– Хватит, Дар! А то опять разругаемся! Клянусь, что по собственной воле не причиню вреда князю. Но! Ты ведь тоже не хочешь, чтобы нами правил трус и тряпка?
– Не хочу. Верно. Но с парнем уже и так, судя по всему, судьба достаточно поиграла в жестокие игры.
– Значит, – мягко заметил Скорсилли, – наши задания на этом фоне будут вполне обычными и даже скучными. Ты не согласен?
– По-разному в разведке бывает, – вздохнул майор. – Мне ли не знать? Столько лет ловил твоих коллег.
Глава 13
– Нет, братцы. Белый дракон, кошмар гоблинов, – это наш командир. Уж я-то знаю. Он что калечить, что лечить одинаково хорошо умеет. Недаром с ним в рейды хожу уже почти третий год, а ни разу в госпиталь к «резакам» не попадал. И никто из наших тоже! Зато гоблинов за горло похватал столько, что для них целый лагерь специально построили. Работают там на княжество, да друг другу истории рассказывают про то, как их захватили. Никто и «мяу» по-ихнему, по-гоблинскому, сказать не успел. Тут понимать надо, о чем это я. Только тс-с-с-с-с… Никому ни слова. У командира можете и не спрашивать – никогда не признается. Скромня-а-ага! Зато вам я расскажу – ша! – по секрету. Княжество должно знать своих героев! А то, понимаешь, лезут тут в спасители Отечества всякие штабные крысы – прям, морить не успеваем. Шучу! Ха-ха! Вы ребята хорошие. Понимающие. Вас морить не будем! Ха-ха… Да шучу я, братцы! Чего вы разбледнелись-то? Только вам и расскажу, как дело на самом деле было. Ага. Дело – на деле. Вот ни полслова не совру – сам видел, как наш командир драконом оборачивался. Не в деталях, конечно, но разглядеть сумел кое-что… кое-что-о-о… Прижали нас в одном рейде. Столько команд охотников за нашими бедными головами нагнали, что иголку в зазор не просунешь. Впрочем, для нас это почти обычное дело. Уж очень жаждут гоблины изловить Белого дракона. Боятся и все равно ловят! Да! Я их уважаю! Достойные противники! Приказали умереть, но дракона изловить, они и ловят. Боятся, как ты в детстве страшного «буки», а ловят. Силенки свои все до отказу напрягают… По-честному наизнанку выворачиваются! Так и в тот раз. Группы охотников по сужающейся кружат, целая дивизия гоблинов цепью лес прочесывает, блокирует входы-выходы. Со всех сторон слышится что-то подобное: «Сяо-ляо-вэй мяу. Сяо-ляо вэй мяу! Гао-ляо-систи сяо-ляо-вэй!» Думал, да и не я один, вроде как хана нам. Прижмут-таки, собаки, и прибьют. Не может же нам постоянно везти. Когда-нибудь удача отвернется и… Может быть, прямо сейчас эта красавица от нас отворачивается, и вот-вот вместо лика узрим мы… э-э-э-э… тыл. А среди гоблинов есть такие мастера загона – о-го-го! Мы, эльфы, в лесу как дома, а они прямо-таки и не знаю, с чем сравнить. Мы-то как ни крути, а все равно лучшие. Ну, пусть будут как дома. Кто как дома? Да гоблины же! А-а-а! Это мы как дома? Ну да-к, мы вообще-то и в самом деле дома! А гоблины – они «как(!) дома». Не так, как мы, а почти. Совсем чуть-чуть, но почти. Просекаешь? Во-о-от! Ну да, и так они нас, словно собаки медведя, загнали. Как говорится: «С переду засада – с заду западня!..» Командир тут и говорит: «Ровно через две минуты бегите что есть силы в том направлении!» – И машет рукой, куда нам бежать. – Только, – говорит, – груз наш не забудьте, а то все зря. Даром, что ли, я его за горло хватал?» Надо сказать, гоблинского чина он взял так, что любо-дорого. Конфетка, прям слово! Бантиком перевязанная и к столу поданная. Ну не конфетка. Знаю, что их бантиками не вяжут. Пирог…э-э-э… с котенками. Но это отдельная история. Я иной раз думаю: а на кой ляд мы ему сдались, когда дракон и один отлично справляется? Ну рази что добычу оттаскивать. Грузчиками, стал быть. Совсем квалификацию теряем. К чему я? Выждали мы, значит, как сказано – а командир, если сказал, попробуй не выполнить… Не! Он не злобный и не «душный». Но, понимаешь… как бы тебе подоходчивее объяснить?.. Стыдно перед ним облажаться. Понимаешь? Как будто он единственному, кто мог бы справиться, важное дело доверил. Тебе то есть! А ты все прощелкал… Он в тебя верил. Считал лучшим! А ты, ну прям, не разведчик, а словно ленивый обозник-инвалид… И так, между прочим, каждому в отряде мнится. Каждый через себя перепрыгивает, чтоб в глазах командира так и оставаться самым что ни на есть лучшим. Самым ловким, самым умным, самым умелым… О как! Он только посмотрит на тебя, вздохнет и слова не скажет, а ты чурбаном деревянным стоишь перед ним и чувствуешь себя… неловко, короче, чувствуешь себя. Лучше бы выпорол, чесс слово! Так вот. Продолжаю. Выждали мы две минуты и рванули так, будто за нами орды демонов с завыванием летят, и, замечу, с очень даже недобрыми намерениями. Бежать-то бежим, но не толпой. Что мы, не лучшая команда на всем Южном, а то и на Восточном тоже? Двигаемся быстро, но про головные и боковые дозоры не забываем. Вот я-то как раз в головном-то и был. Бежал впереди всех, но чуть правее общего строя. Вроде и не надо бы, если сам командир уже считай в дозоре, но порядок есть порядок. Так, именно я-то и заметил, как впереди будто бесшумная черная молния сверкнула. Не был бы натренирован все замечать в любой ситуации, может, и упустил бы, а так, точно тебе говорю. Было! Очень даже немаленькое что-то и черное мелькнуло меж деревьев и пропало. Потом слышу – рыкнуло эдак басовито и жаром потянуло… и… тишина. Ни криков, ни воплей. Ну, я немножко, совсем капельку, еще в сторонку принял. Уж очень хотелось посмотреть – не примстилось ли мне? Добегаю я дотуда, а там… Братцы мои!
Рассказчик выдержал паузу в лучших традициях нового столичного общедоступного театра. Напряженная тишина, казалось, ощутимо завибрировала и зазвенела. Точно уловив момент, когда «струна» вот-вот лопнет, рассказчик продолжил:
– Тела. Мертвые тела. Вповалку и вразброс. Грудами и кучами! Их будто смерч с грозой, кого разметал, кого в кучки сложил, кого порвал, кого покрошил и пожег. Гоблины, братцы, в охотничьих командах совсем не глупые слабаки, как их наши писаки рисуют. Дерутся умело, упорно и храбро. Даже наш командир, не говоря уж о каком другом горлохвате, не сможет за несколько секунд положить такую толпу. А здесь… Это неописуемо. Две обгоревшие фигуры лежали немного подальше от остальных, и от них еще шел слабый такой дымок. Два или три тела, не разобрать, валялись кучей лицом вниз, и, что их убило, врать не буду, не знаю. А вот еще несколько тел… Оказались порванными прям-таки в лоскуты. Причем явно когтями и зубами!! Понимаешь, о чем я?! Крови-и-ищи-и-и… У одного грудь разворочена четырьмя параллельными бороздами, будто острейшими кинжалами пропорота. Вот скажите мне, чем можно нанести такие раны? – голос рассказчика понизился до таинственного шепота. – А я вам скажу, – новая пауза. – Лапой! Дракона!! А чем головешки поджарены? А? О-о-о! Не иначе выдохом драконьим. Так-то вот!
Слитный вздох слушателей послужил славной наградой рассказчику, но тому было явно маловато признания немногочисленной аудитории. Ему надо было большего.
– И вы, ребята, – голос рассказчика поднялся до самых вершин эпического пафоса, – для героической команды самого Белого дракона жалеете… – скорбно на затихающей ноте завершил он процесс охмурения кладовщиков, – лишний ящик гаровских мин?!
…Пожалуй, это был и вправду первый случай, когда мои бойцы засекли нас со Стражем Леса за работой. Не то чтобы я очень уж скрывал помощь котиков из знакомого прайда, но приказ Скорсилли звучал недвусмысленно:
– Солдат должен знать свой маневр! Но… не чужой. Ему ни к чему забивать голову лишней информацией, ненужной для дела. Что изменится, если воины узнают о помощи Стражей? Лично я вижу только вред делу – понадеявшись на Стражей, сами могут расслабиться и потерять бдительность. Ты, Гар, уже давно не новичок и должен понимать, чем это чревато. Поэтому приказываю…
Ну и так далее. Не болтать, не светить, по возможности скрывать.
Мы со Стражем и скрывали, пока однажды не попали в засаду, устроенную гоблинами. Причем прикрыта она была столь качественно, что ни я, ни Рырг до самого последнего момента ничего не заметили. Нас спасли тогда мои динамические щиты, которыми к тому времени я успел снабдить всю свою группу. Они частью отразили, частью поглотили оба залпа картечи, произведенные охотниками из своих пороховых ружей. Все вокруг моментально заволокло дымом – руки своей не видать. Мы тут же ответили из шарометов, но толпа гоблинов очень быстро оказалась совсем рядом и навязала нам рукопашную. Кого-то мы, судя по крикам, безусловно зацепили, но нападавших было слишком много. Причем я в тот момент шел во главе отряда, и на меня ринулись сразу гоблинов пятнадцать. Как бы ни был я «немерено» крут, но все равно справиться с таким количеством противников явно не смог бы. И тогда мой кошачий друг махнул лапой на свое инкогнито и пришел мне на помощь. Его клыки и когти, словно из остро заточенной стали, и мои усовершенствованные амулеты-молнии произвели настоящее опустошение в рядах охотников. Мы действовали в паре, чутко понимая друг друга с полувзгляда, с полуслова, с полумысли, если можно так выразиться. Я старался бить по задним рядам, чтобы не допустить стрельбы в нашу сторону, а то броня броней, но и мощность гоблинского оружия списывать со счетов не следовало бы. Рырг смерчем крутился среди ближних противников, выкашивая их ряды, словно умелый косарь траву.
Потом я представил себе картину боя, как бы она выглядела со стороны. Мои ребята слишком были заняты на своих секторах обороны, а вот несколько гоблинов в нашем тылу, которые не успели добежать и ввязаться в драку, могли, скорее всего, видеть, как в пороховом дыму мелькает черная тень, взлетают фонтаны крови, и время от времени вспыхивают огнем фигуры сородичей. Так или не так они видели происходящее, но, резко развернувшись, гоблины с воплями ломанулись в лес сквозь колючий кустарник с такой быстротой, что даже медведь от зависти лапой затылок себе поскребет.
А Рырг тогда получил инвалидность. Какой-то г…гоблин не потерял хладнокровия, успел зарядить свою пушку и выстрелить прямо в морду моему другу. Индивидуальная защита смогла только ослабить заряд, поэтому Рырг выжил, но потерял глаз и почти всю шерсть вместе с усами на правой половине своей личности, однако довел все-таки дело до конца. После чего скрылся и всю обратную дорогу едва шел за нами. Разумеется, ни о каких охранно-наблюдательных функциях не было тогда и речи. Похоже, гоблины все силы сосредоточили на месте засады, и мы, прорвавшись, до самого возвращения на базу не встретили больше никого.
Рырга хорошо подлечили, но полностью избавить его от последствий выстрела в упор не смог ни один доктор. И я не смог. Жрецы только-только стали учить меня целительству, а все то время, которое проводил в храме, я был занят немного другими делами. Но зато Страж выжил, сошелся с той самой кошечкой, которую давным-давно приметил и, благо, почти все ограничения были сняты, обзавелся многочисленным потомством. Он остепенился, в рейды не ходит и посвятил всего себя воспитанию подрастающего поколения.
Численности Стражей все еще на всех не хватает, но прайды над этим активно и с немалым энтузиазмом работают. При этом, невзирая ни на что, для меня персонально обязательно выделяют кота, который помогает мне в рейдах и служит, как я понимаю, неформальным телохранителем.
После той самой засады, как с усмешкой потом рассказал мне Даркоф, гоблины и стали называть меня Белым драконом. Они уверены, что действовал и продолжает действовать один человек-оборотень. Многие считают, что Боги проснулись и приняли сторону их противников, поэтому противостоять Белому дракону совершенно невозможно. Другие, в основном ученые, выдвигают самые разные и порой бредово-фантастические гипотезы и природе, и даже облику Белого дракона. Согласно одной такой гипотезе, монстр – результат магических экспериментов наших жрецов. Дескать, пытаясь повторить Стражей Леса, наши магистры заполучили вот такой побочный продукт. Почему не появляются новые? Наверное, слишком дорого и долго делать. Разумеется, с нашей стороны никто не собирается прояснять для гоблинов ситуацию. Хотя есть подозрения, что некоторые из наших врагов знают правильный ответ. Однако не желают или не могут объяснить истинное положение дел большинству своих воинов.
– А почему же его Белым(!) драконом называют? – спросил молодой воин. Слушали рассказ не только кладовщики, но и воины передовых линий.
– А каким еще? – делано удивился мой сержант. – Черным, что ли? Так вот, салага. В гоблинской мифологии Белый дракон заведует, знаешь, чем?
– Чем?
– Смертью и душами мертвых!
– Ого!
– Вот тебе и ого! А знаешь, как его изображают?
– Как?
– Белый-белый… круг и в нем… пустота! То есть – ничего! Совершенно ничего!
– А-а-а… как же так?
– А вот, братец, так. Согласно ихней, гоблинской, философии, смерть невозможно изобразить, ибо кто ее повстречал, тот уже никому ничего не расскажет. Ну, и не нарисует. Тебе кто-нибудь говорил, как эта дама выглядит, во что одета, что держит в руках?.. Ага. Говорил, значит. Дед один в деревне. Специально из гроба встал, чтоб тебе о смерти поведать? Ах, живы-ы-ы-ым еще был. Ну и как, по-твоему, он мог ее видеть и живым остаться? А не закинул твой дед перед сном пару стаканчиков самогоночки в брюхо? Ага. Любит, говоришь, это дело! Так, к нему просто Бэллочка в гости приходила, а не ньора Смерть. Кто такая Бэллочка? Ну ты, парень, совсем зеленый! Я не в смысле орк или гоблин и зеленые братья. Цвет кожи тут ни при чем. Что «гоблин и орк – братья навек» не слышал? Эх, чему вас только в лагере учили? В общем, короче говоря, фантазии это его, дедовские, и не более. Вот так. Кроме того, продолжаю, Белый дракон алисит… ацили… али-сит-варит невообразимое. Гоблины считают, что нельзя вообразить то, чего никто никогда не видел. Все придуманное всегда будет соединением частей ранее виденного. Вот попробуй придумать какого-нибудь страшного монстра. Небось, на тело паука поставишь пасть крокодила, добавишь хвост скорпиона, лапы тигра и крылья майского жука? А ну, попробуй добавить к картинке уши шуршавки серебристой. Не видел такую? Не получается добавить? Вот и я о чем. Точнее, не я, а гоблины. И еще подумай вот о чем – больше всего пугает… неизвестность! Понял?! Так что Черный дракон – милое и безобидное существо по сравнению с Белым.
После непродолжительного молчания прозвучал чуть насмешливый голос старшего кладовщика:
– Нам, братец, по пять раз на дню впаривают про то, что они-то самые что ни на есть истинные белые драконы, а потому мы должны прослезиться от счастья лицезрения героев и дать им то, се и ящик еще чего-нибудь в придачу. Но врал ты знатно. Даже я заслушался. А потому все же выдадим тебе пол-ящика мин Стовруса… И не клянчи! Больше не дам(!), будь вы там все драконы-передраконы.
– Э-э-эх-х-х! Ну, пусть будут мины Стовруса. Тоже неплохо.
– А то ж. Мануфактуры жрецов как-никак делали. Пальчики оближешь и мне спасибо скажешь. Говорят, по всем параметрам почти не уступают гаровским.
– Это кто вам такое говорил?
– Саперы! Кто ж еще? А уж они толк в этом знают.
– А-а. Ну если саперы, тогда конечно. Нам как-то привычнее именно гаровские. Они для наших условий лучше подходят. Но и стоврусские ничего…
– А если не нравится…
– Все-все-все! Нравится и очень нравится. Особенно нравится широта вашей души, старшина…
– Поговори мне еще. Я ведь не всю жизнь в кладовщиках. До инвалидки в штурмовой роте взводом прорыва командовал!
– Плохой бы из меня разведчик, коль не разглядел бы твою деревяшку ниже колена. Давно ногу-то потерял?
– Да-авно-о. Полгода назад при штурме Чарварана.
– Лихая была рубка! Сам бывал неподалеку.
– А то ж. Кабы не новые пушки да снаряды от жрецов, небось, народу вдвое против нынешних потеряли б.
– А как там они, новые пушки? Говорят, тот же огнешар, только в оболочке. И что в том толку?
– Ты, разведка, дуриком-то не прикидывайся. Так я и поверил, что ты ничегошеньки про новое оружие не знаешь. Вон и новенький скоромет у тебя за спиной болтается. За последние три года жрецы, будто из спячки трехсотлетней выковырнулись. Не успеешь к одной новинке приглядеться, как тут же другая на подходе.
– Да уж. Через вас все идет, вам и знать положено, что да как хранить. И с фронта, небось, приезжают, рассказывают. Ну, как про те же мины Стовруса…
– А ты меня, паря, на болтливости не лови. Я тебя и твоих парней очень даже хорошо знаю. И командира вашего тоже знаю. Молод он еще для Белого дракона, хотя вроде и справный, да не любит он дело это.
– Какое дело?
– Войну. Не военный он. Сразу видно.
– Это что ж?! Ты, сержант, уже совсем тыловой крысой стал про нашего командира наговаривать?!
– А ну! Охладись, паря!! Не то за крысу в морду наряд выпишу! Не боись! И на одной ноге допрыгну! А про командира вашего я ничего плохого не сказал. Я ж вижу, что и боец знатный, и командир грамотный.
– Так чего ж ты?!
– А того ж. Делать свое дело хорошо можно и без особой любви к нему. Думаешь, могильщикам в радость их работа? Да никогда. Но ведь никак без нее. Кто-то ж должен ее делать. И хорошо бы тот, у кого лучше получается. А то ведь можно о-о-очень любить петь, да без голоса быть. Ну и каково будет людям слушать вопли, как гвоздем по стеклу? Вот так и командир ваш. Не любит, но делает. Не лежит у него душа к воинскому. Вижу. Не лежит! Долг его воевать заставляет. В общем, так! Получай ящик мин Стовруса и пол… пол(!), я сказал, ящика гаровских. Грузись и проваливай! Ишь, какой горячий эльф попался! Но что за командира своего горой – это я уважаю. Молодец!
А ведь я, кажется, нашел! Мудрый старшина, глаз-алмаз, который всего лишь полминуты видел меня, когда я привел своих на склад получать амуницию, сумел так точно прочесть меня, что… нет слов. Недавно мне поручили командовать ротой в батальоне фронтовой разведки и прикрепили к юго-восточному сектору. С ротой я освоился, да только всю работу тянуть одному сложно. Мне не хватает заместителя, который взял бы на себя подбор и обучение воинов. Хорошо бы и хозяйственником оказался дельным. Но где такого найти? Из увечных воинов разведки, кто по состоянию здоровья мог бы тянуть этот воз, кандидатур маловато. Все же кадры и педагогика стоят несколько в стороне от методов маскировки и убийства разумных существ. Встречались, конечно, и такие самородки, но собственные командиры уже давно знали, куда их пристроить. Также и я знал своих, но не калечить же ребят только потому, что я хочу их видеть необязательно в рейдах, но и при своем штабе.