? Как ты мог позволить какой-то маленькой потаскушке вскружить тебе голову? Ты разве не помнишь, зачем мы приехали в этот «Город Света»? Ты ослеп, ты не видишь правды? Ты думаешь, эта глупая девчонка любит тебя, а она любит только себя. Она – твоя погибель, дружище. А как же наши мечты о том, чтобы произвести революцию в искусстве? Говорю тебе, она никогда не поймет твою цыганскую душу, твою страсть: она на это не способна.