— Не отвлекайся, — зорко следила мать. — Вон хлеб бери. Рыбку вон ту бери, мне очень понравилась, Ленечка говорит, что это форель.
Павел неторопливо поел, хотел было еще посидеть, но мать его упрямо тянула в прихожую.
— Пойдем, говорю! Я тебе чего покажу, а то ты ведь сейчас домой вернешься, а завтра с утра у меня под дверью уже со всем своим младшим поколением будешь торчать! Пойдем!
Упираться дальше не имело смысла, и Павел поспешил за матерью. Следом за ними по подъезду звонко шлепала тапками и тетя Люся.
— Ань!! Аня, открывай!! — звонила к соседке Василиса. — Это мы пришли!!
Аня только что унеслась домой и, видимо, так скоро к себе гостей не ожидала, потому что долго не открывала, а когда распахнула дверь, то была до крайности смущена, постоянно поправляла волосы и застегивала пуговицы на кофточке.
— Ань, мы на минутку, — тут же предупредила Люся. — Вася, чего тебе надо было?
Василиса по-свойски протопала к компьютеру, нажала на кнопку и привычно начала щелкать мышью.
— Ну ты, мам, даешь! — восхищенно пробормотал Пашка. — Ну прям тебе хакер!
— Не ругайся на мать-то, бесстыдник! — шлепнула сынишку по загривку Василиса. — Вот, смотри… сейчас… где я там…
Она ловко влезла на сайт знакомств, и Павел увидел в маменькином окошечке длинноногую диву с роскошной гривой, с миндалевидными глазами, тонкой талией и странным именем Коварная Пусечка.
— Ма, это чего за фигня? — фыркнул сын.
— Чего бы понима-а-ал… — обиженно протянула Василиса. — Это не фигня, это мое имя — Коварная Пусечка.
— Так это… это ты, что ли? — оторопел сынок.
— А чего? Ну и я, — оттопырила матушка губы. — Зато смотри, сколько мне писем! И кто только не пишет! Нет, да ты не вороти нос, смотри!
Писем и в самом деле было превеликое множество. Василисе писали и Каи, и Громы, и Эли, и Эмануэли, и Филлы, и… да кто только не писал!
— Заметь, здесь тоже все красавцы писаные, и самое главное — каждый владелец небольшого казино или, на крайний случай, маленькой белой яхты! — с усмешкой наблюдала за реакцией сына мать. — А теперь подумай сам: ну и зачем мне какой-то Иннокентий?
— Игнатий! — в который раз поправил Пашка и вдруг спросил: — Мам, а ты где фотографию-то взяла? Чего тетка такая страшная? Не могла, что ли, Памелу Андерсон взять? У той хоть большие… глаза и прочее, брови…
Василиса высокомерно швыркнула носом:
— Вот уж не думала, что у тебя так слабо со вкусом. У меня, знаешь, стойкая нелюбовь к этим… большим глазам! К этим опухолям на ребрах…
— Потому что у тебя у самой их нет, — влезла Анна, у которой с грудью было все в порядке.
— Ладно, — сверху вниз глянула на нее Василиса. — Будем думать, что мы у тебя, Аннушка, уже погостили.
Пашка у матери посидел совсем недолго — ему и в самом деле надо было торопиться домой. Его особенно не задерживали, женщинам надо было еще со столов убрать и придумать, с чего же завтра начинать эти непростые сыщицкие будни…
Будни решили начать с главного — с посещения квартиры Игнатия. Правда, они не знали, в какой именно квартире проживал Василисин друг сердца, но это была такая малость, что на нее не стоило и внимания обращать — дом-то им Белкин указал.
Времени было всего-то десятый час, поэтому на лавочке у подъезда никого не наблюдалось — ни тебе брошенной бабушки, ни тебе мамочки, таскающей тяжеленного дитятю, ни девчушек, поджидающих соседского хулигана — никого.
— Ну и как его искать? — поинтересовалась Василиса — Здесь квартир не меньше ста, и что теперь — в каждую ломиться?
— Сейчас что-нибудь придумаем, — успокоила ее Люся и уселась на лавочку возле запертого подъезда. — А вот и наше спасение!
По направлению к ним тащилась грузная женщина с тяжеленной сумкой почтальона.
— Сейчас она нам поможет! — весело подскочила к почтальону Люся.
Быть может, женщина бы и помогла, если бы ее просто спросили, где проживает такой-то. Однако Люся не искала легких путей, она пошла иным путем.
— Женщина! А давайте мы вам поможем почту разнести! — ухватилась она за тяжеленную сумку.
— Да вы что?!! — вытаращила на Люсю испуганные глаза почтальон. — Вы чего хватаетесь?! Да у меня сегодня пенсия!!! Такие старые, а туда же — грабить!!! Граждане!! Вы поглядите, чего ж это такое делается, а?!! Ведь прям на пороге!! Прям из рук рвут!!! Держите этих старух!! Это они в прошлом месяце у моей подружки Тани Зайцевой шапку сдернули, я их узнала!!!
Женщина распалялась все больше, и ей надо было срочно чем-то заткнуть рот.
— Мы как раз по поводу этих шапок! — сурово рявкнула Василиса и добавила, чтобы окончательно успокоить крикунью: — Татьяна Зайцева заявила, что это вы сперли! Шапочку-то.
— Я-я-я-я? — немедленно осипла от волнения почтальон. — Это… это вам Татьяна сама сказала?
— Да, — уверенно мотнула головой Василиса. — А еще…
— Еще добавила, что это мог быть Игнатий, — вылезла из-за плеча подруги Люся. — Вы не знаете, в какой квартире он живет?
Женщина на секундочку задумалась, а потом сдвинула брови:
— А как его имя отчество? Фамилия?
— Он прозывался Игнатием Петровичем, — степенно кивнула Василиса. — Имя довольно неизбитое, проживал вот в этом доме…
— И что? Вы больше ничего про него не знаете? — пристально всматривалась в лица сыщиц почтальон. — Ни паспортных данных, ни семейного положения? Как же вы так?
— Вы еще результаты его анализов попросите! И вообще… Это не мы «так», — напомнила Василиса. — Это ваша Зайцева! А мы только ищем ее шапку. Ну так что вы нам скажете? В какой квартире он проживал?
Женщина задумалась теперь надолго. Она даже уселась на лавочку — так долго собиралась мыслить. Однако ее раздумья прервала сухонькая старушка, которая неожиданно выскочила из подъезда и сразу набросилась на почтальона:
— Ну и де?! И де тебя носит?! Я уж который час сидьмя сижу, пензию ожидаючи, а энта красавица тута клушей уселася и глазья в тучи уперла!!
Почтальон даже не шелохнулась — она не могла прервать серьезный процесс воспоминаний. Зато Люся отреагировала сразу же:
— Женщина! Ну вы такая с виду добрая, свеженькая, а выскочили, будто из норы какой, честное слово! Ну вы же видите — идет следственный эксперимент! Товарищ почтальон помогает милиции! А вы отвлекаете со своей пенсией!
Старушка сдаваться не собиралась, она прищурилась и стала тыкать прямо в грудь своего долгожданного почтальона:
— И чевой-то она вам тута поможет? Ей пензионерам ба помочь, а то ишо вы тута… Чаво вам надоть, говорите, я любой милиции сподмогну, ежли самим никак!.. А и правда, как тута управиться нашей милиции, ежели вот таких старушенций на службу примают…
Пока Василиса оскорбленно раздувала ноздри на предмет «старушенций», Люся уже переключилась на бабусю:
— Вот и замечательно. Тогда, может быть, вы нам поясните, где в вашем доме проживал некий Игнатий Петрович? Нам он очень нужен.
Старушка посмотрела на все еще думающую почтальоншу и вздохнула:
— Ну и чаво ты в облаки пялисся? Тута ведь он живет! Жил. Тута. В самой вот энтой фатере. Приятный такой был! Богатенький, ухоженный, поглядеть любо-дорого! А как у яго в доме-то красиво да ладно все! Да токо он помер.
— Крррак?!! — вдруг испуганно каркнула почтальон. Потом откашлялась и произнесла более внятно: — Как?! Как это помер?!
Старушка на нее даже не посмотрела, только безнадежно махнула рукой и обстоятельно пояснила Люсе:
— Помер и помер. А вот как… Ты, милая, сходи знашь к кому… к Сазонихе. К Ульке Сазоновой. Она у нас вон в этом киоске работает, вишь киоск во дворе, как бельмо в глазу торчит! Все пьяницы тута ошиваюцца! А пригрела их Сазониха, стервь эдакая!
— Погодите… то есть… при чем здесь пьяницы? — вздернулась Василиса. — Вы же сами только что сказали, что Игнатий был богатенький… еще ухоженный… И чего? Он тоже в этом киоске ошивался? Тьфу ты господи, тоже толкался там?
— Да он-то не в киоске! Он возля Сазонихи! — пояснила старушка. — Да вы сами ступайте, она вам все обскажет! Токо уж вы ее Сазонихой-то не зовите — Ульяной Аркадьевной, не то осерчает…
— А она там продавец? — уточнила Люся.
— Она и продавец, и хозяйка, и бульгахтер, — махнула сморщенной ручкой бабуся. — Ступайте.
Василиса мотнула головой и, не дожидаясь Люси, побрела к киоску.
— Вася! Ну и куда ты одна нацелилась? — догнала ее подружка. — И сделай физиономию-то проще! Прямо тебе — полковник милиции, свидетелей же испугаешь!
Свидетельница не слишком напугалась. Если честно, ей и вовсе сначала было не до двух незнакомых женщин, она была занята — носилась с батоном колбасы вдоль прилавка и, насколько доставала, долбила этой колбасой изрядно подвыпившего мужичка. Мужичок от колбасы уворачивался, однако убегать из киоска не хотел. К тому же у него из-под полы куртки выглядывала круглая мохнатая морда кота. Судя по этой морде, кот был весьма внушительных размеров и довольно спокойного характера, потому что на всю эту бойню смотрел с философским спокойствием.
— Отдай кота, сволочь!! — сдувая со лба мокрую прядь, наконец прошипела продавец. — Отдай, говорю, Ричарда!! Ты его когтя не стоишь!!!
— Что значит «отдай»! — клонил головку набок мужчинка. — Ты у меня его купи! Отдай! Я вот тебе тоже грю: «Отдай мне, Улька, зараза такая, бутылку водки!» Так ты ж отчего-то не отдаешь?
— Так нету у меня водки-то!!! — шлепала себя по бокам женщина. — Ты ж видишь! У меня только пиво!
— Ага-а, а деньги? У тебя деньги есть! — не соглашался мужичок. — Давай деньги, а я тебе сразу же кота! Все честь по чести. А не дашь — отпущу котика на волю… Ричик, а ты хочешь на волю, а? Там киски гуляют всякие разные, котики, ты себе дружка… ать!! Ты опять колбасой, да?!!
Женщина, заслышав про кисок и котиков, удачно извернулась и с силой ухнула батоном колбасы по спине незадачливого вымогателя. При этом мужичок крякнул, вякнул, ухватился за загривок и кота выпустил. Тот вывалился из куртки, тяжело плюхнулся на пол и… и оказался неимоверным красавцем.
— И как же это не совестно над животными издеваться? — сурово насупилась Василиса, поднимая на руки мохнатого красавца. — Вас, если я правильно поняла, Ричардом зовут?
— Да не, Ричик — это у нас кот… — не забывал прикрывать голову руками мужичонка. — А я-то по-простецки — Гриня.
— А я с котом и разговариваю, а вас пускай лупят, — дернула головой Василиса и снова заглянула коту в янтарные глаза. — Так, значит — Ричард…
Непонятно, чего ожидала Василиса, но котик ей не ответил. Он только удобнее устроился у нее на руках и принялся так же лениво наблюдать, как задохнулся от гнева мужичок:
— Да как вы!!. Смеете?!! Почему это — меня пускай лупят?! И кота… Куда кота уперли?!! Это ж… все мое достояние!!! Все мое… наследство, почитай!.. Нет, главное — меня пускай лупят!
Зато женщина за прилавком улыбнулась Василисе самой очаровательной улыбкой и вздохнула с облегчением:
— Господи, слава богу! Отобрали! Иди ко мне, Ричард мой золотой, иди к мамочке!.. Женщина, вы можете себе выбрать что хотите, мне за Рича ничего не жалко!
— О! Закудахтали, — обиженно дернул губой мужичок и уже совсем жалобно попросил: — Улька! А может, того… в честь спасения Рича… выделишь сотенку, а?!
— Пошел вон, алкаш!!! — опять замахнулась на него колбасой Улька. — Сам спер кота, а теперь «в честь спасе-е-е-ения»! Уйди лучше от греха!!
Мужичок, что называется, не стал будить лиха, а потихоньку выскользнул за дверь, в отместку свистнув с витрины упаковку «Орбита».
— Ричик мой золотой, мальчик мой ненаглядный… — наглаживала кота женщина. — Вы просто не представляете, вы мне такую услугу оказали! Мне ведь теперь из-за Рича просто хоть из дома не выходи!
— А что случилось? — вздернула брови Василиса. — Котик буянит?
— Ой, да что вы! — сильнее прижимала к себе любимца Ульяна. — Котик золотой! Да вот только муж у меня!.. Ну вы ж сами видали — это он кота таскал! Нигде не работает и не собирается! А жрать… простите, а кушать ему хочется! И главное — ладно бы просто кушать, я б кормила. Так ведь ему еще и пить надо! Алкоголик! Конечно же, я против! И понятное дело, никаких денег ему на выпивку не даю! Так ведь он что придумал, паразит! Он притаскивает ко мне сюда Ричарда и начинает выманивать деньги! И главное, если я из-за прилавка выхожу, он тут же на улицу! И орет, что выпустит Рича. И ведь однажды выпустил! До сих пор дрожу, когда вспоминаю, как я за котиком своим на вон тот тополь лезла…
— Так это был… ваш муж? — удивилась Василиса.
— Погодите, а вы не пробовали отбирать у мужа ключ? — подкинула ценную мысль Люся. — Пусть бы он вас на улице ждал с работы. Тогда гораздо быстрее на работу бы устроился.
Женщина только вздохнула:
— Пробовала, да что толку. Получается только хуже. Он ведь тогда что делает — он вызывает службу спасения, они приезжают, взламывают двери, а плачу за это я, так уже два раза было. Прямо и не знаю, что с ним делать… Хоть заново замуж иди…
— А и сходите, — улыбнулась Василиса.
— Так я и так было собралась… да помер жених-то… — тяжко вздохнула продавец.
Люся с Василисой насторожились.
— И чего он так? — осторожно начала Люся. — Болел?
— Да вроде бы не очень… — пожала плечами женщина, которую мужичок называл Ульяной. — Вообще-то Игнатий Петрович уже не молод был, чего уж там, но держал себя оч-чень достойно, прямо-таки оч-чень! Ну, деньги-то есть, и чего не держать — тут тебе и бассейны, и сауны всякие, и опять же — массажи с массажистками… А вот если этих самых денег кот наплакал!.. Нет-нет, Ричик, я не про тебя!
Василиса обиженно поджала губы:
— И часто он вас на эти самые сауны приглашал? В бассейны водил?
— Меня? — вытаращила глаза женщина Ульяна. — Да бог с вами! Меня ни разу! Это он на себя, любимого, денежек не жалел, а на женщин!..
— Вот и на меня жалел, скупердяй! — прошипела Василиса, но Ульяна ее услышала.
— И на вас? А вы что, тоже невеста? — переспросила она, а потом повернулась к Люсе. — И вы тоже?
— Нет-нет, меня бог миловал, — поспешила успокоить ее Люся. — А мы вообще-то по делу к вам. Если можно…
— Можно, конечно, но я… я вроде как за прилавком… — пожала плечами Ульяна.
— А сами говорили, что за Ричика все, что хотим, — напомнила Люся.
— Да я и не против, давайте ваше дело, только… если уж кто из покупателей придет, не обессудьте.
— Да и мы не против, если кто придет… — торопливо проговорила Люся, краем глаза наблюдая за тем, как ее верная подруженька Вася торопливо и незаметно для хозяйки переворачивает на двери табличку «Учет». — Итак, Ульяна… Если я не ошибаюсь, Аркадьевна? Расскажите, а что вы знаете про Игнатия Петровича? Человек погиб, мы ведем расследование, так что любые ваши воспоминания будут весьма ценными.
Ульяна Аркадьевна уже и собралась что-то такое выдать, но вдруг до нее дошло:
— Вы?! Расследование ведете? А кроме вас, видно, старика искать больше никто и не собирается, так, да? И, между прочим, совершенно напрасно! Он, между прочим, еще оч-чень даже ничего был!
— Вы уже говорили, — напомнила Люся.
— Да! Я уже говорила! И вот! И вообще! — всерьез разобиделась Ульяна Аркадьевна.
Она так пыхтела носом, что пришла очередь оскорбиться уже и сыщицам.
— А чего это вы на нас так смотрите?! И чем это мы вам не приглянулись? — набычилась Василиса Олеговна. — Мы, между прочим, самые лучшие детективы в нашем районе, да будет вам известно!! У нас даже грамоты есть!!
— И еще сын в милиции работает, — поддакнула Люся. — И вообще, сейчас к вам народ придет, а вы еще нам толком ничего и не сказали. Вы лучше расскажите, где и как вы познакомились с Игнатием Петровичем?
— Где и как?! — надменно фыркнула Ульяна Аркадьевна. — Да он рядом с нами квартиру купил, вот и познакомились! Причем это не я, а он!
Ульяна Аркадьевна грузно плюхнулась на табурет, закурила сигарету и, пялясь куда-то в окошко, неторопливо начала вспоминать.
— Сначала все так романтично было… Мы с ним так встретились… Это было волшебно! Я вышла вынести мусор, иду себе такая в тапочках, в коротеньком халатике, нижней пуговицы нет, подол на ветру развевается… у нас мусорка на улице, если вы еще не заметили… так вот я иду… ведром помахиваю, а оттуда…
— Оттуда мусор сыплется, мы уже догадались, — чуть поторопила ее Люся.
— Да какой мусор! Я же уже его вынесла! — недовольно оборвала ее Ульяна. — А оттуда… ну в смысле, из-за поворота выезжает такая «Газель» грузовая. Я вот до сих пор все думаю: и зачем ему нужна была та «Газель»? Он запросто мог свои вещички на велосипеде перевезти… Ну, это уже неважно… выезжает «Газель», а я иду и зазевалась… и прямо чуть не под эту машину. Тут шофер как выскочит, как давай меня матом покрывать! А я стою вся такая… романтичная… без пуговицы… А Игнатий Петрович из машины тогда тоже выскочил и говорит шоферу: «Ну, я буду ваш фольклор слушать или мы все же поедем?!» А шофер ему… Ну, он и его тоже послал и только потом заявил, что ехать больше никуда не надо, потому что это и есть нужный подъезд. И вот тогда!
— Тогда он бросился вам на шею и вы стали дружить тепло и нежно! — не выдержала Василиса.
Люся ее пнула ногой и тихонько качнула головой:
— Продолжайте, наша сотрудник… сотрудница очень трепетно относится к каждому делу. Итак… вы стали дружить, да?
— Да, — кивнула Ульяна. — А как мне с ним не дружить? Я всю жизнь горбатилась на мужа! Мужика порядочного только в рекламах и видела! А здесь! Нет, он на первый взгляд тоже был не принц Датский, однако ж… Он был богат! Я это узнала почти сразу же. Сразу же, как увидела, какой телевизор он купил себе после переезда! О-о!! Таких экранов в нашем доме ни у кого нет, я вам говорю совершенно точно! А потом… потом к нему привезли замечательный гарнитур, и даже коробки были иностранные!