А может, все это мои фантазии, и не более. Во всяком случае, и таинственный «непонятно кто» вряд ли мне откроет эльфийский способ потребления питания из растений. Остается его величество эксперимент.
Если я ощущаю свое единство с растениями, может быть, я смогу приказать им передать мне нужные вещества? А как? Попробовал сильно захотеть древесного сока. Вообразил, что он потек по аурному каналу (понимаю, что бред, но очень хочется). Не получилось. И это закономерно. Аурный канал – штука магическая, а соки – вещь материальная. Значит, надо попробовать что-то другое.
Некоторое время я мучился, пытаясь получить хоть какой-то отклик. Перепробовал самое разное, пока, наконец, в голове не щелкнуло и не пришло озарение. Правильно говорил один мой приятель: «Если долго мучиться, что-нибудь получится».
Из дерева выскочил шип, больно вонзился в спину и впрыснул порцию сока. Я чуть не заорал от боли и неожиданности. Тем более толку-то от сока в мышцах? Пользы никакой. За исключением ясного понимания принципов эльфийского питания. А уж уловив принцип, построить систему – дело простое. Вскоре мне удалось добиться того, чтобы вместо шипа из дерева вытягивалась соломинка, через которую можно высасывать сок. А спустя еще двадцать минут питательные вещества поступали в мое тело прямо сквозь кожу.
Надо сказать, что в процессе этого эксперимента я узнал об управлении своим телом, особенно теми его функциями, о которых даже не подозревал ранее, гораздо больше, чем за всю жизнь.
Я решил, не дожидаясь конца похода, прямо сейчас приступить к созданию Коры-оболочки, тем более что задача предстоит непростая. Я же не просто щит или пачку щитов вокруг тела собрался соорудить, а нечто совершенно новое, которое, вполне возможно, хорошо позабытое старое. Во всяком случае, конечный результат должен получиться в виде дополнительной части моей ауры, а не чем-то внешним по отношению к ней.
Строить ее долго, муторно и затратно для организма мага, зато потом Кора одновременно послужит и неким стабилизатором, и автоматическим восстановителем ауры в случае ее повреждения. Проще говоря, Кора должна обеспечивать просто бешеную регенерацию тела, фактически заменяя носителю квалифицированного эмпата-целителя. В то же время она сможет разрушать любые магические структуры, приближающиеся к телу ближе определенного расстояния (примерно до метра). То есть нейтрализовать магические атаки. В некоторых случаях она будет наверняка эффективнее моего динамического щита. Однако при всем при том не следует забывать и о возможной помощи со стороны целителей, а значит, необходимо предусмотреть способ отключения шипов защиты.
Кроме всего прочего, Кора будет выполнять функции резерва концентрированной магической энергии. Содержать эдакий запас на «черный день». И запас, между прочим, очень даже большой. Используя Кору в качестве простого накопителя, можно применять магию напрямую. Без амулетов и артефактов, формируя магемы и тут же накачивая их энергией. Но для применения в бою требуется очень быстро формировать законченные, целостные структуры. А для этого надо знать их досконально. В справочник в бою не заглянешь. И вообще как все сложится в реальном бою – неизвестно. Дадут там время на концентрацию, построение, накачку энергией?.. Амулеты тем и хороши, что во время боя не требуют всех этих хлопот, да и действуют гораздо быстрее.
На всю работу по установке буфера-оболочки мне, по предварительным прикидкам, потребуется два-три дня и тьма ресурсов тела. Магией-то лес поделится и кое-какими веществами тоже, но далеко не всеми. Все это время я буду беспомощнее слепого котенка. Хотя нет, есть смысл подобрать пару деревяшек и быстренько сделать амулет-другой. В неактивированном состоянии они опасности не представляют, а липкие сторонние контуры я смогу, во-первых, отследить, во-вторых, нейтрализовать.
Мысленно вздохнув, я приступил к работе, обещающей быть длительной и сложной, но невероятно интересной.
Однако не только от построения защитной эльфийской коры зависела моя жизнь. От поведения моих спутников в немалой степени тоже. Могут ведь бросить или вообще прибить, чтобы не мучился. И так и так – смерть. Насчет прибить – это мы еще посмотрим. Дорого им встанет. Но ведь они об этом не знают и могут попытаться. А вот бросить… Трудно мне придется без тропы. Но и в этом случае шансы у меня есть. Уверен.
Ближе к концу привала я краем уха подслушал разговор двух охотников, который меня на первое время успокоил.
– Как думаешь, Перец, это то, о чем я думаю?
– Ага! Я думаю, что ты думаешь то же, что и я думаю. Засланный он, от Олевара! Клыкозуба мне на голову, если пассажир не студент-магик или аж целый подмастерье. Только на них так проклятый лес влияет. Обычным людям хоть бы что, а им, считай, смерть.
– Жалко. Вроде неплохой парнишка, да и на соглядатая олеварского не шибко похож. Помнишь тех, кого нам гном, помощник его, подсовывал? И где только брал те бандитские рожи?
– То-то и оно-то! Олевар похитрее того гнома будет, да и сгинул, говорят, помощничек где-то… Что парень на соглядатая не похож – так это… зато доверие вызывает. Может, прирезать по-тихому? Чего мучить?
Я напрягся и незаметно приготовил одноразовый амулет-молнию, который успел слепить перед самым приходом охотников. Опыт-то есть, и немалый. Сколько я их совсем недавно понаделал – пожалуй, даже во сне соорудить на коленке смогу.
– Не. Прирезать никак нельзя. Сам он должен помереть. Иначе Олевар дознается. Кто-нить брякнет, типа мы его… того… так сразу, считай, сюда придется уходить. Насовсем! Олевар и у гоблинов достанет.
– Ох-хо-хошеньки-и-и, опять забота. Мало груза на обмен волочем, так еще и этого бесполезного…
– А вот не скажи-и-и… Можно и из него пользу извлечь. Чего помирать парню зазря? Сунем к каторжным, хай тащат. А дотащат – парня вместе с прочим «мясом» местным и сдадим. Оклемается – им прибыток. Не оклемается – мы не в раззоре. Сдадим-то еще живого…
– А Олевар?
– А что Олевар? Хоть под артефактом правды можно будет поклясться, что пальцем парня не тронули. До поселка местных дотащили, а там уж, извините-подвиньтесь, если исцелили местные, то отработать им он сам должен. Не исцелили, так мы при чем?
– А ить и верно! Голова-а-а-а… Токо как его каторжные потащат? На них товару едва поднять.
– А так и потащат. Хавчик за дорогу уже маненько подъели. Стал быть, мешки полегчали. Срубим пару деревьев, ветками оплетем – будут носилки. Вчетвером возьмутся – дотянут. И сменяться будут почаще. Да чего там. Ты глянь – пассажир тощий, да и росту невеликого. Небось легче пуха будет.
– И то верно. Пойду пока пару жердин найду. Через час выступаем.
– Ты только это… далеко не забредай. Говорильщик сказал, тропа в этот раз неширокая получается. Трудно держать.
– Да знаю я. Слыхал уже.
Главное, что я понял, – меня не бросят, поскольку вознамерились сдать местным. Ладно. Во всяком случае, появится шанс узнать побольше об этой зоне. А так как здесь есть еще и какие-то «местные», то мешать охотникам в их планах на мой счет, думаю, не надо. А уж потом я им покажу, как рыбку ловят… зубами. Задницей кверху – головой в воду! И пусть радуются, если в чистую.
На этой оптимистической мысли я отключился от реальности, целиком сосредоточившись на создании Коры.
В результате трудной и выматывающей работы у меня получился внешний каркас накопителя-брони в виде прочного, толстого и густого переплетения линий магической энергии, подпитывающегося за счет постоянной… хм… точнее, постоянно-переменной работы концентратора магии, что шло последнему только на пользу, так же как тренировка мышц.
Краем сознания я отслеживал наш поход, с комфортом возлегая на носилках. Ел, когда кормили, пил, когда поили. Не отказывался, не капризничал и не брыкался.
Полностью очнулся я уже у высокого забора из острых кольев, окружавших обширную площадку, среди бывших каторжников, которых вели с собой охотники. Были здесь и другие люди… Хотя люди ли? Например, рядом со мной сидел некто, похожий одновременно и на эльфа, и на орка, и даже на гоблина. Такое впечатление, что мой сосед – результат смешения многих рас, долгое время живших в замкнутом пространстве. Не скажу, что он был уродлив, хотя клыки орка на смазливом и худощавом лице эльфа и сравнительно небольшая голова, посаженная на широкие плечи гнома, смотрелись… несколько странно.
Ужасно хотелось есть и пить. Рядом со мной на чистой тряпочке стояла деревянная плошка с какой-то кашей, лепешка, глиняный жбанчик с водой и зелень. Однако дотянуться до этого богатства я был не в силах, а притянуть еду аурной рукой на глазах у всех показалось мне не очень хорошей идеей.
Разрешил мои мучительные размышления сосед. Он, увидев, что моя персона изволила очнуться, заботливо приподнял меня и прислонил к забору. Потом подхватил плошку и стал с ложечки кормить. Проглотив последний кусочек и запив его последним глотком воды, я тихо поблагодарил соседа. Тот вздохнул и на странной смеси вильдорских, эльфийских и гоблинских слов произнес:
Разрешил мои мучительные размышления сосед. Он, увидев, что моя персона изволила очнуться, заботливо приподнял меня и прислонил к забору. Потом подхватил плошку и стал с ложечки кормить. Проглотив последний кусочек и запив его последним глотком воды, я тихо поблагодарил соседа. Тот вздохнул и на странной смеси вильдорских, эльфийских и гоблинских слов произнес:
– Ничего, паря. Люди должны помогать друг другу. Кем ты был там, за лесом, ничего не значит. Может быть, и не очень хорошим человеком, раз тебя продают на мясо.
– На мясо?
– Нет-нет. Никто тебя есть не будет, – заухмылялся сосед. – Так называют рекрутов для Той стороны. У них постоянная война с орками и гоблинами, воинов вечно не хватает. Вот и гребут, что дают. Расплачиваются хорошо. Амулетами и артефактами. Которые наши продают в залесье, выдавая за древние. А там чудики берут и стонут от восторга: «Ах, работа древних мастеров! Ах, сейчас так не умеют!» Мы тоже делаем амулеты по старым схемам, но на Той стороне маги получше наших будут. Все время чего-нибудь новенькое придумывают. Впрочем, – он заговорщически улыбнулся, – наши тоже продают на Ту сторону амулеты из залесья как древние. Вот такие вот дела-доходы.
Меня неудержимо клонило в сон, а голос соседа словно пел мне колыбельную, несмотря на интересные факты, но одна странность не давала покоя. Я его прекрасно понимал, хотя не знал и половины слов. Мне казалось, что я слышу и понимаю его чуть раньше, чем он вообще начинает говорить, а звуки речи потом воспринимаются неким приглушенным эхом. Приглушенным потому, что в звучащей речи не было такого богатства интонаций и эмоциональной окраски, которую я воспринимал, будто читая прямо из его головы то, что он собирается сказать. А похоже, не только сказать, но и просто четко подумать.
– Поспи, паря. Скоро Стражей Леса приведут, а там уже и купцы подтянутся. Не до отдыха будет.
Кто такие Стражи Леса? Что за Та сторона? Ну, залесье – возможно, Градорика, а мы где сейчас находимся? Полагаю у тех самых «местных», к которым принадлежит мой сосед. В общем-то, люди как люди, за исключением удивительного смешения многих рас мира, в остальном ничего необычного.
В голове крутилось множество вопросов, но сон победил их все и дал положительный ответ на самый главный – спать или не спать?
Меня растолкал все тот же словоохотливый сосед:
– Просыпайся. Стражей Леса ведут. Давай-давай! Потом отоспишься… если жив останешься.
После еды и сна я чувствовал себя гораздо бодрее, поэтому постарался понятно задать вопрос. Одно дело понимать собеседника. Другое – чтобы он тебя понял. Коверкая слова, я кое-как донес свою простую мысль до соседа:
– Стражи Леса. Кто это?
– А вон они! Смотри.
Ворота открылись, и на площадке началась суета. Внутрь прошел десяток воинов, вооруженных копьями и саблями, и принялись споро сгонять людей к забору, выстраивая из них линию в один ряд. Правда, они не требовали, чтобы все непременно стояли. Можно было сидеть или лежать – это ничуть не волновало солдат. Главное – не посередине площадки.
Наведя порядок, воины выстроились по кругу лицом к каторжникам на расстоянии около двух метров. В ворота важно, будто сам король или хотя бы его лакей, вошел молодой парнишка, прошел в центр и остановился. Лицо его приняло отрешенное выражение и застыло.
Затем в ворота прошли два зверя – явные порождения проклятого леса, но не кошмарно уродливого вида. Наоборот, в их смертоносной хищной грации была своеобразная красота, способная вызвать восторг у ценителя кошачьих. Черные, словно сама тьма, пантеры, размером со средненького бегемота, с клыками саблезуба и когтями – с хороший, бритвенно-острый кхукри. В магическом восприятии их шкура выглядела настоящим чудом. Судя по всему, она способна мимикрировать, в точности копируя рисунок местности. Кроме того, вокруг их тел крутились миниатюрные смерчи магической энергии, способной, я подозреваю, эффективно отражать как магические атаки, разрушая структуры, так и физические, отклоняя удары.
«А это будет посильнее моих шипов, – подумалось мне. – Только энергии гораздо больше потребует».
В общем, несмотря на грациозность и милые мордашки, с такими противниками встречаться очень не захочется, даже имея на вооружении батарею стационарных шарометов крупного калибра. Не факт, что один заряд прошибет такую шкуру, а уж то, что вообще сможет попасть, – вызывает огромные сомнения.
Киски разделились и с двух сторон стали обходить загон по проходам, оставленным солдатами, останавливаясь перед каждым каторжником. Они пристально всматривались в него, принюхивались и, постояв так некоторое время, чаще коротко взрыкивали и шли к следующему. Крайне редко переходили к следующему молча. Тех, на кого охранитель рычал, по знаку пацана в центре, отводили к воротам. Единицы счастливчиков… или несчастных – в противоположную сторону, к дальней стене.
– Что? Делают? – кое-как сформулировал я вопрос.
– Стражи Леса-то? Определяют, сгодится разумный для леса или нет. То есть может их наш лес принять или никак. Очень умные и очень чувствительные… существа, – уважительно по отношению к кошкам пояснил сосед. – Они ведь вместе с Говорящими патрулируют окраины, держат тропы для прохода в залесье… Да много чего. Самых способных на раз определяют. Таких, даже будь они трижды душегубы, обязательно оставляют здесь и направляют на подготовку в храм. Авось жрец получится. Однако смертность у адептов очень уж большая. Не знаешь даже, что лучше – быть проданным купцам с Той стороны или попасть в храм. Зато выжившие становятся уважаемыми людьми и как сыр в масле катаются.
Сведения о храме здесь, глубоко в проклятом лесу, были настолько интересны, что я даже собрался перебить собеседника, но вдруг увидел, как молниеносным движением когтя один из охранителей срезал голову гоблину-каторжнику.
– О! – переключил внимание мой рассказчик. – Отторгаемый нашелся в нашей компании. Смотри-ка. Настолько гнилой, что страж прямо сейчас решил его уничтожить. Бывает, поступают к нам такие подонки, что переделать их никак невозможно.
– А ты… откуда… – я замялся, подбирая слова, но сосед меня понял.
– Так я сам-то местный. В бедственное положение семью своей непутевой головой поставил, вот и продался. Теперь меня тоже Страж Леса проверит и, даст Творец, продадут купцам. А деньги передадут семье. За храм заплатят больше, но… честно скажу, боюсь я его. Страшные вещи рассказывают про их испытание…
Мне было безумно интересно попасть в местный храм и в то же время неудержимо тянуло узнать, что за армия здесь, какова ее численность, вооружение и оснащение. Придется с нею воевать, когда настанет время очищать княжество, или она станет союзником и существенно облегчит работу? А еще интереснее – где находится и что собой представляет Та сторона, о которой сосед говорил, но и сам явно знал мало?
Дошел черед и до меня. Зверюга остановилась напротив и вперила в меня равнодушный хищный взгляд желтых кошачьих глаз. Через секунду в них мелькнуло удивление, в ауре пантеры нейтральные тона эмоций сместились в сторону ярких красок удивления, сомнения, потом узнавания, потом снова сомнения. Еще через пару вздохов я осознал, что… понимаю стража. Не слова и монологи, а образы и чувства.
Она – самка. Люди зовут ее Валисса. Она не возражает – имя ей нравится. Красиво звучит в устах Говорящих-С-Лесом. У нее четверо подрастающих котят, которых еще учить и учить. В первую очередь, быть стражем, служить Лесу и сотрудничать с людьми. Она их очень любит. Любит и супруга, который как раз обходит будущих возможных граждан и жрецов. Но подходящих, способных выжить в сотрудничестве с Лесом, крайне мало. А то и такие попадаются, кого ни в коем случае нельзя оставлять в живых. Мало того, что эти изначально гнилые типы никогда не смогут жить в ладу с Лесом, они способны принести коренным жителям много бед, а здесь нет рабства и каторжников, чтобы заставить их трудиться под охраной. Слишком дорого будет обходиться добыча. Нет иного выхода, как сразу отсекать негодный материал, словно безнадежно больную, гниющую плоть, способную заразить и здоровую ткань.
«А Говорящему-С-Лесом-Мужу-Истинной-Эльфийки надо хорошо питаться. Нельзя так запускать себя», – просигналила Валисса.
Пантера вдруг лизнула меня в лицо, метнулась в сторону и положила к моим ногам кусок чьей-то лепешки. Ешь!!
Я засомневался – неудобно как-то есть чужую лепешку, хозяин которой наверняка сейчас смотрит на меня как на вора, хотя и не я отнял ее у него.
Валисса грозно рыкнула: «Ешь!! Тебе сейчас нужнее. А тот человечек голодным не останется. Потом поговорим еще. А сейчас надо доделать дело».
Я вцепился зубами в лепешку, а пантера отошла к следующему каторжнику.
Парнишка в центре площадки чуть удивленно посмотрел на меня, на нее, снова на меня и, наконец, приняв решение, махнул в сторону группы, предназначенной, как я понял, на продажу.