– Пусть их похоронят.
– Где прикажешь это сделать?
Хоронить неверных на мусульманских кладбищах было запрещено. Но и оставлять тела женщин здесь Мохаммаду не хотелось. До определенного времени о казни лучше не распространяться.
– Передай хозяину дома, что я распорядился закопать их на заднем дворе.
– Он будет против, мой господин, – робко возразил Джабаль.
– Позже их тела обязательно перезахоронят.
– Хорошо, сейчас передам и все организую.
Спать в этот день Гурди отправился раньше обычного, так как встать ему пришлось очень рано.
Перед сном он спросил Джабаля:
– Ты вызвал Кадира?
– Да, как ты приказывал.
– Когда он обещал подъехать?
– Сказал, что будет ночью. Раньше не сможет.
– Как появится, определишь его в комнату на первом этаже. Пусть отдохнет с дороги. Утром у меня к нему будет срочное поручение.
– Все сделаю.
Усталость дала о себе знать. Мохаммад этой ночью спал крепко.
Ранним утром его разбудили звуки далеких взрывов.
– Что происходит? – спросил он неизвестно кого, приподняв голову.
По лестнице кто-то быстро поднимался. Гурди на всякий случай схватил пистолет, лежавший рядом с кроватью, и снял его с предохранителя.
Но тревога была напрасной. В приоткрывшуюся дверь заглянул помощник.
– Что стряслось, Джабаль?
– Мохаммад, русские самолеты обстреливают ракетами и бомбят западную окраину Хавара.
– Сколько самолетов? – спросил Гурди, поспешно одеваясь.
– Четыре.
– Наземные войска кто-нибудь видел?
– Нет. Я только что связался с передовыми постами. Они доложили, что вокруг города спокойно. Нет ни одного подразделения и никакой техники.
Мохаммад выдохнул и продолжил одеваться уже в более-менее спокойном темпе.
Спустя три минуты он появился внизу и первым делом связался со штабом, находившимся в сотне километров к северо-востоку. Там подтвердили информацию об авиационном налете на западную окраину Хавара, но успокоили, сказали, что налет не является подготовкой к штурму города.
Гурди отключил связь и услышал протяжный автомобильный сигнал у ворот.
– Что за утро! – проворчал он. – Кого там еще принесло?
– Это машина Умабора! – известил охранник, распахивая створки.
Спускаясь во двор, Мохаммад улыбнулся.
«Тахир всегда появляется вовремя! – подумал он. – Вот кто мне подробно расскажет о положении дел на линии фронта и о причинах сегодняшнего налета».
Покинув грузовую кабину, бойцы группы Новикова побежали к ближайшему лесочку. Сирийцы двигались в том же направлении, но чуть севернее.
Бежали быстро, так как все были налегке, несли только оружие, боеприпасы, средства связи да фляги с очищенной водой. Ранцев, набитых сухпаями и прочими штучками, необходимыми для длительных рейдов по вражеским тылам, Новиков решил с собой не брать.
Добравшись до места сбора в густом лесочке, бойцы остановились, отдышались.
Затем Новиков подозвал к себе сирийского капитана и спросил:
– Гафур, тебе обрисовали задачу?
– Нет, мне сказали только про полет до Хавара.
– Тогда слушай. – Подполковник расправил на коленях карту. – Нам предстоит взять усадьбу, расположенную на северо-восточной окраине города. Штурм и сам по себе будет задачей не из легких, но нам еще предстоит добраться до нужного места.
– Да, – согласился сириец. – Расстояние немаленькое. Нам предстоит пробираться через город, занятый боевиками ИГИЛ.
– Предлагаю обойти Хавар по лесистой речной пойме с юга и востока.
– Это будет безопаснее, но займет больше времени.
– У нас есть небольшой запас. Кстати, вскоре на связь со мной должен выйти один человек и сообщить точные данные об охране внутри усадьбы. Эти сведения существенно облегчили бы штурм. Ты согласен?
– Еще бы!
– Тогда в путь. Вперед я вышлю двух дозорных. Ты со своей группой замыкаешь движение. Стараемся не растягиваться, не шуметь и не светиться. Привал через час.
– Понял.
Спустя некоторое время погода начала портиться. Солнце, только что ярко светившее, вдруг скрылось за облаками. Поднялся сильный порывистый ветер. Температура воздуха заметно понизилась.
К этому моменту сводный отряд спецназа преодолел более четырех километров по лесам и остановился.
– Впереди открытая местность, – доложил Новикову снайпер Устинов, шедший в головном дозоре на пару с Кудиным.
Желая осмотреться и самостоятельно оценить возможность продвижения по ней большой группы, Новиков подобрался к дозору.
– Все не так страшно, командир, – пробасил снайпер, подавая Павлу свой мощный бинокль. – Впереди примерно с километр сельскохозяйственных угодий.
– Слева поля, засеянные какой-то низкорослой культурой, – проговорил подполковник.
– Это ячмень, – подсказал прапорщик.
– Прямо перед нами кусты с белыми цветками.
– Ромашки? – встрял Славка.
– Вместо мозга у тебя ромашки, – проворчал Устинов. – Это хлопок. – Кусты невысокие, идущего человека не скроют.
– Ты у нас прямо агроном.
– Недаром свой огород в пятнадцать соток имею. У меня там не только хлопок, но и ананасы с бананами…
– Боря, а справа что за кусты? – прервал его Новиков.
– Там как раз вполне подходящая для нас культура – кукуруза. Высота стеблей до двух с половиной метров.
После короткого привала командир решил, что бойцы по одному просочатся до кукурузного поля и далее тонкой цепочкой двинутся к северо-восточной окраине Хавара. До нее, к слову сказать, оставалось совсем чуть-чуть.
Благодаря огромным размерам поля сводному отряду удалось почти вплотную подобраться к окраине Хавара. Судя по карте, до усадьбы, в которой содержались пленники, оставалось несколько сотен метров.
Новиков подозвал сирийского капитана, и в этот момент призывно запищала радиостанция.
– Равелин, вас вызывает Борнео, – послышался незнакомый голос.
Абонент говорил по-русски почти без акцента.
– Да, Борнео, Равелин на связи! – радостно ответил Павел, ибо уже начал терять надежду на получение сведений от засекреченного агента.
– У меня ровно полторы минуты. Записывайте или запоминайте, – быстро проговорил сириец.
– Слушаю.
– Усадьбу легко отыскать по ярко-зеленому цвету ворот. Поблизости вы больше таких не увидите. На территории находятся где-то двадцать пять боевиков. Старший – Мохаммад Гурди. Это один из высокопоставленных руководителей сирийского крыла ИГИЛ. С ним его заместитель Алим Кадир. Трое ваших людей содержатся в цокольном этаже, вход в который находится по правой стене здания, если стоять лицом к парадному крыльцу. Охраняет их смена из трех бойцов плюс начальник караула. Остальные шестеро охранников отдыхают в помещении над гаражом. На воротах постоянно дежурят двое. Еще один пост из двух боевиков с ручным пулеметом размещен на плоской крыше дома. Пара патрулирует двор и стоянку автомобилей. Все бойцы, свободные от несения службы, отдыхают в двух комнатах, прямо над входом в цокольный этаж.
Признаться, Новиков был поражен столь подробной и содержательной информацией, выданной всего за минуту.
– У меня вопрос, Борнео, – сказал он, когда абонент закончил.
– Да.
– Вы сказали о трех наших людях, но их должно быть пятеро.
– К сожалению, у меня плохая новость. Вчера ранним утром по приказу Мохаммада Гурди боевики казнили двух женщин.
– Ясно. – Павел поиграл желваками на скулах и спросил: – Вы готовы после штурма уйти с нами?
– Да.
– Как моим людям опознать вас?
– Я постараюсь ликвидировать трех охранников и буду ждать вас в цокольном этаже, у камеры, где сидят мужчины.
– Договорились. Штурм планирую начать через пятнадцать минут.
– Понял.
Эти последние несколько сотен метров две группы спецназовцев преодолели на одном дыхании.
Правда, маршруты для групп Новиков определил разные. Сирийцев он послал самым безопасным, в обход по пустынному проулку, сплошь застроенному домами бедняков. Своих же повел прямо по улице, на которую выходили фасады богатых усадеб. Здесь был риск напороться на вооруженную охрану или на подразделение фанатиков Исламского государства.
Но Павел сделал это сознательно. Его малочисленный отряд просочится там, где противник не ожидает, после чего атакует в лоб, отвлекая на себя внимание. Сирийский спецназ довершит начатое, внезапно ударит по тылам.
Он ознакомил Гафура с сообщением агента. При этом Новиков попросил его не соваться в цокольный этаж, а лучше заняться некими Мохаммадом Гурди и Алимом Кадиром.
Услышав имена, капитан изменился в лице, скрипнул зубами и пообещал:
– Если я доберусь до этих зверей, то!..
– Я того же мнения, – сказал подполковник. – Таких отморозков лучше убивать на месте, а не доводить дело до следствий и судов. Незачем давать им даже призрачного шанса.
Группа Новикова подбиралась к усадьбе, прижимаясь к заборам соседних участков. На улице никого не было. Впрочем, если на дорогу и вырулила бы какая-то машина, то с ней разобрался бы Лихачев, взявший на операцию бесшумный «Вал».
Вот и каменный забор с высокими металлическими воротами зеленого цвета. За ними дежурят трое охранников.
Далее спецназовцы действовали так слаженно, словно отрабатывали данный способ штурма не менее сотни раз. Они быстро разбились на две группы. Первая обосновалась ближе к левому углу участка, вторая – к правому.
Павел глянул на часы. Агент уже должен был разобраться с охраной и обосноваться в цокольном этаже, а сирийские спецназовцы – подойти к усадьбе с тыла.
«Начали!» – Он подал знак товарищам, и каждый боец запустил за ограду по две гранаты.
Взрывы накрыли практически весь обширный двор усадьбы, захватили стоянку автомобилей, пространство между домом и гаражом. Прапорщику Горбенко удалось забросить свои милые сюрпризы на плоскую крышу дома, где два боевика скучали возле ручного пулемета.
Спецназовцы не позволили противнику опомниться. Они в считаные секунды перемахнули через забор и оказались во дворе. Инициатива и внезапность были на их стороне. Они воспользовались этим в полной мере. Бойцы перемещались по открытому пространству короткими перебежками, постоянно меняли позиции и поливали огнем всех, кто попадал в прицел.
Зачистив двор и стоянку, Лихачев, Горбенко и Устинов устремились к гаражу. А Новиков, Кудин, Силанов и Дубов бросились к входу в цокольный этаж.
Таковым изначально был план, согласованный с сирийским капитаном. Русские обезвреживают два поста охраны, чистят двор и гараж. Потом снайпер с пулеметчиком занимают помещение над этим гаражом и контролируют отбитую территорию. Второй отряд тем временем занимается освобождением пленников.
На плечи сирийского спецназа ложились задний двор, оба этажа особняка, а также две соседние усадьбы, где могли прятаться сообщники Мохаммада Гурди.
У входа в цокольный этаж Павел и его парни наткнулись на три трупа.
– Костя, осмотри, – коротко приказал Новиков, присел на колено и занял позицию для обороны.
Капитаны Кудин и Силанов прикрыли другие секторы.
Санинструктор Дубов произвел осмотр и доложил:
– У всех троих пулевые в голову.
«Это работа агента, – заключил командир. – Значит, он внизу».
Он встал сбоку от двери и запросил по рации:
– Борнео, ответь Равелину.
– Равелин, Борнео на связи.
– Я снаружи у двери. Ты где?
– Внутри, около камеры.
– Мы идем.
– Жду.
Подполковник убрал рацию и приказал:
– Кудин, Силанов, остаетесь здесь. Смотрите в оба!
– Есть, командир!
– Если что, семафорьте. Мы с Дубовым идем к пленным.
Подполковник и санинструктор сбежали по ступенькам, включили фонари, прошли по пятиметровому коридору и увидели еще одного убитого боевика, мальчишку лет пятнадцати с родимым пятном на левой щеке. В районе виска у него чернело пулевое отверстие.
Они повернули вправо и заметили высокого мужчину, стоявшего у двери. Он был в кожаной куртке, брюках военного образца и высоких ботинках песочного цвета. За его спиной висел автомат со складным прикладом, а в руке поблескивал пистолет.
«Где-то я его уже видел», – промелькнула у Павла мысль.
Но сейчас ему было не до этого.
– Подполковник Новиков, российский спецназ, – представился он.
– Тахир, – назвался сириец, крепко пожал руку Павла, указал на дверь и заявил: – Ваши ребята здесь. Я с ними немного поговорил, успокоил. Но выпускать до вашего появления не решился.
Павел долбанул по замку прикладом автомата и распахнул дверь. В нос ему ударил тяжелый запах.
Осветив фонарем внутреннее пространство камеры, он увидел трех мужчин, сидящих у дальней стены. Рука одного была обмотана тряпкой, пропитанной кровью.
– Подполковник Новиков, – еще раз представился он. – Прислан в Хавар с группой спецназа для вашего освобождения. Прошу на выход, парни.
Мужчины тяжело поднялись и по очереди покинули крохотную камеру. Похоже, никто из них не верил во внезапное спасение. Они изумленно переглядывались и не могли вымолвить ни слова.
– Костя, осмотри их, – распорядился Павел. – Кажется, один ранен.
Санинструктор попросил мужчин переместиться под единственный электрический фонарь, висящий под потолком коридора, и принялся их осматривать. Они постепенно приходили в себя.
Дело было сделано, гарнизон усадьбы полностью уничтожен, пленники освобождены. Пришло время уходить отсюда, а командир сирийского спецназа куда-то запропал. В усадьбу, где в течение четверти часа происходила ожесточенная схватка, в любую минуту могли нагрянуть боевики.
Новиков с Силановым решили пробежать по этажам и отыскали сирийского офицера в небольшой комнате, обставленной на европейский манер.
Посреди помещения на коленях стояли двое мужчин. Капитан и один из его подчиненных нависали над ними, угрожали оружием и что-то кричали.
– В чем дело, Гафур? – спросил Павел. – Кто эти люди?
– Те самые звери, о которых мы с вами говорили, – сказал взбешенный капитан. – Это Мохаммад Гурди. – Он показал на крепко сложенного черноволосого мужчину лет сорока, затем ткнул стволом автомата в другого: – А это его верный пес Алим Кадир.
Кадир был жутко растерян и напуган. Его взгляд метался по комнате, пальцы рук, заведенных за голову, заметно подрагивали.
Гурди же, напротив, держался совершенно спокойно и самообладания не терял. Он поглядывал на победителей с презрением и насмешкой.
– Смерть двух русских женщин – твоих рук дело? – спросил Новиков, обращаясь к нему.
Сирийский капитан перевел вопрос. Вместо ответа Гурди плюнул в сторону русского офицера.
Рука Павла машинально потянулась к пистолету, но в этот момент его дернул за рукав Силанов и сказал:
– Паша, взгляни-ка сюда.
Генка Силанов был общепризнанным гением взрывного дела. Помимо основной специальности весьма громкого свойства, он имел еще и хобби – компьютерное железо и программы. Этот парень мог за пару часов собрать из хлама и отладить нормальный комп. Он знал языки программирования, с легкостью строчил и правил коды.
На рабочем столе стоял раскрытый ноутбук, который не мог не привлечь внимания Гены. Он ковырнул несколько папок и запустил свежее видео, датированное вчерашним числом. На экране появились кадры казни двух женщин, одетых в красные балахоны.
Приглядевшись, Павел узнал деревянное сооружение, стоящее во дворе. Фоном ему служил кусок брезента, висевший на стене дома.
– Так вот что за пятна были на том помосте, – процедил он, доставая пистолет. – Гафур, переведи ему.
Капитан кивнул.
Новиков взвел курок, приставил ствол ко лбу Мохаммада и спросил:
– Ты будешь отвечать на наши вопросы?
Гурди собирался ухмыльнуться, да не успел. Голова его дернулась от выстрела. Стена за ним окрасилась красными пятнами. Тело гулко бухнулось на деревянный пол.
– Теперь переведи тот же вопрос этому типу. – Павел кивнул на Кадира.
Но, похоже, тому и не требовалось перевода. Став свидетелем быстрого суда над своим боссом, он готов был сотрудничать, отвечать на вопросы и вообще делать все, что ему скажут.
– Так уже лучше, – пробурчал Новиков и распорядился: – Этого берем с собой. Гена, за ноутбук отвечаешь головой. Теперь уходим.
Пока Павел искал сирийского капитана, майор Лихачев связался с вертолетчиками. Те ушли в Ракку, занятую войсками Асада, произвели на ее окраине посадку и ждали условного сигнала.
– Орлан, я – Равелин-два, – несколько раз запросил он.
Наконец-то пилоты услышали его и ответили:
– Равелин-два, Орлан на приеме.
– Работу закончили. На месте эвакуации будем через сорок минут.
– Поняли вас, Равелин-два. До встречи.
Обе группы были в полной готовности покинуть усадьбу.
Пока отсутствовал командир, Лихачев на всякий случай выставил два поста и ждал.
Но была еще одна проблема. Освобожденные русские парни узнали о смерти своих женщин. После трагического известия один из них сидел на земле, обхватив голову руками. Второй не находил себе места, выкуривал одну сигарету за другой. Только третий вел себя более или менее адекватно.
– Тебя как зовут? – спросил Лихачев, подойдя к нему.
– Николай, – ответил тот. – Фамилия – Стерлин.
– Кем приходились этим парням погибшие женщины?
Стерлин негромко пояснил:
– Тот, что сидит, – Андрей Грибов. У него погибла жена. Беспрестанно курит Толя Кубанин. Он потерял любимую, практически невесту.
– Понятно. – Майор вздохнул и спросил самого себя: – Что ж с ними делать? Нам ведь три километра нужно пропилить в бешеном темпе.
Николай вдруг встрепенулся и спросил:
– А вы не знаете, где похоронены женщины?
– Нет. А тебе зачем?
– Да не мне! Понимаете, если хотя бы дать им возможность проститься с ними, постоять у могилки, то, может быть, это их немного успокоит, приведет в чувство, а?
Лихачев глянул на часы, потом вытянул из кармана рацию и запросил:
– Первый, ответь Второму.