– А что вы думаете по поводу сирийского спецназа? – осведомился Павел, на минутку отвлекшись от поглощения наваристого борща.
– Это тебе надо думать, а не мне, – ответил генерал и пожал плечами. – Если эти ребята тебя устраивают, то я договорюсь.
– В крайнюю командировку мне довелось поработать с ними.
– Каково впечатление?
– Неплохие бойцы. По крайней мере не мешали и не делали глупостей.
– Ну так что? – Шестопалов держал ложку у рта. – Ты согласен усилить свою группу сирийцами?
– Смотря сколько дадите и кого именно.
– Об этом не беспокойся. Я сейчас же свяжусь с нашим представителем на базе Хмеймим и поставлю соответствующую задачу. Давай-ка еще выпьем.
Под найденное решение сотрапезники уговорили полбутылки. Генерал воспрянул духом, заулыбался и даже посветлел лицом.
Когда помощник убрал со стола пустую посуду и удалился, он подвел итог разговору:
– Стало быть, поступим так. Ты собираешь своих здоровых ребят, я звоню в госпиталь и пытаюсь договориться с докторами о выписке Силанова, Горбенко и Дубова. Потом пробиваю тебе лучшее подразделение сирийского спецназа.
– Понятно. Когда вылет?
– По готовности, Павел. Как только соберешь людей, получайте на складе все необходимое и рвите на аэродром. Самолет будет ждать, машинами со спецсигналами я вас обеспечу.
– Ясно. – Новиков поднялся и спросил: – Разрешите идти?
– Подожди. Еще пара важных моментов.
Подполковник опять присел на край кресла.
– Сейчас в Хаваре находится наш сирийский агент, весьма одаренный и очень ценный специалист. Он пообещал добыть сведения об охране усадьбы, где боевики содержат российских граждан. Твою частоту и позывной он знает. Его позывной – Борнео. Так что жди выхода на связь.
– Борнео, – повторил подполковник. – Да, его сведения помогли бы нам при штурме.
– И последнее. Я верю в успех операции, в то, что вы спасете наших людей и уничтожите логово террористов. Но запомни, что бы ни случилось, каким бы местом ни повернулась к нам Фортуна, вы должны забрать агента с собой на базу Хмеймим. Иначе его раскроют и он погибнет.
– Я все понял, товарищ генерал.
– Теперь иди.
– Есть!
Едва за Новиковым закрылась дверь, Шестопалов поднял трубку и вызвал одного из заместителей.
– Разрешите? – спросил тот, через минуту появившись в кабинете.
– Заходи, Илья Валентинович. Присаживайся.
Офицер сел напротив, достал блокнот и ручку.
– Записывать ничего не надо. Информации мало, и так запомнишь, – сказал генерал, доставая из пачки сигарету. – Немедленно свяжись с руководством нашей базы в Сирии. Подними Грубанова, Боровикова из особого отдела, начальника разведки Суслова. Пусть все они там костьми лягут, но найдут к завтрашнему утру лучшее подразделение сирийского спецназа. Нужны двадцать бойцов, можно и немного больше. Чтоб среди них обязательно был хотя бы один человек, знающий русский язык.
– Какую задачу им предстоит выполнять?
– Задачу им поставят позже. Пусть прибудут в район базы. Оружием, боеприпасами, связью, питанием и транспортом мы их обеспечим.
– Понял вас, товарищ генерал.
– Выполняйте.
– Есть! Разрешите идти?
Проводив помощника, Шестопалов щелкнул зажигалкой и жадно затянулся дымком.
Потом он откинулся на спинку кресла, поскреб пальцами подбородок и проворчал:
– Осталось самое сложное – договориться с докторами.
Покинув управление, Новиков первым делом позвонил Ирине.
– Привет, – сказала она теплым и почти нежным голосом.
– Здравствуй, Ира. Ты на работе?
– Да, с восьми часов.
– Мой отдых тоже накрылся.
– Неужели опять командировка?
– Да. Снова в те же теплые страны, – с иронией проговорил Павел.
– Надолго? – расстроенно спросила женщина.
– Нет, сроки невелики. Суток через трое надеюсь вернуться.
– Когда вылет?
– Часа через четыре, как только соберу группу.
– Вы даже не заедете на базу?
– Нет.
– Но тогда я не смогу тебя проводить, – простонала она.
– Да, Ирина, к сожалению, известие об этой командировке свалилось как снег на голову.
Женщина чуть помолчала и попросила:
– Позвони, как вернешься.
– Обязательно. Обнимаю тебя и целую.
– И я тебя.
Через три с половиной часа Павел опять ехал в управление. Теперь помимо него в машине находились друзья и коллеги: майор Лихачев, капитан Кудин и прапорщик Устинов.
Лихачев сидел справа от Павла и угрюмо смотрел на дорогу. Дома он все же доварил свою ушицу и даже успел снять пробу под пару стопок водки. Но хуже всего было то, что майор созвонился с Алиной и договорился вечером встретиться.
Узнав об авральном сборе и отбытии в Сирию, он крепко выругался и спросил:
– Паша, может, нам вообще не стоит уезжать оттуда?
Но деваться майору было некуда. Он собрал вещички и уселся в машину.
Устинова Новиков застал на огороде. Весть о внеплановой командировке тот встретил без эмоций. Спокойно оделся, простился с супругой, кинул сумку в багажник «Ауди» и плюхнулся на заднее сиденье.
Куда сложнее оказалось найти Славика. Этот хитрый черт между командировками и службой на базе соблюдал классическое правило. Чем дальше от начальства и гарнизона, тем спокойнее пройдут твои выходные.
Но Павел тоже был не пальцем деланный. При случае он пускал в ход оперативные навыки, полученные за долгую службу в ФСБ.
Опрос соседей и старушек, дремавших на лавочках, дал первую наводку. Визит к последней Славкиной зазнобе подкинул вторую. В результате в одном из старых покосившихся бараков близлежащего городишки тело героя отыскалось. Именно оно, потому что мышцы и мозг Кудина после жуткой ночной попойки не работали.
Боевые друзья втроем вытащили капитана из квартиры очередной дамочки, закинули в салон «Ауди» и помчались в центр Москвы.
Возле парадного подъезда управления уже стояли микроавтобус с тонированными стеклами и две машины сопровождения со спецсигналами.
Первым делом спецназовцы перегрузили бессознательное тело Кудина в микроавтобус. Этот процесс сопровождался смешками и недоуменными взглядами прохожих.
Потом друзья прошли кордоны охраны, спустились в цокольный этаж и обнаружили там приятный сюрприз в виде товарищей, только что выписанных из госпиталя. У дверей склада стоял слегка раздобревший капитан Силанов, загремевший на больничную койку еще с позапрошлой командировки. Рядом с ним возвышался молчаливый и флегматичный великан Горбенко. С ними был и прапорщик Дубов, добрый доктор Айболит, совершенно не похожий на бойца элитной группы спецназа.
Товарищи выплеснули друг на друга радостные эмоции, наскоро обменялись новостями и двинулись внутрь склада. Они должны были получить там все то, что им полагалось иметь при выполнении боевой задачи.
Ровно через два часа небольшой самолет взлетел с аэродрома «Чкаловский» и взял курс на южные рубежи России.
Отлет вышел скомканным. Никто к этой командировке не готовился. Ни выпивки, ни закуски у бойцов с собой не было. Поэтому почти все они дремали.
За иллюминаторами багровел закат и проплывали розовые облака. Полет проходил спокойно до того момента, пока не очухался Кудин.
Сначала в салоне раздался звериный вой. Народ вздрогнул и стал очумело переглядываться. У всех возникло ощущение, что под креслами задних рядов лежал связанный, смертельно раненный волк.
Вой повторился, после чего в проход межу кресел вывалился Славка.
Тут бойцы вспомнили, что сами занесли эту бесчувственную биомассу в самолет и уложили на задний ряд. Через час полета она начала подавать признаки жизни, включила нюх со слухом, открыла глаза и увидела барашки облаков, проплывавших мимо.
Представить реакцию бедного Славика ничуть не сложно. Он засыпал в обнимку с девицей в одноэтажном деревянном бараке, продрал глаза в одиночестве, в сумрачной тесноте, да еще и на небе.
Когда товарищи успокоили его и объяснили, где он находится, Кудин отдышался, перекрестился и проворчал:
– Вот что спирт животворящий делает!
Похмеляться ему было нечем, поэтому он снова улегся на кресла последнего ряда и уснул.
Дальнейший полет проходил без происшествий. Посадку на военной базе Хмеймим самолет выполнил глубокой ночью. У трапа, как и в прошлый раз, гостей встречали генерал Грубанов, подполковники Боровиков и Суслов.
Спецназовцы поприветствовали их как старых знакомых. Ведь всего три или четыре дня назад они все вместе сидели в жилом модуле за столом и пили за успешное завершение операции.
– Что у нас по плану? – спросил Новиков, подразумевая размещение группы или хотя бы короткий отдых.
Но не тут-то было.
Полковник Грубанов огорошил его иным ответом:
– Подразделение сирийского спецназа уже прибыло. Мы ждали только вас.
– Так!.. – протянул подполковник и закинул на плечо автомат. – Ну а что с нашей переброской к цели?
– Предлагаю пройтись до жилого модуля. Там перекусите перед дорожкой. Заодно обсудим план дальнейших действий.
– Годится.
В комнате отдыха знакомого жилого модуля был накрыт стол. Никаких разносолов и вкусностей, обычный ужин по офицерской норме питания плюс несколько коробок натурального сока и шоколад.
Наскоро перекусив и попив чайку, гости и хозяева разложили на столе карту.
– Мы тут посовещались и решили, что разумнее всего добросить вас двумя вертушками до этого вот лесного массива, – проговорил начальник особого отдела Боровиков и ткнул остро отточенным карандашом в нужное место.
Павел оценил расстояние от этой точки до Хавара, где им предстояло работать.
– Далековато, – сказал он. – Высадка произойдет под утро. Значит, перемещаться к Хавару нам придется днем.
– Ракка и ее окрестности контролируются войсками Асада. Чего вам опасаться? Скрытность потребуется только на последнем этапе, – заметил начальник разведки Суслов.
– При проведении операций по освобождению заложников опасаться нужно всего, – резонно заметил Новиков, склонился над картой, показал другое местечко и проговорил: – Было бы идеально оказаться вот здесь.
Грубанов изумленно посмотрел на командира группы спецназа и сказал:
– Но это всего в десяти километрах от Хавара!
– В самый раз. Пока пара «крокодилов» будет отвлекать внимание боевиков, две «восьмерки» десантируют нас и сирийцев в данной точке. Мы тут же пойдем по берегу в восточном направлении, выберем удобный момент и начнем операцию.
– Дело ваше, – с сомнением заметил Грубанов. – Генерал Шестопалов сказал, что вы сами определите маршрут, тактику и способы освобождения наших граждан. Прикрытие и доставку вертолетами мы обеспечим.
До рассвета оставалось не более часа. Все военные люди, занятые подготовкой секретной операции, торопились.
Для отвлечения внимания боевиков, обосновавшихся в Хаваре, руководство авиационной базы выделило звено штурмовиков «Су-25» и пару вертолетов «Ми-24».
– Так надежнее, – уверенно сказал Грубанов. – Это уже будет похоже на обработку плацдарма перед серьезным штурмом, что наверняка всполошит боевиков ИГИЛ. Поэтому два транспортных «Ми-17», крадущихся вдоль реки, вряд ли кто-то заметит.
Сразу после ужина или завтрака группа отправилась на вертолетную стоянку, где спецназовцы познакомились с сирийскими коллегами. Их командир, моложавый капитан по имени Гафур, построил личный состав и на вполне сносном русском языке доложил Новикову о готовности своей группы.
Тот окинул сирийцев наметанным взглядом. Большинство бойцов были вооружены новенькими автоматами Калашникова. У двоих за спиной висели ручные пулеметы, один держал на плече гранатомет.
Павел пожал руку сирийскому капитану и поинтересовался:
– Сколько человек в группе?
– Вместе со мной – двадцать три.
– Неплохо. Запомни, капитан, самое главное в предстоящей операции – постоянная связь и четкое взаимодействие. Радиостанциями вы обеспечены?
– Да, – ответил сириец и ткнул пальцем в антенну, торчащую из нагрудного кармана. – О вашей рабочей частоте меня проинформировали. Мой позывной – Барс.
– Мой – Равелин. Район Хавара вам известен?
– В мирное время приходилось бывать.
– Хорошо. Нас высадят здесь. – Павел развернул карту и показал точку на берегу Евфрата. – После высадки вы максимально быстро перемещаетесь вот сюда. – Палец Новикова переместился к востоку от точки высадки. – Здесь встречаемся и определяем дальнейший план действий.
– Понял.
– Не забывай о скрытности. Если гарнизон Хавара засечет нас раньше времени, то задача многократно усложнится.
Обе группы загрузились в транспортные «Ми-17». Загудели двигатели. Спустя несколько минут четыре вертушки исчезли в ночном небе.
На соседней стоянке готовилось к вылету звено «Грачей». На то, чтобы долететь до Хавара, им требовалось втрое меньше времени.
Вертолеты следовали в заданный квадрат на максимальной скорости и на небольшой высоте. Полет проходил над территорией, занятой войсками Асада. Поэтому вероятность атаки с земли была минимальной.
Через полчаса небо на востоке окрасилось в фиолетовые цвета. Близился рассвет. Звено подошло к территории противника, и командир ведущей машины перешел на минимальную высоту.
Тем временем на цель вышла четверка «Су-25». «Грачи» разделились на пары и выполнили первый заход, нанесли ракетный удар по передовым позициям боевиков ИГИЛ. Самолеты обрабатывали только западную окраину Хавара. Они специально не приближались к северо-восточной, где находилась усадьба с пленными российскими гражданами.
Этот расчет сработал. Гарнизон, находившийся в Хаваре, срочно перегруппировался и сосредоточился на западе городка. Другие окраины остались без защиты.
Отработав ракетами, «Грачи» принялись осыпать позиции боевиков бомбами. На смену штурмовикам уже спешили «Ми-24».
Пара «Ми-17» подлетала к точке на лесистом берегу Евфрата. Спецназовцы подготовились к высадке из кабины. Они встали с откидных сидений, поправили снаряжение, взяли в руки оружие. Командам нужно было высадиться за считаные секунды, дабы не задержать вертушки и не привлечь чье-либо внимание.
Высадка прошла по плану. Оба вертолета одновременно зависли над чистой полосой берега. Спецназовцы один за другим покинули кабины и бегом устремились к зарослям с восточной стороны. Буквально через двадцать секунд вертушки двинулись вдоль речной глади. На берегу стало пусто.
Следующий день Гурди провел в обычных заботах.
После казни женщин оператор пару часов занимался обработкой видео. Когда он закончил, Мохаммад уселся за компьютер и от начала до конца пересмотрел все новые сюжеты.
В целом он остался доволен. Особенно тем «кино», где его воины насиловали светловолосую русскую красавицу и всячески издевались над ней.
Затем Мохаммад по закрытому каналу связался с Реджепом Дари и со всеми подробностями рассказал ему о визите журналистов и пресс-конференции, устроенной им.
– Отличная работа, Мохаммад, – похвалил турок. – Я знал, что ты справишься с этой задачей. Что у тебя еще?
Гурди рассказал о видеосъемке с русскими пленниками и ультиматуме, предъявленном российскому командованию по поводу прекращения обстрелов сирийских провинций, граничащих с Турцией.
Дари вновь лестно отозвался о его усилиях.
После этого Мохаммад сообщил Реджепу Дари о наличии видеосюжетов с насилием одной пленницы и казнью обеих.
– Женщина невероятно красива. Насилие и издевательства над ней сняты в очень откровенной форме. Так что эта запись распространится по интернету с огромной скоростью, – заверил Гурди. – Поверьте, подобной правдивой документалистики во всемирной сети не так уж и много.
– Такого в наших планах не было. – Турок на миг растерялся, но тут же смекнул, какую выгоду можно извлечь из данных сюжетов, и проговорил: – А что, очень даже неплохая идея! Интересно было бы взглянуть. Пришли-ка мне копии этих видео. Я передам их человеку, который занят антирусской пропагандой.
Они договорились, что Гурди передаст цифровой носитель с записями через своего заместителя Алима Кадира, который однажды бывал в офисе Дари.
После сеанса связи Мохаммад вызвал своего помощника и дал ему несколько распоряжений. В частности, он приказал немедленно вызвать в Хавар Кадира.
– Сделаю, господин, – сказал тот, поклонился и отправился выполнять приказания.
Ближе к обеду Мохаммад вышел во двор и увидел окровавленные тела женщин, все еще лежащие на деревянном постаменте.
Это была обычная практика – оставлять трупы врагов на месте казни на сутки или двое, чтобы картина неотвратимости наказания как можно четче и глубже отпечаталась в сознании рядовых боевиков. Ни у кого из них не должна была возникнуть крамольная мысль о переходе на сторону врага. Любой изменник оказался бы на месте казненных.
Он медленно подошел к телам.
Брюнетка лежала в неестественной позе, на спине, с запрокинутой назад головой. На ее горле зияла резаная рана. Кровь разлилась широкой лужицей по брезенту и насквозь пропитала красный балахон. Руки, ноги и лицо женщины были неестественного бледно-синего цвета.
Ее светловолосая подруга по несчастью находилась рядом. Даже после смерти она оставалась красивой. Тело покоилось на боку, правая ладонь подпирала щеку, а левая лежала на оголенной ягодице, частично прикрывая слова презрения и проклятий, выведенные маркером. Подбородок был прижат к груди. Создавалось впечатление, будто она просто спит. О ее смерти напоминали лишь кровь на шее, бледность лица и черные пятна на теле.
– Джабаль! – окликнул Гурди еще одного помощника.
– Слушаю, господин, – сказал тот, подбежав к помосту.
– Пусть их похоронят.
– Где прикажешь это сделать?
Хоронить неверных на мусульманских кладбищах было запрещено. Но и оставлять тела женщин здесь Мохаммаду не хотелось. До определенного времени о казни лучше не распространяться.