— «Феникс»? — удивилась я. — Но ведь это фирма моего мужа, то есть тогда она принадлежала не только ему, но и Максу Казанцеву. Ты ведь знаешь Макса?
— Нет, но наслышан. Почему они, как бы это выразиться, расстались?
— С Анатолием? Не знаю. Когда мы познакомились, они уже работали врозь.
— Большинство сотрудников ушли с Казанцевым, твой муж набрал новый штат.
— Это что-то значит? — испугалась я.
— Нет. Не думаю. Одним из многих ушел Олег. Потом судьба свела их с Юлей. Бог знает, что могло стоять за всем этим. И теперь узнать невозможно, раз оба мертвы.
— Это все?
— Я не волшебник, к сожалению. Кроме того, у меня еще куча дел. Одно другого хуже. Будут новости, сообщу.
— Спасибо, — промямлила я.
— Пожалуйста, — улыбнулся он и простился. Разумеется, разговор с Виктором ничего не прояснил, только еще больше запутал. В самом деле, почему Анатолий предпочел расстаться с давним другом? То есть не расстаться в буквальном смысле, а предпочел работать отдельно? И так ли уж спокойно они разошлись? А если на самом деле Макс затаил обиду? Он был знаком с Олегом, и когда понадобилось нас похитить… Господи, но, раз Олег работал в «Фениксе», получается, что и мой муж с ним знаком. Почему он умолчал об этом? Допустим, не узнал на фотографии, но фамилию-то должен был помнить или не должен? Прошло пять лет. И все же… То, что мой муж что-то скрывает, совершенно очевидно, и это что-то самым непосредственным образом связано с Максом. Очередной разговор с мужем ничего не даст, в этом я была почти убеждена. Что же теперь, жить и делать вид, что ничего не произошло? А если уже завтра случившееся повторится?
Я ехала домой, без конца поглядывая в зеркало заднего вида и изводя себя этими мыслями. Темно-синего «Опеля» я больше не видела, но и это не вернуло покоя душе. Анатолий оказался дома. Это тоже было странно, обычно раньше семи он не возвращался.
— Как провела день? — спросил он.
— Была у Майи, потом посидели в кафе.
— Да? Как Майка? Надеюсь, они не обиделись на наш внезапный отъезд?
— Нет, все в порядке.
— Тебе звонил Виктор Сергеев, я слышал сообщение на автоответчике.
— Да, мы встречались.
— А что такое?
— В каком смысле?
— Ты встречаешься с мужем своей подруги, вполне естественно проявить любопытство.
— Надеюсь, ты не ревнуешь?
— Нет. Я беспокоюсь, — серьезно ответил он. — Памятуя, чем он занимается… Геля, что ты ему рассказала?
— О чем?
— Прекрати, — рявкнул он. Сашка испуганно замерла, а он попросил, с трудом справившись с эмоциями:
— Дочка, иди, пожалуйста, в свою комнату, нам надо поговорить с мамой. — Сашка послушно удалилась, а Анатолий вплотную приблизился ко мне. — Что ты ему рассказала?
— Попыталась убедить, что смерть Юльки не несчастный случай, — ответила я, вдруг испугавшись.
— Это все?
— Все.
— Я ведь тебя просил, — со вздохом сказал он. — Я сотню раз просил тебя… безопасность Сашки зависит от твоего молчания. Это что, так трудно понять? Пока мы молчим, они не предпримут никаких шагов. Но как только они почувствуют опасность…
— Почему ты так уверен? — В чем?
— В том, что они не предпримут шагов. Или есть нечто, что ты упорно от меня скрываешь?
— Это маниакальный бред.
— Возможно, — грустно кивнула я и пошла к двери.
— Геля, — окликнул он, подошел и порывисто обнял меня. — Геля, дорогая, прости меня. Тебе здорово досталось, а я… я не могу найти правильных слов, я боюсь за вас и чувствую, что делаю только хуже. В Испании я решил, что все позади, мы вновь счастливы, но стоило нам вернуться… Я не понимаю, что происходит.
Я слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза.
— Толя, я люблю тебя. Я тебя очень люблю. А когда человек любит, он многое готов простить. Прошу тебя только об одном: не обманывай меня. Скажи мне правду. Даже если это очень трудно, скажи… — Он смотрел на меня, его глаза медленно меняли выражение, и еще до ответа я поняла: он не скажет. А я бы сказала? Вот так, глядя ему в глаза, я могла бы сказать: чтобы спасти ребенка, я изменила тебе? А потом изменила еще раз, не знаю почему, может, просто спятила. Смогла бы я сказать правду? Вряд ли. Так что не мне его судить. Что же тогда делать? Послушать мудрого совета и ни во что не лезть? И бог с ней, с Юлькой, раз ее все равно не вернешь? А я буду жить с любимым мужем и своим ребенком и каждый раз вздрагивать, на мгновение потеряв Сашку из виду?
— Я не понимаю, о чем ты, — горестно ответил он.
* * *Утром, проводив мужа на работу, я пила кофе, без особого интереса поглядывая в окно. В одном Анатолий прав, мы не в состоянии оправиться после того, что с нами случилось. Я не в состоянии.
Взгляд мой скользнул по вороху газет, оставленных мужем. От нечего делать я принялась просматривать верхнюю. Газета почти сплошь состояла из объявлений. Были довольно забавные: «Познакомлюсь с женщиной для совместного ведения хозяйства». «Боже мой», — качая головой, усмехнулась я, и тут мое внимание привлекла реклама. Частное детективное агентство. Несколько минут я довольно тупо перечитывала текст и вдруг подумала: «Почему бы и нет? Анатолию вовсе необязательно знать об этом». У Виктора много дел, к тому же он должностное лицо, то есть я не вправе требовать от него, чтобы он держал в строгом секрете все, что узнает, а вот частное агентство совсем другое дело, они обязаны соблюдать конфиденциальность. На какое-то мгновение я решила, что это потрясающая идея, отличный выход из положения. Правда, вслед за этим появились сомнения. Если все-таки Анатолий узнает… Бог с ним, с Анатолием, это не самое страшное. Что, если узнают люди, похитившие Сашку? Вряд ли им придется по душе мое желание покопаться в чужих тайнах, а Анатолий неоднократно предупреждал, как это опасно…
Я сходила в кабинет мужа за атласом города. Так, Верхняя Ямская недалеко от центра, дом 8а, рядом парк, магазины, детская стоматологическая поликлиника… Что ж, несмотря на синий «Опель», который скорее всего не галлюцинация, у меня есть шанс незаметно пробраться в агентство. «Я рассуждаю как заправский разведчик», — подумала я и усмехнулась, пододвинула телефон и позвонила в агентство.
Мне назначили встречу на 12.30. За час до этого времени я уже покинула квартиру, предупредив Сашку, что нам предстоит изнурительный поход по магазинам. На машине я подъехала к парку вблизи Верхней Ямской и направилась в универмаг. «Опеля» я не заметила, но это, конечно, ничего не значило.
Покинув универмаг, мы пешком свернули к магазину «Игрушки» и, таким образом, не спеша начали продвигаться к своей цели. Дом 8а находился во дворе стоматологической поликлиники. Надеюсь, из здания поликлиники есть выход во двор.
— Мама, мы зачем сюда пришли? — тревожно спросила Сашка, когда мы направились к регистратуре.
— Хочу кое-что узнать.
— У меня зубы не болят. Идем отсюда.
— Разумеется Увлекая Сашку по коридору, я торопливо оглядывалась. Так, боковая лестница, очень хорошо, три ступени вниз и выход на улицу. Дверь была открыта, я с облегчением вздохнула и пошла к дому в глубине двора.
Двор был пуст, если не считать нескольких машин возле стены, отделяющей двор от улицы, там же виднелись ворота, распахнутые настежь. На всякий случай я направилась в обход, чтобы с улицы меня не могли заметить. "Если бы Анатолий сейчас видел меня, наверняка вызвал бы «неотложку», — с тоской решила я, но отступать была не намерена.
Агентство занимало две квартиры на первом этаже, на двери скромная табличка. Я вошла и увидела упитанного мужчину лет тридцати пяти, он сидел за компьютером возле окна с таким разнесчастным видом, точно ожидал конца света с минуты на минуту. Заметив меня, поднялся и сказал:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — поздоровалась я и добавила:
— Мне назначили.
Тут соседняя дверь открылась, и появился еще один мужчина, высокий, грузный, с тем особым выражением лица, которое сразу указывает на принадлежность данного индивидуума к стражам порядка.
— Это вы звонили? — спросил он и, не дожидаясь ответа, предложил:
— Проходите.
Я прошла в кабинет и огляделась, скорее по привычке. В кабинете не было ничего интересного: письменный стол, шкаф, папки с бумагами, они занимали все свободное пространство комнаты, лежали на стульях, подоконнике, батарее и даже на полу возле противоположной стены — впрочем, кабинет был таким маленьким, что это не удивляло.
— Садитесь, пожалуйста, — предложил мужчина. — Зовут меня Валерий Константинович Опряткин, двадцать лет в органах, семь лет здесь. Так что вы имеете дело с профессионалом. Располагайтесь поудобнее и расскажите, что вас привело к нам.
«Я могу уйти, — подумала я, — сейчас, пока еще не поздно. Вряд ли Анатолий…» — Я вздохнула и посмотрела в лицо мужчины, точно ища поддержки.
— Смелее, — улыбнулся он. — У нас здесь что-то вроде исповедальни, вы можете быть спокойны: ваша тайна таковой и останется.
«Я могу уйти, — подумала я, — сейчас, пока еще не поздно. Вряд ли Анатолий…» — Я вздохнула и посмотрела в лицо мужчины, точно ища поддержки.
— Смелее, — улыбнулся он. — У нас здесь что-то вроде исповедальни, вы можете быть спокойны: ваша тайна таковой и останется.
— Дело в том, что… — Я покосилась на Сашку, она уже успела устроиться за столом рядом со мной, достала из своего рюкзака только что купленные фломастеры и книжку-раскраску и с увлечением приступила к раскрашиванию. — Несколько недель назад у нас похитили ребенка. — Валерий Константинович взглянул на Сашку и нахмурился, а я кивнула. — Муж заплатил деньги, и ребенка вернули. Я подозреваю близкого человека, друга мужа…
— Вы подозреваете?
— Да. Муж и слышать об этом ничего не хочет…
— В милицию заявляли? — Нет.
— Даже после того, как ребенка вернули?
— Муж считает, что это опасно. — А вы?
— Я считаю, опасно не знать, кто твой враг.
— Ясно. А что, если ваш муж прекрасно осведомлен о похитителях? — Вопрос вызвал у меня шок, хотя Валерий Константинович лишь озвучил мои мысли, которые все это время не давали мне покоя.
— Возможно, — пробормотала я, — то есть я хочу сказать, возможно, это как-то связано с его бизнесом.
— Кто ваш муж? — Я назвала фамилию, род занятий. Валерий Константинович добросовестно все записал. — Теперь давайте определимся. Чего вы ждете от нас?
— Я бы хотела прояснить финансовое положение Казанцева Максима Васильевича. Не было ли у него проблем в последнее время… В общем, вы понимаете?
— Понимаю. Казанцев — тот самый друг мужа? — Да.
— Что ж, надо полагать, если материальное положение господина Казанцева окажется далеко не идеальным, это подтвердит ваши подозрения?
— Давайте сначала разберемся с первым вопросом.
— Хорошо, — легко согласился Опряткин. Мы еще немного побеседовали и расстались вполне довольные друг другом. «Я не сделала ничего такого, против чего Анатолий мог бы серьезно возражать, — думала я, возвращаясь проторенным путем в стоматологическую поликлинику. — Никакого вреда от этого не будет. А вот если у Макса есть проблемы, это вынудит мужа взглянуть на происходящее иначе и, может быть, заставит наконец-то обратиться в милицию». Правда, в это я и сама всерьез не верила. По неведомой мне причине мой муж шарахался от милиции как черт от ладана.
Мы вышли из поликлиники, я огляделась, но ничего подозрительного по-прежнему не заметила. «Интересно, от кого я прячусь? — в досаде подумала я, имея в виду вчерашний „Опель“. — От врагов или от собственного мужа?»
— Мама, мы пойдем в парк? — дергая меня за руку, спросила Сашка.
— Конечно, дорогая. — Следовало вознаградить ребенка за терпение.
Мы прошлись по аллеям и направились к детской площадке. Детишек здесь было много. Сашка заприметила свободные качели, а я устроилась на скамейке. Однако качели ей быстро наскучили, она уступила их упитанному карапузу и присоединилась к компании девочек, которые играли в дочки-матери в домике по соседству. Игра затянулась, но я терпеливо ждала, считая, что Сашке полезно побольше быть со своими сверстниками, последнее время она только и делает, что таскается со мной в машине и терпеливо ждет, когда я решу свои проблемы. А им конца-края не видно. Теперь поход в частное сыскное агентство представлялся мне невероятной глупостью. Анатолий решит, что я спятила, и будет прав.
Сашка с девочкой постарше отправились в «магазин», забавно было наблюдать за ними, вот появился «папа», взял Сашку за руку, ей, как самой младшей, досталась роль «дочки».
Рядом с площадкой показалась женщина в цветастом платье и громко позвала:
— Марина, быстро домой.
Девочка постарше, изображавшая «маму», послушно поплелась навстречу женщине, и вскоре игра распалась, Сашка заскучала и вернулась ко мне.
— Идем домой? — спросила я.
— Ага. Купишь мне мороженое?
— Конечно, только съешь его дома, потому что здесь негде помыть руки.
— Они не грязные.
— Перед едой надо непременно мыть руки, ты же знаешь.
— Это взрослые заставляют детей мыть руки, а сами не моют.
— Не болтай глупостей. Я всегда мою руки.
— А дядя Алеша нет. Он ел мороженое, а ты сама сказала, что вымыть руки здесь негде. Ведь сказала же?
— Какой дядя Алеша? — замерла я, чувствуя, как мое сердце стремительно падает.
— Ну, дядя Алеша, бабы Кати. Ты что, забыла?
— Где ты его видела?
— Здесь. Когда мы с Мариной в «магазин» ходили, он сидел на скамейке.
— Он видел тебя?
— Конечно. Я с ним поздоровалась, ты сама всегда говоришь, что со взрослыми надо здороваться первой.
— Да-да, конечно. Где ты его видела?
— Вон там. — Сашка ткнула пальцем за мою спину. Я резко повернулась, аллея была пуста, если не считать стайки ребятишек, которые носились друг за другом.
— Нам надо поторопиться, — пробормотала я, — скоро приедет папа и… — Договорить я не успела, потому что увидела Алексея, он сидел на скамейке в трех шагах от центральной аллеи. Он сидел, лениво разглядывая пейзаж перед собой, повернул голову, увидел нас и усмехнулся. Я решительно направилась к нему.
— Привет, — сказал он, когда я подошла ближе. — Шикарно выглядишь.
— Саша, иди на качели, — улыбнувшись, попросила я и тут же нахмурилась, поворачиваясь к нему. — Что ты здесь делаешь?
— Глупый вопрос.
— Не такой уж глупый, — возразила я. — Это ты следил за мной? Темно-синий «Опель» — твоя машина? — Не отвечая, он кивнул в сторону стоянки, я перевела взгляд и увидела его «Ниссан», припаркованный к низкой ограде парка. — Это ничего не значит… — начала я.
— Выходит, за тобой следят? — перебил он. — Это не очень хорошо, то есть совсем нехорошо, дорогая. И ты, конечно, не угомонилась?
— Тебя это не касается, — огрызнулась я, не придумав ничего умнее.
— Разумеется, — кивнул он. — Однако как человек… одним словом, не совсем тебе чужой, хочу дать совет…
— Я не нуждаюсь в твоих советах.
— Ты бы выслушала сначала, дорогая…
— Не смей меня так называть.
— О, господи, может, нам перейти на «вы»? Это было бы довольно забавно.
— Чего ты добиваешься? — вздохнула я.
— Хотел дать совет, в котором ты не нуждаешься. Детка, это частное агентство — очень плохая идея. Никогда не знаешь, что они накопают.
— Да пошел ты к черту, — не выдержала я, пунцово краснея, а от этого разозлилась еще больше. — Ты следишь за мной? — пробормотала я где-то через минуту, заметно поостыв. Все это время он с интересом меня разглядывал, а я чувствовала себя так, точно меня застали за каким-то постыдным делом.
— Мне это без надобности.
— Но зачем-то ты появился здесь?
— Я не отвечаю на вопросы. По крайней мере, безвозмездно. Но если очень хочешь услышать ответ… — Он протянул руку с этой своей мерзкой улыбочкой, а я шарахнулась в сторону точно ошпаренная.
— Не трогай меня.
— Да, я забыл… извини. — В его голосе звучала откровенная издевка. Как я ненавидела его в ту минуту, мне хотелось вцепиться в эту наглую физиономию и разорвать ее в клочья. Разумеется, здравый смысл победил, я не сомневалась, что получу достойный отпор, он даже никогда не пытался выглядеть джентльменом. Я вдруг заревела, должно быть, с досады, впрочем, я затруднялась классифицировать свои чувства, повернулась и бросилась к Сашке. Она спрыгнула с качелей и побежала ко мне навстречу.
— Мама, вы опять ссоритесь, — сказала она с досадой. — Почему вы всегда ссоритесь, я не понимаю. И с папой, и с дядей Алешей…
— Идем, дорогая, — хватая ее за руку, сказала я, оступилась и едва не налетела на Алексея, он стоял за моей спиной. — Господи, — пробормотала я, поспешно вытирая слезы.
— Пока только я.
— Дурацкая шутка.
— Я и сам не очень умный. Может, поговорим спокойно?
— Если ты думаешь… Я о тебе не рассказала, ни в милиции, ни в агентстве…
— Значит, тот тип в кафе все-таки мент?
— Ты что, в самом деле следил за мной? — растерялась я.
— Пытаюсь не дать тебе сделать глупость. Получается так себе. Ты хотела вернуть ребенка и хотела вернуться к мужу. Ты вернула дочь и вернулась домой. Что опять не так?
— Не знаю, — подумав, честно ответила я. — Я пробовала жить как раньше, не получается. Я постоянно боюсь чего-то. Не могу этого объяснить.
— Я знаю, чего ты боишься, — усмехнулся он. — Чего?
— Если я скажу, ты завопишь на весь парк, что меня ненавидишь. Наверное, так и есть.
— Чего ты хочешь? — испугалась я.
— Не знаю. Не такой я умный парень, чтоб все знать. Но сейчас не об этом. Что ты рассказала в агентстве?
— Почему я должна… — начала я, но он меня перебил:
— Потому что я единственный человек, способный тебе помочь. И я хочу знать, какие глупости ты успела натворить.
Я пожала плечами и пересказала свой разговор с Опряткиным.
— Это все? — спросил Алексей.