В ракурсе путешествий и поездок семьи великих князей Николая и Петра Николаевичей Романовых исследуются впервые.
Главными источниками анализа стали архивные материалы: прежде всего, это личные фонды великих князей Николая и Петра Николаевичей и великой княгини Милицы Николаевны, хранящиеся в ГА РФ{720}. Далее – ценнейшие документы личного архива Сергея Васильевича Арсеньева (1854–1922), российского дипломата, полковника, чрезвычайного посланника и полномочного министра России в Черногории в 1910–1912 гг., из фондов АВП РИ{721}. Наконец, это документы из фонда короля Николы, находящиеся в библиотечно-архивном отделении Народного музея Черногории{722}. Большинство этих текстов ранее не публиковались и в научный оборот вводятся впервые.
Из опубликованных источников, отметим, особо ценными являются документы из Российского государственного военно-исторического архива: донесения русского военного агента в Черногории полковника Николая Михайловича Потапова (1871–1946), оставившего массу интереснейших данных о Черногории за время своего 12-летнего пребывания в стране (с 1903 по 1915 гг.). В обязанности военного агента Потапова (с 1906 г. – полковник, с 1912 г. – генерал-майор, с 1917 г. – генерал-лейтенант) входили как модернизация черногорской армии, так и контроль над расходованием русской военной субсидии{723}.
Мы использовали и другие опубликованные материалы{724} (в основном переписку императора и придворных особ). Некоторые интересные сведения мы почерпнули из дневников последнего российского императора{725}. Выделим отдельно ряд мемуарных источников, ярко рисующих картину придворной жизни{726}.
* * *Первым из братьев Николаевичей женился Петр. О помолвке Милицы и Петра было объявлено 18 мая 1889 г. на званом ужине в честь черногорского князя Николы (1841–1921), отца невесты. Тогда император Александр III назвал его «единственным искренним и верным другом России»{727}. 23 мая 1889 г. Петр Николаевич, сопровождая свою невесту Милицу и ее княжеского родителя, отправился из Санкт-Петербурга в Киев, чтобы получить там благословение своей матери, великой княгини Александры Петровны. Эти события освещала пресса (например, самый популярный в Российской империи иллюстрированный журнал «Нива»){728}.
После этого обрученные отправились в Черногорию, куда прибыли 20 июня 1889 г. Петра Николаевича встретили в Цетинье с большим воодушевлением. В день бракосочетания император Александр III обратился с воззванием к народу о свадьбе черногорской княжны Милицы Николаевны Петрович-Негош и великого князя Петра Николаевича Романова{729}. Свадьба была организована по всем правилам дома Романовых. Накануне был составлен и брачный договор черногорской княжны и русского великого князя{730}.
За день до свадьбы Милицы и Петра, 25 июля, объявили и о втором бракосочетании: другая дочь черногорского князя Николы, Стана (в России ее звали Анастасией), обручилась с внуком (по дочери) императора Николая I – Георгием Романовским, герцогом Лейхтенбергским{731}. 26 июля в Петергофе состоялось венчание Милицы и Петра, на котором присутствовала вся царская фамилия.
В связи с этими торжественными событиями черногорский князь удостоился чести – император России назначил его шефом 15-го стрелкового полка, который героически отличился во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Это был очень высокий знак отличия. Кстати, Милица и Анастасия, ставшие впоследствии российскими великими княгинями, носили звание почетных офицеров русской армии{732}.
Брак Петра и Милицы оказался счастливым, в нем родилось трое детей: Марина (1892–1981), Роман (1896–1978) и Надежда (1898–1988) – ее сестра-близнец Софья умерла вскоре после своего рождения в 1898 г.
Судя по переписке великокняжеских супругов, Милица довольно часто совершала поездки по Европе – то в Берлин, то в Цетинье, то в Петербург, то в Глейхенберг. «Жена уехала святое дело делать, а я гнездышко домуру защищаю»{733}, – писал жене в одном из писем Петр Николаевич. Сам он обычно находился дома с детьми, играл с ними, затем рассказывал жене в письмах забавные, трогательные истории.
Из-за перенесенного в юности туберкулеза великий князь имел слабое здоровье и совершал поездки за границу лишь в лечебных целях, много времени проводил в приморских городах. Так, почти весь 1891 г. он провел в Каннах. При нем постоянно находился семейный врач Николай Федорович Шершевский.
* * *Осенью 1912 г. «пороховой погреб Европы» сдетонировал, и на Балканах вспыхнула война. Великая княгиня Милица Николаевна не сидела сложа руки. Необходимость постоянной деятельности и долг перед малой родиной заставили ее отправиться в Черногорию. По дороге туда из Вены Милица писала мужу письма, сообщая обо всех известных ей обстоятельствах и об обстановке на Балканах. Великая княгиня-черногорка пристально следила за событиями, внимательно изучала прессу{734}. Ее интерес и внимание носили вовсе не поверхностный характер. Вообще, такая глубокая увлеченность политикой не была свойственна особам высокого положения. Однако в семье великой княгини балканские события живо обсуждались; даже сын Милицы, 16-летний Роман, детально изучал планы Черногории по своей настольной карте Скутари{735} – албанского города, которым столь сильно желал обладать его дед Никола, в то время уже черногорский король.
Черногорцы первыми из балканских союзников объявили Турции войну. Это произошло 25 сентября (8 октября) 1912 г., однако военные действия были отложены на следующий день в связи с празднованием дня рождения короля{736}. Военные победы черногорцев русская пресса называла «чем-то поистине чудесным», «сверхчеловеческим» и даже «победой Давида над Голиафом»{737}. В то время как черногорцы героически сражались с Турцией, в их тылу разворачивалась деятельность общества Красного Креста, которым руководила сестра русской великой княгини королевна Ксения Петрович-Негош{738}. Об этой родственной связи не забыли упомянуть и издатели журнала «Нива» (как и о формальных отношениях Романовых со всеми балканскими союзниками){739}.
Во время Первой Балканской войны (26 сентября (9 октября) 1912 г. – 17 (30) мая 1913 г.) госпиталь Красного Креста был размещен в Цетинье, столице Черногории, в здании кадетского корпуса, незадолго до того, в 1911 г., открытого под руководством В. Н. Егорьева (1869–1948)[35]. Однако уже в конце 1912 г. появилась необходимость перенести госпиталь в здание Женского института (черногорский аналог Смольного института). Решением этого вопроса занялась Милица Николаевна, втянув в свою бурную деятельность как мать – черногорскую королеву Милену, так и супруга – великого князя Петра Николаевича. Женский институт в Цетинье имени императрицы Марии Александровны[36] был открыт в 1869 г. при всесторонней помощи России и успешно действовал в течение нескольких десятилетий. Для переоборудования института в госпиталь было необходимо получить разрешение вдовствующей императрицы Марии Федоровны[37], которая курировала институт со стороны России (с черногорской стороны за деятельностью института следила королева Милена).
В письме от 30 января 1913 г. Милица писала мужу по-французски: «Мама только что телеграфировала императрице Марии Федоровне, прося ее дать согласие на переоборудование института в госпиталь. Это очень срочно, скажи Шервашидзе[38], что нужно телеграфировать приказ императрицы директрисе института Мертваго. Это дело чрезвычайной важности»{740}. Когда указание императрицы было получено, и Институт был преобразован в госпиталь для раненых, Милица осталась там работать. «Работаю весь день, размещая постоянно прибывающих раненых […] Их слишком много, помощь оказываться не успевает […] Напишу подробнее, как только будут разбиты миллионы турок»{741}, – телеграфировала она Петру Николаевичу.
Многие родственники Милицы Николаевны по материнской линии (Вукотич) принимали участие в военных действиях. Они храбро сражались, отстаивая честь своего рода и Отечества, о чем Милица рассказывала супругу в письмах{742}. В этот период великая княгиня жила войной, писала мужу лишь о боевых действиях и о родных, которых война не щадила{743}.
Помимо оказания помощи в госпитале, великая княгиня собирала материальную помощь для пострадавших в Балканских войнах. Именно к ней обращались люди, выражая восторженные чувства по поводу начала войны балканских союзников против Турции и делая пожертвования. Множество таких писем, хранящихся в личном фонде великой княгини Милицы Николаевны, были написаны именно в те годы; отправителями их являлись как частные лица, так и организации{744}.
Великая княгиня всегда находилась в курсе происходивших событий и постоянно собирала необходимую информацию. Примечательно, что временно исполняющий должность военного агента России в Цетинье (во время отъезда Н. М. Потапова в действующую армию) уже упоминавшийся полковник В. Н. Егорьев, в октябре 1912 г. докладывал последние данные о наступательных действиях черногорских отрядов (Северного и Зетского) именно на основе сведений, сообщенных ему великой княгиней Милицей Николаевной{745}.
В какой-то степени хорошая осведомленность великой княгини о подробностях военных действий объясняется и тем, что ее родственники по материнской линии – Вукотичи, храбрые воеводы, стояли во главе черногорских войск. Милица всей душой переживала за судьбу своих черногорских родственников и Черногории. И эти переживания, безусловно, выражались в ее деятельности, которая не всегда соответствовала статусу великой княгини. Возможно, столь сильное чувство патриотизма, которое мы наблюдаем у нее, было той особой чертой черногорцев, о которой пишет российская исследовательница Е. Ю. Гуськова: «Трогательной особенностью черногорца всегда была глубокая привязанность к своей земле. Покидая свой край, он всегда оставался черногорцем, был тесно связан с племенем, с селом, в котором был рожден»{746}.
* * *Говоря о семье великого князя Николая Николаевича (младшего) и Анастасии (Станы) Николаевны, стоит отметить, что это был ее второй брак. Напомним, что с 1889 г. она была женой герцога Георгия Максимилиановича Романовского. На момент заключения брака Георгию (Юрию) тогда исполнилось 38 лет, он был вдовцом и уже привык вести легкомысленный образ жизни, имея любовниц во Франции. Ему было сложно войти в русло семейной жизни, однако указание императора Александра III о немедленной женитьбе на черногорской принцессе не обсуждалось. Первые два года супружеской жизни герцог был увлечен молодой и красивой женой-балканкой. Однако вскоре жена ему наскучила, и герцог стал все чаще уезжать во Францию под предлогом поправления здоровья, а на деле же к своей любовнице-француженке{747}. По этому поводу император Александр III, будучи убежденным защитником традиционных ценностей, однажды, не сдержавшись, высказался о поведении герцога Лейхтенбергского, находившегося в то время в Биаррицце: «А, и он там полоскал свое поганое тело в волнах океана»{748}.
Стана глубоко переживала измены мужа и его холодность, но, как преданная жена, пыталась наладить отношения. В 1903 г. Анастасия отправилась во Францию, где встретилась с доктором Филиппом, и вернулась 23 января «с письмами и добрыми известиями от “нашего друга”»{749}, – как записал в своем дневнике император Николай II. «Одно время как будто наступило “потепление”, связанное с присутствием […] доктора Филиппа. Но, в отличие от супруги, у герцога это увлечение длилось недолго»{750}. Впоследствии на вопрос, любил ли он свою жену, герцог отвечал: «Ни одного дня!»{751}. Несмотря на это, в браке родилось двое детей: Сергей (1890–1974), крестным отцом которого был Николай II, и Елена (1892–1976).
С 1903 г. началось близкое общение герцогини и великого князя Николая Николаевича. Они часто встречались в доме Петра и Милицы, и это дружеское общение переросло в глубокие чувства. Как пишет специалист по отечественной истории А. Боханов: «История их “незаконных отношений” тянулась долго. “Николаша” был без ума от своего “ангела”. Стана окружила великоростного обожателя вниманием и заботой, подарила ему “тепло своего сердца”. Она читала ему Флобера, пела французские романсы, играла по вечерам на гитаре. Великий князь всегда и всему восторгался и умилялся, порой до слез»{752}. Более того, великий князь даже порвал многолетнюю связь с актрисой Александринского театра Марией Потоцкой{753}.
Для того чтобы связать свою жизнь с Николаем Николаевичем, Стана пыталась пять лет добиться разрешения на развод. Это был непростой и весьма скандальный процесс. Анастасия Николаевна слезно жаловалась императрице Александре Федоровне на герцога, рассказывала про его измены и тяжелую супружескую жизнь, просила помочь с разводом. В свою очередь Георгий Максимилианович писал оправдательные письма Николаю II, где указывал на ее связь с великим князем Николаевичем{754}. После этого нашумевшего бракоразводного процесса и последующей помолвки герцогини Анастасии Николаевны с великим князем Николаем Николаевичем в обществе пошла «мода на разводы», как выразился французский посол в Петербурге Морис Палеолог (1859–1944). Он назвал развод «общественной язвой», замечая, что «история Анны Карениной теперь уже непонятна. А, между тем, роман написан, кажется, в 1876 г. Теперь Анна немедленно развелась бы и вышла замуж за Вронского, и на этом роман бы закончился»{755}.
Итак, в 1907 г. Анастасия Николаевна добилась развода с герцогом, но, чтобы соединиться с Николаем Николаевичем, необходимо было получить разрешение Святейшего Синода, ведь по законам церкви двое родных братьев не могут жениться на родных сестрах. Анастасия и Николай Николаевич сумели обойти и «Учреждение об Императорской Фамилии». На этот брак свое согласие дали лично императрица и император, последний записал в дневнике 11 апреля: «Обедали: Николаша, Стана и Петюша. Перед их отъездом в Крым благословили первых иконами к предстоящей свадьбе»{756}. За день до этого, 10 апреля, в Гусарском полку был дан месячный обед, который «был также мальчишником для Николаши»{757}. Уже 13 апреля Стана и Николаша уехали в Крым, где провели медовый месяц в южнобережном имении Анастасии Николаевны «Чаир»[39].
* * *1910 год является вехой в истории Черногории. Именно тогда княжество превратилось в королевство, что пышно отмечалось в маленькой балканской стране. В августе 1910 г. обе семьи великих князей Петра и Николая Николаевичей прибыли в Черногорию, чтобы поздравить отца своих жен – Милицы и Станы – Николу Петровича-Негоша с принятием королевского титула.
Великокняжеская чета Петра и Милицы прибыла в столицу Черногории заранее и, можно сказать, неофициально, так как на Петре Николаевиче, в отличие от его старшего брата, не лежало ответственности представлять российского императора. На 15 августа назначались торжества по случаю 50-летия правления Николы Петровича и провозглашения по этому случаю Черногории королевством. На празднование съехались многие именитые гости, в том числе итальянский король Виктор-Эммануил III и его супруга Елена, дочь Николы Петровича; также сербский престолонаследник Александр Карагеоргиевич, внук черногорского правителя; болгарский король Фердинанд; греческий королевич Константин, прибывший во главе эскадры из четырех вымпелов в Антивари чуть позднее, 18 августа{758}.
По случаю провозглашения Черногории королевством Николай II решил удостоить новоиспеченного короля огромной чести, назначив его фельдмаршалом российской армии. Однако поздравительная телеграмма и приказ о назначении задержались в пути и не были оглашены в начале торжеств. Поскольку об этом назначении было уже известно великому князю Петру Николаевичу, то он настоял на том, чтобы официальный российский посланник в Цетинье С. В. Арсеньев оповестил Николу Петровича о высочайшей поздравительной телеграмме и пожаловании высокого звания, что и было исполнено. 16 августа на фамильном завтраке в королевском дворце, куда вместе с великокняжескими семьями был приглашен и Арсеньев, российский посланник доложил Николе о высокой чести, оказанной ему императором. Как после докладывал в МИД Арсеньев, король был заметно взволнован: он прослезился, обнял российского представителя и сказал, что «никакое известие не могло бы его так глубоко обрадовать, и что преданность его и черногорского народа Его Императорскому Величеству безгранична»{759}. Поздравительная телеграмма была получена на следующий день, 17 августа, в третий день праздничных торжеств, и зачитана королем вслух перед народом во время торжественного парада войск. «Восторг войск и народа при этой вести не поддается описанию»{760}, – докладывал российский посланник в МИД. В тот же день был юбилей золотой свадьбы короля Николы и его супруги Милены.
Для вручения фельдмаршальского жезла от имени императора и как его официальный представитель в Черногорию отправился великий князь Николай Николаевич с семейством. Прибыв в порт Антивари 19 августа во главе русской эскадры с супругой и ее детьми (князем Сергеем Георгиевичем и Еленой Георгиевной Романовскими – дети Станы от первого брака), Николай Николаевич был встречен черногорским народом с невероятным энтузиазмом, а его «путь от Антивари до Цетинья был как бы триумфальным шествием, не умолкали крики: “Живио Русский царь, живио Россия”»{761}. 21 августа в присутствии всего дипломатического корпуса, десанта с русской эскадры и черногорских войск, Николай Николаевич торжественно вручил черногорскому королю фельдмаршальский жезл{762}.