— Но не буду ж я без артиллерии? — размышлял вслух израильский герой войны. — Придется, значит, волочь туда. Только вот сразу или через несколько дней, когда разберемся, что к чему?
— Лучше, конечно, сразу. Пока этот ваш тягловый мост будет функционировать. Но я бы на твоем месте вообще эти гаубицы не применял, — кривил губы русский танковый генерал. — Чего от них там толку? У механоидов нет никаких систем долгосрочной обороны. Что там взламывать тяжелыми снарядами?
— Да, но если потом вдруг выяснится, что без артподдержки никак, то что же я буду делать?
— Прикрываешь задницу, Давид? — косился на израильского генерала русский. — Тогда я тебя понимаю. То есть, если все посыплется, так ты хоть докажешь, что сделал все по уставу.
На такое израильский главком местного уровня помалкивал.
Словом, тяжелые древние гаубицы американского производства в Новосибирскую локацию тоже переправили. Затем их долго гоняли туда-сюда, выбирая наиболее подходящее место. Так, чтобы в случае чего, они, не меняя позицию, смогли поддержать свои части с наибольшей эффективностью. Требовалось свести на нет неоднозначность вероятности попаданий, с учетом влияния гравитационного Барьера.
39. Несъедобные чипы
Удача — это для тех, кто не сдается. Всего со второй попытки было произведено успешное внедрение чипов в голову сталтеха. Первую партию скорги-паразиты зажевали и не поперхнулись. В отделе разработки все ходили с белыми лицами. Ожидали нашествия дуболомов Хистера. Однако новый командующий Группой лабораторий — гениальный Кварод — благороден и мудр. Он не устраивает охоту на ведьм и преследования по мелочам.
— Сделать то же самое, но на другой основе. То, что не по вкусу скоргам. Или пусть оно их попросту не интересует. Пусть они принимают это за природную структуру, а не за технику. Ведь не чинят же они камни на дороге? Нет, не чинят. Вот и принимайтесь за дело.
Лица вокруг подобострастны и преданны. Всё же Кварод явно получше Бармалея. Тот только ногами топал, тряс всклокоченной бородищей. Этот же еще и что-то дельное советует. Почти как сгинувший при странных обстоятельствах Рэкод. А может, даже лучше.
Уже через неделю Кварод с ассистентом и под охраной вооруженного дуболома вносит в отдел внедрения новые, с иголочки, чипы. Что-то из фуллеренов или черт знает чего. Начальник лабораторного отдела трясущимися руками принимает дар. Еще бы ему не трястись! Уж где-где, а в этом отделе знают, что бывает с провинившимися в счастливом царстве-государстве Хистера. Они ведают, как впариваются скорги в туловища без наркоза и обезболивающего.
Но благо сталтех не визжит и не бьется головой о стены. Он чрезвычайно надежно принайтован к станку. Крепления проверяются каждый час специально выделенным лаборантом. Однако до внедрения — проверка на стойкость к наночастицам. Пункция скоргов в шприц, и к новому чипу под микроскоп. Наблюдаем.
Минута. Десять минут. Один час. Два. Четыре. Сутки.
Колония скоргов мечется по пробирке. Ищет выход. Заодно пищу и материал для саморепликации. Однако на новый полимерный чип — ноль внимания. Он им — до лампочки. По-научному — индифферентен. Это победа. Или почти победа.
— Я доволен, — произносит Кварод.
Все вокруг счастливо улыбаются.
Только монстр за толстенным стеклом косит красным датчиком в провале глазницы. Он точно неразумен или прикидывается?
40. Наблюдатели
— Ну, у нас и работка, — произнес Глюк сотый раз кряду.
— Да уж, не скажи, — отрепетированно посетовал Ведич.
— Кому расскажешь, засмеют, — опять же в тысячный раз пожаловался Глюк.
— А ты и не рассказывай, — посоветовал Ведич. — Делов-то.
— Хотя можно и рассказать, — предположил Глюк. — Все равно, только идиот поверит.
— Вообще-то, Кварод и компания распространяться не велели, — напомнил Ведич.
— Оно и правильно, — согласился Глюк. — Заботились, видимо, о нашей с тобой репутации.
— Именно так, — кивнул Ведич.
Затем некоторое время оба шествовали молча. Расстояние между сталкерами составляло где-то метров сто пятьдесят. Лазерным дальномером его удалось бы замерить до десятых долей миллиметра, но подобными игрушками заниматься им было недосуг.
— Слышь, Глюк! — позвал вдруг Ведич. — А чего это наш подопечный остановился? Тебе с твоего ракурса не видать?
— Ни черта мне не видать, — сказал Глюк. — В смысле, его-то мне видать. А вот чем он занимается…
— Смотри, присел! — констатировал очевидное Ведич.
— Знаешь, друган, если бы это был биологический товарищ, я бы предположил, что он ходит по нужде, — высказался Глюк задумчиво.
— Может, и вправду, ходит? — озадачился Ведич.
— Сейчас отойдет дальше, я гляну, — выдал сам себе задание Глюк.
— Картина маслом называется «Мужественный сталкер изучает какашки механоида», — подколол Ведич. — Кому расскажи.
— Не дай божок расскажешь. Я с тобой тогда знаться не стану, — почти серьезно предупредил Глюк.
Вскоре их подопечный поднялся и двинулся дальше. Ведич последовал за ним. Глюк же приотстал.
— Не поверишь, — доложил он через минуту. — Там целая колония скоргов. Он ими и вправду какает. Вот дела.
— С умника Кварода надо не забыть содрать за это открытие чаевые, — взял на заметку Ведич.
Вот в таком режиме прогулки они трудились уже вторые сутки. Работа была, в общем-то, непыльная. Но одно плохо. Их подопечный, действительно, уже давно не относился к биологическому виду. Потому ему совершенно не требовался сон. Это была проблема, о которой они почему-то не слишком задумывались раньше. А вот теперь пришло время покумекать. В принципе, они уже почти договорились о том, как ее решить, но тут возникли новые обстоятельства, и стало не до сна.
— Наблюдаю цель, — неожиданно доложил Глюк. — Похоже, сталтех. Что будем делать?
Ведич пока цель не видел. Они с Глюком оказались по разные стороны небольшого холмика. Ведь, кроме всего прочего, они должны были поменьше попадаться «на глаза» своему сопровождаемому.
— Держи на мушке, — посоветовал Ведич. — Я сейчас зайду с другой стороны.
— Может, кончить его сразу? — спросил Глюк.
— Я бы с тобой согласился, если б не наша специфическая задача, — остановил друга Ведич. — Мы ж почти ученые, или как? Нам надо наблюдать. Он куда идет-то, этот второй?
— Похоже, прямо к нашему прется, — прокомментировал Глюк.
— Ага, уже вижу твоего, — доложил Ведич. — Ну, пусть повстречаются, что ли?
Оба «поводыря» замерли с оружием на изготовку. Они смотрели, как их выпущенный на волю сталтех прется впрямую через металлокустарник. Поскольку за время наблюдения они уже достаточно притерпелись к своему монстру, то теперь он представлялся им чем-то надоевшим и неопасным. Настолько неопасным, что они даже обозвали его почти комедийной кличкой — Страшилка. Поначалу он даже создавал впечатление пьяного. Шел шатаясь. Несколько раз, еще в первые часы путешествия, вообще падал. Оба сталкера тогда не на шутку перепугались за свой будущий гонорар. Но все обошлось. А вот теперь на пути оказался чужой монстр.
Этот не понравился изначально, уже из-за своего непланового появления. Не говоря об остальном. За себя лично они особо не опасались, в конце концов, два «Карташа» изрешетили бы любого одиночного противника еще на подходе. Но мало ли, что будет, если он поравняется с их подопечным? Это в пещерных кабинетах Форта вполне верилось во всякие теории Кварода. Мол, механоиды не обладают сознанием, и все прочее трали-вали. Сейчас они четко фиксировали идущего прямиком навстречу их Страшилке чужого гада.
Оба наблюдателя с благоговением отметили, что «гад» не вооружен. Может, несчастный сталкер, послуживший его первоосновой, погиб, будучи не один. Шлялся по местности с группой. Вот добрые товарищи, не в силах помочь, и прихватили с собой его оружие. Скорги же сотворили несчастного сталтеха, демилитаризированным. Их собственный монстрик тоже не носил с собой лазеров. И это уж понятно, почему.
И вот два сталтеха сошлись. Ведич хотел было прокомментировать встречу фразой: «Благо, что не на узкой тропке», но сдержал порыв. Оба механоида, созданных на человеческой основе, остановились.
— Интересно, — сказал все-таки Ведич. — Какого он ранга по шкале Кварода?
— Прибора у нас уже нет. Честь они друг другу не отдают. Так что черта лысого разберешься, — ответствовал Глюк.
Пауза затянулась. Два сталтеха замерли друг напротив друга и, похоже, собирались просверлить друг в друге дыру. Благо только глазными детекторами, а не чем-то посерьезнее. Внезапно чужак повернулся в сторону так же неподвижно стоящих людей.
— Твой Кварод говорил, что эти ребята ни черта не думают, да? — с издевкой уточнил Глюк. — Почему же мне не очень верится? Что скажешь, «младший научный сотрудник» Ведич?
— Прибора у нас уже нет. Честь они друг другу не отдают. Так что черта лысого разберешься, — ответствовал Глюк.
Пауза затянулась. Два сталтеха замерли друг напротив друга и, похоже, собирались просверлить друг в друге дыру. Благо только глазными детекторами, а не чем-то посерьезнее. Внезапно чужак повернулся в сторону так же неподвижно стоящих людей.
— Твой Кварод говорил, что эти ребята ни черта не думают, да? — с издевкой уточнил Глюк. — Почему же мне не очень верится? Что скажешь, «младший научный сотрудник» Ведич?
Дискуссию по этой теме продолжить не удалось. Чужак внезапно наклонился вперед, а потом ломанулся бегом к «исследователям».
— Он меня башкой протаранить хочет, что ли? — поинтересовался Глюк и тут же открыл огонь.
— А что ему? Башка-то железная, — сказал Ведич и разрядил «Карташ» именно в эту самую башку. Там сразу что-то задымило.
Глюк же бил по нижним конечностям. Он даже присел для большего удобства. Два заряда подряд разнесли у сталтеха то место, где у человека находится коленная чашечка. Чужак сразу же рухнул вперед. Может, если бы он был не столь тяжелым, он бы вообще кувыркнулся через свою дымящуюся голову.
Сталкеры взяли оружие наперевес и в четыре прыжка подскочили к своей жертве поближе. Сталтех шумно умирал. Правда, можно ли было назвать такое смертью? Ведь где-то внутри него за работу сразу принялся миллиард нанороботов. Однако сталтех, видимо, и вправду не имел никакого разума. Уж с простреленной головой тем паче. Он шевелился, порывался вскочить, все еще делал целой ногой и оставшимся обрубком какие-то беговые движения.
— Агония машины, — задумчиво констатировал Ведич. — Пожалуй, даже хуже, чем человеческая. Дольше длится.
— Эй, смотри! — вскрикнул Глюк.
Ведич резко повернулся. Чуть не выстрелил. Почти рядом с ними, на копошение уничтоженного механоида взирал, не отрываясь, их подопечный.
— Надо же, — присвистнул Ведич. — Понимает чего, как думаешь?
— Запроси своего любезного Кварода. Они фиксируют эту картинку? — посоветовал Глюк.
— Эй, в Форте! Кварод! — сказал, переключив частоту мью-фона, Ведич. — Вы видите, что здесь творится?
Ученое сообщество отозвалось не сразу. Только минуты через две.
— Спят, что ли, все? — предположил Глюк. Сам он не выдержал и достал из подсумка гранату.
— Зачем? — спросил Ведич.
— Какой-то он больно агрессивный, — пояснил Глюк. — Пусть скорги дольше повозятся. Неохота с ним встречаться в ближайшие дни.
Он быстро подвинулся ко все еще копошащемуся сталтеху и подсунул взведенную гранату вплотную. Сами сталкеры отодвинулись подальше. Близкий взрыв несколько оглушил даже через защитные шлемы, так что Ведич не сразу отозвался на вызов по мью-фону.
— Да! — крикнул он, встряхиваясь.
— Говорю, все зафиксировали, Ведич. Спасибо за очень ценную информацию, — донесся до него голос Кварода.
— Нам бы лучше в денежном выражении, — посоветовал Ведич временному начальству.
— Разберемся как-нибудь, — раздалось из мью-фона.
— Ученая братия в восхищении, да? — спросил Глюк.
— Ты не слышал, что ли?
— Я не включался, — махнул головой Глюк. — Нет, понятно, что имплантаты всё зафиксировали. Но меня больше колышет — это самое сознание, которое они отрицают у Страшилки. Ты глянь-ка на него! Он все еще смотрит.
Ведича передернуло.
— Знаешь, Глюк, мне вот очень интересны две вещи. Почему он это наблюдает так внимательно. А второе, для кого? Мы вот с тобой связывались с Квародом, а он…
— Хватит меня путать, — прервал его Глюк, даже без тени юмора. — Я и без того не в своей тарелке.
Они снова посмотрели на останки чужака. Граната разорвала его пополам. Однако его корчи не прекратились.
— Пойдем, что ли, отсюда, — сказал Глюк.
— Не получится, друг. Мы тут для слежения за нашим монстром. А он пока никуда не собирается. Но отодвинуться надо. Для чистоты эксперимента, — уточнил Ведич.
41. Паразит
Как впоследствии выразился сталкер Ведич:
— Если желаете знать, как пойти туда — не знаю куда, и принести то — не знаю что, обратитесь к господину Квароду. Он вам поможет.
И все, примерно, обстоит в таком духе. Все эти датчики, размером с чип, впихнутые в голову сталтеха, работают хитрее некуда. Нет, сами они не такие уж хитрые. Разве что не по зубам скоргам: те их игнорируют. Но то, что они делают, просто уму непостижимо. Ведь как говорил уже сам Кварод:
— Проблема в том, что мы не можем дешифровать язык Техноса. И не потому, что мы тупые. Само собой, мы довольно туповаты, но все же не так сильно. А дело в том, что Технос не является разумной системой. Он среда. Если бы он был разумным… Ну, где-нибудь в тайной пещере помещался его мозг. Тогда бы мы могли поймать сигнал. Типа того, что: «Сталтех номер такой-то! Внимание! Покинуть сектор „четырнадцать“, пришлепать в сектор „восемь“ и подстеречь там парочку-другую сталкеров». Но ничего такого Технос не передает. Он просто среда, типа природной. К тому же среда, помещенная в другую среду. Эта другая среда — обычная природа зоны, приправленная чудесами взаимодействия с Узлом. Сталтехи — всего лишь часть среды Техноса. Они тоже не обмениваются друг с другом командами, типа: «Эй, братцы, на помощь! Меня тут какие-то военные зажали в угол!»
Если б такое происходило, мы бы давно засекли и раскололи их коды. Но тут все гораздо хуже.
Технос — среда полуискусственная. Мы не знаем, кто ее создал, но дураку понятно, что она не сама по себе образовалась. Из-за такого смешения технических и природных факторов среда Техноса очень сложна. Это не как в муравейнике. Муравьиная матка выделяет какой-то фермент. Обозначает он, допустим: «Надо начать войну с соседним термитником». Муравьи, с ней контактирующие, переносят фермент дальше, те еще дальше. И в конце концов боевое возбуждение охватывает всех подряд. Но ведь даже язык муравьев мы не можем расшифровать. А здесь, в среде механоидов, все еще сложнее.
Вся область Зоны пронизана сигналами. Все мью-фоны живых механизмов что-то транслируют. Мы научились использовать их для своих целей, но это не значит, что механоиды пользуют их для того же самого. То есть для передачи конкретных сигналов, на конкретной частоте. Это просто их устройство для взаимодействия со средой. А для каждого механоида все другие механоиды — вовсе не похожие на него объекты. Они для него просто часть среды. Это же касается и скоргов. Размеры здесь не имеют значения. Ни один из механоидов, каким бы большим он ни был, не обладает сознанием. А значит, и пониманием.
Вот в этом-то и фишка. Как можно понять язык существ, которые излучают что-то, но сами не понимают, что? И еще принимают что-то, тоже, сами не понимая, что? Как в таких условиях расшифровать язык, если это и не язык вовсе?
Понятное дело, любой нормальный человек после таких выводов опустил бы руки. Но Кварод в этом плане нормальным не был. Загадка такого уровня только подстегнула его к действию. Сама загадка и некоторые части ее решения пришли из наследия Рэкода. Но теперь все идеи сгинувшего академика настолько пропитали Кварода, что различить, где кончаются догадки прошлого гения и начинаются озарения нынешнего, было уже невозможно. А конкретно эта идея Кварода заключалась в следующем:
Да, у инженеров Ковчега нет дешифратора языка техногенной среды. Но ведь внутри сталтеха такой дешифратор есть. Причем он имеется изначально. Этот дешифратор — мозг превращенного в монстра человека. Ведь мозг человека гибнет при обращении сталтеха не сразу. Да, в момент, когда данного сталкера что-то убило, его мозг тоже умирает. Но ведь скорги почти тут же принимаются за дело. К счастью всех сталкеров и всего человечества, они не могут скопировать в металле столь сложную структуру, как мозг. Однако им все же удается на некоторое время восстановить мозговые функции.
Само восстановление лишено для скоргов всякого смысла. Ни им, ни сталтеху человеческий мозг уже не нужен. Ведь скорги сразу же начинают строить свою собственную систему управления замещенными частями организма. Однако восстановить функции мозга они все-таки пробуют. Одновременно такие же колонии нанороботов пытаются копировать нейронные связи мозга в металле. И та, и другая работа начисто лишены целесообразности. Что лишний раз доказывает — Технос неразумен.
Именно эти противоречивые действия скоргов и решил использовать Кварод в своих целях.
Лучше всего подходил сталтех «четвертого» уровня трансформации. В отличие от «пятого» — последнего — уровня сталтехов, которые являются механоидами, так сказать, «до мозга костей», уровень «четыре» еще имеет внутри остатки обычного мозга. В то же время, в отличие от стадий «один», «два» и «три», человеческий мозг в «четвертом» действует не сам по себе, а как бы сросся со своим механическим протезом. Опять же, это самое «сращивание» для самого сталтеха абсолютно бесполезно. Он никак не использует ни память, ни какие-то другие свойства биологического мыслительного устройства. Для сталтеха этот мозг просто какой-то паразит, который забирает часть энергии да еще и отвлекает на бессмысленное восстановление миллионы нанороботов. Со временем этот паразит отмирает, и сталтех становится истинным механоидом.