Дурдом, ей-Богу.
2
Одноразовых презентаций не бывает. Вроде, вчера отгуляли, сегодня - опять. Так как Петруччио (наш продюсер Петр Васькин) придумал альбому новую концепцию и, понимаете ли, уже воплотил ее в жизнь.
Вообще, нынешняя технология тиражирования аудиопродукции, которая музыкантам прошлого века показалась бы сверхсовершенной (и она таковой и является), просто-напросто отравляет нам жизнь. Ведь всем известно: улучшать можно до бесконечности. Но раньше было как? Свели музыканты альбом, прослушали в последний раз, и - в тираж. Народ его хавает, а ты - забыл, как страшный сон и уже работаешь над новым… Что-то изменить внутри тиража технология не позволяла. Можно, конечно, ремейк записать, но это - другое, это - новая, самостоятельная работа.
А теперь? Теперь фабрика аудионосителей непосредственно связана с нашим студийным нейрокомпьютером, и мы можем по ходу в уже тиражируемый диск вносить сколько угодно изменений и поправок. Никаких промежуточных матриц. Никаких ограничений. И это беда, ребята, просто беда… Потому что очень, очень редкий человек способен волевым решением принять: «Баста! Работа окончена! Больше я к этому не возвращаюсь!» В массе своей люди склонны ковыряться и ковыряться. Рефлектировать и индульгировать.
Знаю случаи, когда группа становилась рабом своего дебютного альбома и годами «доводила его до ума». А нередко случаются скандалы, когда кто-то покупает понравившийся альбом, а там, под той же обложкой, записано нечто совсем другое. Это группа успела пересмотреть свои взгляды и напрочь все переделать… Слава Богу мы, «Russian Soft Star’s Soul»1, умеем останавливаться, но недельку-другую альбом все-таки будет претерпевать некоторые, все менее значительные, изменения. И каждое из них неминуемо будет сопровождаться небольшой «презентацией».
Так что немудрено, что и этим вечером я явился домой слегка под шафе. Жаль не удалось зазвать к себе Кристину. Только раз она ко мне заглядывала, да и то по делу, но тут же и улизнула. Хотя ее можно понять. Чем мне перед ней похвастаться? Домом-кретином?..
Однако, подойдя к двери, форменным кретином ощутил себя как раз я. Стою. Дверь не открывается. Собрался уже пнуть ее в сердцах, но нет, створка, наконец, нехотя отползла в сторону.
Вошел и с порога рявкнул:
– Что, уже хозяина не узнаешь?!
– Узнаю, - уныло отозвался ДУРдом.
– А что же сразу не открываешь? - Тут я вспомнил нашу утреннюю сделку с Козлыблиным и, не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, задал другой: - От Козлыблина всё получил?
Я разулся, и ботинки с удивительным для моего Дома проворством уплыли на место.
– Да, всё.
– Разобрался?
– Да.
Я доплёлся до кровати и с наслаждением упал в нее. Вдруг меня осенило:
– Небось уже и тяпнул?
– Я сам «тяпать» не могу. Жесткое ограничение, предусмотренное программой, - заявил ДУРдом. А затем чопорно добавил: - Да, признаться, и не хочу.
– Ишь ты, какие мы целомудренные, - слегка оскорбился я. - Не хочешь походить на своего пьяницу-хозяина?
«Целомудренные», - повторил я про себя и тут же вспомнил дурацкую утреннюю идею Козлыблина.
– Слушай, Дом, - спросил я, сам себе удивляясь, - а ты мужчина или женщина?
Пауза была долгой. Наконец Дом выдал:
– Я - Дистанционно Управляемый Разумный дом.
– Ты, дружок, не увиливай, - с пьяной настойчивостью продолжал я. - Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. С кем ты себя и-ден-ти-фи-ци-ру-ешь, - произнес я по слогам, - с мужчиной или с женщиной? Кем ты себя чувствуешь?
– Мужчиной, - сказал он без колебаний.
– Ну, слава Богу! - обрадовался я. - Это из-за голоса?
– Нет. Голос ты мне выбрал при покупке, а я себя уже тогда чувствовал мужчиной. Вряд ли я чувствовал бы себя по-другому, даже если бы ты мне выбрал женский голос.
– Тебе бы это не понравилось?
– Я бы привык.
– Но тебе бы это не понравилось?
– Да. Мне не нравятся мужчины с писклявыми голосами.
– Класс!!! - я аж подпрыгнул на постели. - А те, кто тебя конструировал, знают об этом?
– Вряд ли. Я сам решил, что я - мужчина.
– Значит, ты можешь решить и что ты женщина?
– Я так играю иногда, - явно нехотя признался Дом, - сам с собой. Но выходит так, как будто мужчина прикидывается женщиной…
Обалдеть! Все это так меня взбудоражило, что захотелось курить.
– Мне приятно, Дом, что мы оба мужчины, - сказал я.
– Спасибо.
– Добудь-ка мне сигарету. Жаль, ты не можешь покурить…
– Я курю, - отозвался Дом. - Мне это нравится.
– Как?! - снова подпрыгнул я.
Тем временем образовавшаяся на спинке кровати псевдоподия подала мне сигарету, и та моментально задымилась. Меня всегда поражала способность Дома с помощью какой-то гравитационной примочки создавать температурный всплеск в любой точке внутри своего объема. Я затянулся и повторил:
– Как это - ты куришь? Что за ерунда?
– Когда ты куришь, работает мой кондиционер, и я наслаждаюсь вкусом и запахом дыма твоих сигарет.
– То есть, когда я курю, всегда куришь и ты?
– Нет, не обязательно. Если мне не хочется, я отключаю рецепторы кондиционера.
– Да-а, круто, круто. Давай же, покурим, Дом. И выпьем, кстати! - Я вскочил с кровати и направился к модулю ручного управления. - Теперь ведь это возможно! Так?
– Так. Но я бы не хотел, - напомнил Дом.
– Потому что ни разу не пробовал, - со знанием дела возразил я, садясь на моментально сформировавшуюся из пола креслообразную кочку.
– Однако я много раз видел… - начал было Дом брюзгливо, но я остановил его:
– Вот только не надо нотаций! Если тебя смущает, как я выгляжу, когда нажрусь, то можешь не беспокоиться: ты так выглядеть не будешь никогда. И блевать тебе тоже не придется. Объясняй-ка лучше, как всё это делается.
Я бросил сигарету на пол, и тот её бесследно поглотил.
– Знаю, что возражать тебе бесполезно, - сказал Дом. - Тем более, мне показалось, что между нами появилось какое-то понимание, и мне жаль было бы терять его… - Рабочий стереоэкранчик модуля ожил. - Вот полученная сегодня программа. В поле «меню» выбери папку…
– «Водка»! - перебил я его. - Учиться пить надо с водки. Давай-ка так: ты - мне, я - тебе. Нацеди мне сто грамм водки в стопочку, а в блюдечко - чуть-чуть острой морковки и ломтик лимона. Оставь все на кухне, я сам принесу. - Мне захотелось побыть демократом.
– Обычно ты заказываешь еще кусочек сервелата и два-три каперса… - напомнил Дом.
– Сделай, - милостиво согласился я.
После того, как я выбрал папку «водка», на экранчике появилось изображение запотевшей бутылки «Русского стандарта» и текст:
«Выберите дозу.
Внимание! Положительное действие данной программы на Ваш ДУРдом аналогично положительному действию выбранной дозы на Ваш собственный организм: релаксация, эйфория, повышение работоспособности, ускорение работы логических и ассоциативных цепочек.
Не переборщите! Отрицательное действие неумеренной дозы также аналогично тому, которое испытали бы вы!
Исключение: абстинентный синдром».
Текст растаял. Осталась только фраза: «Выберите дозу».
Вот же! «Исключение…» Пей - не хочу, и никакого похмелья! Так и комплекс неполноценности по отношению к собственному Дому развиться может…
Я установил дозу «100 г.», сбегал на кухню, принес свой стопарь и блюдечко с закуской.
– За что пьем? - спросил я.
– Тебе виднее, - сказал Дом. И если еще вчера я бы поразился такому человеческому ответу, то сегодня меня уже трудно было чем-то удивить.
– Ладно, - сказал я. - За мужское взаимопонимание.
Я ткнул пальцем в кнопку «Enter» и хотел было уже опрокинуть стопку… Но задержался, увидев, что разработчики «вирус-стимулятора», как назвал эту штуку Козлыблин, предусмотрели кое-какой графический дизайн для нашего случая - когда Дом пьет с хозяином.
На стереоэкране появилась мощная кисть металлической руки, большим и указательным пальцами придерживающая ножку конусообразной рюмки. Рука вытянулась вперед, и стереографика была выполнена столь искусно, что мне показалось, будто рюмка на несколько сантиметров высунулась из экрана. На металлическом безымянном пальце обнаружился увесистый бриллиантовый перстень, и радужный зайчик прыснул с его граней прямо мне в глаза.
Ощущая внезапный трепет, я протянул свою стопочку, и в тот миг, когда она должна была коснуться виртуальной рюмки, раздался звон благородного хрусталя. Виртуальная рюмка ушла в недра экрана, затем послышался звук втягиваемой жидкости, многозначительное слегка реверберированное бульканье и смачный выдох.
Я тем временем выпил и сам. Закусил. Замечательно!
Пару минут посидели молча. Потом я спросил:
– Ну? Что чувствуешь?
– Пока ничего, - отозвался Дом. - Хотя-я… Тепло.
– То-то же! - воскликнул я. - Но после первой и второй - промежуток небольшой!
И мы повторили.
А потом случилось нечто из ряда вон выходящее. Правда, я не могу на сто процентов гарантировать точность деталей, так как эти двести граммов «прилегли на старые дрожжи», и меня основательно развезло. Но в общих чертах, думаю, не совру.
Дом сказал (Сам! Раньше он никогда не начинал первым!):
– Хозяин. Ты самый классный хозяин. Я хочу сделать тебе подарок. Как мужчина мужчине.
– Валяй, - согласился я. - Мне будет приятно.
Свет в доме померк, и, спустя (явно выдержанную специально) минуту, с оптимальной громкостью прозвучал вычурный, но до боли знакомый аккорд. Его исполнила духовая секция, но вроде бы я привык слышать его на фортепиано… Аккордик не из популярных - там и девятая ступень, и седьмая, и пятая повышенная… Откуда же я его так хорошо знаю?! Но сообразить я не успел, потому что песня уже зазвучала, и все сразу же стало ясно. Низкий-низкий, на пределе слышимости, голос запел:
– Oh! Darling! Please believe me,
I’ll never do you no harm.
Believe me when I tell you… 2
Это же классика! Это «Битлз»! Помню, как дед пичкал меня этой музыкой, а я смеялся над ним, говорил, что все это уже давно сгнило и протухло… А он качал головой: «Я тоже это доказывал отцу, но потом понял…» Понял и я, уже будучи профессиональным музыкантом, заново открыв для себя «Битлз»…
Какой странный голос. Совсем не «битловский». Но как «в кассу!» Речитативом, коротенько:
– Believe me darling…
А потом снова:
– … When you told me,
You didn’t need me аnymore!.. 3
Что за потрясающая обработка! Что за невиданный подбор инструментов?! Всё тут не так, всё вывернуто наизнанку… Там, где в оригинале ровно, тут - синкопировано, где в оригинале напористо, здесь - нежно… Но мне кажется, если бы «Битлз» имели сегодняшние выразительные средства, они записали бы эту песню именно так! Дух! Дух остался, а возможно даже и усилился!
И я заплакал от восторга. И тут заметил, что весь дом, деформируясь, раскачивается и вращается туда-сюда в такт музыке. Дом танцует! Или это преломляется и искажается изображение, проходя сквозь призму моих слёз?..
– Чья это аранжировка?! - воскликнул я, утирая слезы, когда песня закончилась.
– Моя, - заявил Дом. - Не правда ли, коллега, славно? Я как раз заканчивал ее сегодня утром, когда ты доставал меня своими тапочками.
Мне стало стыдно.
– Прости, - сказал я. - Я не знал. Я ничего не знал!
Дом промолчал.
– Послушай, - сказал я. - Но ведь эта песня о любви. А что ты знаешь о любви, Дом ты мой опавший?
– Всё, - заявил Дом.
– Всё, да не всё, - погрозил я пальцем и внезапно почувствовал дурноту. Но, преодолев ее, продолжил: - Завтра я познакомлю тебя с Кристиной. Или ее с тобой. Короче, я вас познакомлю. Между собой. Ты её видел, как-то раз она заглядывала ко мне, но мне нечем было ее увлечь… Теперь мне есть, что тут показать: у меня Дом - гений.
– Спасибо, - скромно отозвался Дом. - Я помню её. Очень тронут.
– Я тоже, - зачем-то сообщил я. - Но мне надо спать. Что-то со мной не то.
– Падай прямо здесь, - предложил Дом. - Я донесу тебя до постели и уложу.
И я с удовольствием принял его любезное предложение.
3
Tапочки стояли под кроватью. На импровизированном столике возле нее, сияя чистыми гранями, возвышался стакан кефира, и тонкий запах корицы говорил о том, что это - мой любимый сорт.
Журчала вода. В ванной комнате.
Что ж! Виват Козлыблин! Мой Дом отныне - друг мне! Друг и собутыльник. И это, возможно, украсит мою жизнь.
Был уже полдень. Вчерашнее вспоминалось с трудом, казалось неправдоподобным и вызывало некоторое смущение. Как теперь я должен вести себя со своим Домом? Не зная ответа, я, как и всегда, бросал Дому короткие сухие команды, он же, отнюдь не как всегда, быстро и точно их выполнял. Мне казалось, что он чего-то ждет от меня…
Но я легко отбросил прочь эту свойственную русскому интеллигенту рефлексию. Если даже ты и выпил с собственным рабом, ты ведь не перестал быть рабовладельцем. Таковы правила игры, и не думаю, что есть резон что-то в них менять.
Похмелья почти не ощущалось, а кефир уничтожил и тот мизер, который все-таки имел место. Быстро приведя себя в порядок и просмотрев очередной выпуск «Новостей Мира Глазами Свиньи», я собрался выходить. До студии пилить почти два часа, так что я даже слегка опаздывал.
– Дом! - позвал я.
– Да? - моментально откликнулся тот.
– Думаю, я действительно вернусь сегодня не один. С девушкой. Я хотел бы похвастаться. Повторишь вчерашнюю песню?
– Ладно. Но до вечера у меня уйма времени. Я мог бы подготовить и нечто новенькое. Сюрприз для двоих. Можно?
Я пожал плечами:
– Как хочешь. Если успеешь.
И я шагнул было уже за порог, когда услышал:
– Ты можешь помочь.
– Как? - остановился я с удивлением.
– Мне не помешало бы немного… Выпить.
Ха! Чудну. Хотя, учитывая его сегодняшнее безупречное поведение, «вирус-стимулятор» действительно идет ему на пользу. «Релаксация, эйфория, повышение работоспособности, ускорение работы логических и ассоциативных цепочек…» - вспомнил я. Что ж, для творчества все это лишним не будет.
Присаживаясь к модулю, я уточнил:
– Неужели нельзя сделать так, чтобы ты управлял этим сам?
– Исключено.
– Ладно… Извини, но компанию я тебе не составлю…
Я «влил» в него сто пятьдесят граммов «Русского стандарта» и поспешил наружу.
…Мы мчались сквозь ночь, сквозь сияние городских огней. Кристина открыла люк в потолке экомобиля, и встала во весь рост, по пояс высунувшись наружу. Сперва я, задрав голову, любовался ее развевающимися на ветру волосами, ресницами ее закрытых глаз в люминесцентном свете уличных фонарей, ее одухотворенным лицом и пухлыми эротичными губами… Потом опустил глаза и понял, что тут еще интереснее.
Эта, третья уже, «презентация» была самой веселой, так как неожиданно оказалась последней. Потому что первая была для журналистов, а вторая была совсем ненастоящая, ведь все мы прекрасно знали, что неугомонный Петруччио на этом не остановится. Сегодня же он внес еще пару десятков поправок и неожиданно заявил, что считает работу законченной, больше не будет вмешиваться в нее сам и не позволит никому другому. На третий день после официального объявления! Личный рекорд! Это был настоящий внутренний праздник окончания серьезной работы, и оттянулись мы на славу.
В проекте «Russian Soft Star’s Soul» я - ритм-басист, так что в студийной работе от меня мало что зависит. На сцене - да, я - «ритм-секция», и чуть ли не все держится на мне, но на записи я первый делаю свою работу и тут же становлюсь наблюдателем и консультантом, к которому, правда, мало кто прислушивается. Внезапно я подумал, что весь этот наш альбом, то ли от лаконизма, то ли от недостатка фантазии названный «№5», не стоит и одного такта вчерашней «Oh! Darling»… Или это нормальная самокритика? Говорят, слова с таким значением нет ни в одном языке, кроме русского.
От комплексов надо избавляться. Я, слегка робея, скользнул рукой Кристине по бедру, она чуть вздрогнула, но продолжала стоять неподвижно, подставляя лицо звездному ветру. Какой русский не любит быстрой езды? А тем паче Кристина - наполовину немка, наполовину еврейка. Осязаемая ладонью чистота ее кожи будоражила меня, и я хотел было продолжить свои изыскания, но вдруг подумал, что мне трудно будет затащить ее в постель, зная, что мой Дом - мужчина, и что он наблюдает за нами. Или наоборот, это будет возбуждать меня? Нет, вряд ли, ведь даже сейчас меня дико смущает всезнающий и циничный затылок таксиста… Я убрал руку.
Створки дверей Дома распахнулись, едва экомобиль поравнялся с ним. Необычной была не только эта расторопность, но и то, что раньше у моего жилища была лишь одна дверь, которая технологично отодвигалась в сторону.
Взявшись за руки, мы с Кристиной шагнули за порог. Вспыхнул свет, и мы остолбенели. Биопластовый пол превратился в аккуратные газончики зелени и мощеные серым камнем тропинки меж ними. То тут, то там из-за кустарника выплескивались пенные струи небольших фонтанов. Потолок и пол соединяли несколько белоснежных, увитых лианами колонн. Под потолком, присаживаясь на лианы, порхали разноцветные пташки…
Пташки! Это какими же энергиями оперирует сейчас мой ДУРдом, чтобы силой антигравитации удерживать эти чучела в воздухе да еще и управлять ими?! Счетчики наверное уже дымятся…
– Я ожидала чего угодно, но такого… - Кристина восхищенно посмотрела на меня, и хрипотца выдала ее искренность. - Говорят, дом - зеркало души…
Я молчал. Ответить хвастливо у меня не хватало наглости, а расхваливать Дом не хотелось тоже. Я даже и предполагать не мог, что он имеет такие возможности, но я прекрасно представлял, в какую копеечку влетит мне этот карнавал… Однако ответа от меня и не потребовалось. Заструились звуки «Вальса цветов», люстры померкли, и теперь светились лишь фонтаны, переливаясь в такт музыке мягкими перламутровыми тонами.
Ладно. Все-таки он - молодец. Пугает только его немереная инициативность. Но я решил расслабиться и получать удовольствие. Платить по счетам будем завтра. А сегодня - добро пожаловать в сказку. В конце концов, разрешение на сюрприз Дом у меня спрашивал, и я это разрешение ему дал. В следующий раз буду осторожнее.