– Это тебе, мама.
Лера все ждала, когда же она спросит о дочери, но время шло, а Лида упорно продолжала вести себя так, словно Нади, ее дочери, не существовало.
Лера несколько раз порывалась спросить ее, интересует ли ее вообще судьба дочери, и каждый раз она сдерживалась, опасаясь, что не выдержит и нагрубит Лиде. Что засыплет ее упреками, а потом и вовсе расплачется.
И вдруг поняла, что и сама-то не готова к вопросам о Наде. «Где Надя?» – спросит Лида. И что Лера ей ответит? Что она сбежала от мужа? Что бросила своих детей, как когда-то и сама Лида бросила Наденьку? Получается, что Лера не уберегла внучку, что упустила тот момент, когда они с Надей были по-настоящему близкими людьми и могли доверять друг другу. Вот почему Лера ничего не знает о Наде.
Ситуация складывалась сложная.
И только Родион, выпив и плотно закусив, сидел за столом в полудреме, блаженно улыбаясь. Его мечта сбылась – симпатичный и мощный «Фольксваген» стоял в гараже, готовый к новым сельским подвигам. К тому же рядом с Родионом была Лера, которую он просто боготворил и без которой, как ему казалось, не смог бы прожить уже и дня.
– Вам вместе постелить? – тихо, на ушко спросила Лера дочь в конце ужина, проводив Родиона спать.
– Ну да, конечно, – расплылась в счастливой улыбке Лида.
– Хорошо, я пойду постелю, а ты тут… – она вдруг вспомнила, что Лида привыкла к прислуге и не станет мыть посуду, но все равно улыбнулась. Что ж, почему бы и нет? Кто сказал, что это плохо – иметь прислугу? Значит, ее дочка хорошо устроилась в этой жизни. Не то что Наденька, которая целыми днями все убирала и чистила дома.
– Мам, ты не беспокойся, я пойду сейчас, усажу Питера в кресло перед телевизором, а мы с тобой потом, не спеша, постелем постель… И посуду я тебе помогу перемыть. Я же не в Германии, а у себя дома. И ты – не служанка.
– Мам, я боялась этого разговора… – сказала Лида, когда они остались вдвоем в кухне. Она переменилась в лице, глаза ее наполнились слезами. – Очень боялась. Но как ты скажешь, так и будет.
– Что случилось, Лида? – встревожилась Лера. – Не пугай меня…
Она снова связала приезд дочери с Надей.
– Ведь я – очень плохая мать. Очень. Мне еще не поздно сделать аборт. Как ты думаешь, я смогу воспитать нормального ребенка? Или мне вообще нельзя доверять детей?
Лера не знала, что ей ответить.
– Мама, я очень, очень плохая мать. Жизнь слишком далеко меня занесла, отсюда не видать… Но я знала, что Надя тебе – как дочь, потому была спокойна за нее. Знала, что ты правильно воспитаешь девочку. И я очень, очень тебе благодарна за нее.
– Ты что-нибудь о ней знаешь? – Лера затаила дыхание.
– Я все узнала от Яши… Вот уж кто-кто, а он-то точно меня удивил… Отец, как ни крути! А Надя – его единственная дочь.
– Постой… Яша? Потехин? Твой муж?
– Ну, да. Он недавно нашел меня… Он болен. Тяжело болен. Мы связались с ним по Интернету. Я видела его, его не узнать… Он очень изменился. Жизнь его тоже побила, крепко побила. Но кое-что он успел и увидеть, испытать, пережить, нажить… Он умирает, мама.
И вот перед смертью он решил выполнить, как он выразился, хотя бы часть своего родительского долга по отношению к Наде. Он отправил к ней своего человека, домой, который передал ей сумку с деньгами. Как бы ее наследство. Я так понимаю, там была крупная сумма. Сам он прийти уже не мог, он вообще не встает… Однако он хотел как-то проконтролировать, проследить за тем, как она эти деньги будет тратить, вернее, чтобы она не была дурой, как выразился Яша, и не отдала эти деньги мужу… Понимаешь, он не очень-то хорошо отзывался о нем, сказал мне, что у них сложные отношения… Гладышев для него – «мусор», «мент»…
– Да что он может о нем знать?! – взорвалась возмущенная Лера. – Он что, следил за ней? А подойти не смог?! Да что вы за родители такие?
– Послушай, мама, здесь не все так просто… Яша – бандит, преступник, понимаешь?
– Час от часу не легче…
– Ты думаешь, Надя была бы счастлива это узнать? А так – взяла отцовские деньги, и все! У нее семья, дети, деньги помогли бы решить множество проблем! Это Яшины слова.
– Ничего-то вы оба про Надю не знаете…
– Послушай, я сейчас не об этом. После того как Наде были переданы эти деньги, она исчезла. Яша, вернее, его люди упустили ее… Или же с ней случилась беда, понимаешь? Самое ужасное будет, если она с этими деньгами придет в полицию, решив, к примеру, что это взятка ее мужу, следователю! Я-то не знаю, сколько там денег, но если много, она могла испугаться за мужа, что он попадет в историю… Что начнутся расспросы, а она-то ничего не знает!
Ладно, я расскажу тебе все по порядку. Но все со слов Яши.
О рассказал мне, что когда-то давно, когда Надя была еще девочкой и училась в школе, у нее был роман с одним человеком, Яша его хорошо знал… Виталий Бузыгин. Очень опасный человек, он мог бы испортить жизнь Наде, из-за него она могла сесть в тюрьму за убийство, которое не совершала… Думаю, тебе об этом все известно…
Лера не проронила ни слова.
– Ну, хорошо, вижу, что ты в курсе… Так вот. Яша в свое время подсуетился, и Надю отпустили…
– Яша? – встрепенулась Лера. – Яша, говоришь, подсуетился? А разве не Борис?
– Ты про ее мужа? Шутишь? Нет, конечно! Борис был там мальчиком на побегушках, одно слово – стажер!.. Я все говорю тебе со слов Яши, ты понимаешь, да? Но Надя, конечно, думает, что своим освобождением она обязана Борису, и пусть…
– Пусть? Да она никогда его не любила и вышла замуж из чувства благодарности! Почему твой Яша ей ничего не сказал?
– Он не думал, что все это так важно, главным было, чтобы ее выпустили! И Яша это сделал. Я так поняла, что он и сам-то в эти годы находился в местах, не столь отдаленных, понимаешь, однако он еще тогда был в авторитете, у него были связи, он многое мог.
– Лида, это у вас что – наследственное, влюбляться в преступников? – не выдержала Лера.
– Мама… Все это лирика. Сейчас надо спасать Надю. Слушай внимательно.
Этот Виталий Бузыгин… Его убили на зоне, почти сразу, как он сел, Яша говорит, что за дело, гнилой был человек и многое натворил. Но его убийство кое для кого было очень некстати. Яша сказал, что на тот момент решался вопрос о снятии с должности начальника колонии, то есть его могли снять, а могли и оставить, там какие-то внутренние интриги, впрочем, как и везде… Так вот, смерть Бузыгина решили скрыть, и в колонию вместо него посадили какого-то бомжа, который ни сном ни духом, что называется… Дали денег его дочери, которая на тот момент жила в интернате, уже взрослая девочка, выпускница, и этот товарищ, отец ее, согласился за деньги отсидеть за Бузыгина срок под его именем. Таким образом реальный Виталий Бузыгин был убит, а человек по его документам просидел довольно долго и год назад вышел на свободу.
– Ну, теперь все ясно, почему такая путаница произошла… Ведь когда Надя исчезла, мы все подумали, что она сбежала как раз с Бузыгиным!
– Не вы одни так подумали. Яша тоже так предположил. Просто сопоставил некоторые факты, к примеру, тот романтический ореол вокруг его личности, который так впечатлил и вдохновил Наденьку в свое время и который мог вновь вспыхнуть под влиянием последних событий… Я имею в виду деньги. Надя в жизни не видела такого количества валюты, предполагаю, что Яша передал ей, быть может, даже двести тысяч евро, и задав себе вопрос, кто бы мог осчастливить ее сегодня такой суммой, она могла предположить единственного кандидата на роль миллионера-воздыхателя – Виталия Бузыгина. Тем более что достаточно ей было собрать информацию о нем, чтобы узнать, что он освободился примерно год назад. Прибавив к дате освобождения двенадцать месяцев упорного преступного труда (здесь фантазия Нади, думаю, просто зашкаливала), мы и получаем результат: внезапное и фантастически романтичное возвращение возлюбленного с мешком денег, которые он и положил к ее ногам.
– Так значит, это Яшины деньги… Что ж, это, конечно, не плохо. Только куда она с ними могла подеваться? – Лера намеренно решила умолчать о том, что знала сама об этом деле. Куда важнее было услышать Лиду.
– Возможно, первым порывом ее было увидеть Бузыгина, а почему бы и нет? Ведь когда-то она его очень любила, просто безумно, иначе не наделала бы столько глупостей… Однако, придя в себя и прижав к груди своих детишек, она вдруг поняла, что может лишиться всего этого, появись Бузыгин в ее жизни. Он бы все разрушил! Вот она и отправилась на его поиски, чтобы вернуть ему эти деньги. Ну, дурочка, что сказать! Это вместо того, чтобы потратить их с умом, сделать так, чтобы ни она, ни ее дети никогда и ни в чем не нуждались!
– Лида, ты знаешь, где она?
– Нет, – Лида поджала губы. – Я, собственно говоря, приехала в Россию, к тебе, мама, чтобы ты успокоила ее и рассказала, откуда эти деньги. Чтобы она не боялась, что они попали к ней случайно, что предназначались другому человеку, понимаешь? Чтобы она понимала, что эти деньги теперь принадлежат ей и она вправе распоряжаться ими по своему усмотрению. Ты вот сказала, что она не любит своего мужа. Так вот пусть уходит от него! Забирает детей – и вперед! Каждый человек имеет право на счастье!
– Лида, ты знаешь, где она?
– Нет, – Лида поджала губы. – Я, собственно говоря, приехала в Россию, к тебе, мама, чтобы ты успокоила ее и рассказала, откуда эти деньги. Чтобы она не боялась, что они попали к ней случайно, что предназначались другому человеку, понимаешь? Чтобы она понимала, что эти деньги теперь принадлежат ей и она вправе распоряжаться ими по своему усмотрению. Ты вот сказала, что она не любит своего мужа. Так вот пусть уходит от него! Забирает детей – и вперед! Каждый человек имеет право на счастье!
– Ты только для этого приехала сюда! – Голос Леры дрогнул. Нет, конечно, это на самом деле важная причина, но почему тогда так кольнуло сердце?
– Мам, ну, конечно, не только для этого. Я очень, очень хотела увидеть тебя, обнять. Сказать тебе, что у меня все хорошо и что я беременна. Попросить твоего благословения. А еще… Еще, чтобы ты помогла мне поговорить с Надей… Я боюсь… Мне страшно. Просто теперь, когда у меня в жизни все сложилось, мне хочется, чтобы все мои близкие были счастливы. Разве этого мало для приезда?
Лида обняла мать, положила ей голову на плечо.
– Мне нужно сказать Наде одну важную вещь, очень важную… Быть может, кто-то думает по-другому, но мне в мои сорок семь вдруг стало как-то все ясно и понятно… Словно я нашла какой-то драгоценный рецепт, которым нужно непременно поделиться с самыми близкими…
– Со мной ты тоже поделишься?
Лида еще крепче прижалась к ней.
20. Надя. Саратов, 2014 г
Наверное, все там, внизу, считают, что поступили правильно, отправив их двоих наверх, в спальню. Нет, никто из них не предполагал, что эта широкая кровать станет их супружеским ложем, нет, просто эта комната находится на третьем этаже, и сюда не доносятся звонкие голоса детей, веселый женский смех, звяканье посуды, все то, что может отвлечь или вызвать ассоциации не к месту.
– Не включай свет, – сказала Надя, когда Борис прикрыл дверь и она заметила, как он шарит рукой по стене в поисках выключателя. – Не надо. Позже. К тому же смотри – за окном все голубое от фонаря, снега… Светло и все видно.
Она подошла к окну и долго смотрела, как падают снежинки.
Сколько раз она представляла себе эту встречу и каждый раз видела мужа в роли обвинителя.
Сколько словесных заготовок она придумала, чтобы объяснить свои поступки, и вот сейчас, когда ей надо было что-то говорить, объяснять, желание почему-то пропало.
Что он хочет от нее услышать? Что ею двигал страх, когда она, взяв эту сумку с деньгами, поняла, что обратного хода нет, что сумка уже у нее и с ней надо что-то делать…
Мысли кружились каруселью в голове, призрачными бледными фигурками оленей и слоников двигались по гладкой стене, до озноба, до прозрачности чувств.
– Ты по-прежнему считаешь, что у меня есть любовник? – спросила она, первая заполнив комнату звуками.
– Не могу представить, что ты проделала такой длинный путь одна, самостоятельно… – тихо проронил Борис и закашлялся, прочищая горло.
Надя стояла лицом к окну, и он подошел и встал за ее спиной, едва сдерживаясь, чтобы не обнять.
– Правда, хорошо разыгрывать роль благодетеля, героя, тем более что тебе ничего это не стоило?.. – Вот не хотела она это говорить, но слова вырвались словно помимо ее воли.
– Ты о чем?
– 2001 год, мне шестнадцать лет, и я в камере, сижу и жду, когда же закончится следствие, и меня, девчонку, посадят. За убийство. И еще один Бог знает, за что. Ты хорошо помнишь это время?
– Да. Тогда я был способен даже на то, чтобы организовать тебе побег! Я бы сам разбил окно в кабинете во время допроса, чтобы только дать тебе возможность бежать! Я бы не допустил, чтобы тебя посадили. Я любил тебя, понимаешь? Я был, как безумный! Мозг полностью отключился. А еще я страшно ревновал тебя к этому парню, из-за которого ты и попала в эту историю…
– Как все произошло, расскажи. Мне нужна правда.
– Я не сразу понял, кто он. Нам организовали встречу. В тюрьме, где он отбывал срок. Этот человек… От него исходила такая сила. Он был мощным, как стихия. И буравил меня взглядом. Он хорошо изучил мое досье, биографию. Сказал, что через два дня тебя отпустят и чтобы я сказал тебе, что твое освобождение – моя заслуга, дело моих рук и моей работы. Следователь, который вел дело, получил хорошие деньги.
– Но зачем, зачем ему было делать из тебя героя?
– Просто он решил, что я стану тебе хорошим мужем.
– Но как он мог это предположить?
– Потому, что я – полная противоположность Виталию Бузыгину.
– Бред!
– Какой же бред, если все вышло так, как он и запланировал?! Ты ведь согласилась выйти за меня замуж, не любя меня, – последние слова он проговорил с трудом, поскольку горло его пересохло от волнения. Он с силой сжал Надю за плечи, прижался к ней, дыша ей в затылок. – Надя, родная, ради наших детей, ради нас самих, ради нашего будущего – возвращайся ко мне. Я прощу тебе все!
Она резко развернулась.
– Борис, да тебе не за что меня прощать. Я ни в чем перед тобой не виновата. И никакого любовника у меня нет.
– Но кто же тогда прислал тебе деньги?
– Мой умирающий отец, тот самый человек, который когда-то был очень, как ты выразился, мощным, как стихия. Просто я не знала, от кого деньги, и поехала искать Бузыгина, думая, что эти деньги от него. Здесь, в Лазаревском живет его сестра, и я думала, что она поможет мне найти его, чтобы вернуть деньги. Я не хотела, чтобы он снова появился в моей жизни, в твоей, чтобы он разрушил наш брак.
– Но ты могла бы рассказать все мне!
– Ты сам-то слышишь себя, Боря? – Она ласково погладила его по щеке. – Ты просто возьми и сосредоточься, представь себе эту сцену, когда я показываю тебе сумку, полную денег и украшений, и объясняю тебе, что хотела бы вернуть все это хозяину…
– Боже…
– Бузыгина я не нашла, поскольку он умер в том самом 2001 году… Но мой путь, мое долгое путешествие во время его поисков открыло мне глаза на многое… Я и раньше знала, что жизнь – штука жестокая, трудная и что надо прилагать множество усилий, чтобы вообще выжить, но не знала, что иногда человека может спасти другой человек, которому больше повезло, который более сильный…
Поняла я и то, что жизнь очень хрупка и коротка, чтобы проживать ее безрадостно, в страхе перед мужем, таким человеком, как ты, с человеком, который почему-то решил, что я должна принести себя в жертву семье… Но семья – это не тюрьма, Боря.
– Теперь все будет по-другому. Ты можешь оставаться свободной в браке…
– У меня другие планы.
– Надя, прошу тебя, очнись, проснись, это я, твой муж, Борис! Что за бред ты несешь! Какие еще другие планы! Разве в твои планы не входит вернуться домой, к детям?
– Я собираюсь купить здесь дом, а пока мы с мальчиками будем жить в этом доме, вместе с Ириной и ее детьми. Мы выкупили пекарню и собираемся весной открыть здесь чайный дом. Сейчас мы втроем – я, Ирина и Настя – собираем рецепты сдобы и пирожных для нашего чайного дома. Вот о каких планах идет речь.
– Ты не вернешься домой?
– Лера едет сюда с мальчиками. И с моей мамой, представь себе! А ты, Борис, возвращайся домой, у тебя работа…
– Значит, развод?
– Думаю, да. Но чуть позже. У меня слишком много дел. Разве что тебя заставят поторопиться с разводом.
Борис рванулся к стене и включил свет. Надя закрыла лицо ладонями.
– Да что происходит? Ты разыгрываешь меня? Ты нарочно изводишь меня всеми этими разговорами?! Кто, кто еще может заставить меня поторопиться с разводом?
– А ты не догадываешься? Какой же ты после этого следователь? Кто накормил тебя супом, который оказался настолько вкусным, что ты остался ночевать у хозяйки? Кто, воспользовавшись моей добротой и моими деньгами, решил, что этого недостаточно и что надо бы, пока не поздно, прибрать к рукам и моего мужа? Кто внушал тебе мысль, что у меня есть любовник? Вот и поезжай к ней!
– Но ничего такого не было… клянусь…
– Ты еще нашими детьми поклянись… Я воспользовалась ноутбуком Насти, мы вместе с ней искали варианты оформления нашего чайного дома, и я не могла не заглянуть в свою почту. И знаешь, кто написал мне? Катя! В письме она подробнейшим образом описала, как прошел ваш вечер, объяснила мне, что у нас с тобой нет будущего и что мы друг другу не подходим…
– Вот дура! – в сердцах воскликнул Борис. – Какая же она идиотка!
– Не суди ее строго. Как могла – утешила. По-своему. По-женски. Ты изменил мне, Боря.
– Но мы не можем вот так взять и расстаться! У нас семья, дети!
– Вот именно! И я сделаю все, чтобы мои дети были счастливы, свободны и ни в чем не нуждались. Мы, три женщины, будем работать с утра до ночи, чтобы только ни от кого не зависеть…
– Может, Ирина и зависела от мужа, но не Настя…
– Но с Настей-то что не так? – застонал Борис, и Надя почувствовала вдруг, каким слабым стал ее муж, взявший, вероятно, семью Насти и Дениса за образчик благополучной и гармоничной семьи. Разочаровывать его в этом сейчас, когда он был так несчастен, да к тому же разоблачен и близок к психологической катастрофе, было бы очень жестоко. И поэтому, вместо того чтобы открыть Борису глаза на брак их друзей, на постоянные измены Дениса, Надя вдруг подошла к нему близко, обвила руками его шею и поцеловала коротким сухим поцелуем в губы.