Палец мой еще давит на крючок, стволы штуцера смотрят в сторону врага, а я, точно зная, что сейчас произойдет, хватаю Кассандру за шиворот и увлекаю ее за собой, на каменные плиты у ворот. Однако…
Бум!
…девушка все же успевает нанести по ним шестой удар. Как и предыдущие, безрезультатный…
Ну вот и конец игры…
Мы плюхнулись ниц так резко, словно нам по ногам хлестануло лопнувшим тросом. Это и спасло нас от первых выстрелов Мстителей. Вжавшись в плиты высокого крыльца, мы очутились в мертвой зоне для вражеских пуль, противно засвистевших в опасной близости от наших затылков. Правда, сам я при этом тоже перестал видеть врагов и отстреливаться из этой позиции уже не мог.
Предназначенные для нас пули забарабанили по пуленепробиваемым воротам, тоже не причиняя им вреда. Выстрелив дружным залпом, теперь Мстители палили вразнобой, не позволяя нам приподнять головы и осмотреться. Пытаясь отсрочить неминуемый исход, я лишь упростил скитальцам задачу. Поэтому даже не видя их, знал: сейчас они спешно окружают нас как стая волков — оленя с перебитой ногой, попутно решая, кому из них придется рискнуть жизнью и первым вцепиться в горло отчаянно брыкающейся жертве.
Поначалу я воспринял лязгающие удары позади нас за бряцание пуль по металлическим деталям ворот. Однако когда вслед за лязгом раздался натужный скрип, я поневоле обернулся, поскольку сложно было спутать звуки отпираемой двери с другими.
О, этот долгожданный скрип старой двери с заржавелыми петлями, что отворялась не иначе раз в столетие! И шум перед этим был не чем иным, как скрежетом замка, который тоже не смазывали с допотопных времен.
Действительно, левая створка ворот была приоткрыта. Ненамного — каких-то полметра, — но у меня не сразу получилось поверить, что это не иллюзия. И когда наконец в моей гудящей набатом голове все встало на свои места, я вскочил на четвереньки и тем же неджентльменским манером — за шиворот — поволок Кассандру к воротам. Меня не беспокоили летящие вслед пули, когда до спасения оставалась всего пара шагов, однако мой риск был оправдан не только этим. Подобравшись вплотную к крыльцу, Мстители значительно увеличили для себя непростреливаемый сектор, отчего их пули теперь попадали не в ворота, а гораздо выше. Это позволило нам вздохнуть чуть свободнее и ретироваться без опаски быть изрешеченными прямо в воротах — вот действительно было бы обидно, так обидно.
Кто открыл нам ворота, неизвестно, но выяснять личность этого человека я пока не собирался. Втащив Кассандру внутрь темного, пропахшего сыростью помещения и грубо швырнув подругу на пол, я всем телом налег на приоткрытые ворота и что было дури заорал:
— Запирай!!! Запирай быстрее, мать твою!..
Толкая тяжелую тугую створку, я наблюдал в проем, как самые отчаянные Мстители уже вбегают с лестницы на площадку. Мой маневр стал для них досадной неожиданностью, и они рвались во что бы то ни стало помешать мне закрыть ворота.
— Запирай!!! — неизвестно кому продолжал орать я, не сводя глаз с перекошенных злобой вражеских физиономий. Узнать кого-либо из старых знакомых после их «реинкарнации» не представлялось возможным, но новая встреча с ними не входила в мои планы. А библиотекарь, который открыл нам ворота, куда-то запропастился и не спешил мне помогать. Решив, что он испугался и удрал, я пошарил рукой по замку, однако не обнаружил ни оставленного ключа, ни вообще какого-либо запирающего устройства — та же пустая скважина, что и снаружи. Вот ведь идиотская, нелепая проблема: получить доступ в укрытие с пуленепробиваемой дверью и не иметь возможности эту дверь запереть! Будь у меня в запасе пара минут, притолкал бы какой-нибудь шкаф или стеллаж, но сейчас озадачиваться этим вопросом было поздно. Кассандра не справится с тяжелой мебелью и не удержит ворота, пока я буду тащить сюда книжный шкаф, а бессовестный библиотекарь, как назло, сложил с себя ответственность за спасенные им жертвы. Так что куда ни кинь, всюду клин! Опять этот проклятый клин! А другого клина, чтобы вышибить его, к сожалению, нет…
Створка со скрипом захлопнулась, и именно в этот момент на нее снаружи с криками навалились Мстители. Я уперся в створку с усилием Самсона, вознамерившегося вырвать городские ворота Газы. Сейчас тугие воротные петли мне помогали, но едва скитальцев станет больше, и я уже ни за что не удержу тяжелую створку. Подошвы предательски скользили по сырым камням пола — у меня никак не получалось отыскать выступ, в который можно было упереться ногами. А напор с той стороны ворот только усиливался…
Ржавый замок, в скважину которого я краем глаза видел царившую снаружи суету, заскрежетал и клацнул, провернувшись на один оборот безо всякого постороннего вмешательства. Затем, спустя пару секунд, ригель пришел в движение вновь, а потом еще и еще. Я все-таки не устоял и поскользнулся, растянувшись пластом на влажном полу. Но перед тем, как это случилось, ворота были заблокированы.
Замок и впрямь заперся автоматически. Все, что от меня потребовалось, — это придержать ворота в закрытом положении. Возможно, здесь и библиотекаря никакого не было — запирающее устройство среагировало на условный стук-код, впустило нас на запретную территорию, после чего снова перекрыло сюда доступ. Количество ударов и строго выверенный интервал между ними — попробуй-ка, злоумышленник, догадайся, как отпираются местные библиотеки. Такой высокотехнологичная, по местным меркам, система безопасности выглядела в Терра Нубладо чуждо, но теперь-то я догадался, что к чему. Для работающих в симулайфе «под прикрытием» резидентов «Терра», в чей офис мы, очевидно, вторглись, было бы вполне нормальным даже наличие здесь компьютеров. Однако резиденты предпочитали соблюдать законы Баланса и в своем анклаве, позволяя себе лишь незначительные, вроде этого замка, отклонения.
Я лежал на полу, слушал, как в ворота библиотеки неистово ломятся Мстители, и хохотал. Хохотал так, что казалось, будто ворота ходят ходуном от моего смеха, а не от вражеских ударов. После всего пережитого мне срочно требовалась психологическая разгрузка. Сейчас она была для меня даже необходимее отдыха и перевязки ран. Я смеялся до слез, до хрипоты, до рези в животе… Точно подметили мудрецы: «смех — лучшее лекарство». Конечно, не всегда и не везде, но для снятия напряжения эффективнее способа нет и не будет. Смех словно живительный бальзам изливался мне на вздыбленные нервы, успокаивая их, как мед успокаивает воспаленное горло. Мстители, которые буквально в метре от меня расстреливали в упор пуленепробиваемые ворота, выглядели через призму моего безудержного веселья труппой потешных клоунов. Слушая их бессильную брань, я покатывался от смеха, будучи не в силах остановиться и перевести дух. Неудивительно, если бы в данный момент я скончался от сердечной недостаточности. Выйти из стольких передряг, чтобы окочуриться от хохота под носом у околпаченных преследователей — знавала ли история подобные казусы? Вот интересно, понравилась бы Мстителям такая гибель их злейшего врага? Философский вопрос. Смертью Проповедника они, конечно, остались бы довольны, но устроила бы их моя предсмертная агония, неизвестно.
Вообразив подобное, я зашелся в очередном надрывном приступе хохота. Пот лил с меня градом, живот сводило спазмами, но я напрочь утратил самоконтроль — клинический случай для любого невропатолога. Безобидная психологическая разгрузка плавно перешла в истерику, обуздать которую силой воли было уже нельзя. И черт знает, сколько бы я еще катался по полу и давился смехом, если бы не нашелся сердобольный человек, избавивший меня от этого проклятия.
Пяток хороших звонких пощечин оказались весьма эффективной и своевременной шокотерапией. Знал бы о таком действенном способе, надавал бы себе по морде без посторонней помощи. Но Кассандра тоже подошла к вопросу изгнания из меня «демона смеха» со всей серьезностью. Хрупкая девушка врезала мне так, что в глазах у меня заискрили бенгальские огни.
— Да очнись ты наконец, псих! — прокричала она, тряся меня за грудки и замахиваясь для очередной пощечины. Но воздержалась, поскольку я внял-таки ее мольбе и утихомирился, с трудом соображая, почему лицо у меня пылает, будто по нему прошлись пучком крапивы. — Эй, да что с тобой такое?! Куда ты меня притащил и что тут вообще происходит?!
Судя по бесцеремонности, с какой Кассандра со мной обращалась, в симулайф вернулась Анабель Мэддок — покладистый молчаливый дубль сроду бы не догадался, как привести Проповедника в чувство. И тем более не стал бы обзывать его при этом психом.
Я валялся на спине, а обеспокоенная девушка сидела верхом у меня на животе, хлестала по щекам и испуганно поглядывала то на меня, то на содрогающиеся от ударов ворота. Мстители уже прекратили бесполезную стрельбу, но надежд попасть внутрь не утратили, продолжив пинать дверь культурного учреждения ногами. У них имелся шанс проникнуть в библиотеку, но, на свою беду, «обиженные» не знали алгоритм кодового стука. Впрочем, они все равно не угадали бы его: терпения Мстителей вряд ли хватило бы на то, чтобы выжидать между ударами длинные паузы.
Я валялся на спине, а обеспокоенная девушка сидела верхом у меня на животе, хлестала по щекам и испуганно поглядывала то на меня, то на содрогающиеся от ударов ворота. Мстители уже прекратили бесполезную стрельбу, но надежд попасть внутрь не утратили, продолжив пинать дверь культурного учреждения ногами. У них имелся шанс проникнуть в библиотеку, но, на свою беду, «обиженные» не знали алгоритм кодового стука. Впрочем, они все равно не угадали бы его: терпения Мстителей вряд ли хватило бы на то, чтобы выжидать между ударами длинные паузы.
Пикантное положение, в каком Кассандра приводила меня в чувство, мне определенно понравилось — нам с подругой еще не доводилось тесно общаться в такой позе. Но сейчас нам обоим было не до блаженных воспоминаний о проведенной вместе ночи. Беспокойство Анабель выглядело вовсе не наигранным: покинула симулайф во время лесной прогулки, а вернулась в какой-то полутемный зал, в двери которого ломилась толпа недоброжелателей. При этом близкий друг, обязанный отвечать за твою безопасность, обезумел и катается в истерике по полу. Так и самой рехнуться недолго.
— Я в порядке, — успокоил я Кассандру, с трудом переводя дыхание и вытирая рукавом пот со лба.
— Ты уверен? — недоверчиво поинтересовалась девушка и, дождавшись моего кивка, слезла с меня. Хоть и всыпала по первое число, а все равно приветствие получилось дружеским и по-своему теплым.
Пока я, держась за стену и шатаясь от изнеможения, поднимался с пола, Анабель, прикрыв глаза на несколько секунд, провела короткое исследование памяти своего дубля. Так что когда мне удалось с грехом пополам встать на ноги, девушка была в курсе, какая насыщенная жизнь выдалась у нас в последние дни и кого нужно в первую очередь за это благодарить. Настроение Кассандры от таких новостей не улучшилось, а, наоборот, стало еще мрачнее. Я уже приготовился к суровому выговору, однако вместо него заслужил скупую похвалу.
— Спасибо, что приглядел за мной, — проговорила Кассандра после тяжкого вздоха, подытожившего ее воспоминания. В действительности грустила она по иному поводу, но я тогда об этом не подозревал. — Обо мне еще никто так не заботился в Терра Нубладо. Будет хоть что вспоминать, когда…
Она осеклась и бросила на меня странный взгляд. Его можно было в равной степени счесть и сочувственным, и виноватым. Но я не стал уточнять, чем вызвана эта грусть, поскольку полагал, что знаю — если вместо привычного виртуального мира тебя встречает полный бардак, тут уже не до веселья.
— Откуда тебе известно, как сюда войти? — полюбопытствовала девушка, пристально всматриваясь в дальний конец коридора. Мои глаза постепенно привыкли к полумраку, и я уже рассмотрел, что коридор выходит в большой зал, где горело несколько свечей. Их было явно недостаточно, чтобы полностью осветить просторное помещение. По-видимому, тот, кто зажег свечи, любил романтическую атмосферу. Хотя их мог никто и не зажигать: после фокуса с автоматическим замком я бы ничуть не удивился автоматической иллюминации.
— Твой отец научил меня, как попасть в библиотеку. Я должен был доставить сюда для него кое-какую информацию, — объяснил я, не вдаваясь в детали. — Но мне так и не довелось побывать здесь, поэтому на роль гида я не сгожусь… Пойдем, что ли? Чего у порога околачиваться?
Кассандра не возражала, и мы с ней направились в глубь здания, на свет. Нам было неведомо, каких сюрпризов следовало ждать или опасаться в этих стенах. Шагая по коридору, мы с девушкой напоминали двух глупых рыбешек, плывущих на фосфоресцирующую приманку прямо в пасть хищной рыбе-удильщику. Но сидеть у ворот в надежде, что рано или поздно Мстители отступятся, было не резон. Еще как минимум несколько часов скитальцы прождут у моря погоды: снаружи отчетливо слышались призывы поджечь ворота и чьи-то оправдания насчет полностью истраченных в схватке с Тенебросо бутылок с зажигательной смесью. Я не сомневался, что Мстители рано или поздно попытают счастья в игре с огнем, только слабо верилось, что им повезет. Создатели библиотеки должны были предусмотреть и такой вариант незаконного вторжения на их секретный объект.
Мне приходилось опираться на стену — простреленная нога отекла и совсем перестала сгибаться. Кассандра подставила мне плечо, но я отказался от помощи: такой изматывающий марафон выдержал, неужели теперь полсотни шагов не проковыляю? Хорошо было бы для полного счастья найти кровать и завалиться на нее, только откуда в библиотеке взяться кроватям? И простое кресло вполне подошло бы.
Стены полутемного сводчатого коридора были увешаны плакатами с надписями на непонятном мне языке.
— Carthagenem esse delendam, — задержавшись на мгновение, прочла Кассандра один из плакатов, после чего заметила: — Какой дальновидный человек начертал здесь это пророчество.
— Что оно означает? — спросил я, друживший только с английским и немецким языками. С испанским, на котором, похоже, было написано изречение, я водил лишь поверхностное знакомство.
— Это латынь: «Карфаген должен быть разрушен», — перевела прорицательница, но комментировать не стала, опять печально вздохнула и побрела дальше, оставив меня гадать о причинах своего многозначительного вздоха. Кажется, она соглашалась с автором изречения, которое могло в полной мере служить приговором обратившемуся в хаос симулайфу. Интересно, знай Анабель, чем грозит мне такой приговор, изменила бы она свою точку зрения?
Коридор закончился, и мы вышли в главный библиотечный зал, оказавшийся гораздо просторнее, чем это представлялось у входа. Об истинных масштабах помещения можно было лишь догадываться. Дюжина горящих свечей, расставленных в канделябрах вокруг массивного письменного стола и на нем, освещала только малую часть зала. Сам стол располагался неподалеку от входа, поэтому тусклый свет и пробивался в коридор. На столе в беспорядке лежали толстые книги, половина из которых была рассортирована в неровные стопки, а другая половина раскрыта. Канцелярские принадлежности отсутствовали — тот, кто находился в библиотеке, видимо, перелистывал многотомные труды от нечего делать либо обладал отменной памятью и обходился без конспектирования. Но как бы то ни было, человек, работавший за письменным столом, отлучился совсем недавно и в спешке: крайняя стопка книг накренилась, и задетая ею покосившаяся свеча оставила на обложке верхнего фолианта лишь несколько капель расплавленного воска. Случись это хотя бы несколькими минутами раньше, вместо капель на книге уже красовался бы небольшой восковый сталагмит.
Завидев непорядок, Кассандра немедленно кинулась спасать источники знаний, взявшись перекладывать стопку по-новому и поправлять свечу в канделябре. Я же обошел стол и со старческим кряхтением опустился в кресло. Мгновенно навалившаяся на меня усталость будто только и ждала, когда я расслаблюсь. Размытые огоньки свечей поплыли перед глазами, а незримая и непреодолимая сила поволокла мое сознание в сонную пропасть. Сразу же пропало всякое желание заниматься поисками человека, чье кресло я нахально оккупировал. Сбежал, и черт с ним. Надо будет, сам объявится.
Еще несколько секунд, и я бы полностью отключился, но Кассандра не позволила мне отрешиться от действительности.
— Эй! — окликнула она меня, уже стоящего одной ногой в глубоком забытье. Я с неохотой разлепил веки. — Сильно тебя задело?
— Пустяки, — пробормотал я, потерев больное бедро. — Все равно ведь не по-настоящему. Пара дней покоя, и заживет. Но меня больше беспокоит не то, что болит, а то, что почему-то так и не заболело… — Я коснулся собственного предплечья. — Ты не выполнила мою просьбу?
— О чем ты?
— О маленькой услуге коматознику. Я просил, чтобы ты ущипнула меня, когда… если сумеешь отыскать в Лондоне клинику, где меня держат. Надо полагать, ты ее не нашла.
— Да, не нашла, — проговорила Кассандра упавшим голосом и опустила глаза. Добавлять что-либо еще она не захотела, и это выглядело странно. Эти непонятные виноватые взгляды, тяжкие вздохи, многозначительные замечания… А теперь еще нежелание распространяться на тему, которая поначалу заинтриговала Анабель, а ныне угнетала ее. Мисс Мэддок не владела искусством лицемерия и не умела хорошо маскировать свои чувства.
Отношение Кассандры ко мне после ее возвращения в симулайф очень походило на отношение Тенебросо. На первый взгляд ничего общего, но если учитывать, что первая была молоденькой девушкой, а второй — тертым аферистом, от которого отвернулась фортуна, суть отношений этих людей к Проповеднику Белкину являлась одинаковой. Оба они сочувствовали мне. Каждый по-своему, но усомниться в их искренности я не мог.
Значит, Анабель все-таки что-то обо мне выведала, и это «что-то», я был практически убежден, имело прямую связь с мрачными пророчествами Бета-креатора Васкеса. Иначе с чего вдруг Кассандре впадать в траурное настроение перед переселением в новый, более совершенный виртуальный мир? Разве только она, как и я, знала о предстоящем для нас скором расставании?