— Китайские, что ли? — не поняла Василиса.
— Ну отчего сразу и китайские?! — обиделась за соседа Ульяна. — Там был… совершенно незнакомый язык! И чужие, непонятные буквы! Я когда увидела, как разгружают эти коробки, даже соседского Ваньку поймала — чтобы помог прочитать, но и он не смог! А ведь учится в седьмом классе! И только Оля, девчушка с первого этажа, ей четыре года, ее мать домой из садика вела, так Ольга ляпнула, что это английский язык, ее, оказывается, этому языку учат! Сейчас же родители совсем чокнулись — чуть не с пеленок заставляют детей на всякие английские курсы ходить, в бассейны нырять да в проруби! У меня вон у брата жена…
— И не говорите! — быстренько прервала ее Люся. — Так и что там с Игнатием?
Ульяна Аркадьевна захлопала глазами, будто вспоминая, на чем же это таком важном она остановилась, а потом продолжила.
Из ее длинного, заковыристого рассказа подруги сумели понять три нужные вещи: во-первых, Игнатий собирался жениться и на Ульяне тоже, причем в тот самый момент, когда активно ухаживал за Василисой. Второе — он был, оказывается, достаточно богат. И третье — у него имелась довольно взросленькая дочурка, воспитания отвратительнейшего. Ульяна это даже специально подчеркнула.
— Ужасно воспитана, просто ужасно! — сморщила она свой нос картошкой. — Просто удивительно — кто с ней вообще занимался?!
— А почему вы решили, что ужасно? — не поверила Василиса.
— Да потому что она за время нашего знакомства с Игнатием несколько раз просила у него денег на свое содержание! — взвизгнула Ульяна. — И заметьте — уже взрослая кобыла-то! Так ведь еще как просила — таким тоном, будто он должен ей!
— А вы что — слышали, как она просила? Она при вас, что ли, эти деньги требовала? — не поверила Люся.
— Да нет, не при мне, — отмахнулась Ульяна Аркадьевна. — Она ему на сотовый телефон звонила. А ведь сейчас такие сотовые, что можно из другой квартиры слышать, что там говорят. Ну я и… не из другой, конечно, но… А что такого? Между прочим, если что-то секретное, так можно было и выйти! А еще она один раз мне звонила!
— Прямо-таки вам? — удивилась Василиса. — А с чего бы?
— Так это мы потому что с Игнатием Петровичем поехали ко мне на дачу, — вовсю откровенничала Ульяна. — А у него телефон сел, ну и он позвонил своей дочурке с моего. Он, кстати, ей каждый день трезвонит, да еще и не по одному разу! Уж такая отеческая привязанность! Ну и в тот раз тоже — позвонил. А потом… я уже домой приехала, а она… дочка-то его, звонит мне и спрашивает — где, мол, Игнатий Петрович. А сама такая вся нервная! Я ей отвечаю, вежливо так, что, дескать, не знаю, где его черти носят, а она… в общем, мужик Игнатий был хороший, но доченька у него… врагу не пожелаешь, честное слово. Я прямо не знаю, как бы я с ней уживалась, если б мы с Игнатием… А чего это вы надулись-то? — вдруг кивнула она на Василису.
— Нет-нет, она ничего… — замахала руками Люся. — Продолжайте-продолжайте…
Но продолжать Ульяна уже не хотела — она и без того наболтала много, даже милиции столько не говорила. Да еще эта баба так уставилась на Ульяну… прямо до костей пробирает…
— Вы нам номер телефона этой его дочурки дайте, — произнесла Василиса.
— А где я вам возьму? — искренне удивилась Ульяна.
— А вы же говорили, что она вам звонила, — напомнила Люся, старательно улыбаясь за двоих. — Давайте, мы и посмотрим, где там этот номерок остался…
На счастье, номерок и в самом деле остался, и Люся его тут же переписала.
— А девушку-то как зовут? — спросила она.
— Какую девушку? — не поняла Ульяна.
— Ну… доченьку Игнатия?
— Ни хрена себе — девушку нашли!! Ха! Да ей сорок лет! …Нет, вру… Сорок один годик ей стукнуло, девушке-то, — фыркала женщина.
— Ну… сорок один — это и не так много, если разобраться… — прошелестела себе под нос Василиса, а вслух повторила: — Так как ее звали-то?!
— Вика… Виктория… — пробормотала Ульяна и решительно направилась к дверям — отчего-то многочисленные покупатели подбегали к киоску, тыкались носом в двери и так же стремительно уносились прочь. — Странно… а кто это табличку на дверь присобачил? Вы, что ли?
Люся с Василисой вздернули брови.
Ну как вы могли такое придумать?! Это… это ваш Гриня! — придумала Люся. — Вам так мстит. Как мелко, правда?
— Ни хрена себе мелко!!! Да я из-за него полтора часа впустую проторчала! Ни копейки не заработала! — расстроилась Ульяна. — Нет, ну вы посмотрите, какой урод, а?! Сейчас точно — закрою киоск, побегу домой и задушу его подушкой! Ну сил никаких нет!
Подружки с тревогой переглянулись — надо было срочно спасать Гриню.
— Я вот что подумала… — быстро заговорила Люся. — А что, если вы вашего котика…
Услышав про котика, Ульяна тут же забыла про всех мужей.
— Что? — одними губами прошелестела она. — Вы что-то придумали, да? Как его спасти от Грини, да?
— Ну-у… я просто подумала… — пожала плечиками Люся. — Вам надо развестись, поменять замки и завести большую собаку.
— Точно, — обреченно проговорила Ульяна. — Мне нужен кобель. Большой. И немедленно… Девушки! А вы не знаете, где можно купить большенького такого, а? Ну, чтобы уже сразу с этими… с зубами, чтобы дом сторожил, а?
Василиса, сощурившись, посмотрела на Люсю, а та уже успокаивала будущего собаковода:
— Ой, ну что вы! Стоит ли торопиться? Собачку большой лучше не брать, ее лучше самой воспитать, прямо-таки со щенячьего возраста. И потом, не забывайте, ваш взрослый пес может запросто не полюбить вашего котика! А вот если щеночком…
— И сколько мне ждать, пока тот щеночек вырастет?! — никак не соглашалась Ульяна Аркадьевна. — И потом, пока я буду растить того щенка, мой Гриня запросто его к себе приучит! Он у меня, знаете, какой паразит?! Он даже службу спасения к себе приучил, а вы говорите — собаку!
— Ну тогда… тогда вам только разводиться…
— Да я развелась, а чего толку? — чуть не ревела дама. — Ему деваться некуда — мы же свою хрущевку вовек ни на что не разменяем, вот и приходится… терпеть…
— А вы… скажите, что продаете свою часть чистоплотной семье гастарбайтеров, а что? — фыркнула Василиса. — Если еще раз к коту полезет, так и скажите!
Ульяна от удовольствия выкатила глаза:
— Точно! Так и скажу!! Обалдеть! …А сама я где жить буду, если гастарбайтерам-то продам часть квартиры?
— А сами… ой, ну придумайте что-нибудь подходящее, — устало вздохнула Люся и потянула Василису из киоска.
Дома Василиса просто не могла найти себе места. Даже приход Таракашина не переключил ее, как это бывало обычно. Василиса просто ничего и никого не видела.
— Люся! Нет, ты только подумай! Этот человек, этот Игнатий — он был сказочно богат! И желал… Люся! И он страстно желал на мне жениться!! И какая-то сволочь его убила! Нет, Люся, разве я могу теперь спокойно доживать свои дни в одиночестве?!. Кстати, надо завтра же наведаться к его дочери, как знать, может, Игнатий Петрович оставил мне завещание, не забудь только напомнить…
— Вася, — пыталась успокоить ее подруга. — Васенька, ну иди хоть перекуси, ты совершенно ничего не ела сегодня.
— Я!!! Я тоже ничего сегодня не ел! — втиснулся в разговор Таракашин. — Люсенька! Немедленно покорми меня… чем ты там хотела?
В любое другое время он бы немедленно получил от Василисы достойный ответ, но сейчас она его просто не слышала.
— Люсенька, нет, ты подумай! — заламывала она руки. — Столько денег у моих ног, и все вдребезги!
— Василиса! Все! Мне это надоело! — рявкнула Люся.
— Мне тоже! — поддержал бывшую возлюбленную Таракашин. — Уже столько времени дома, а все еще никак до кухни не доберемся! Все! Кончилось терпение! Чего это она — прямо с ума сойти! Какое счастье — кто-то там богатый у нее оказался! Я, между прочим, тоже богат! Да! Только у меня денег нет! А так… и потом — надо же какое счастье, там…
— Там, наоборот, несчастье — он погиб! — сверкнула на него глазами Василиса. — А он, между прочим, был очень замечательным мужчиной! И не надо забывать — он страшно мечтал повести меня в загс! А меня туда еще никто никогда не водил! А этот… он еще и богат, и вообще… крайне достойный мужчина!.. Был…
— Да! — послушно кивнула Люся. — Только не надо забывать, что этот крайне достойный мужчина мечтал повести в загс не только тебя, но и свою соседку — Ульяну Аркадьевну. И еще неизвестно — отчего не повел!
Василиса прекратила истерику и совершенно спокойно покрутила пальцем у виска.
— Ты, Люсь, совсем, да? Она ж с мужем живет. Как он ее поведет-то?
— С мужем она развелась, она же говорила, а вот почему у них с Игнатием любви не случилось… об этом надо завтра спросить у дочери…
— Правильно, — энергично мотнула головой Василиса. — Завтра мы идем к его дочери… а куда?
— Ты, Люсь, совсем, да? Она ж с мужем живет. Как он ее поведет-то?
— С мужем она развелась, она же говорила, а вот почему у них с Игнатием любви не случилось… об этом надо завтра спросить у дочери…
— Правильно, — энергично мотнула головой Василиса. — Завтра мы идем к его дочери… а куда?
— Позвоним сначала, назначим встречу, у меня же ее телефон, — напомнила Люся.
— Если хотите, могу и я позвонить, — опять влез Таракашин. — Мне еще не отказывала ни одна женщина.
— Правильно, тебе не отказывала, — подтвердила Люся. — Она тебя сразу выгоняла, как блудного пса… Вася! Нам немедленно нужно придумать план! К дочери Игнатия… она, говорят, очень капризная и не совсем дружелюбная, к ней надо идти не просто сыщицами, а то она нам такого наворотит… Скажем, что мы из профсоюза.
— Не надо из профсоюза, — буркнула Василиса. — Она тогда непременно денег попросит, а они всегда на поминки дают.
— А можно еще сказать, что из поликлиники, сейчас потому что клещи энцефалитные проснулись, я сам слышал, так самое время всем прививки ставить, — блеснул идеей Таракашин.
На этот раз Василиса соизволила его заметить:
— Ну и кто будет ставить эти прививки?
Виктор Борисович хотел было вызваться на роль брата в белом халате, но увидел, какими страшными глазами смотрит на него Василиса, и примолк.
— Я думаю, сегодня надо ложиться спать, — проговорила Люся. — А завтра… Что называется, утро вечера мудренее.
— Я, чур, на диване спать буду! — прыгнул на диван и сразу же свернулся калачиком Таракашин.
Все остальное время подруги потратили на то, чтобы выкинуть из своего дома это сокровище. «Сокровище» упиралось, хваталось за диванную спинку и вышвыриваться категорически не соглашалось.
— Все! Больше моего терпения нет, — в бессильной ярости опустила руки Василиса и зычно завопила: — Фи-и-и-и-нли-и-и-и!!! Почему в доме посторонние?!! Фа-а-а-а-с!!!
Кот Таракашина не любил, как-то не случилось между ними симпатии, однако команду «Фас» не знал. Зато Таракашин представлял, что это такое, — его неоднократно драли собачки именно по этой команде. Поэтому он отреагировал на команду беспрекословно — вылетел в подъезд пулей.
— Ну и славно, — вздохнула Василиса. — А теперь спать, у нас завтра такие серьезные дела… Господи, что ж этой дочери-то придумать?..
Люся тихонько сопела себе в подушку — она уже придумала все, что надо, только Василисе это знать было еще рано…
На следующее утро подруги уже собирались навестить дочку Игнатия, когда на туалетном столике зазвонил телефон.
— Аллеу, — аккуратно вытягивая рот бубликом, ответила Василиса, тщательно намазывая на щеки тональный крем. — Оленька, ты, что ли? А мама тут, куда ей деться… сейчас позову…
Люся уже топталась возле подруги, стараясь вырвать трубку.
— Люся, только недолго, мы спешим, — напомнила Василиса и надолго прилипла к зеркалу — на нее никакая спешка не распространялась, макияж — это святое!
Люся же между тем старалась напялить джинсы, придержать щекой телефонную трубку и отбиться от Малыша — тот всерьез решил, что Люся пойдет с ним гулять снова, и тыкал хозяйке в лицо принесенным ошейником и поводком.
— Вася!!! Ну убери же Малыша!!. Да, Оля… то есть — нет! Ну куда я поеду? Нет, я в Италию с вами… да я все понимаю, но… но я бы маленького Васеньку тоже не брала! А потому что не… а потому что… Василиса!!! Ну какого черта?!! Уведи же Малыша!! Он мне уже сам… Он мне сам этот ошейник на горло надел!.. Вася!!
— Люсенька, если ты будешь так орать, он научится на тебя и намордник надевать… — не отрывалась от зеркала Василиса. — Люся, скажи Оленьке, что ты ей перезвонишь, у нас прорва дел! Тебе еще надо дозвониться до этой дочери… кстати, ты не помнишь — а как ее зовут?
— Ее зовут… Оленька!! Я тебе сегодня… Да-да, мне надо снять намордник, переодеть ошейник, и вообще, доченька… Господи, а как же… Вася!! Ее зовут Виктория!!! Я совершенно точно помню! А какую еще прорву я должна сегодня отработать?
Из всей прорвы у них на сегодня было запланировано только одно — посещение дочери Игнатия. И к ней они заявились сразу после полудня. Сначала, как и планировалось, Люся позвонила сорокалетней девушке и строго предупредила, что к ней сейчас придут проверять газ! Только никто не знает точного адреса, а потому девушка должна немедленно продиктовать свой адрес, а потом прилежно сидеть дома и не вздумать куда-нибудь улетучиться, а не то этот газ будет отключен во всем микрорайоне, потому что это уже старая добрая традиция.
Девица, боясь навлечь на себя гнев всего микрорайона, терпеливо сидела дома, напрочь забросив работу, и ждала газовщиков.
Люся с Василисой себя долго не заставили ждать — прибыли сразу, как только подошел нужный автобус, а дом отыскали на удивление быстро. Да и чего там искать — дом дочери был в двух шагах от самого погибшего Игнатия.
— Здравствуйте, Виктория! — радостно улыбаясь, возникла в дверях Люся, прибыв вместе с Василисой по названному адресу. — Вы — Виктория Игнатьевна, правильно я вас понимаю?
В дверях стояла довольно дородная женщина, гренадерского роста и сказочной красоты. Красавица старательно нажевывала жвачку и смотрела на маленькую Люсю свысока. Даже на высокую Василису она посматривала сверху вниз — в силу своего роста.
— Вот это дочурка… знать бы еще, в кого… — восторженно задохнулась Василиса. — Батюшка-то был не гном, конечно, но уж и не богаты-ы-ырь…
— Я — Виктория, — мотнула головой женщина. — Но не Игнатьевна, с чего вы взяли? Я — Виктория Макаровна Плешакова, при чем здесь Игнатьевна?
— Но… вы что же, не дочь Игнатия? — напрямую решила выяснить Василиса.
— Нет… а чего вы хотите? — вдруг насторожилась Виктория Плешакова.
— Мы! Эта вот женщина! — звонко начала Люся и ткнула пальцем прямо в грудь Василисы. — Эта вот женщина! Она — жена Игнатия! Но она хочет отказаться от наследства Игнатия Петровича в пользу его дочери, то есть вас!
— Что-о-о-о?! — одновременно возопили обе дамы — и названная жена, и какая-то непонятная доченька.
— Так этот старый кобель был женат?!! — побагровела от нахлынувших чувств Виктория.
— Да кто это тебе сказал, что я собираюсь отказываться от наследства в чью-то пользу?!! — покрылась пунцовым румянцем Василиса. — В кои-то веки счастье привалило!!. То есть… в кои-то веки… женой назвали, и сразу отказываться?!!
— А может, мы пройдем в комнату? — разъяренной змеей шипела Люся и старалась протиснуться в прихожую.
Хозяйка от расстройства о такой малости, как правила приличия, совершенно забыла и стеной торчала в проходе.
— Да вы нас пропустите или нет?!! — уже вовсю прыгала на нее Люся. — Я ж еще сама ничего не знаю! Так только сказала, для связки слов!
Наконец, смысл Люсиных воплей до ушей Виктории добрался, и дамочка нехотя посторонилась. Люся и Василиса немедленно протиснулись в комнату, плюхнулись на диван и стали нервно поправлять на себе одежду — пролезая мимо лжедоченьки Игнатия, они изрядно помялись.
— Да, кстати, а почему вы сказали, что вы не дочь Игнатия Петровича? — сразу же пошла в наступление Люся.
— А почему вы сказали, что вот эта вот оглобля — его жена? — в свою очередь спросила Виктория, указывая на Василису.
— Де-е-е-вушка!! Ну и как же вам не стыдно?! — искренне возмутилась Василиса. — Я же вас на столько лет старше!
— Вот-вот! И я о том же! — мотнула головой женщина-гренадер. — Вы настолько меня старше, а Игнатий почему-то вас в жены поволок! А обещал, между прочим, мне!!
— Вам?!! — в голос воскликнули подруги.
— Но… погодите… как же вам?! — волновалась Люся. — Вам же нельзя, вы же ему вроде как дочкой приходитесь!
— Да какая я ему дочка?! С чего вы взяли?! — вытаращила на гостью огромные глаза Виктория.
— Ну как же! Конечно! — подтвердила уже и Василиса. — Дочкой! Нам и женщина сказала… как ее… которая в киоске работает.
— А-а-а, это Ульяна, что ли? — фыркнула Виктория. — Ну… она мало ли чего скажет… Нет, никакая я ему не дочка. А вы что, на самом деле жена, что ли?
Люся ждала, что Василиса тоже ответит «Никакая я ему не жена», но подружку заклинило. Она вальяжно пересела с дивана в толстое, неудобное кресло, закинула ножку в вязаном носке на другую ножку и вызывающе процедила сквозь зубы:
— М-да, знаете ли, мы с Игнатием были супругами.
— Только… только они в браке не состояли, — тут же сообщила Люся. — Они просто так жили… вроде как супруги, только без штампа и по разным квартирам. Сейчас такое случается.
— Да, — муркнула Василиса, всерьез возомнив себя вдовой. — Мы жили, как два мотылька! Нам хватало… просто дыхания друг друга… нам доставляло радость только видеть друг друга, наслаждаться голосом…
— Ну это понятно, — мотнула головой Виктория. — Зачем ему с тобой еще и в постель ложиться, для этого у него была я.